Маленькая смерть

... вымышлены. ... случайны.

- Закат, это как маленькая смерть, правда? Кажется, что после него ничего уже больше не будет.  Ни хорошего, не плохого.  Одна темнота.

Ты часто говорила загадками. За столько лет я уже привык, и не особо вдумывался. Но в этот раз что-то сжало у меня в груди. Наверное возраст, и легкая боязнь высоты.

Мы стояли на смотровой площадке прямо над обрывом, с видом на кальдеру и  нереальный город Ия, на Санторине. На «…обреченном острове, где самые красивые закаты на земле» - сказала ты, объясняя, почему в этом году мы непременно должны поехать в отпуске именно сюда.

Мы взяли машину в рент-а-каре, и за три дня, не торопясь, объездили весь остров от пляжей с черными песками до белоснежного, с голубыми крышами «наскального» города Ия и розоватой Тиры. Наняв катер, побывали на кальдере, и на Тирасии.

Он был очень своеобразный этот остаток острова, и вызывал привкус горечи на губах, как и знаменитое «Винсанти» из винограда, выращенного на его вулканической почве.

Спускался вечер. 
Мы наблюдали, как заходящее солнце окрашивает в нереальные оттенки белый город,  распластавшийся на краю обрыва. Нет, даже на самом, отвесно уходящем вниз обрыве,  уже за гранью возможного.
Город, в котором основным видом общественного транспорта являются ослики и канатная дорога, а небесно голубые крыши не только укрывают от солнца, но и по каплям бережно собирают драгоценный для безводного острова дар небес, источник жизни - дождевую воду.

- …роскошные похороны. – сказал я, чтобы хоть что-то сказать.

- Да, красивые… - чуть улыбнулась ты, поворачиваясь ко мне, но тут у меня опять зазвонил телефон, и ты снова отвернулась к потрясающему закатному пейзажу, пытаясь, видимо, запомнить каждую черточку, каждый штрих и оттенок развернувшейся панорамы.

На следующий день, когда мы  уже возвращались обратно в порт, ты вдруг попросила:

- Можно я поведу?

Это был опасный эксперимент, учитывая, что хоть твоим правам уже и не мало лет пользовалась ты ими в последние годы очень редко. Но отказать тебе у меня почему-то не получилось, и, выбрав наиболее прямой и безопасный участок, я уступил тебе место.

Ты ехала медленно и осторожно, аккуратно проезжая небольшие изгибы дороги.
Я немного успокоился, и вдруг, дорога резко повернула, и мы выехали на серпантин, змеящийся по обрыву, отвесно спускающемуся к морю.
Дорога ощутимо пошла вниз.

- Остановись в кармане. Поменяемся. – осторожно сказал я. Дорога была узкая: двум автобусам уже не разъехаться, и поэтому на ней в некоторых местах были предусмотрены карманы, чтобы пропускать встречный транспорт.

Мы проехали одну петлю, потом другую.

И тут снова затрезвонил телефон. Опять Вилка! Я сбросил звонок. Он повторился. Потом еще и еще. Несмотря на некоторые ее бесспорные достоинства, меня раздражала эта ее вечно несвоевременная, если ей вдруг что-то приспичило, назойливая настойчивость. Наконец, чтобы как-то закончить этот шквал звонков я ответил. Коротко сказал, что перезвоню позже, и сразу отключился.

Впереди был длинный отрезок дороги, под уклоном уходящий вниз, с очередным крутым поворотом в конце.

Что-то было не так.
Машина покатилась под уклон сначала медленно, потом  все быстрее и быстрее.

- Тормози! – напряженно, но тихо, стараясь не напугать проговорил я, - Ты устала, давай я поведу.

Ты не мигая смотрела прямо перед собой, положив выпрямленные руки на руль и чуть наклонив голову. Меня ты, казалось, не слышала.

- Тормози! Нажми на педаль тормоза. Он слева. Скорей!!

Медлить было нельзя.
Мы неумолимо приближались к краю обрыва. Еще чуть-чуть, и машина сорвется вниз, в бездонную пропасть моря. С такой высоты это верная смерть – без вариантов…
Вся жизнь пронеслась перед глазами одной затяжной вспышкой, как «Сапсан» в ночи. Нелепым укором встала картинка недостроенной бани и неплотно закрытой банки с краской в гараже.

…но в самый последний из возможных момент ты очнулась и нажала, наконец, на тормоз, а я рванул ручник. Еще пару метров машину проволокло по асфальту, но все же  она остановилась - у самого края пропасти.

Я выскочил наружу, и перевел дух.
Одно колесо уже съехало с асфальта, и, можно сказать, почти висело над обрывом, но в принципе, слава Богу, все обошлось.

Ты продолжала сидеть в машине, устало положив руки на руль и глядя перед собой.
Я помог тебе выбраться.

Ты была молчалива и внешне спокойна. Мне хотелось заорать на тебя, да слова застряли в горле. Наверное, ты тоже сильно испугалась, но не подавала виду. И, в конце концов, это я виноват, что с этими глупыми звонками на какой-то момент перестал следить за дорогой.

Почти сразу подъехали люди. Машину чуть оттянули назад. Я сел за руль, и дальше мы уже доехали без приключений.

В шаттле мы почти не разговаривали. В соседнем кресле сидел наш земляк откуда-то из Перми, и без устали всю дорогу делился впечатлениями.
Последнюю ночь мы переночевали на Крите, а утром уже ехали в аэропорт.

После взлета ты попросила плед, и, закутавшись, устало закрыла глаза…


…Самолет приземлился в Пулково уже ближе к вечеру.
Я забрал машину со стоянки. Ты ждала меня у входа в аэропорт.

По дороге домой ты вдруг попросила отвезти тебя к дочери.

- Почему не домой? – удивился я.

- Завтра я с внуками еду в круиз по Балтике на четыре дня. Вернусь в понедельник. За это время я прошу тебя собрать и перевезти свои вещи. Все, что ты считаешь нужным.

- Это еще зачем? – удивился я, хотя в глубине души уже догадывался, что произошло.

- Перед нашим отъездом мне позвонила некая Виолетта Игоревна. – тихо заговорила ты, - Она обвинила меня в том, что я силой и шантажом удерживаю тебя возле себя, тогда как наш с тобой брак давно развалился, а с ней у вас большая и пылкая любовь и полное взаимопонимание. Она настоятельно просила отпустить тебя и не мешать твоему счастью с ней.
Дети выросли. Особо делить нам нечего. Квартира останется мне, все остальное: дом, машина, гараж – твое.

Пока ты говорила, внутри поднималась какая-то горечь, похожая на отчаяние. Она дошла до горла и сжала его, мешая говорить и дышать.

- А ты не хочешь узнать мое мнение? – наконец спросил я.

Ты медленно покачала головой.
Потом подняла на меня большие тоскующие глаза:

- Ты умер, Сережа. Еще там, на горной дороге, где обрыв. И я для тебя там умерла. Мы уже слишком старые, чтобы восстанавливать руины и воскрешать мертвых.
Какое-то время я еще буду оплакивать тебя. Пожалуйста, не мешай мне. Не заставляй снова и снова переживать твою смерть. Это время не должно длиться вечно.

По дороге домой я остановился на набережной и вышел из машины.
Не хватало воздуха.

Снова зазвонил телефон.
Опять Вилка.
Как же она достала своими назойливыми звонками за этот отпуск!
Сжав зубы, я швырнул продолжавший звенеть телефон с набережной - в Неву.

Солнце садилось за разорванный крышами домов горизонт.
В конце лета не бывает белых ночей, а значит, скоро темнота опустится на город.

Как ты сказала – маленькая смерть?
Вот только будут ли силы и желание дождаться нового рассвета?
Я повернулся, и как старый, брошенный хозяевами пес побрел по мостовой вслед за закатом.