Несладкий чай

Лихие девяностые прошлого века. Россию  взялись перестраивать, как мне кажется, без смысла и понятия. Закрывались предприятия, не выплачивались зарплаты. Повторились  все признаки великой октябрьской революции. Свобода. Ваучеры. А людям надо жить, кормить своих детей. Все устраивались, кто как может. Зинаида Алексеевна и Павел Андреевич коренные москвичи третьего поколения, интеллигентные люди,  привычные к городскому комфорту,  другого на своей шкуре не пробовали. Но  покрутились, потолкались и сорвались с насиженного места в село, к еде поближе. Их выручило то, что они умели учиться по книгам. Образование, навык находить информацию, как мастерство, очень быстро не потеряешь. Им, инженерам, приходилось непрерывно учиться, чтобы идти в ногу со временем. Они почитали  ботанику, немного подковались теоретически в огородном деле, и, оседлав свой сорокосильный старый Запорожец со смешными ушками, покатили искать доли в село на юг Липецкой области,  где нашёлся  для наших горожан участок пустующей плодородной земли с развалинами от сгоревшего кирпичного дома за вполне доступную  цену.
Как они, перестроившись с инженерной деятельности на крестьянскую,  неловкостью в работе смешили честной народ, вспоминать не будем. Деревенские звали их Зинка с Пашкой или насмешливо москвичи.  Местные  жители  над ними добродушно посмеивались, но учили, заметив их старания и прилежание. Первый год  горожане едва пережили и то с помощью сельчан. Неравнодушные сельчане одаривали горожан семенами, рассадой, луком – сеянцем, иногда молоком. Им предлагали посильную работу. На второй год по совету соседей  они купили зерновые отходы в совхозе и на мельнице, обзавелись кроликами, курами и престарелой козой на пенсии.  Сельский шутник обманул их. Сказал, что коза зальёт их молоком, а та давала  поллитра молока в день. Но супругам хватало. Когда же они научились выращивать овощи, овёс, ячмень, выкармливать кроликов и завели  пчёл, тогда  почувствовали себя  хозяевами. За трудолюбие  приезжих гостей зауважали, стали звать по имени и отчеству. И пошли дела в гору.

Через пять лет, когда Зина с мужем привычно собрались в Москву к своим детям подкинуть им гуманитарную помощь в виде разных продуктов со своей усадьбы и немного излишков на хлеб  насущный,
как всегда,  им  согласились помочь  и приглядеть  за двором  пожилые соседки, с которыми они жили в большой дружбе.
  Вечером они от души загрузили свой потрёпанный автомобильчик, он даже осел под грузом, его колёса чуть-чуть  разъехались, как копыта у коровы на льду. В дорогу взяли кофе, набрали побольше еды,  заварили чай в нескольких термосах. Свой «сухой паёк» брали с запасом, предполагали ехать медленно, осторожно, и вообще брали еду на всякий непредвиденный случай. Жизнь была непредсказуемая.
Уезжали на два – три дня, оставив хозяйство на соседей. Хозяева маленького двора  прощались с помощницами  в нервном  состоянии. Зина спешила сказать, предупредить, дать, показать, боялась забыть и так далее. Наконец, тронулись.
-С Богом! Не переживайте! Поглядим,- прокричали в след  уезжающим  соседки, женщины  даже прослезились.
Когда выехали  на  привычный путь, супруги почти  успокоились. Ехали, обсуждали будущие планы на год, хотя пока была середина  августа. Но надо  заранее прикинуть сколько сеять ячменя, овса, сколько сажать картошки, сколько сварить самогона для расплаты с помощниками и для себя в медицинских целях. Ведь  какая напасть была в те годы! Появилась в магазинах палёная водка.  Люди травились и умирали. И вот что получается:  хочешь –  не хочешь, а колготись с самогоном. Чего только не переживали  простые труженики России.

Кто ездил через Липецкую и Рязанские области  в Москву на машинах, тот знает что дороги идут через  широчайшие поля, через лесочки, перелесочки. Вдоль дорог яркая рябина краснеет, приветно машут  нежными ветвями берёзки, под лёгким ветерком дрожат пугливые осинки, то тут, то там нахохлился  шиповник – всё это под синим небом, всё ласкает взгляд.  Дышится легко, отходят на задний план заботы, и покой разливается по телу. Смотришь в окно, спокойные картины медленно проплывают перед глазами.   Не поездка, а сеанс релаксации  в кабинете  психотерапевта. Гипноз дороги подействовал. Супруги  успокоились и примолкли.
- Может быть перекусим, чего-то есть хочется, - через пять часов дороги проговорил муж.
Жена согласилась. Бездумно, как на автопилоте,  стала собирать второй завтрак. Бутерброды, яйца, кофе, чай, пареные яблоки.
-Давай не будем терять время и останавливаться. Ты собери на поднос чего-нибудь,  мы поедим на ходу по очереди, - опять проявил разумную инициативу супруг.
-Хорошо. Я всё приготовила.  Давай  пересядим.
-Нет. Ешь ты первой, а потом поменяемся местами на два-три  часа.
-Очень разумно, - с удовольствием согласилась Зинаида Алексеевна. Она  засиделась без движения. 
Женщина  налила из термоса большую кружку  горячего  душистого  чая и приступила к трапезе.  Отпила глоток.
-Кошмар! Чай совсем не сладкий, - возмутилась она.
-Что значит не сладкий? Я пью только сладкий чай!  Ты же понимаешь. Только сладкий чай даёт силу, снимает напряжение и головную боль. Я  не люблю просто заварку. Сделай что-нибудь!
-Что я сделаю?! Чай не сладкий. Я забыла насыпать сахара. Засуетилась с соседками, а тут ещё между дел собирала еду. Поэтому забыла, - мгновенно  неизвестно на кого разозлилась жена.
-Надо было между дел суетиться с соседками. Твоё главное дело - собрать  продукты в дорогу.
-Тебе бы только поесть! А ты сам не мог взять на себя сборы в дорогу? Почему всегда я?
-Я готовлю технику к поездке. Ты же это не делаешь, а могла бы. Ты тоже инженер.  Я,  между  прочим, проснулся и вскочил раньше тебя и занимался проверкой машины, а тебе вдруг стало тяжело чай нормально  налить в термос!
Спор набирал силу. Аргументы рождались на пустом месте. Вспоминались все обиды, которые были и не были в их жизни. Про завтрак забыли. От усталости  у Павла Андреевича кружилась голова, внимание рассеивалось. Он ехал быстрее и по разделительной полосе на узком шоссе.
Зине было обидно вдвойне: - от несладкого чая и от несправедливых упрёков.  Муж выговаривал свои обиды, как заведёный и не останавливался. Жена понимала, что  это только раздражение из-за усталости и голода, но ей от понимания не становилось легче. Она тоже не молчала.

Сзади загудела машина, желающая обогнать их колымагу. Муж опомнился и быстро вернул Запорожец на место в свой ряд,  привычно бросил взгляд на зеркало заднего вида, увидел задние сидения  своей машины, заваленные  мешками сумками и ещё чем-то.
-Ой! Посмотри назад, дорогая!  Что это? – раздражённо рявкнул он.
Тогда не  удерживая слёзы, Зина оглянулась на заднее сидение, хотела  взять из сумочки бумажный носовой платочек и застыла. Она увидела, что между сиденьями они втиснули две фляги с мёдом, на них лежал мешок с сахаром. На сиденьях стояли три ведра с вареньем, от спинки их отделял мешок муки. Сразу вспомнила, что в багажнике ровным слоем рассыпана картошка, на ней лежали три тушки кроликов и пара ощипанных петухов.  За её сиденьем на мешке сахара стояла корзинка с яйцами, за сиденьем мужа втиснута коробка с помидорами, луком и огурцами. Яблоки в сетках поместились между флягами. Она вспомнила, почему не положила сахар в термосы с чаем и кофе. В её ногах стояла огромная сумка с продуктами.
-Ой,  мы сошли с ума! Да с нашими запасами сладкого мы выдержим полугодовую блокаду.
-Ну всё! Давай передохнём, заодно позавтракаем и пообедаем, - растерянный супруг остановил машину  на обочине.
-Да, надо подкрепиться. Столько энергии потратили, - Зинаида Алексеевна зашлась от нервного гомерического хохота.  Спутник уставился на неё выпученными глазами, потом перевёл  их на багаж машины и вдруг прямо задохнулся от смеха. Он раскачивался, стонал и стучал руками по рулевому колесу, не в состоянии остановить громкий смех.
А мимо них одна за другой неслись  по шоссе на предельной скорости машины.