История шестьдесят вторая. Про тараканов в голове

История шестьдесят вторая.
Про тараканов в голове


Конечно же каждый индивидуум живёт в своём замкнутом мире и редко кто выплёскивает наружу своё «эго». Но вот когда «эго» вдруг выплёскивается, то многие им обрызганные остаются в состоянии глубочайшей задумчивости.
Хотите верьте, хотите нет, но несколько коротких историй из своей многажды обрызганной чужими «эгами» жизни предлагаю вашему вниманию.
……………………………

На танкере "Румбула" я работал старпомом. Жизнь наша была предельно насыщенной и интересной. Гамбург сменялся Лас-Пальмасом или Санта-Крусом, а они в свою очередь рекой Жиронда с многочисленными нефтяными причалами или даже Вентспилсом или Калининградом.

Опять же, уповая на память читателей с годами за спиной напомню, что на советских судах за круговертью событий всегда пристально наблюдали первые помощники капитана, проще говоря – комиссары. И было очень досадно что-нибудь нарушить прямо при них или не при них, а по доносу какого-нибудь не в меру подкованного товарища из состава экипажа. Самое страшное, что грозило моряку – лишение визы и нужно было быть полным идиотом, чтобы донарушаться до такой степени. Но даже если моряк ничего не нарушил, а у него вдруг появились родственники за капиталистическим рубежом, то всё – туши свет и сливай масло.

Был у нас донкерман Стёпа Рап. Хороший парень, не алкаш, не интриган и даже не стукач! Работяга, каких поискать, да и в общении весьма приветлив. И угораздило же нас в очередной раз пойти в Гамбург за топливом! Впрочем, ни Гамбург, ни топливо тут не при чём, а «при чём» моя неудержимая тяга устроить кому-нибудь что-то нехорошее.

У плавмаяка «Эльба» мы приняли лоцмана и по его рекомендациям приступили к плаванью по одноимённой с маяком реке. Ну, про навигацию вам не интересно читать, тем более, что там дело не в навигации, а в лоцманах. Вернее, в одном лоцмане. Так вот, речной лоцман закончил свою работу и передал управление портовому лоцману. Капитан подписал лоцманскую квитанцию, которую заполнил лично я. В глаза бросилась фамилия лоцмана – Рапп.

Когда я провожал лоцмана к катеру, нам навстречу попался Стёпа. Естественно, я задал ему  вопрос:
- Стёпа, а ты с родственником поздороваться не хочешь?

Стёпа выпучил глаза, ничего не поняв. Я ему тут же растолковал, что вот прямо сейчас на лоцманском катере убыл в лучшем случае его однофамилец, а в самом лучшем случае вообще его неизвестный родственник, обитающий в трущобах немецко-ганзейского порта Гамбург.

Стёпа печально усмехнулся и покинул палубу, оставив меня в приподнятом настроении. Однако, очень скоро, почти прямо через десять минут, когда я уже и думать забыл о своей пакости, на мостик поднялся комиссар и попросил меня зайти к нему в каюту прямо сейчас.

В каюте сидел, сгорбившись, Стёпа, его руки и губы тряслись.
- Вот, прочитайте! – протянул комиссар мне лист бумаги.

Ничего не понимая, я взял  бумагу и:

«Заявление. Настоящим заявляю, что я, Рап С.И., не имею родственников ни в Гамбурге, ни вообще за границей, а то, что у лоцмана моя фамилия, так это случайное совпадение!»

Так то вот...

Стёпа потом со мной долго не разговаривал. До самого Лас-Пальмаса. А там я купил бутылку «Фабулоса» и мы вместе залили его неожиданное  горе.
..............................................

На рефрижераторе «Сангарский Пролив» у меня произошло вот что.
Мы стояли в Риге  и отдел кадров вдруг прислал матросом моего бывшего однокурсника по мореходке. Я был несказанно удивлён, ведь я уже старпомом во всю трудился, а Валера в матросах ни с того, ни с сего. Тем не менее, я принял его в состав экипажа, расписал во всех необходимых бумагах и отправил нести вахту у трапа.

На следующее утро ко мне в каюту зашёл комиссар  и поинтересовался, знаю ли я о проблемах со здоровьем у Валеры. Конечно же, я не знал. Медкомиссия у него в порядке, а что ещё нужно знать? Ведь тогда в экипаже было более семидесяти человек и все они перед началом работы на борту в первую очередь приходили к старпому со всеми своими документами! Тут уж не до интимных подробностей. «Годен» - и ладно!

- У него грыжа! – сообщил комиссар и мне стало грустно.

Когда Валера пришёл в очередной раз на вахту, я вызвал его к себе и спросил, почему он утаил от меня свои проблемы с грыжей?

- А кто тебе сказал? – тут же возмутился бывший однокурсник.

Я взорвался с места в карьер:

- Валера, расквадрат твою гиппотенузу! Ты в своём уме? Мы в Тихий Океан идём рыбу грузить. Ручками! Короба весом почти по сорок кг! Или ты думал на руле отсидеться? Дудки! У нас даже штурмана в трюме пашут! А если у тебя грыжа вылезет, что мы в Океане с тобой делать будем? Короче, ничего личного, но собирай барахло и дуй в распоряжение отдела кадров, а я на себя такое взять не могу.

Валера родом с Кавказа и, как и все горцы, тоже завёлся с полоборота. Честно говоря, он хотел дуриком отстоять ходовые вахты, а в трюмa спускаться даже не планировал.

Поорав несколько минут, мы выдохлись и Валера уже спокойным голосом попросил меня дать ему совет на дальнейшие действия.

- Короче, Валера, иди в службу мореплаванья и просись дублёром третьего штурмана. Если они согласятся,  то и я  ничего против иметь не буду.

Так Валера стал дублёром и наши с ним производственные задачи не пересеклись за весь рейс ни разу. Ему – третьедублёровские вахты на мостике, мне – всё остальное от главной палубы и выше.

Однажды я вышел из каюты, а навстречу мне по трапу поднимаются Валера и комиссар. Извините за пикантную подробность, но я заметил, что у меня расстёгнута молния на джинсах. Я её тут же захлопнул, прокомментировав короткой фразой:
- Надо же, чуть родное не повыскакивало...

Комиссар усмехнулся, а я вообще засмеялся и поднялся на мостик. Буквально следом за мной на мостик ворвался комиссар и потребовал, чтобы я следил за речью (потом это стало называться «цедить базар») и что Валера принял всё на свой счёт. Я ничего не понял, но на всякий случай ответил что-то нехорошее, типа чтобы от меня все отстали.

На следующее утро ко мне подошёл Валера, его глаза были красны, как у кролика-альбиноса:
- Виктор, что ты вчера имел в виду, когда говорил про ширинку? Из-за тебя я всю ночь не спал! Кто дал тебе право издеваться над человеком? Кто.... – и так далее эдак минут на пять.

Я сумел прервать его спич только конкретным действием – отправил его на три весёлые буквы. Он оттуда не возвратился до конца нашей совместной работы.
......................................

На том же «Сангарском Проливе» мне выпало несчастье более пяти лет работать вместе со старшим механиком Юрием Зайцевым – человеком недалёким и наглым. Даже береговое начальство называло его «недоучившийся моторист», но тем не менее Зайцев работал стармехом с момента приёма судна с постройки. Не знаю по какой причине, но капитан никак не мог от него избавиться. Стармех не реже раза в неделю жаловался на меня капитану, всячески мешая нормально работать как с судном, так и с экипажем. Капитан занимал его сторону очень редко, но при стармехе раздалбывал меня сурово и не всегда цензурно, а потом, когда мы оставались с глазу на глаз, командир просил не обращать внимания на его последний раздолбон, так как он сам понимал нелепость ситуации. А как не обращать? Я ведь живой ещё старпом и, к тому же, с собственным чувством достоинства! Капитан очень быстро «заводился» и так же быстро остывал, а у меня нервная система настроено по-другому и все раздолбоны я переживал всегда очень остро.

Представьте себе «Сангарский Пролив»: сто семьдесят шесть метров в длину, высота чуть ли не в пятиэтажный дом, почти одиннадцать тысяч «лошадей» ржут и топают копытами в главном двигателе, работают дизель-генераторы. Но даже когда судно идёт полным ходом, в каютах шума двигателя и вспомогательных механизмов не слышно, ощущается только вибрация корпуса.

 И вот представьте, что случается, когда судно на полном ходу обесточивается: это примерно, когда одиннадцать тысяч лошадей вдруг внезапно прерывают свой табунный галоп – только что земля под копытами гудела и вдруг тишина... Эту тишину почти сразу нарушает вой сигнализаций, сообщающих  о потере основного электропитания приборами навигации, к этому вою присоединяется сигнализация машинного отделения, в надстройке гаснет свет...  Через несколько секунд автоматически запускается аварийный дизель-генератор, начинает работать освещение и машинная команда приступает к запуску главного двигателя. Надо сказать, что внезапная остановка двигателя на полном ходу может нанести ему много вреда, особенно когда двигатель работает в режиме полного хода на мазуте, а не на дизельном топливе. Механики утверждают, что даже в нормальной ситуации запуск двигателя так же изнашивает механизмы, как при его работе в течение восьми часов!

Извините за столь глубокий нырок штурмана в малознакомую судомеханическую бездну, понесло чего-то...

В этот раз нам повезло, главный двигатель благополучно запустился на не успевшем остыть мазуте и мы продолжили своё плаванье. Когда вошли в режим полного хода, на мостик поднялся стармех и стал продолжительно и без изящества ругаться матом в пространство. Мы все давно уже привыкли к дефициту нормальных слов в его лексиконе, поэтому почти не обращали на него никакого внимания.

Мне было скучно слушать его, тем более – видеть Зайцева, и я решил разрядить обстановку на мостике (а она при нём всегда была напряжённой) шуткой:
- Юрий Павлович, ну что у тебя за "динамки" такие? Только успел чайник воткнуть в розетку, и сразу обесточка! Ты уж с этим разберись на досуге.

Матрос и присутствующий тут же начальник радиостанции оценили мою шутку жизнерадостным хохотом, а старший механик внезапно замолчал и покинул мостик к нашему всеобщему удовлетворению.

После вахты капитан пригласил меня к себе в каюту и, когда я прибыл, протянул мне лист бумаги:

«Рапорт: в связи с произошедшей по вине старпома обесточкой судна прошу запретить использование чайника на мостике. Подпись, дата».
......................................

Не далее как в начале этого года я пришёл на завтрак в кают-компанию в непривычно хорошем настроении. А там кок сердечно благодарил электромеханика за то, что тот заменил на камбузе две лампочки и теперь на пищеблоке светло, как в осеннем лесу после листопада. Электромеханик в свою очередь благодушно отмахивался, дескать, для хорошего человека всё, что угодно.

Я решил  слегка разнообразить их затянувшиеся «объяснения в любви» и негромко сказал в сторону (по-театральному это называется «апарт»):
- Кукушка хвалит петуха за то, что тот не без греха...

Кают-компания хохотнула и я опять же в хорошем настроении принял ходовую вахту.

Не прошло и часа, как на мостик прибыл электромеханик и заявил, что я оскорбил его, назвав «петухом»... Любопытно, но он принял на себя петуха, а не кукушку... Пришлось напеть ему Киркорова, правда, гораздо лучшим голосом:
- Хочешь быть петухом – будь! – и выгнать с мостика.
......................................

Мои «тараканы» тоже присутствуют в моей жизни постоянно и даже формируют общественное мнение обо мне, причём, не всегда позитивное.

Как пример, расскажу вам одну историю из далёкого 1982 года, когда я совершенно неожиданно для себя попал на ремонт за границу в шведском городе Гётеборг. Неожиданно потому, что для нашего руководства тема нахождения меня в загранремонте с валютой вместо зарплаты была закрыта ещё несколько лет назад. Да и пусть их!

Итак, три недели в Гётеборге!!! Каждый вечер за нами приезжал автобус и отвозил нас в спорткомплекс. Мы играли в футбол, теннис, плавали в бассейне.

В общем, супер! Супер, но с одним маленьким «но» - я попал к капитану в немилость и он всячески пытался применить её ко мне в любое время суток.

Самым обидным для меня оказалось то, что мне не досталось жетонов на проезд в городском автобусе. Дело в том, что пешком до центра нужно было идти около пяти километров, да назад столько же. Всем выдали по шесть жетонов, а меня наглым образом прокатили. Я пару дней пообижался, потом перестал, решив, что буду здоровее. Сходил пару раз пешочком и не рассыпался.

За сутки до отхода меня вызвал к себе в каюту комиссар:
- Виктор, трое наших вчера заказали у польского маклака ковры и уже оплатили. Надо сегодня поехать и забрать! Будешь старшим группы!

Я упёрся. Ведь и вправду, а с какой стати мне переться на кудыкину гору за здорово живёшь? Тем более, что во вчерашнем матче против меня был сделан грязный подкат и нога болела нещадно.

- На тот берег переправитесь на заводском катере, от причала до магазина рукой подать! – комиссар был неумолим. – Назад вас с коврами на машине привезут.

Поспорив для приличия несколько минут, я согласился.

Вчетвером на катере мы переправились на городскую набережную и уже очень скоро были в магазине у пани Зоси. Она неплохо говорила по-русски и объяснила нам, что ковры готовы, машина готова, а водителя по определению нет, потому что у него обычно после воскресенья понедельник наступает постепенно и попросила нас погулять пару часов.

Через два часа ситуация нисколько не улучшилась – водитель успел принять на грудь две бутылки пива и мирным сном спал в подсобке.

Около года назад я получил водительские права и никогда с ними не расставался в надежде на «а вдруг?..» и понял, что «а вдруг?..» наступило. Машины у меня никода до этого не было, а желание порулить не пропало даже сейчас.

Я предложил пани Зосе:
- Давайте сделаем так: грузим в машину ковры и водителя, я перегоню её к судну и пусть пан Вшивек спит там сколько душе угодно! – и в качестве подтверждения своих намерений показал пани Зосе свои права.

Я никогда не ездил на иномарках, а тут пятидверный  «Вольво» - широкий, как море! Не скрою, спина в первую минуту взмокла, но я довольно быстро освоился и езда доставила мне незабываемое наслаждение! Мне было очень жаль, что от магазина до судна всего пять километров, однако от фактов никуда не деться и очень скоро я подкатил прямо к трапу.

Увидев скопившихся у трапа судовых бездельников, я решил немножко пошутить.

В те времена для того, чтобы купить за границей авто, нужно было получить разрешение от профсоюза, заверить его у начальника базы и, кажется, заплатить довольно большую таможенную пошлину. В общем, честному советскому моряку это было не по карману.

Я вышел из машины, обошёл её со всех сторон, деловито постучал ногой по колёсам, не забывая при этом крутить на пальце брелок с ключами.

По трапу скатился комиссар:

- Виктор, как это понимать????

- А чего тут непонятного, Юрий Георгиевич? Приобрёл вот по случаю.

Его как ветром сдуло.

Счастливые обладатели ковров выгрузили покупки на причал, я воткнул ключи в замок зажигания, прикрыл водителя какой-то ветошью и отправился на обед, да не тут то было:

- Второму штурману срочно зайти в каюту капитана!

Зашёл, чего уж там... В общем, около десятка представителей различных судовых служб минут десять орали в мою сторону что-то невероятно обидное и несправедливое. Потом слово взял сам командир:

- Вы что, не знаете, что нельзя без разрешения покупать автомобиль за границей?

- Знаю!

- Тогда зачем вы его приобрели? Вы понимаете, что я не имею права грузить его на палубу без разрешения начальника базы?

- Понимаю.

- Так зачем же вы его покупали, объясните мне неразумному!

- Потому что подешёвке.

- И сколь стоит ваша «дешёвка»?

Я брякнул цену эдак трёхлетнего автомобиля и в каюте наступила гробовая тишина. Потом комиссар вежливо поинтересовался, откуда у меня такие деньжищи?

- Так ведь, Юрий Георгиевич, мы же с вами вместе в Калининграде шесть тонн рыбы налево толкнули!- меня понесло и я стал сам для себя опасным. – В общем, товарищи, вы меня запугали и я оставляю машину на причале. Денег своих я вернуть не смогу за полсуток до отхода, поэтому пусть это остаётся полностью на вашей совести!

Не спросив разрешения, я покинул капитанскую каюту даже не хлопнув дверью. А что ею хлопать, она же не виновата, что сквозь неё прошёл «носитель тараканов»!

Водитель проспался и уехал. «Ковровцы» рассказали капитану, как всё было на самом деле.

- Зачем? – спросил меня капитан.

- Скушно! – ответил я.

......................................
К чему это всё я тут?...

Да к тому, что все мы разные. Кто-то хохочет от вида мизинца, а кто-то вообще никогда не смеётся. Кто-то видит мир розовым, кто-то коричневым. Восприятие человеческого мозга напрямую зависит от количества «тараканов» в каждом отдельно взятом индивидууме.


25.08.2015
Переход Клайпеда - Берген