Глава 7. Юра

Я торопливо спускалась по лестнице, как всегда боясь опоздать на занятие. Хоть консерватория и перестала быть для меня чем-то далёким и недосягаемым за те несколько дней, что мы с ней «знакомы» (я просто искренне полюбила её, и она уже не казалось мне чужой), я всё равно торопилась туда, свято веря, что вновь сделаю какое-то маленькое открытие. Это учебное заведение осталось для меня чем-то новым и до конца неизведанным, хотя, на первый взгляд, ничего особенного в нём не было.

Коридоры, аудитории, концертный зал, друзья, музыка. Музыка жизни, постоянно звучащая в моей голове – фортепианная музыка. Всё это давно стало близким и любимым. Всё это присутствовало в консерватории, но, тем не менее, было там что-то таинственное, что-то волшебное и загадочное. Именно то, что так манило меня туда и заставляло ускорять шаг по пути на занятия.

– Доброе утро, Наташ! – у подъезда меня ждал Юра Минин – мой одногруппник.

Сидя за одной партой, мы успели найти общий язык и даже подружиться. Он оказался очень общительным, эрудированным и талантливым пианистом. Более того, Юра сразу завоевал доверие Оли и Коли, и мы нередко начали проводить время вместе. Правда, из-за учёбы понятие «нередко» стало весьма относительным. Мы уже не собирались каждый день, не просиживали часами за столом, уплетая любимый вишнёвый пирог, не гуляли в парке, болтая о всякой книжно-музыкальной всячине. Даже «сеанс окультуривания» у меня дома мы решили отложить на время после прослушивания. Тем не менее, мы виделись довольно часто. Просто наши встречи были иными: по возможности мы вместе ходили на занятия, полдничали в консерваторском буфете, «забирали» друг друга после пар.

Прошло всего несколько дней нового учебного года, даже меньше недели, но каждый из нас почувствовал перемены в жизни. Это были приятные перемены – перемены к лучшему. Во-первых, все мы стояли на очень важной ступени – получали высшее музыкальное образование. Во-вторых, мы познакомились с замечательными людьми. С настоящими, чистыми, искренними, мудрыми и верными своему делу – с нашими преподавателями. А в-третьих, получили возможность стать успешными музыкантами и приобрели новых друзей.

Юрка как раз относился к «перемене номер три». Он стал первым, с кем я познакомилась, придя в первый день на занятия. Тогда на соседнее место за столом, где сидела я, опустился высокий молодой человек с русыми волосами и особенными, серыми, но какими-то лучистыми, глазами. Эти глаза заставляли настроение улучшаться, а губы расплываться в улыбке.

– Юрий, – представился он, я тоже назвала своё имя, и с того момента началась летопись нашей дружбы.

Минин, повторюсь, сразу «влился» в нашу компанию. Трио преврати-лось в квартет, отчего мы ещё больше сдружились. «Новичок» казался мне таким же старым знакомым, как Оля и Коля. Все мы доверяли Юре, а он – нам. Всегда находились общие темы для разговоров, открывались какие-то интересные всем его увлечения. Короче говоря, в нашей компании появился ещё один человек, который нередко ждал меня у подъезда, чтобы вместе отправиться в консерваторию. Время начала занятий у пианистов, народников и саксофонистов часто не совпадало, и мы добирались до консерватории вдвоём.

– Доброе утро! – отозвалась я.

– У тебя платье красивое, – робко сказал Юра, как будто увидел мой наряд впервые (на самом деле, этот «футляр» я надевала каждый день).

– Спасибо, – я улыбнулась и промолчала насчёт новизны платья – красивое, так красивое.

Утро было особенное – тихое, спокойное, ласковое. С чистого, без единого облачка, неба миру улыбалось приветливое осеннее солнце. Оно тоже было не таким, как всегда, необычным – «занавешенное» кронами деревьев, оно казалось чем-то волшебным. Чем-то, что излучает мягкий, приглушённый, приятно-тёплый (не горячий, а едва ощутимый кожей, но заполняющий душу) свет.

Сколько раз я ходила по этой аллее, сколько часов мы провели с друзьями, прогуливаясь по ней… И никогда я не видела там одинаковых пейзажей. Ни разу ещё природа не показывала уже известные нам картинки. Именно за это я безумно любила каштановую аллею. Она словно была частью какой-то сказки, коридором в другой, добрый и красивый мир. По большому счёту, так всё и получалось, ведь аллея неизменно выводила нас к консерватории.

Мы шли по этому волшебному коридору, не говоря ни слова, но молчание вовсе не напрягало. На душе было как-то легко, хотелось жить только этим моментом, только этим спокойствием и этой непринуждённостью. Подойдя к консерватории, мы заметили на доске объявлений очень яркую, бросавшуюся в глаза афишу:

«6 сентября – день уличной музыки»

Именно этот заголовок привлёк наше внимание и заставил читать дальше. В объявлении говорилось, что 6 сентября на главной площади города будет установлен концертный рояль, а на улицах появятся пункты для музыкантов с более мобильными инструментами. Суть акции заключалась в том, что на предоставленных инструментах смогут играть все желающие. То есть, традиционного концерта не будет, не будет антрактов, театральной строгости. Просто город наполнится звуками самой разной, а главное, живой музыки, которая «раскрасит» серый будний день. Любой музыкант сможет подарить горожанам радость с пользой для себя (как-никак, выступление перед публикой), а люди получат заряд хорошего настроения, послушав хорошую музыку.

Раньше таких акций у нас не проводилось. Да, устраивалось множество концертов, конкурсов с участием музыкантов, но с такого рода мероприятиями город знаком ещё не был.

Безусловно, «День уличной музыки» представлял для всех огромный интерес, ведь главной «фишкой» акции была спонтанность. По словам организаторов (среди них были и наши преподаватели), о программе «концерта» никто даже и не заботился. Впервые в нашем городе должна была прозвучать не известная или соответствующая какой-то теме музыка, а композиции, которые по душе самим исполнителям и слушателям.

– Пойдёшь? – спросил Юра, кивая на объявление.

– Даже не знаю… – я задумалась. – Было бы здорово, но «случайный концерт» сегодня, а прослушивание уже завтра. Скорее всего, у меня не будет возможности – надо подольше позаниматься на рояле.

– Ну и что? – удивился друг. – У меня тоже завтра прослушивание, но я точно выделю время, чтобы принять участие в акции. В конце концов, ты можешь играть на «уличном» рояле ту же «Патетическую», и тогда сразу двух зайцев убьёшь: и почувствуешь себя уличным музыкантом, и перед прослушиванием потренируешься.

– Ты прав, но… – я немного замялась. – Инструмент-то другой. Ты ведь и сам знаешь, что на разных фортепиано нужно играть по-разному. У всех роялей и пианино есть какие-то свои особенности… Ну или дефекты.

– Можно подумать, для тебя это проблема, – парень лукаво улыбнулся.

Он слышал, как я играю, всего пару раз: перед каким-то занятием и во время репетиции в концертном зале (однажды я приходила заниматься утром, и в консерватории, кроме  меня, Марии Александровны и вахтёра, были и другие люди), но и эти моменты помогли ему сделать вывод о моей «музыкальности».

Этим странным словом мой педагог называет умение чувствовать музыку, понимать её язык, слышать главную тему и видеть ту красную нить, которая проходит через всё произведение. Это очень важно, ведь главная тема является основой музыкального произведения, тем, на чём «держится» вся композиция. Остальные звуки, вариации, украшения – всё это красивый «декор», позволяющий раскрыть тему во всей её красе. Если оборвать эту красную нить, то привлекательная «упаковка» уже просто не понадобится…

«Музыкальные» люди отличались тем, что в первую очередь следили именно за развитием темы, за «направлением» (это уже отдельная история, отдельное словечко в «разговорнике» музыкантов) мотива, а условия игры ставят на второе место. Как правило, эти люди быстро приспосабливались к инструментам с любыми возможностями, с любыми дефектами и без труда выступали перед публикой.

Для другого типа музыкантов состояние инструмента играло очень важную роль и сильно могло повлиять на качество исполнения. Именно поэтому перед каким-то важным мероприятием все старались заниматься именно на том инструменте, с которым им придётся «общаться» во время выступления.

Я не считала себя очень «музыкальным» человеком. Просто я любила музыку и обожала свой инструмент. Для меня удачное выступление всегда было делом случая. Я могла показать всё, на что способна, а могла переволноваться и испортить произведение. Но во время учёбы я развивала своё мастерство, и это отразилось на моей «музыкальности». Я особых изменений не замечала, но мне стали часто о них говорить.

Разговор с Юрой очень напоминал мне тот диалог с Роялем. Те же рассуждения, то же мнение, почти те же слова. И так же легко мне было с ним говорить.

– А ещё на площади точно слушатели будут. Это даже лучше, чем самой себе в зале играть. Ну и что, что инструмент другой, зато, увидев комиссию, волноваться меньше будешь! – видя, что я задумалась, Юра привёл ещё один аргумент в пользу участия в акции.

– Допустим, убедил, – выдохнув, улыбнулась я. – Можно и поучаствовать.

– Вот и отлично! – обрадовался Минин. – Тогда сразу после занятий пойдём?

– Да! А Оля и Коля могут пойти с нами?

– Мне кажется, могут, – Юрка вчитался в афишу. – Здесь толком ничего и не написано… В любом случае, они могут и побыть слушателями!

– Тоже верно, – согласилась я и также пробежалась глазами по тексту объявления. – Ну как же не написано?

Я указала на ровный столбик, оповещавший о том, какие улицы города будут задействованы при проведении акции.

– «Площадь Культуры – фортепианная музыка; улица Солнечная – народная музыка; улица Ивановская – музыка духовых инструментов; улица Гостиная – музыка струнных инструментов…» – читала я. – Отлично! Все будем участвовать…

Неожиданно мы услышали громкий, режущий слух звонок, доносившийся из консерватории. Затормозив у доски объявлений, мы опоздали на первую пару…

***

– Здравствуй… – я поглаживала крышку Рояля. – Я знаю, ты сейчас будешь молчать, ведь нас могут услышать, но ты же всё равно меня поймёшь, правда? Сегодня я не смогу прийти к тебе – мы с друзьями будем участвовать в акции «День уличной музыки». Завтра прослушивание, и нам снова некогда будет пообщаться. Но послезавтра мы обязательно поговорим! Обещаю! Как всегда, останусь после занятия – придумаю что-нибудь. Просто «патетическую» репетировать уже не будет надобности… Не скучай!

Я торопливо отошла к двери, оглянулась напоследок и вышла из зала. На душе остался неприятный осадок. Было ощущение, что я предала близкого друга, что променяла его на что-то, что совсем не так дорого мне, как он. Но наверняка мне так только казалось. Казалось из-за того, что Рояль не ответил мне, но я ведь прекрасно знала: это не от обиды, а специально, чтобы никто не догадался о его «говорливости». И всё же меня не покидало это чувство.

– Наташ, вот ты где! – ко мне подбежал запыхавшийся Юрка. – Я тебя обыскался!

– Я просто разок на нашем рояле сыграла, – выкрутилась я (не говорить же ему о том, что я разговаривала с Инструментом).

– Вот неугомонная… – Минин закатил глаза. – Ладно, пойдём за Олей и Колей. Они дома – оказывается, у них сегодня не было занятий.

– Понятно, – я улыбнулась. – Пойдём!

Мы вышли из консерватории, увлечённо обсуждая всё, что связано с сегодняшним мероприятием.

– Я слышал, что уличные «концерты» всегда выглядят очень эффектно и необычно, – говорил Юра. – В других городах часто проводятся подобные акции.

– Здорово! Вот бы и у нас почаще такие фестивали организовывали! Это и правда, наверное, очень зрелищно, хоть и нет огромной сцены, красного, как будто бархатного, занавеса и театрального полумрака. Для нас это что-то новое и непривычное, а следовательно – вдвойне интересное.

– Да, ты права, – улыбнулся друг. – Но тут тоже есть свои визитные карточки. К примеру, на таких мероприятиях всегда очень красивые инструменты. По крайней мере, фортепиано. Духовые инструменты, как правило, приносят сами музыканты и исполняют все произведения на своих верных «боевых товарищах», а вот струнные, народные и клавишные инструменты, которые привозят организаторы акции, всегда поражают своим роскошным внешним видом.

– А чего в них особенного? – я ещё больше заинтересовалась. – По-моему, все инструменты и так красивые. Рояли всегда выглядят роскошно – как чёрные, так и белые. Концертные баяны тоже очень яркие и праздничные. Так же и с другими инструментами.

– Не-ет, ты, кажется, не поняла, – продолжал объяснять Минин. – «Уличные» инструменты совсем не похожи на привычные нам! Их расписывают всеми цветами радуги! Они превращаются в настоящие произведения искусства. А ты представляешь, какое удовольствие играть произведения искусства на произведениях искусства?

– Надо же… – я удивилась. – Никогда не знала о том, что инструменты можно так преобразить.

– Я очень надеюсь, что организаторы нашего «Дня уличной музыки» не станут нарушать традиций, и ты увидишь эти инструменты.

– А откуда ты так много знаешь об этой акции?

– Читал один репортаж с подобного фестиваля, где очень подробно всё описывалось и было много цветных фотографий. Там играли на рояле в цветочек и на полосатой гитаре, – друг усмехнулся, а мне ещё больше захотелось поучаствовать в этой акции.

За разговором мы даже не заметили, как к нам приблизились Оля и Коля с чёрными футлярами в руках. Оба они были одеты очень нарядно, на лицах сияли улыбки. Было заметно, что настроение у них замечательное.

Весело переговариваясь, мы вчетвером отправились на поиски площадок, предназначенных для игры на наших инструментах. На улице было просто волшебно: отовсюду доносились звуки самой разной музыки, но композиции не «перемешивались», а наоборот, сменяли одна другую. Пункты разместили очень грамотно. Они находились на приличном расстоянии друг от друга и «заливали» музыкой определённые районы города. Таким образом, «царство» музыкальных инструментов разделилось на несколько «княжеств» со своими традициями и особенностями. Местонахождение того или иного «княжества» запросто можно было определить по музыке, которая сопровождает вас во время поиска. В общем-то, именно так мы и нашли свои пункты.