Адоня 12. Пленница

http://www.proza.ru/2015/08/24/1466

Адоня проснулась от испуга и резко открыла глаза. Было непроглядно темно и у неё снова испуганно сжалось сердце, хотя она не осознала ещё, отчего именно. Обмерев, она лежала и смотрела в темноту. И приходило понимание. Снова. Это началось снова. И то, пронзившее её чувство одиночества, от которого она проснулась - не кошмар из сна. Подумала об Андрее - и опять болью стиснуло сердце - плохо ему сейчас... Но это был последний страх - она поклялась, что будет достойна его и потому постарается держать себя в руках, как вёл бы себя Андрей.

Немая тишина и темнота. Какой разной может быть темнота... Неожиданно пронзительной надеждой вспыхнула мысль: а вдруг! вдруг всё же сон! Ах, если бы сделать усилие и ещё раз открыть глаза, теперь уже на самом деле и с облегчением услышать, как вздыхает океан, шелестят, накатываясь на песок волны, звенят цикады и рядом, совсем рядом - спокойное дыхание...

Адоня прикусила губку - не сон это. Но как кончается сон, так кончится и этот кошмар, и будет возвращение. Она должна успокоиться и подумать о том, с чем вернётся. Информация. Вот единственное, о чём ей сейчас надлежит думать.

Она прислушалась. Что такое, эта тишина и темнота? Адоня почувствовала какое-то сонное оцепенение в окружающем пространстве. "Ночь? - подумала она осторожно и через мгновение уже откуда-то знала: - Да, ночь". А темно так оттого, что под землю ведь не проникает ни свет Луны, ни звёзд... "Под землю? - удивилась Адоня пришедшей мысли. - Почему под землю?"

Однако скоро ей пришлось свыкнуться с этим удивлением - знания всплывали в сознании подобно тому, как выносятся на поверхность воды пузыри воздуха из тёмной глубины: несутся, цепляя, выталкивая на своём пути ещё другие. Это не были догадки или озарения - приходило знание. Она откуда-то знала о месте, где оказалась, и ещё многое.

Да, это обычная ночь. Она давно привыкла просыпаться в этой кромешной темноте. А если нужен свет... Адоня подняла руку, и почти сразу кончики её пальцев обозначились едва различимым серым туманом. Он быстро светлел, разгорался и через минуту уже хорошо освещал Адонино ("Мое!?") жильё. Она провела большим пальцем по остальным четырём, как бы собирая этот живой, тёплый свет, и он, в самом деле, скатался в шарик. Она чуть тряхнула пальцами, и он отделился – так невесомо и легко отделяется от соломинки мыльный пузырь, - и повис.

Сознание Адони будто раздвоилось. Безгласо рвался крик из души: "Милосердный! Всеведающий! Кто я!? Почему я это делаю!? Как!?" Но одновременно она уже знала ответы на все свои вопросы. Кажется, ответы приходили даже раньше, чем сознание сформировывало вопрос. Ей не надо было озираться, чтобы рассмотреть жилище, в котором находилась - она знала его, как любой человек знает дом, в котором живёт, где каждая вещь положена его собственными руками.
Что-то (не подсознание же! там этого просто не было! не могло быть!) выталкивало всё новые и новые ответы на вопросы, которые она не успевала задать. Знание вышло за пределы её подземной пещеры, оно нарастало лавинообразно... ("Приостановить невозможно, - сказал Андрей, - идёт резкое нарастание...") И вновь ужас перед стремительно надвигающейся неизбежностью почти парализовал её, но она справилась, прогнала его в самый дальний, тёмный уголок сознания - она не имеет права бояться.

Когда рассвело, Адоня поднялась наверх. Не спешила. Зачем спешить? Посмотреть, что там? Так она знала. Она видела этот лес вчера и позавчера и уже много-много дней ходила Адоня по знакомым тропинкам, ни один месяц, и ни один год даже. И обитателей его хорошо знала. Одного понять не могла - чью жизнь помнит, как свою. Раздвоенность сознания не исчезала. Адоня твёрдо знала, что ночью впервые оказалась здесь, но одновременно помнила, как они - несколько семей гонимого рода, пришли в этот лес и поселились в пещерах.

Адоня поприветствовала солнце, его половинку, глядящую из-за вершин, и прозрачную голубизну неба, и утренний лес с его многочисленным населением. Адоня скрутила волосы в жгут, свернула его узлом на затылке, чтобы, склонившись над хрустально-чистым потоком плеснуть себе в лицо его свежести. Потом присела на камень, подставила лицо ласкающим солнечным лучам. Вокруг было тихо, покойно. Но это состояние не находило отклика в её душе - там всё было зыбко и неверно. Отчего так долго?.. Почему на сей раз этот мир не отпускает её? Что было по-другому в первые два раза? Её неистовое, отчаянное желание вернуться? Так и сейчас она уже близка к срыву - бесконечно долго держит её пленницей этот мир...

"Спокойно, - сказала себе Адоня, - ты вернёшься, непременно вернёшься, иначе и быть не может. Но сейчас ты ещё здесь, поэтому - работай. Андрей - работал бы..." И почему не взглянуть на сокровищницу, ради которой она здесь? Не она, а та, другая в ней. Пока не сорвалась в чёрную бездну отчаяния и ещё владеешь собой, делай что должно. Андрей сказал - всё имеет смысл. Она вздохнула и встала.

http://www.proza.ru/2015/08/25/1563