Служение

    Уходит Лето, а вслед за ним плавно, едва заметно вступает в свои права осень. Вот листочек пожелтел, на траве едва заметно проступают признаки увядания, проявляясь, сквозь изумрудную зелень, легкой желтизной, желто-зеленые корзинки укропа начинают приобретать коричневые оттенки. Все чаще накрапывает унылый затяжной дождик. В воздухе витает смирение и полная самоотдача, яблонька, перемежаясь, желтыми и зелеными листьями, отдаёт всю свою энергию румяным яблочкам. Бутоны бархатцев, наполняют пространство своим терпким ароматом. Вместе с цветущими бутонами, отцветшие, раскрывают свои коробочки с семенами, предоставляя их ветру. Где они найдут своё пристанище, и кого порадуют никому не ведомо.
    Вот и Алёшку, молоденького монашка, словно колпаком накрыло это могучее природное смирение. Он без особого энтузиазма, выполнял своё послушание, собирал созревшие коробочки бархатцев, складывая их в корзинку. Сквозь терпкий запах цветов, вдруг, нос мальчишки уловил мощную волну запаха солёных огурцов, он оглянулся, рядом стоял сияющий старец, с охапкой укропа, который и вызвал у инока такую ассоциацию, ведь уже полным ходом шла засолка грибов, огурцов, да и других овощей.
  -Давай сынок передохнём,
Предложил настоятель и присел на скамеечку рядом с клумбой, Алёшка послушно присел рядом.
  - Какой ты нынче смиренный, того и гляди все цветы вокруг завянут,
с улыбкой в свои серебристые усы, начал разговор Сергий. Монашек вяло улыбнулся и ответил,
  - Так ведь смирение тихим и бывает. Что поручили, то и делаю с усердием.
  - Тут ты прав сынок, только зачем тебе это смирение?
  - Чтобы укротить своё сопротивление, постепенно оживая, начал Алёшка, ведь я хотел выполнять послушание в голубятне, а мне вот, поручили, с цветами возится.
Инок умолк, думая, что его аргументация уж никак не противоречит монастырскому уставу, а значит, настоятель похвалит. Возникла пауза, нарушил которую старец.
   - И опять ты прав Алёша, инок ликовал, а Сергий продолжил, вы сынок, вместе с нашим старым мерином Сивкой, скоро будете самыми смиренными в монастыре. Тому повод дёрнул он идет, правым дернул, идёт вправо, сказал тпру, стоит и у тебя скоро будет получаться, не грусти.
   Алёшкины глаза расширились до максимально возможного размера, губы задрожали, как же так, его-то смирение, добытое с таким трудом, да со старым мерином сравнивать. Слеза предательски покатилась по розовой щеке. А старец как ребёнок расхохотался, глядя, как мальчишка надувается, словно мыльный пузырь. Вид растерянного монашка, не знающего что делать, толи плакать ему, толи смеяться, вызывал новые приливы азартного хохота задорного и искрящегося отца Сергия. Настоятель вытер слёзы от смеха, и миролюбиво продолжил,
   - я думаю, что смирение нужно для того, чтобы научится принимать поток Божественной энергии, не блокируя его. А пропустив через себя, самому наполняться этой живительной силой и передавать её в окружающее пространство уровнем ниже. Вот и получится, что постепенно, твоё смирение, станет Служением Высшим Силам. А ты заблокировал, этот поток и поэтому очень стал походить на старого мерина Сивку.
Теперь уже Алешка, сначала хихикнул, но как только представил «смиренного» Сивку, удержаться уже не смог.    
   - А зачем высшим силам через меня направлять этот поток?
Посмеявшись вдоволь, уже серьёзно, спросил инок.
  - Все в Мироздании построено на то, чтобы каждый мог стать Творцом, откликнулся Сергий. Так мудро всё устроил Создатель, что развитие каждого идущего впереди создаёт поток, который вовлекает и побуждает к развитию идущих после него.
  - а я выходит его заблокировал,
 задумчиво проговорил Алёшка и восхищённо добавил,
  - Учитель, теперь я ещё глубже понял слова Серафима Саровского «Спасись сам и вокруг тебя спасутся тысячи».
Настоятель, молча, встал со скамейки взял охапку укропа, и с хитрой улыбкой спросил,
  - так что Сивке то передать?
Пространство вокруг озарились весёлым хохотом убелённого сединами Сергия и искрящегося, и сияющего в лучах нисходящего потока монашка Алёшки.