Цистерна вина

ИЗ СБОРНИКА  «  Рассказы о темном»

   

1



Некий   Николай Иванович   Бзычкин, Колян среди своих,  имел хорошую профессию – автомеханика, но был человеком  сильно пьющим.
И хотя он себя  пьяницей, а тем  более пропащим алкашом не считал, иного мнения о нем была  его жена Антонина.    «Таланта не пропьешь» - и  похохатывал он на все ее упреки и упрашивания.

 Действительно, механиком он был от Бога, а пристрастие к питью неизвестно почему приобрел. Но не горевал, выпить он любил. И то настроение, которое возникало потом, тоже.

Колян был всеядно пьющим. Что было, то и пил. И все ему, представьте,  с рук сходило. Ну, болел, припадки там иногда хватали, бывала и белая горячка. Полечится, не пьет неделю, месяц- два, три, полгода  – самое большое, и затем наверстывал упущенное удивительно скоро. И все ухмылялся.

- Да чушь все это, ваши кодирования, гипнозы, беседы и общества трезвенников, язвенников  и бывших алкашей, народные травки ваши  - копытень и любисток тоже ерунда. Это личное дело каждого. Хочу пью, хочу – не пью. Какая  к черту болезнь? Я пью –  но ведь голову и деньги не пропиваю. У меня калым такой, что его тоже  не пропьешь. Пьяница? Да у меня дом – чаша, так сказать. Семья, дочери красавицы, сын,   парень что надо растет.  Не идиоты, как тут по телеку твердят – у пьяниц дети с уродствами. Тьфу!

 У кого какая планида сверху, так и будет. Я же не пропиваю все из дома. А в мастерских кого первого зовут к машине? Бзычкина! Николая Ивановича Бзычкина. Это вам не  квасу хлебнуть и с него окосеть. Ха-ха-ха!!!

Жене его, Антонине,  он надоел , как говорится, хуже горькой редьки. И устала  она от борьбы с его пристрастием  не на шутку.  Правда он не был злобным и гнусным погромщиком после выпитого сверх меры,  выяснял лишь один исконно народный вопрос, любят ли его и уважают ли? Или  приставал с какими-нибудь другими идиотскими вопросами. Нынче таких вопросов  хоть косой коси, не выкосишь ни с ясной,  ни с пьяной головы. Время такое, что ли.

А протрезвеет,  молчит все, лишь   буркнет на упреки жены:
- Да ну тебя, Тонька.  Батя мне рассказывал, что его отец, то есть прадед мой Евген  Пахомыч,  до 98 лет дожил, а перед едой всегда рюмку водки опрокинет, для аппетита. И кто докажет мне, что от водки жизнь короче? 

Ну и всякое такое знал и приводил во множестве - водка расслабляет, снимает тугое  напряжение,  а  вино веселит, на Руси исконно пили, будто он был великим историком по изучению русского винопития или психологом.

Вобщем только отмахивался, если ему надоедали с предложениями   сходить в театр или в кино всей семьей, или заняться чем отвлекающим. Любил когда-то вырезать, выжигать и  выпиливать из дерева, даже красивые рамочки и полочки,  шкафчики для лекарства и пустяков  на балконе висели. Хотели родные его увести на другую дорожку.

А он хвастливо  пальцами тычет:
– Да что вы привязались, как к пропащему? Я, между прочим,  ого-го! Меня не свалить!  Мастерство и опыт   не пропьешь. Захочу, хоть завтра брошу. А не хочу. Я еще свою цистерну водки не выпил, так-то.
 Да и вообще, что вы в этом понимаете, трезвенники? Да почитайте лучше нашего  писателя, Венечку Ерофеева. Понял и описал  всю душу нашу русскую, пью-щу-ю, кстати! Тоже мне лекари – не пей, не пей. Что Венечка сказал?  Не знаете? И я вам не скажу.

Однажды ему дали почитать « Москва- Петушки» этого писателя-алкоголика,  Венечки Ерофеева, что про распад души и ума  пьяницы написал художественно ярко, сильно и правдиво, да только читал  Бзычкин книгу, а понял – фигу, как говорится. Но любил вставить словечко о нем. Такой вот был философ.

И по-прежнему жизнь полна радостных ощущений  после  обязательных на утро, обед и вечер  стопок. Свое в основном  пил – сам гнал и ароматизировал.

 Но на работе – ни-ни. Знал – если  выгонят – пропадет, как все его такие вот друзья.
 И не понять было – как и почему он держался. Даже странно – таких вот русских мужиков –  полно, как и тех, что через какие-то внутренние барьеры перелетели и полетели... полетели... 



2



Однажды на работе засиделся с дружком, одному крутому  азеру  машину быстро восстановили после аварии и тот, помимо хороших денег, преподнес  им ящичек водки. Так у нас любят отблагодарить.

То ли водка была «паленая», то ли край подошел, но оба  свалились и не шутя. Дружок его по фамилии Прапорщик был покрепче, и  пребывал в сознании, а Бзычкин так и не понял, что с ним произошло: то ли заснул как мертвый, то ли умер. Но сознание его покинуло от такого гнусного пойла.

Очнулся вдруг и видит, что он не на земле, не на белом свете, как говорят, а на темном, потому что темновато было. И место совершенно незнакомое.
И  самое ужасное, не своими ногами идет Бзычкин, а каких-то двое дюжих  тащат его под руки,  « страшных, как моя жизнь» - была такая дурацкая приговорка у Бзычкина.

Тут он понял, что эти двое не люди, а черти, и он попал в ад. Помер?
Подтащили  его к главному, огромному и ужасному черту не черту, но к монстру  жуткому, даже в сумраке четко  видел его отвратительную гнусную харю, длинные волосы не скрывали  черно-синего блеска кожи. Голова  без  шеи как котел на плечах, а на голове  типа шлема с антеннами, глаза  фонарями и взгляд  нечеловеческий, до самых печенок пронзает, рыло приплюснутое,  рот не рот, а пасть,  из которой клыки торчат.

 А выражение этой хари было страшнее всего. Человек, хоть бы полжизни тренировался, но такого бы  не смог добиться.  Отблески багровые  плясали на всем.

 Сам Бзычкин не доставал этому чудищу и до пояса. Только  видел толстые корявые, в волосьях путаных,  ноги и хвост -  не хвост, но что-то подсказывало, что это то, с помощью чего Черт летал. Потом Бзычкин  убедился в этом. Не понял, как это можно, да ему разбираться не дали.

Двое неприятных носильщиков представили  Бзычкина перед главным и говорят:
- Вот, господин, еще один. Тоже жертва самопала, там   один азер им этот ядище    подсунул. Куда его?
 Да стой ты,  человек, не дергайся и молчи  -  тебя еще не спрашивали. – и Коляну под зад, под зад и по спине, по ребрам  пинками, коленками и пудовыми кулаками.Короче, бьют не глядя, куда попадут.

Черт почему-то не радовался,  но пронзительно и полно изучал его, вглядывался в самые дальние, потаенные уголки подсознания, как орешки  щелкал все загадки натуры  Коляна.

- Пил? – прозвучал какой-то нелепый вопрос.
- Пил и пью!  А что? Нельзя? –  так на такие вопросы Колян уже лет двадцать отвечал всем, кто интересовался его пристрастиями. Тьфу на них и спасибо им. Пригодилось.

Черт сказал ласково:
-Для нас – чем больше, тем лучше. - Я и сам вижу -ошибка. Что-то мои помощники напутали. - Помощники тряслись как осиновые листья, такой взгляд был отпущен им.


-А чего ж выспрашивать? – храбро противоречил Бзычкин. - Зачем вы меня сюда тащили, как последнего преступника? Пью, да. Но не спился же. Мастерство не пропьешь. Руки и голова  помимо меня всё делают... знаешь об этом? Не  стал же бичём, пропащим пьяницей. Чужие тоже не пропиваю, понял?  Из дома не тащил всё  на пропой, секёшь?  Да меня Бог хранит. По библии  идет – Бог пьяниц прощает, так ведь говорят?

Всё такое он бы еще неизвестно сколько продолжал, но что-то его остановило. Главный внимательно слушал,  подозрительно  внимательно и ни разу не перебил. И после некоторого  молчания раздался низкий рык:

-А,  может,  это МЫ тебя бережем? Мы-то для вас   только и  существуем. А вы – для нас,  – мудрено ответил черт и усмехнулся.


Бзычкин из этой фразы ничего не понял. Но испугался, однако   нахальства  набрался и черту выпалил:
- Ошибка здесь, наверное, господин черт. Рановато мне к вам. Пощадите. Зачем я вам? До пенсии ещё – идти - не дойти. Даже до среднестатистического смертного возраста мужиков в России  мне как пьяному до Киева – пить, пить и пить. Зачем я вам?

Черт  странно ухмылялся:    
-Всё так - ошибка. Сейчас ты нам здесь не нужен. И  тебе не от самопала  смерть. Ты по другой причине умрёшь. Вообще-то слушать  мне тебя – не к чему. Сейчас мы тебя вернем назад. Вижу я, что ты еще не допил свое.

- Конечно, давай назад меня -  не допил я свою цистерну,   - осмелился Бзычкин,  вспомнив расхожее любимое  выражение.
- Да-да,  не допил.. Тебе еще цистерну вина надо,  – ухмылка  Черта была отвратительна.

Ух, как Коле не понравилась усмешка Черта.
 Чего над человеком насмехаться  такому  высокому и  всемогущему  существу, позвольте узнать?

 В  этой  жути  вообще не до смеха. Вон как каются некоторые по сторонам, вопят, как резаные, умоляют, клянутся, что в рот более ни капли. Что если бы знали  про такое, ни за чтобы не смотрели на бутылку.

-  А мне чего  каяться?   Вы извините, но вино на радость нам дано. Дайте порадоваться еще, а? Водка чистит организм, водка, вино – лучшее средство для общения, расслабляет нервы.
Да вы  такое на земле устроили, что не пить нельзя. – зачастил Коля, стараясь не глядеть на жуткую харю. А глаза сами по себе вверх -  ищут  зачем-то взгляда пронзительного.

- Но-но, разговорился. Это ты там будешь вещать, пустая головушка. Картины благостные писать. Приведите-ка его в чувство да назад.  Его, хе-хе, еще цистерна дожидается. Пусть он.

Надавали двое пинков, тумаков и пощечин  новых, да чувствительных, надо признаться,  на прощание.
А чёрт оперся на свой мерзкий хвост,  взвился, как ракета,  и всё пропало.



3



Очнулся от того, что дружок Бзычкина Прапорщик  со слезами и страхом  вопил и тормошил и тормошил Коляна, хватал его по щекам, растирал спиртом, идиот, аммиак давал нюхать и вливал в рот, по темечку колотил, стараясь вернуть к жизни товарища по несчастью. И когда  Колян открыл глаза, Прапорщик  решил, что добился своего. А то насмерть сам перепугался и отрезвел даже.

 Откуда ему знать, с кем и где был Бзычкин.

Всю ночь они приводили себя в более или менее нормальное состояние  Похмелинами, аспиринами, Анти-Полицаями  и прочими народными и магазинными средствами.

Неделю Колян не пил. Болел сильно. Затем, к удивлению жены и детей, учеников школы, засел за какие-то расчеты. «Куркулятор» выпросил у сына, тетрадку. Считал тоже не мало дней. Тяжело счет шел, мозги-то размягченные.
 И когда, наконец,  бухгалтерию свою закончил  всё–таки,  какими-то своими расчетами остался крайне доволен. 

Встретился с дружками в мастерских и прочел им целую лекцию, сколько ему осталось жить. И по его старательным научным  расчетам выходило, что еще не менее лет 15-20. Сами считайте! Цистерна - это сколько литров?  То-то же! Так... если я пью в день поллитра - вот сколько лет   мне придется жить попивая. И  если даже по литру в день – то чуть поменьше.
 И всем надоел  своей цистерной. Но пояснил неверящим – он узнал, а откуда, не скажет, что жить ему еще  столько осталось, пока он не выпьет свою цистерну. А ему было дано знать, что его  цистерна ещё почти полная.

Потому  плевать на врачей, кодирования, чипы, сеансы гипнозов и вообще  на всё плевать. Цистерна – это вам не фунт изюму.

А перед этим Николай  кодировался. Начальник на работе велел, работник Бзычкин  толковый, не хотелось такого вот потерять. Жена запилила, вобщем нажали с двух важных сторон и Бзычкин поддался, себе на удивление.

 И врач предупредил, что если больной запьет, то деньги вернут. Бзычкин сначала боялся пить. Но верные и всезнающие  друзья-приятели подсказали, что чепуха все это. Если начать с капельки,  постепенно увеличивая,  организм привыкнет и не будет шока, не подохнешь от выпитого стакана.

Ведь всем известно, что в средние века  правители и богатые люди   любили  развлечься,  незаметно подкидывая   друг другу  отраву из перстней в вино, или в ухо яд вливали, пропитывали одежду, платки.

 Многие принимали понемногу яды, чтобы дать организму привыкнуть к ним. И если приходилось получить от родственника или лучшего верного сюзерена подарочек в виде доброй порции  яда, то в худшем случае понос только и был.
  А вот кто боялся приучиться к  мелким дозам, -  тому сразу мучения и  смерть.

Бзычкин так и сделал. Начал с малых доз пива, вина...Потом бесстрашно пил как всегда.

Теперь  жена упрямо твердила, что надо сходить к доктору Вернеру, пусть возвращает деньги и немалые – пациенту не помогло  кодирование и гипноз,   запил.

Доктор Вернер Григорий Яковлевич всё  внимательно выслушал про чертей  и цистерну и сказал:
- Да, тебе  всё сказали правильно. Они тебя, Николай Иванович, берегут. А почему? Я-то давно догадался. А сейчас вот новые доказательства появились, психология на месте не стоит, и потому уже доказанным является факт, что  ты своей энергетикой пьяницы питаешь,  то есть кормишь и поддерживаешь  жизнь  этих низменных существ, представителей Иного Мира.

- Доктор, что вы несёте?  Каких представителей, какого мира? – начал было,  усмехаясь Бзычкин.

Но Вернер так глянул на него сурово  и уже холодно уточнил:
- Вы извините меня, Николай Иванович, но о встрече с ними кто кому рассказывал? И не один вы такой рассказчик. Посидите спокойно и слушайте.

 И чем больше ты пьешь, тем  лучше им, тем жирнее и  могущественнее они будут. Как только ты пить перестанешь,  они ослабнут, а то и исчезнут. Но это не в их интересах и не в интересах Того Мира вообще. Конечно же, им не надо, чтобы  ты,  Николай Иванович, гикнулся.  Им не желательно это.

Но с другой стороны, Николай Иванович, если вы пить перестанете и заживете другой жизнью, вас будут поддерживать более высшие существа Иного мира, не черти, грубо выражаясь.

И  всё так и  идет – вы, мы  питаем  их, а они находят  и поддерживают  -  нас, вас. Вы, будучи талантливым автомехаником, могли бы  более удачную жизнь для себя и в конечном итоге для своих отпрысков построить.

 Свои мастерские и магазины. Сынок – продолжатель вашего дела. Нынче,  боюсь, он может продолжить только вашу страсть к питью.

- Пусть только попробует. – взбесился Бзычкин.

 – А если я не хочу быть богатым? Знаете ли, меня вовсе не тянет не спать по ночам, бояться всяких воров и  рекетеров, а также  налоговой и проверяющих,  без конца и края голодных,  не хочу взятки давать и кормить подонков, отстегивая им свое, честно и трудно нажитое. Увольте, доктор, от такой жизни. Х-ха, а когда  же отдыхать по-человечески?

- Да вы пить сами бросите,  некогда будет, иные интересы возникнут, поверьте. И люди — приятели  совсем другого типа окажутся рядом. Вам еще жить и жить. Не губите...

- Вот что, доктор. Хватит воспитывать. Мне что конкретно  сказали эти, твои низкие существа с того света, но утешили,  надо сказать,  здорово?

 Не загнусь, пока свою цистерну не прикончу. Вот видишь расчеты? Когда я её закончу? То-то же. Деньги,  Антонина,  забирай. Пусть... Пусть я покормлю с годков пятнадцать всяких нечистей, но только не наших бандюганов.

- Ну неужели вы не поняли, что по сути -  это   почти одно и то же?   Зато жизнь другая будет, светлее.
- Меня устраивает эта.- Хлопнул  дверями Бзычкин.


4




Развинтился Бзычкин. Начальство и родных не слушает. Стал прогуливать. Отметочки только делает в своей расчетной книжечке.  Работает - не  работает...

Козыряет тайными знаниями. Отведет  день  с горем пополам и на дачу с друзьями,  как теперь он выражался, -    кормить  низших сущностей своей энергией - пристрастием  пьяницы.
  Они уже там заскучали, видать, голодные, поди. Пора  промочить... Ха-ха, не дам себе и им засохнуть! -  Хохочет.
 Но пока не сбичевался. Держат они, эти  низшие голодные сущности с Иного мира его,  видать,  для себя, откармливают,  как кабана  к  Новому  году крестьянин.

 Густая и жирная, видимо,  была энергетика у Бзычкина.

Как-то осенним вечерком сидел дома после работы и не спеша приканчивал третью бутылку крепкого пива. «Ну и пиво – не пиво, а диво. Пьян, как от бражки» - приговаривал Бзычкин, откупоривая новую  бутылку зубами, по старой привычке.

«По ящику с помоями» - как называл телевизор Колян,   то ли «Убойный отдел», то ли «Бандитский Петербург» показывали, Бзычкин раз пятый уже,  наверное,  смотрел. Но ничего другого хорошего  не было.

Вдруг прибежал один старый корешок, просит  баллоны пустые из-под воды и заодно сообщает радостную вещь -  состав с вагонами  стоит  на  заводских путях,  а в нём,   свои люди подсказали -    цистерны  вина – несколько штук для винзавода.

 Пару цистерн    на запасную ветку ребята поставили.  Друзья, охранники, которые на ветке работают, узнали точно – вино, аж из самой Грузии, или Азербайджана, может из Молдавии... Но не  пойло, настоящее вино. Попробовали уже.


- Скорей, Бзычкин, времени не теряй, отогнали всего  на тридцать минут на запаску. Не боись,  наберем настоящего винца, а не бадяги разведенной.

  Никто ничего и не узнает, что, в первый раз, что ли?  Уже и люк открыли и все  берут сколько кому хочется. Скорее,  там тащат ведрами. Когда еще такое будет?

Бзычкин не раздумывая схватил  два баллона по 25 литров, похватал другие пластиковые канистры, на веревочку привязал и на себя повесил.
Через минут 5 прибежали к тупичку, где чернела  винная цистерна. Аромат из открытого люка несся густой и плотный, тяжелый, будто  облако ливневое.

В темноте , подсвеченной дальними огнями, мелькали и негромко переговаривались  какие-то  шустрые  люди с посудой. Наверху,   прижавшись  к люку  цистерны,    бубнили, часто передавали  полные  ведра с плещущим на землю  вином.

 Охрана набирала канистрами. Тот, кто стоял у люка, спустился, и шатаясь,  промычал:
- Всё, я не могу больше. Давай,  Колян, ты ещё свежий. Знаешь, как голова кружится... Лезь к люку.
Бзычкин ловко взобрался, несмотря на то, что уже хорошо попробовал – кто-то поднес ему, чтобы сам  убедился – вино – наилучшее.

 Зачерпывал ведром и подавал вниз ребятам, приговаривая, «мою, мою тару  не забудьте...».
-Твои уже стоят.  Не переживай. Давай быстрее, потом будешь пробовать.

Винный дух охватывал всех плотно и дурманяще.

Послышался громкий  шепот:
- Уходим, сейчас сцеп будет. Эй, бросай ведро, слазь. Уходим,  так-то и так-то вас, всё вам мало.

Но Колян,  ловкий и радостный,  все набирает да передает, ничего не слышит... Пробует иногда и приговаривает, привезут сюда хорошее, а тут как начнут всякой дрянью разбавлять для крепости, для количества, и вот – говно, которое годно лишь бичам.

  А народ  внизу его торопит, свои  ведра нескончаемые  держит – наполняй, Колян. Вот праздник-то какой нечаянный.

Голова его отяжелела. Он спустил ведро в люк, наклонился, вдыхая густой дух, идущий от  вина,  но в это время   сильный удар: цистерна была сцеплена.

 Дрожь прошла по всем вагонам, цистернам,  вагонеткам  и платформам. Бзычкин не удержался и пьяный свалился в люк, над  которым так весело и бодро висел.

Он долго кричал, барахтался в холодном и дурманящем вине,  тщетно пытаясь дотянуться  руками до края люка или  найти  ногами  дно. Дна не было у цистерны, как и до люка – не дотянуться. Он орал изо всех сил, матерился, угрожал, отплевываясь от вина, которое заполняло рот и легкие помимо его воли...

Он  умолял спасти его и просто в страхе  отчаянно звал хоть кого -  «Помогите!».

Никогда еще он  так  сильно  ненавидел  то, что совсем недавно  было смыслом каждого дня. Страх   разрастался. 

Но кто его слышал? Все разбежались  в разные  темные стороны, думая каждый лишь о себе, только чтобы не поймали его, не заметили, забывая, что охрана – свои ребята.

 Кто-то  оборотистый не забыл прихватить с собою и тару Бзычкина... Никто про него и не вспомнил. Да и вряд ли кто мог предположить, что Бзычкин тонет в вине.

Последнее, что поразило Бзычкина,  это всплывшие вдруг слова главного чёрта:
- Ему еще цистерну вина надо.

И  такую гадкую ухмылку. Только  в сей ускользающий  миг он понял ее неотвратимое  значение и смысл фразы. Да толку-то?


Так и  утонул русский мужик Николай Бзычкин  в вине то ли по желанию и  собственной глупости, то ли  от жадности, а может, иные силы  здесь поигрались ?
У этих низших сущностей столько лиц.



*     *     *


Хабаровск. 2006-2008 г.