Петр Николаевич

Петр Николаевич вышел из офиса ровно в 18.16. Одна минута ушла у него на то, чтобы приложить пропуск к магнитному замку турникета, провернуть металлическую трубу, перекрывавшую выход, преодолеть пятнадцать истертых ступенек, ведущих вниз, и открыть одну за другой две тяжелых деревянных двери старинного розового особняка, расположенного в самом центре города.

Петр Николаевич с осуждением посмотрел на двух юных девиц, которые выскочили из офиса с радостным криком и исполнили на пороге какой-то дикий танец, знаменовавший для них окончание рабочей недели, сдержанно кивнул охраннику и повернул не налево, к метро, как он делал обычно, а направо. В тот день он планировал посетить торговый центр и приобрести новые туфли для офиса, потому что блеск тех, в которых он ходил сейчас, перестал его устраивать.

Петр Николаевич дождался разрешающего сигнала светофора (светофор еще и голосом подтвердил, что переход улицы разрешен), перешел улицу, предварительно посмотрев налево, а после середины - направо, и прошествовал вдоль огромных грязных витрин (одни магазины как раз закрылись, а другие въехать и начать работу еще не успели) к месту назначения. Проходя мимо огромного здания музея - церковь тут раньше была, что ли? - привычно подумал Петр Николаевич - вон и часовенка осталась - Петр Николаевич увидел старушку, кормившую большую стаю голубей. Покачал головой. Голубей и так в этом городе развелось неимоверное количество, а эта еще и прикармливает, изгадят же все, что еще не успели изгадить их соплеменники. Да и люди тоже не лучше голубей. Вон накидали мусора, и машина стоит вся проржавевшая - год уже, наверное - а такая была красивая улочка.

За этими безрадостными мыслями Петр Николаевич дошел до очередного перекрестка. Перекресток был сложным. Хотя перейти нужно было всего-навсего один проспект, путь этот делился на три части, каждая из которых регулировалась отдельным светофором. Пешеходы, которые спешили, не всегда дожидались зеленого на каждом, иногда бежали как попало. Петр Николаевич этого не одобрял и сам ждал ровно столько, сколько нужно.

Петр Николаевич перешел проспект спокойно и по правилам, хотя это заняло у него куда больше времени, чем если бы он сжульничал, как делали многие. Прошел к торговому центру, дождался, пока стеклянные вращающиеся двери повернутся так, чтобы он мог поместиться внутри, и поместился. Аккуратно, не создавая помех и не трогая стекла руками, как предписывала картинка-инструкция, наклеенная прямо перед его лицом, Петр Николаевич переместился вместе с толпой людей в здание.
Там он сразу же уверенно двинулся к эскалатору, поднялся на третий этаж, нырнул в нужный отдел и замер перед витриной.

- Добрый день! Чем я могу вам помочь? – возле него возник высокий худой и чрезвычайно прыщавый молодой человек.

- Я вас позову когда вы мне понадобитесь, - сказал Петр Николаевич неприятным голосом. Именно так сегодня ему сказал начальник и Петру Николаевичу было приятно передать эту фразу и эту интонацию дальше. Правда, ему тут же стало неловко и он попросил принести ему вот эту, вот эту и еще вон ту модели его размера.

Молодой человек удалился.

- Объявление для продавцов, - раздался в динамике голос. – Проверка времени. Время восемнадцать часов тридцать три минуты.

Петр Николаевич немедленно посмотрел на часы. Они показывали восемнадцать тридцать одну. В своих часах Петр Николаевич не сомневался ни секунды, потому что ежедневно сверял их с сигналом точного времени, который передавали по радио. Петр Николаевич хмыкнул. И в этот момент к нему подошел молодой человек – уже другой, не тот, который ушел за обувью для него.

- Извините, но вам нужно уйти, - сказал молодой человек.

Петр Николаевич потерял дар речи от такого заявления. И пока он хватал ртом воздух, на молодого человека набросились две девушки:

- Ты чего? Это же не про то сказали, нас учили сегодня!

Молодой человек отбивался и шипел:

- Да про то!

- Не про то! Не знаешь – не говори. Оставь человека в покое.

Пока они препирались, динамик снова ожил:

- Сообщение для персонала. Код тысяча.

Девушки растерянно замолчали.

- Я же говорил! – торжествующе сказал молодой человек. И снова обратился к Петру Николаевичу: - Это эвакуация, вам нужно выйти из здания торгового центра.
Петр Николаевич подумал: только не пугаться, не паниковать, спокойно идти к выходу и остерегаться бешеной толпы. Однако никакой бешеной толпы не было. Люди спокойно шли к эскалатору. Петр Николаевич посмотрел на них и тоже пошел к эскалатору. Увидел, как две других девицы запирают двери в отделе одежды.

- Мы там посетителей не забыли? – спрашивала одна другую.

- Да вроде нет, - отвечала та.

Петр Николаевич ступил на эскалатор. Тот проехал два метра и остановился. Петр Николаевич оглядел людей. Ну вот, сейчас начнется. Паника, давка, крики, отпихивания локтями, борьба за последнюю лодку. Он почувствовал, как кровь прилила к лицу, как его мысли и чувства обострились, он был готов взять командование на себя или кого-нибудь спасти. Но командовать было не нужно и спасать было некого. Люди спокойно пошли вниз пешком.

Первый этаж. Петр Николаевич вспомнил вертящиеся двери. Наверняка электричество отключено. Двери не вертятся. Как они выйдут? Вот тут наверняка и случится что-нибудь!

Но в вестибюле слева у запасного выхода, двери которого теперь был распахнуты, стояли сотрудники магазина и, размахивая руками, звали:

- Идемте сюда, здесь удобнее выйти, чем через центральный вход.

Петр Николаевич очутился на улице, ожидая почувствовать облегчение, но неожиданно для себя ощутил смутное еле различимое разочарование. А, ну да, туфли же он так и не купил.

Петр Николаевич приехал домой, вскипятил чайник, налил себе чаю. Долго его пил, глядя в стену. Была пятница. Туфли ему были по-прежнему нужны.



Наутро Петр Николаевич умылся, позавтракал, оделся, взял пакет с мусором и пошел к помойке. Там его поймала соседка с пятого этажа – бойкая баба, всегда владевшая самой свежей информацией по любому поводу.

- Петр Николаич, ты слыхал, у нас ведь все время теперь торговые центры эвакуируют! – закричала она издалека.

Петр Николаевич пожал плечами, пытаясь пристроить свой пакет в кучу таких же пакетов – мусоровоз уже несколько дней не приезжал в их двор и мусорка стояла переполненной. Кому б пожаловаться? – подумал Петр Николаевич.

- Началось все с одного, потом два в день эвакуировали, а теперь целых пять и не по одному разу на дню, это ж полный бардак! А все звонки эти анонимные, руки бы им поотрывала!

Петр Николаевич кивнул. Бардак. Но туфли ему все равно нужны. И он поехал в ближайший универмаг. Там ситуация повторилась почти дословно. С той только разницей, что за обувью для него пошел не прыщавый молодой человек, а очень симпатичная молодая девица, и код для эвакуации был другой. Петр Николаевич дисциплинированно покинул вместе со всеми помещение и поехал в следующий торговый центр. Потом еще в один. И еще в одни. За день он поучаствовал в трех эвакуациях. Безрезультатно. Один из центров не эвакуировали, но нужного ему размера не оказалось, так что вернулся домой Петр Николаевич ни с чем. Без туфель. Но чувствовал он себя при этом прекрасно. Давно он так хорошо себя не ощущал. Давно ему не было так – тут он никак не мог подобрать слова – необычно? нескучно? Хотя нет, скучной бы он свою жизнь не назвал. Она была упорядоченной. Он сам приложил немало усилий к тому, чтобы она стала именно такой. И теперь наслаждался ею. Но эти происшествия – они внесли легкую перчинку в его блюдо, до этого момента бывшее почти идеальным.



В воскресенье Петр Николаевич зашел в небольшой магазин возле дома и купил туфли. Именно такие, которые ему были нужны. Пришел домой. Обрызгал туфли специальным средством, намазал кремом, натер до ослепительного блеска. Поставил на полочку. И вдруг загрустил. Неужели всё? Потом подумал: как всё? А если все-таки там толпа обезумеет, будет нужна его помощь. Он должен пойти, он не может оставаться дома. Возможно, он даже спасет кому-нибудь жизнь. Возможно, какой-нибудь прекрасной незнакомке, которая немедленно полюбит его и скажет «Петр, я твоя навеки». Петр Николаевич подумал – какая глупость лезет в голову. И сморгнул слезу.

Он быстро оделся и вышел из дома. Подумал, куда бы поехать. И поехал в первый торговый центр, откуда его эвакуировали.



Постепенно это вошло в привычку. Петр Николаевич заканчивал дела на работе и ехал в какой-нибудь торговый центр из тех, которые эвакуировали чаще всего. Никого спасать по-прежнему было не нужно, люди уже попривыкли, к тому же их становилось с каждым днем все меньше – дураков постоянно терять время и вместо ужина на ресторанном этаже или фильма в кинотеатре или одежды, которую они планировали купить, раз за разом выходить из здания и ждать на улице, когда снова запустят внутрь, не было.



Но однажды случилось страшное. Петр Николаевич, как обычно, пришел в магазин. Побродил по этажам и устроился в кафе, заказав маленькую чашечку кофе и на всякий случай заранее расплатившись. Примерно через час кофе закончился, как Петр Николаевич ни старался его растягивать. Пришлось заказать еще. Когда же и этот кофе закончился, а ничего не произошло, Петр Николаевич насторожился.

- А что, - спросил он официанта, когда тот подошел к нему поинтересоваться, не желает ли Петр Николаевич чего-нибудь еще, - сегодня эвакуации не будет?

- Скорее всего, нет, - сказал официант. – Говорят, поймали того идиота, который постоянно названивал и сообщал о минировании магазинов. Вроде как ненормальный был, психушка ему светит. А по мне так хорошо бы его посадили – вон сколько времени народ изводил.

- Дааа, - сказал Петр Николаевич чтобы что-нибудь сказать.




Он еще неделю ходил по разным торговым центрам, не веря, что все на самом деле закончилось. А когда поверил, купил бутылку коньяка, палку колбасы и буханку хлеба и заперся в квартире. Пил. Надо сказать, пил он редко, а точнее, вообще никогда не пил. С самого выпускного в школе, когда перепил коньяка «Белый аист» и его долго и мучительно рвало в траве за березкой, и трава пахла оглушительно и свежо, было раннее утро, туман опустился на берега реки, куда они приехали тремя автобусами, и небо было тоже каким-то белесым, как этот туман, и было сыро, прохладно и зябко, и ему так хотелось насладиться этим утром, а он не мог, он был весь в отвратительном холодном поту, уши и щеки горели и больше всего на свете он хотел, чтобы отличница Танечка, в которую он был тайно влюблен, не увидела его в этом состоянии. Танечка, конечно же, увидела и жалела его, принесла воды, отдала свой платок и вообще нянчилась с ним, как с младенцем. И Петр Николаевич не мог себе простить того, что предстал перед ней слабым и беспомощным, и ни разу после той ночи не ответил ни на один Танечкин звонок и вообще всячески ее избегал, а где-то через год узнал, что она вышла замуж и беременна, и подумал – ну конечно, а чего ты хотел? нечего было пить. Так и не пил. До этого момента. А теперь наливал коньяк в стакан – специальных коньячных бокалов у него, естественно, не водилось – бултыхал его, грел в ладонях, пил, морщась, заедал хлебом или колбасой – сначала выбирал, что кусать первым, потому что до того, как начал пить, нарезать бутерброды не догадался, а после стало не до того, а потом перестал. Пойду спать, когда вся бутылка закончится, - думал Петр Николаевич. Но не успел он допить и первого стакана, как ему стало плохо. Он ушел в уборную и долго сидел на краю ванны, опершись руками на раковину и положив голову на руки. Потом устал, лег на полу на коврик и забылся сном.

Проснулся утром помятым и все еще пьяным. Позвонил на работу, сказался больным. Там очень удивились – Петр Николаевич не болел никогда. Разделся, рухнул в кровать и спал еще полдня. Потом встал, поместил раскалывавшуюся голову под струю воды. Не помогло. Развел аспирина, выпил. Еще полежал. И уже ближе к вечеру выбрался из дома. Шел по улице и удивлялся. Все, что он видел вокруг, казалось каким-то ненастоящим. Выдуманным. Причем выдуманным так себе, тяп-ляп, без старания. Я б лучше выдумал, - подумал Петр Николаевич, - понатуральнее, вот тут, например, телефон-автомат висит, совсем на телефон-автомат не похож, и, наверное, даже не работает.

Петр Николаевич зашел в будку, снял трубку, послушал гудок. Потом быстро и, кажется, даже не очень хорошо понимая, что он делает, набрал телефон милиции и когда там ответили, сказал не своим голосом:

- В торговом центре на улице Ленина заложена бомба.

На вопрос дежурной кто говорит не ответил, повесил трубку. В ушах звенело, ладони были потными.
 
Петр Николаевич вышел на проспект, поднял руку и, дождавшись, пока рядом с ним остановится машина, сел рядом с водителем и скомандовал:

- На улицу Ленина, знаете там магазин большой?