X
Рассвет прекрасен!
Когда вдоволь выспавшееся солнце неторопливо протягивает золотистые лучи к небосклону, свергая ночной мрак. Но на мгновение тьма и свет сливаются в одно целое, озаряя мир мощнейшей вспышкой. Миг сей так краток и невообразимо прекрасен. В нем нет вражды за первенство добра или зла, а есть лишь нерушимое единство!
Когда же каждое творение природы с благоговением принимает первое утреннее тепло, все вокруг расцветает, распускается и предстает в своем настоящем, совершенном обличие.
Новый день теплой Элладиумской осени! Вот солнечный блеск боязливо обходит стороной лес Шелерат и касается золотой шпили купола Голубиной башни – высочайшего строения государства. Вот на царство из мрамора, по размерам не превосходящее обыкновенный провинциальный городишко, уже сброшено бледновато-розовое полотно зари. И нашим глазам предстают семь великолепнейших архитектурных сооружений, семь античных дворцов во главе с храмом Святой Мирабеллы. Рыжие пушистые гривы деревьев обрамляют почти все маленькие приятные глазу жилые дома и три площади с вечно неутихающими фонтанами и статуями ренессанса. Света становится больше. Солнце высунулось из-за леса теперь по макушку. Мы видим озорные синие волны, то и дело выпрыгивающие на песчаное побережье Элладиума.
Поверьте, не существует на свете места столь же прекрасного, как белокаменный город. Маленький прибрежный уютный, усыпанный парками и садами, с величественными древними улицами животрепещущей красоты и легким оттиском современности. Наверняка многие бы мечтали скоротать свой век именно здесь, в царстве, где всегда светит солнце. Жаль, но оказаться в Элладиуме не под силу обыкновенному человеку, потому как девяносто семь процентов населения земли и не подозревают о существовании города-государства. Остальные три процента (это либо лица чрезвычайно высокопоставленные, либо невероятно благосостоятельные) просто не желают расставаться со своей праздной разгульной жизнью, и мирится со строгими Элладиумскими порядками, благодаря которым город процветает без малого тысячу лет. Здесь не бывало краж, убийств, насилия, природных катаклизм, голода, нищеты. Все жители Элладиума живут в достатке, искренне ценят то, что имеют и с наслаждением принимают блаженство бытия. Все в Крохотном Мире идет своим чередом. Люди рождаются, взрастают в любящих семьях. Сознательную часть жизни они посвящают научно-исследовательской, литературной или философской деятельности, трудятся на благо общества. Не забудем упомянуть, большинство знаменитых идей, изменившие мировой порядок, зародилось именно в Элладиуме. Умирают элладианцы лишь в глубокой старости, принимая смерть, словно неотъемлемую часть природного круговорота. Хотя никто не запрещает обитателям Элладиума покидать государства, но они почти не посещают другие страны с их пыльными душными мегаполисами. В Большом Мире многое изменилось за миллениум лет, но в нем все так же много жестокости, лжи, корысти, зла и разврата, как и в далеком Средневековье.
;;;
Стрелка часов еще не коснулось пяти утра. Вио сидела в своей комнате на подоконнике у распахнутого окна. Подтянув колени к подбородку, она смотрела в цветное утреннее небо. Город пока окутывала сладкая дрема. Было тихо. Из окна доносился лишь шум прибоя. Солоноватый прохладный бриз трепал длинные бронзовые кудри Виолен и заставлял их цепляется за такие же бронзовые ресницы. Она задумалась, глубоко и напряженно так, что забыла обо всем другом существовавшем на свете. Ведь сегодня ей придется совершить выбор, решающий ее дальнейшую судьбу. Все сомнения должны исчезнуть и с печальным видом уйти в прошедший день. До восемнадцати ноль-ноль Виолен Ривьен Маритимис обязана подать заявку на один из семнадцати профессиональных факультетов.
Завтра шестнадцатое октября, а значит, отмечается День Основания Элладиума. Сей день всегда являлся самым важным в году, а на сей раз это еще и тысячелетняя годовщина. Город ждет празднество космических масштабов, яркое и эксцентричное. Что уж говорить об официально-торжественных мероприятиях традиционно пройдущих в День Основания. К примеру, завтра все дети, подростки и молодые жителями Элладиума семилетнего, четырнадцатилетнего и двадцатиоднолетнего возраста принесут присягу на верность государству. Разумеется, для ребятишек семи лет, вроде младшей сестрички Виолен, такой ритуал носит чисто символический характер, но почему-то малыши его очень боятся. Возможно, дети полагают, что после данной ими клятвы быть достойными гражданами своего царства, на них ложиться колоссальная ответственность. Будто бы за любое неверное движение их ждет позорное изгнание в Большой Мир. Юноши и девушки, перешагнувшие через порог двадцати одного года, с тех пор считались совершеннолетними и в действительности официальнейшим образом обязуются хранить преданность Элладиуму и никогда не нарушать, прописанных в конституции законов. А все-таки сложнее всего приходилось юным Элладианцам возраста четырнадцати лет. Да, вторая присяга являлась самой важной, так как ознаменовалась с выбором жизненного пути, а точнее будущей профессии. Заметим, что Виолен Маритимис как раз и попадала под категорию ребят, которым и предстоял такой нелегкий шаг. После семи лет основного школьного обучения Элладиумские подростки переходили на следующий этап, уже профессионального образования. В дальнейшем переменить специальность своего обучения невозможно. (Элладианцы ведь мудрые люди и они осознают, какая бестолочь может получиться из студента, если он по прихоти юности мятежной будет перескакивать с технического факультета, на факультет искусств, а несколько погодя подастся в политику.) И потому детишек с малых лет готовят к самоопределению учителя, психологи и, конечно же, родители. Но, несмотря на это, Виолен, дотянув до последнего дня, до сих пор не решалась подать документы на факультет Гиппократа. Она всегда была полна уверенности, совершая очередную попытку подойти к приемной комиссии.
-Врач - самая почетная профессия в Элладиуме, Виолен – говорила она себе мысленно по дороге к Дворцу Здравоохранения. Тем более и химия, и анатомия, и генетика тебе всегда давались легко. Какие же есть опасения? Ты столько лет шла к этому. Посвятить себя помощи людям! Разве изберешь долю лучше?
Но едва ее глаза пронзал металлический блеск гигантской чаши с обвивающей ее змеей, водруженной на крышу дворца, Вио резко вспоминала, что не так уж и усердно она готовилась к поступлению на врача, что не только биология давалась ей с легкостью, что профессию лекаря по своему достоинству превосходит работа в Кустоделе. Вообщем девочка мгновенно впадала в замешательство и незаметно для себя сворачивала в сторону дома. И сие действо повторялось не два раза и даже и не пять, а целых восемь раз. Виолен при всем ее непомерном честолюбии изредка не доставало веры в себя.
Что же касается мнения окружающих о ее способностях, которое, казалось, должно было служить ей чем-то вроде поддержки, оно определенно разнилось. Половина школьных преподавателей еще с начальных классов твердили о медицинском таланте девочки, другая же половина, напротив его абсолютно отрицала. Друзья Вио все больше предлагали ей те факультеты, что они выбрали для себя. Идея продолжать обучение бок о бок с теми, с кем состоит в прекрасных отношениях уже многие годы, несколько привлекала Виолен, а только не видела она себя историком или мастером живописи. Историки, порой, бывают даже слишком чудные персонажи, вроде ее деда Софуса. Он, оставив преподавательскую деятельность в университете, дабы заботится о сестричке Вио - Силен, пожже, пару лет назад, устроился в городской архив и с тех он целиком и полностью погрузился в чтение древних книг, манускриптов и рукописей.
Родители Виолен Маритимис и другие ныне живущие ее родственники хотели от нее одного. Чтобы она, продолжив семейную традицию, поступила исключительно в Кустодель. Главной функцией такой организации являлась обеспечение обороны Элладиума, тем не менее поскольку государство вечно находиться под покрывалом мира и спокойствия, ей приписали бесчисленное множество других функций вплоть до исследования экологической обстановки в мире. К Кустодельцам общество всегда относилось с особым почтением. В Кустодель набирали только лучших из лучших студентов с высокими моральными качествами, гениев, умственно и физически одаренных. Бойцов Элладиума принимали за городскую элиту, да и заработная плата была у них несколько выше, чем у других граждан.
О своем семействе Вио говорила с гордостью, но идти по стопам своих родителей девочка не желала. Не желала она разъезжать целую жизнь по миру то, представляя Элладиум на заседаниях НАТО, то возглавлять экспедиции в целях развития обороны, а то проводя и целые месяцы в Антарктиде, контролируя популяцию императорских пингвинов. Не желала она, чтобы ее будущие дети видели свою мать меньше трех недель в год. Есть, правда еще Кустодельцы, которую жизнь свою проводят в Элладиуме. Их скучнейшая работа заключается в основном в проверке состояния подземных бомбоубежищ, так о них не будем и говорить. А со своей семьей Виолен лишь изредка общалась по видеосвязи.
Они только недавно приезжали. Пробыли три дня, хотя обещали провести в Элладиуме неделю. И эти три дня пробежали несколько суматошно, возможно из-за произошедших споров на тему намерения Виолен стать врачом. Вот вчера она в последний раз ужинала с матерью, отцом, двумя старшими сестрами-близняшками, которым недавно стукнуло по двадцать три года, двумя бабушками, дядей, кузеном и прочими. И все в один голос твердили, якобы исключительно профессия Кустодельца обеспечит ей блестящее будущее. Правда, под конец трапезы родственники Вио неожиданно смягчились. Они заявили, что если таковы ее заветные мечтания девочки, пусть завтра подает документы на факультет Гиппократа. Затем члены семейства уже у взлетной полосы сердечно расцеловались, распрощались с Вио, Силеной и господином Софусом и, честью поклявшись провести в Элладиуме двухнедельные Новогодние каникулы, зашли на борт воздушного судна. А Виолен, получив неоднозначное родительское благословление, впала в окончательное смятение. Наступило шесть тридцать утра. Небо приобрело ту же чистейшую лазурную голубизну, какая переполняла глаза нашей героини. На письменном столе лежал одиноко лист плотной непромокаемой бумаги с посеребренными краями. На листке было изложено заявление с просьбой принять Виолен Ривьен Маритимис на медицинский факультет. Прожигая бумагу взглядом, девочка в который раз перечитывала документ.
-Я никак не осознаю, кто есть я такая? Психологи обнаружили во мне потенциального лекаря, и вот я повинуюсь их мнениям. Я не урожденный врач, зато в состоянии стать им. Пусть я поступлю на факультет Гиппократа. Полнейшее умопомрачение, но всеми фибрами души я чувствую в себе иное предназначение. Словно я рождена для грандиозных свершений, а не простой работы в Элладиуме. Глупость, Ей Богу или сверхмерное тщеславие! Может быть, когда сниться еженощно, будто поглощает тебя безжалостное море в шторм, значит, и жизнь не сулит счастья. В нашем царстве всю грязную физическую работу выполняют машины, комбайны, роботы и автоматы, а если бы их не применяли? Может быть, я и гожусь лишь для сего рода занятий?
Скрежещущая вибрация будильника заполонила комнату и вынудила Виолен Маритимис опомниться. Она стянула со стола заявление и расположила его в боковом кармане школьной сумки. Девочка направилась в ванную, ополоснула лицо ледяной водой, долго и усердно вычищала зубы. Далее, она в последний раз в своей жизни с некоторой скорбью по молниеносно промелькнувшим годам надела на себя школьную форму из бледно-бирюзового шелка, собрала волосы в легкий низкий пучок и спустилась в столовую к завтраку.
Дом семьи Маритимис имел некоторое внешнее сходство с Элладиумскими дворцами, правда, габаритам он был на много меньше, светлый, всегда наполненный свежим воздухом по причине растворенных окон, керамические горшки с живыми цветами пристроены почти в любой угол. У стены играет мутноватой водой небольшой фонтанчик с разноцветными статуэтками птиц.
Пожилой господин с серыми глазами-бусинками, пил чай, уткнувшись в очередное книжное издание. Девчушка с двумя русыми косами в розовых лентах нехотя перебирала вилкой остатки полу остывшего завтрака. В комнате с утра пообыкновеннию поддерживалось состояние сонной скуки. Желтый кусок металла на колесах, именуемый робот-официант моментально подвез Виолен свежевыжатый апельсиновый сок и непонятно блюдо, отстраняющее всякий аппетит. Чуть только Вио опробовала уготовленный ее завтрак, лицо ее невероятно сморщилось. На вкус это странное яство напоминало пенопласт, переперчённый до такой степени, что проглотить его не хватало сил.
-Что с ним вновь сотворилось?- прохрипела Вио, выплевывая, точно пропитанный жгучим змеиным ядом кусок.
-Пищеварилка опять потеряла рассудок – пояснила Силена, отодвигая от себя тарелку.
-ОРДЖИ семнадцатого поколения никогда не умел достойно готовить, но такое – девочка с отвращением наблюдала за вязкой зеленоватой жизней, лениво стекающей с чайной ложки - и главное, он выходит из строя уже пятый раз за месяц. Как ты думаешь, дедушка, мы можем позволить себе приобрести новый кухонный автомат?
Господин Софус, словно не слышал внучки, он перевернул шероховатую книжную страницу и начал говорить совсем про другое – Семейство наше нахально сбежало в свою экспедицию прямо накануне праздника миллениума, да и еще они и присягу вашу пропускают, я представляю, как ты злишься, Виолен.
-Нет, я отнюдь не переживаю, они же извинились. Тем более, лучше им не лицезреть моей присяги, не слышать о моем зачислении на факультет врачевания. Последнюю фразу Вио выговорила неразборчиво и скомкано, запивая ее несколькими глотками кислейшего сока.
Седовласый господин с тех пор ни произнес не слова, тело и голова его оставались неподвижны, лишь взор Софуса переносился с одной строки на другую. Не каким образом он более не отзывался на предложения и просьбы внучек. Злосчастная книга полностью заморозила сознание дедушки и отправила его в забвение.
-Разрешишь поинтересоваться, чем она тебя так увлекает. Неужели здесь описаны неизвестные способы казни Древнего Египта? – усмехнулась девочка, оттягивая книгу в свою сторону. Затем Вио, будто в шутку, с резкостью выдернула увесистый том из рук деда и, отскочив в сторону, лихорадочно перелистала его от первой до последней страницы.
У господина Софуса от такой бесцеремонной выходки образовалась безобразная мясистая складка подо лбом, а щеки немного побагровели.
-Виолен, ради Правительницы Неба! Верни мне книгу! – тон его голоса отчасти проявлял возмущенность.
-Довольно тяжелая, при чтении руки будут уставать, в своей сущности бумажные книги чрезвычайно неудобны. Хорошо, ввиду программы в защиту деревьев в нашем царстве их постепенно снимают с производства. Бумага здесь тонкая, слегка просвечивает и имеет сероватый оттенок, незаурядная обложка – сто процентов творение из Большего Мира – заключила Вио, досконально осмотрев книгу.
-Ты права, мне прислал ее товарищ из столицы одной замечательной страны, и я обязан в кратчайшие сроки с ней ознакомиться. Пожалуйста, верни мне ее.
-Значит она из Москвы. Я же в качестве седьмого факультативного языка в этом году брала русский, тогда стоит попытаться устроить себе практику в чтении. Виктор Анатольевич Князев. Знаки Судьбы – не без улыбки произнесла она название книги. Девочка открыла книгу на первой попавшейся странице и сразу же наткнулась на интереснейший заголовок – «Пророчество о гибели Элладиума»
-Итак, Пророчество о гибели Элладиума – проговорила Виолен вслух и недоуменно поглядела на дедушку, который теперь не старался заполучить обратно авторскую работу Виктора Князева, а просто постукивал ногтями по столу и со вниманием готовился слушать свою внучку.
«Элладиум – цитадель мудрости, счастья и гармонии, грандиознейший город, которому нет равных. Тысячу лет элладианцы припевающи жили за счет невероятных богатств недр земли, ими оккупированной. Они изображали праведников, сконструировали железных рабов, выполняющих за них всю физическую работу, и десять веков изнуряли себя бездельем. Ни разу они не занимали свои бесценные умы мыслью о невзгодах внешнего мира. Ни разу они не соизволили протянуть руку помощи погибающим в бедности людям. Не печальтесь, дорогие читатели, что нам, простым смертным, нет дороги в их Искусственный Рай. Существование Элладиума подходит к концу, и его жители скоро расплатятся за свои прегрешения! Семнадцатого октября две тысячи тринадцатого года царство, подобно Атлантиде, город столкнут с пьедестала величия ужасающие обстоятельства, и граждане миролюбивого мраморного государства не смогут оказать им сопротивления. Еще в одно тысячи тринадцатом году в день открытия Элладиумских врат шестнадцатилетняя девчонка Мирабель Делиджес, которую самые «образованные» люди того времени назвали своей правительницей, предсказала грядущую битву с армией своего брата Инфернуса. А после завершения войны за Элладиум через пять лет, умирая в своей постели, она поведала своим соратникам новое пророчество: «Наступить день, когда потомки Инфернуса обретут небывалую мощь. Черная желчь заполнит их жилы и сердца. Они придут в город на Праздник Миллениума в обедний час и свершат возмездие!» Эти слова были впоследствии высечены на фасаде гробницы Мирабеллы, но…»
Вио с трудом сдерживалась, чтобы не засмеяться. В конце концов, девочка, так и не дочитав предложение, залилась звонким хохотом. – И сие литературное очарование ты читал в таком упоении? – вопросительно выговорила она сквозь смех. – Чушь, полная бессмыслица! Войска предков Инфернуса! Да кому в здравом уме взбредет в голову напасть на нас? Надписи на фасаде усыпальницы! Почему же мы, побывав в Мемориальном Парке около сотни раз их не видели! Эх, дедушка, дедушка, ты ведь владеешь двенадцатью языками, знаешь наизусть всю историю земной цивилизации и при этом выписываешь из России низкосортную фантастику!
Сочинение Виктора Князева со шлепком упало на обеденный стол, и никто не обратил внимания на тонкий белый конверт, вылетевший из книги, приземлился на пол.
-А если серьезно – произнесла Виолен, когда оправилась от мимолетного порыва чувств – то этого автора неплохо бы повесить за его творчество. Я молчу уже о его слоге, о безграмотном построении предложений, и об отсутствия логики в тексте. Во-первых, с каких пор в Большом мире разрешено публично упоминать о нашем государстве. Во-вторых, как он смеет таким бесцеремонным образом оскорблять Элладиум и его граждан. Кто дал право ему писать о нас всякий вздор. Кто, разрази его гром за смертный грех, дал Князеву право оскорблять Святую Мирабеллу!
-Я чувствую - приостановил ее пламенную речь дедушка Софус – вы с Силен давно опаздываете в школу. Взгляд господина Софуса превратился в пустой и никуда не направленный.
Вио попыталась добавить еще пару тройку фраз к своему монологу, только дедушка ей не позволил.
-Отправляетесь в школу, а по поводу кухонного аппарата я обращусь в центр технической поддержки.
Девочка не пыталась возражать, она и бес того испытывала ощущение неловкости за чрезмерное любопытство и назойливость, за грубо выхваченную книгу и за осмеивание предпочтений деда Софуса. Наша героиня пожелала своему дедушке хорошего дня, накинула на плечо широкую лямку школьной сумки, взяла за руку свою сестрицу, не запамятовав прихватить ее лимонный рюкзачок, и они вместе вышли в автоматически отварившуюся дверь.
Сам господин Софус, будучи обладателем Золотого Маятника – элладиумской премии в области истории, не находил ничего зазорного в чтении «Знаков Судьбы». Кроме расписанных на дна две с половиной страницы небылицах об Элладиуме, Виктор Князев представил в своей книге описания страшнейших катастроф новейшего времени и их предсказания, сделанные еще древними людьми. Правда, заинтриговала его всего одна статья об ужасном теракте в Индии. Насторожило Софуса именно то, что книга была выпущена в начале две тысячи двенадцатого года, а взрыв в центре Нью-Дели прогремел лишь спустя семь месяцев. И теперь, когда пожилой господин остался в полном одиночестве, он намеревался отправиться в рабочий кабинет и провести законный выходной день за изучением сей книги. Поднимаясь из-за обеденного стола, Софус все же заметил тот выпавший конверт. Он аккуратно вскрыл его с помощью острого ножа для масла и обнаружил в нем две бумаги. Первая, представляла собой копию некого старинного документа, где в роли печати выступал герб первой правящей династий Элладиума. Вторая, являлась обычной запиской, содержащей единственную строку, выведенную по диагонали размашистым почерком:
«Это может быть действительно серьезно. Свяжись со мной.
Фортер.»
XX
Сами по себе тусклые осенние листья, подавшие под ноги, в свете солнечных софитов превращались в золотые и медные монеты. Девочки шагали по широкой мощеной улице, обрамленной лавчонками и небольшими магазинами. В одних сквозь стеклянные виднелись плетеные корзины, в которые наполняли пухлые яблоки с поалевшими боками, яркие апельсины, виноград и спелая клубника. Другие, благоухали ароматом свежеиспечённого зернового хлеба. А в третьих, вы легко подобрали бы себе привычные элладианцам наряды: летящие платья, балахоны нежных цветов, костюмы свободного кроя из легкой воздушной ткани.
Вио и Силен непринужденно болтали о чем-то потешном, пока младшая сестра вдруг не остановилась посреди безлюдного переулка.
-Что случилось, Силена, идем, нет времени любоваться городом.
-Это ведь больно? Наверное, боль просто жутчайшая! – робким трепещущим голоском пропищала девчушка.
-Абсолютно не представляю о чем ты – сказала Виолен.
-Я о смерти.
-О смерти? – изумилась Вио – а не рановато ли в твои годы задумываться о столь серьезных вещах. Впереди у тебя еще, как минимум девяносто пять лет счастливой жизни.
Силен отрицательно покачала головой. – Она уже почти здесь, я чувствую ее приближение. Смерть летит сюда на своих черных костяных крыльях, обтянутых голой кожей, она опутает нас холодным мраком, а многих она заберет: нашего великого царя Максимилиана, царицу нашу мудрую Августину, всех маленьких царевичей и царевен, наших соседей и знакомых и даже друзей.
-Что ты такое говоришь? Серьезным тоном вопросила старшая сестра, положив ее руки на плечи – нельзя придумывать подобного рода шутки, это низко и просто отвратительно!
-Я не придумываю, я знаю, что так будет. Элладиум задохнется дымом. Глаза Силены не сверкали, блеск их уничтожил появившейся из неоткуда безумный страх. Зато свой фантастический лиловый цвет они не утратили. Они были лиловые, точно цветы ириса. Видишь перед собой два огромных аметиста и никак не можешь вообразить, что обладательница таких глаз настоящая, живая девочка. И ты теряешь грань между иллюзией и реальностью.
Виолен Маритимис приобняла свою сестричку. – Все хорошо. Ничего ужасного не
произойдёт не сегодня, не завтра, ты представила себе глупость и сама ее пугаешься. Не бойся! Лучше посмотри, какой прекрасный сегодня день, какой свежий воздух. А вот там, что за дивная прелесть твориться, взгляни, Силен! – воскликнула Вио. Она указывала на молодой худощавый дуб, до сих по не переменивший окрас своих листьев. Над ним парили семь абсолютно белоснежных голубей, пятеро из которых были еще юные, едва выпорхнувшие из родительского гнезда. Зрелище и вправду вызывало восхищение, но вместе с ним и тревогу. Птицы выражали себя в конвульсивных движениях, крылья их вздергивались, будто от судороги, только Виолен не хотела этого замечать, ровно, как и гигантского грозового мешка, неожиданно повисшего над деревом.
-Давай подойдем и рассмотрим их поближе, предложила Вио.
Но Силена, точно обратилась в статую и не двигалась с места. А в следующие мгновение грохот, алая вспышка, запах жжёного пера, крик маленькой девчушки. Перед глазами у Вио пронеслись черные полосы, а после, она, прикрывая рот рукой от вопиющего ужаса, смотрела на семь обуглившихся тушек несчастных птиц. Только что на этом месте стоял дуб, а над ним кружили голуби. Теперь же здесь обгоревшая коряга и крохотные обезображенные тельца, дотлевающие в пепле от зеленых листьев. Как такое возможно? Откуда появилась красная дьявольская молния? Минут пять обе девочки находились в оцепенении, и самой страшной мыслью одалживающей их сознания была о том, что стояли бы они на метр ближе дереву, они бы вместе с белоснежными голубями сгорели бы в той вспышке.
Толстые серые тучи в небе разорвались и, словно битое стекло, полетел, в перемешу с дождем, град. Он нещадно бил сестер по спинам и затылкам. Стальные лезвия молний пронзали, затянувшийся тьмой небосвод. Они бежали по опустошенным улицам, с трудом вдыхая ставший вдруг колким и морозным воздух. Эта дорога к Дворцу Образования показалась Виолен настоящим Адом. Она не думала, крепко сжимала руку сестры и, направляемая инстинктом самосохранения, стремилась как можно скорее укрыться от обезумевшей стихии.
Продрогшие, мокрые до последней нитки они вошли в просторный холл образовательного учреждения. Зал обволакивали медовые и карамельные оттенки, золотом здесь откликался почти каждый элемент интерьера. Тепло и уют, неслышно рокочущего грома. Жизнерадостный мягкий голос министра наук объявил о начале занятий и попросил учащихся разойтись по кабинетам. Оставшиеся в холле ученики, не желая опаздывать, поспешили направиться в назначенные им классы, многие на секунду оборачивались, дабы окинуть сестер удивленным взглядом.
-Батюшки, что же с вами состарилось! - возгласила пожилая женщина пышных форм в салатовом балахоне. Она уже неслась на помощь нашим героиням с извергающими густой пар чашками чая и, сжимая под мышкой стопку махровых полотенец. – Растрёпанные, в чем-то перепачканные! А бледные, бледные вы какие, будто две простынки! Напугала, значит, вас буря?
-Доброе утро, Елисент – произнесла Силена, с головой укутываясь в полотенце.
-Разве при шторме, который за всю историю Элладиума нам не досажал, утро считается добрым – возразила женщина, вручая девочкам фарфоровые чашки с горячим напитком. По новостям сообщают, на гидрометеорологической станции неполадки с оборудованием, синоптики временно не могут управлять погодой, так она и буянит, чертовка.
-Госпожа Елисент, вы же технолог в школьной трапезной, разве под стать вам суетиться, мчаться через весь дворец и подносить двум неприметным школьницам, вроде нас, чай? В конце концов, для этого есть специализированные роботы.
-Роботы - хмыкнул себе под нос школьный технолог – значит, Виолен, если придумали роботов, человеку распрощается суетиться и получать удовольствие, помогая другим?
-Нет, помогать, разумеется, нужно, только…
-Вот и я о том же – госпожа Елисент улыбнулась своей добрейшей улыбкой и погладила Силен по голове – своих детей и внуков у меня нет, так хоть чужих окружу заботой.
-Ах, ты, метаясь от одной профессии к другой, ты, Маритимис остановила свой выбор на аквалангистке и по дороге в школу решила совершить контрольное погружение? – из-за спины Виолен услышала колючую и очень знакомую речь.
-Ты ошибаешься, Мизер Домнаторум. На улице чрезвычайно жарко и мы решили освежиться, искупаться в море в одежде и с рюкзаками – эти слова Вио сказала девочке с шоколадной кожей и густой черной косой. Голову ее окантовывал плетеный из мелкого голубоватого жемчуга венок - очень распространённый в Элладиуме головной убор. Свой тонкий острый он она всегда горделиво поднимало к верху, а карие глаза щурила, что наделяло ее лицо крысиными чертами.
-Все ваши беды, Виолен, из-за отсутствия пунктуальности и собранности. Явились бы вы во Дворец Образования вовремя, не застал бы вас на улице град- с ехидством заметила Мизер.
-Сказал человек, который умудрился опоздать даже на собственное рождение! – буркнула Вио, поджимая губы.
На некоторое время между ним установилась напряженность, обе девочки буквально испепеляли друг друга взглядом, будто бы скалили зубы друг на друга, подобно диким собакам, будто бы каждая желает разодрать противнице горло. А затем они обе расплылись в улыбке, и стало ясно, что мимолетная ненависть была плодом безупречной актерской игры.
Виолен Маритимис и Мизер Домнаторум познакомились еще до освоения им членораздельной речи (им исполнялось тогда год или полтора не более того). И с той поры судьбы Вио и Миз сплелись плотной неразрушимой нитью. Дружба девочек протекала без единой значительной ссоры. Зато язвительными жгучими насмешками они обменивались ежедневно и таким образом лишь укрепляли свои отношения.
-Умоляю Виолен, пойдем быстрее на историю, ведь Профессору все равно последний у нас сегодня день или первый, он в любом случае «подвесит нам на первом же столбе» за пропуск половины урока.
- Я бы пошла с превеликим удовольствием, только… Одной рукой Вио провела рукой по волосам, спутанным ветром в настоящее воронье гнездо, а другой по бирюзовому школьному сарафану, насквозь пропитанному дождевой водой.
-Понимаю, мне подождать тебя, пока ты будешь сушиться?
-Ни в коем случае, лучше беги в кабинет истории и уговори Профессора «повременить с виселицей».
В гардеробной комнате Вио и Силена в два счета обсохли под действием мощных струй горячего воздуха, исходящих из осушительных аппаратов. Шелковая одежда вновь лоснилась и играла всеми оттенками морских волн. Лица чистые и посвежевшие. Волосы расчесаны, опрятно заколоты. Словом, девочки были приведены в надлежащий вид.
Всю сотворившуюся с ней, мягко говоря, неприятную историю, произошедшую возле дуба в переулке, Виолен решила позабыть раз и навсегда. Младшую сестричку она убедила не кому не рассказывать о едва не испепелившей их вспышке.
-Обыкновенный кошмар, который необходимо стереть из памяти. Да, существовала мизерная вероятность, что молния могла ударить по нам с Силен, но мы сейчас живы и здоровы, а не произошедшее незначительно. Да, очень жалко несчастных белоснежных голубей, да, они священные для элладианцев птицы и их гибель – предзнаменование страшной беды, но это же суеверие…
Размышления девочки неожиданно остолбенели. Просто существовало в их государстве никаких знамений насчет голубей! Такая примета впилась в сознание Виолен, когда та пробегала глазами статью о гибели Элладиума из «Знаков Судьбы».
-Не позволяй опасениям порабощать твой разум, Вио – твердила девочка сама себе – нужно мыслить рационально, как умный современный гражданин Светлого Царства. Что может случиться с городом? Пострадает ли он от погодной аномалии? Вряд ли. Бьюсь об заклад, гидрометеорологии разрешат проблему с градом в ближайшие часы! Будет ли государство уничтожено неразумным человеком? Тоже не убедительно. Предположим, у Элладиума есть некие коварные кровожадные враги. Только им не удастся к нам подступиться. Не зря Элладиум нарекают «Неприступным Раем». Вражеский истребитель мгновенно уничтожат еще на границе с Шелератом, стоит управлению Кустоделя щелкнуть плацами. У нас в запасе имеется такое ядерное, химическое и биологическое оружие, которое им и не снилось. Пусть наступают на город целыми танковыми гарнизонами, мы сумеем дать отпор! Впрочем, о чем это я.
Девочка достигла двери зала истории и осторожно надавила на микроскопическую гладкую кнопку, отворяющую дверь. Ее глаза окинули давно знакомый кабинет, огромный, буквально выдолбленный из желтого мрамора. Прозрачные стеллажи огибали все помещение. В них остатки черепов, зубы, кости первобытного человека, древние орудия труда, предметы обихода, стрелы, копья, драгоценные украшения трёхсотлетней давности – многое уникальные для большого мира трофеи, добытые объединенной экспедиционной группой археологов и кустодельцев. В том самом кабинете хранились утраченные руки Венеры Милосской и голова Крылатой Ники. Но содержащиеся в классе истории трофеи представлялись ничтожными перед реликвиями университетского исторического факультета.
-Прошу прощения, позволите ли в мне войти – свои слова наша героиня направила к молодому тридцатилетнему мужчине с узкими плечами и длинной шеей, обладающему слегка рыжеватыми волосами, отпущенными до лопаток.
-Вы испытали на себе гнев природы, а еще абсолютно промокли под ливнем. Я думаю, это достаточно уважительная причина для опоздания, ко всему прочему, сегодня ваш последний день. Не смею делать вам замечания, садитесь. Мы как раз закончили подводить итоги вашего школьного обучения и говорили о наградах, которые вручат вам завтра. Из интересного для вас – профессор водил указательным пальцем по бумажному списку. -В классе рекордное количество лауреатов – пятнадцать. Три призера золотого лаврового венка – Оппаланикс, Ирина и Георгиния. Пять обладателей серебряного, включая вас, по позициям эрудиция и прилежность в учебе, и Мизер по позициям эрудиция и физическая подготовка. Анвис дослужился до бронзового венка за прилежность в учебе.
Длинный полукруглый стол, загнутый полумесяцем, рассчитанный на двадцать человек. И Виолен предстает перед не менее сложным выбором, чем определение будущей профессии. По обоим края полукруглого стола сидели значимые для Вио люди - ее близкие друзья: уже знакомая нам Мизер и пухлощекий смуглый черноволосый грустноглазый Анвис Бонум. К кому примкнуть ей, с кем сеть рядом? Похоже на сущую безделицу, но на самом деле, безумно важная деталь. Только бы не ранить своим выбором человека, только бы не обидеть его. Не намереваясь задерживать класс, девочка польстилась на миловидную физиономию Анвиса и выбрала место возле него.
-Опять в ссоре, Анв? – почти беззвучно поинтересовалась Виолен.
-А когда, припомни, пожалуйста, мы с госпожой Домнаторум разговаривали адекватно, не выплескивая друг на друга ненависть – сказал Анвис тихо, но шепот его был надрывен. Вспухшая жилка билась около виска мальчика.
-Так после вчерашних четырех часовых дебатов с участием класса Альфа, Бета и Дельта ты одержал победу над Мизер и доказал, что якобы история для человека важнее искусства?
-Жалею, что ты не пришла, там развязалось настоящее кровавое побоище, ты бы видела ее раскрытый рот, ее обреченный взгляд, после моего последнего титанового аргумента! Анвис в упоении потирал руки, вспоминая о вчерашней победе.
-О Анвис, ты настоящий дурак! Потакай Мизер хотя бы иногда, иначе тебе никогда не добиться ее расположения.
- За кого ты меня принимаешь, я не намерен ползать перед кем-либо на коленях. Унижаться не по-элладиумски. Мизер Домнаторум очень яркая, загадочная и утонченная натура, но характер у нее до невозможности скверный. Тут он всхлипнул и уткнулся лицом в руки. – Господи, она такая же она умница, красавица, гениальная художница! Виолен, милая, прошу, помоги мне понравиться Миз, помоги – принялся причитать он – ты ведь знаешь ее с рождения: все привычки, предпочтения, тайные мечты.
-Разве я похожа на сваху – хмыкнула Вио несколько возмущенно – Мизер - человек достаточно необычный, впрочем, точно и другие элладианцы, мы люди многогранные, будто алмазы, мы, если можно так сказать, переполнены знаниями, мыслями, чувствами, добраться до наших сердец трудно и на это требуются десятилетия. И, кстати, Мизер привлекает другой типаж. Ей по душе гордые мальчики из Кустоделя. От них она буквально сходит с ума.
-Кустодель – Анвис вздохнул обреченно – я даже документов не подавал на предварительное зачисление. Отец намекнул, что не стоит. Разве потягаюсь я с крепкими, ловкими, бесстрашными коренными жителями города. Школу и ту закончил с бронзовым венком, за трудолюбие.
-Ты недооцениваешь свою награду, Анвис. За два года ты добился невероятных успехов в образовании, смог ужиться среди нас, и ты просто молодец. Оставайся таким же упорным, не теряй уверенности в себе, Анв. Наступит и твой триумф.
-Легко говорить, когда награда по двум позициям уже у тебя в кармане и на лучший факультет государства принимают с распростёртыми объятиями – выговорил он грустно и вяло, не поднимая головы со стола.
Анвиса, его мать и двух старших братьев по праву называют избранными или просто счастливейшими испанцами. Год тому назад им одним из первых за последние пятьсот лет удалось переселиться в Элладиум. Отчим мальчика - боец Кустоделя высшего звания, находясь в командировочной поездке в Мадриде, повстречался с бедной вдовой Кастеллой. С первой встречи глаз, их сердца затрепетали в любовной муке. Война пленила эта восхитительная женщина. Его не смущало ни происхождение Костелы, ни трое ее взрослеющих детей. Несколько лет подряд кустоделец обращался в администрацию министерства с просьбами отправлять его исключительно в Испанию. Встречи молодой и господина Бонума становились все желаннее, а расставания все болезненнее. Каждое возвращение Элладиум оборачивалось для кустодельца вопиющей мукой. «Райский уголок не был для него райским, экспрессивные жгучие краски стирались для него с предметов. В дали от своей любимой он не жил, а волочил по земле бренное существование. На запросы в элладиумское правительство на получение гражданства Кастелле многие месяцы отвечали отказом. Наконец доблестный кустоделец, отчаялся настолько, что решим покинуть город-государство навсегда и обручится с «дамой его грез» - Я люблю ее - сказал тогда господин Бонум великому царю беломраморного государства – и буду с ней, чего бы мне этого не стоило. Правитель был настолько тронут самоотверженностью война, что в следующие несколько минут вопреки решению премьер министра, подписал заветный документ и тем самым узаконил союз между возлюбленными: – Если вы не лжете мне, господин Бонум, ведь я считаю вас человеком чести, в нашем государстве держится на вас. Если ваша любовь истинна, действительна, неподдельна, любовь такая, которую трудно обнаружить в Большом мире, то она должна процветать в Элладиуме. Светлейшая Мирабель не рассудила бы иначе!
Костелла была женщиной с довольно высоким уровнем интеллекта, знала несколько языков, никогда не приступала закон и моральные устои, не имела вредных привычек, как и ее дети, обладала отменным здоровьем. И это сыграло значительную роль в окончательном решении особого заседания Дворца Правительства.
-Госпожа Виолен, господин Анвис – голос учителя внезапно прервал разговор друзей – повергаю перед вами просьбу приглушить несколько свои звонкие восклицания, все-таки мы находимся на уроке, пусть и на последнем школьном уроке истории в вашей жизни.
-Да, пожалуй, мы совершенно забылись – виновато проронила Вио.
-Понимаю, с кем не бывает, но впредь прошу вас… Окончание предложения историк либо проглотил, либо забыл выговорить вовсе. К слову, каким образом вы решили распорядиться с университетским обучением?
-Я избрала медицину, профессор – лаконично ответила Вио.
Уголки губ учителя опустились, внутри он явно чувствовал разочарование – Это ваш выбор, только знайте, факультет Геродота был создан именно для вас.
Виолен сразу подумала, будто бы учитель шутит, и поэтому не выказала изумления.
-И не глядите на меня так, Виолен. Вы бы, при желании, превзошли бы и Анвиса в знании истории. На данный момент затрудняюсь найти вопрос, ответа на который вы бы не дали.
-Что вы, история отнюдь не моя стихия – отрицала девочка – я разве в крации опишу первые стычки между лагерями консервативных и либеральных мудрецов, да приведу несколько сведений о Битве за Элладиум - вот и все мои знания.
-Превосходно – историк сложил руки в замок и положил на них голову – а что вы скажете о великолепной, красочной, занимательной легенде о таинственной магии четырех повелителей света, к которым принадлежит наша канонизированная правительница Делиджес Мирабель?
-Право, нахожусь в замешательстве, никогда ранее ничего подобного не слышала.
-Разве? – удивился учитель – и ваш дедушка, несравненный господин Софус, ученый высшей категории, вам ее не рассказывал? Насколько я помню, это его любимая «сказка». Только она, по мнению нашего «титана истории», достойна обитать в памяти людей.
Что-то похожее на легенду об Инфернусе и Мирабелле мелькало среди речей дедушки, но такие слова, возможно и не были обращены к Виолен. Господин Софус, в силу безумия и замкнутости, скрытого в нем гения, был склонен разговаривать сам с собой, а иногда из уст его вылетают лишь пестрые, бессвязные клочки мыслей. Так что на вопрос профессора девочка решила ответить отрицанием.
-Тогда вы, господин Анвис Бонум, поведаете ли вы нам прекрасное придание? – профессор перевел взгляд на соседа Вио, который услышав поставленный вопрос, сначала, поперхнулся смесью из междометий и предлогов, а после щеки ее подрумянились будто бы от стыда. -Я еще не так хорошо знаком с вашими традициями и мифами. Многие месяцы я целиком и полностью посвятил изучению латинского языка. Но вы только не подумаете, я знаю историю. Хотите услышать о Великой Французской Революции или об объединении Древнего Египта. Первый Крестовый Поход, Битва при Гастингсе, Октябрьская Революция – что угодно, я расскажу.
-Тише Анвис, успокойся – подруга теребила рукав его шелковой рубашки и пыталась усадить встревоженного мальчика на стул.
-Я вник в вашу проблему, Анвис – учитель понимающе покачал головой – присядьте, ради всего святого!
Анвис покорно присел.
-А сейчас, студенты-выпускники, дайте мне понять, кто из вас имеет представление об известнейшей Элладиумской легенде?
На зеленую кнопку, располагающуюся под левой рукой у каждого учащегося, не нажал собственно никто: не бронзовые, не серебряные, не даже золотые лауреаты.
-Что ж, господа – с прискорбием сообщил историк – это настоящая катастрофа! Благо, время до конца урока у нас еще есть. И придется мне напомнить вам легенду, которую вы по каким-либо причинам пропустили мимо ушей в младшем классе. Итак, прошу внимания!
XXX
Профессор удобно устроился, откинувшись на спинку широкого кресла и начал повествование: «Всем известно, что чуть больше тысячи лет назад в семье богатого сюзерена Мундия Делиджеса на свет появились двое младенцев: Мирабелла и Инфернус. Родились они вовремя ужасающего для того времени природного явления – затмения солнца и поэтому, младенцы с первого вздоха были обречены на величественную, тяжелую, полную опасностей жизнь. С ранних лет они начали проявлять выдающиеся способности. К четвёртому году они первые в своей семье, безо всякого обучения овладели грамотой и счетом. В шесть лет как Инфернус, так и Мирабель гарцевали на лошадях и безупречно стреляли из лука. Добротой, милосердием, честностью, отвагой наследники Мундия превосходили всех живущих в те времена. А взаимная любовь между братом и сестрой поражала окружающих».
-Извините? – возмутилась очень худенькая, маленькая, будто фарфоровая статуэтка работы искусного мастера, девочка с густой рыжей копной волос – Любовь? Между Инфернусом и Мирабеллой? В учебных текстах же говориться, что они ненавидели друг друга с детских лет, Инфернус испытывал к сестре жгучую черную зависть, так как сам он не располагал не мудростью в голове, не силой в теле.
Профессор лишь слегка улыбнулся в ответ.
Почувствовав, что ее замечание пытаются игнорировать, девочка наморщила тоненький носик и вынула из школьного рюкзака маленький блестящий предмет, напоминающий флэш накопитель, поднесла его к алым от природы губам и громко произнесла – История Элладиума. Высший Курс Обучения. Часть Первая. Биография Великой Царицы. Параграф Второй. В тот же миг на мраморную поверхность стола были спроецированы объемные изображения представителей рода Делиджес, в том числе и юной Мирабеллы, а так же текст.
Постойте, Георгин - сказал учитель, прежде чем она начала читать - нет необходимости перечитывать мне учебник, который, поверьте, за девять лет преподавательской деятельности я выучил наизусть. Во-первых, мы имеем дело всего-навсего с легендой, во-вторых, в этом случае учебные тексты не совсем правдивы. Дело в том, что создатели учебников думают, якобы вам не нужно объяснять, как теплые семейные отношения между царицей и ее братом, основанные на доверии и взаимопонимании переросли в кровопролитную вражду. История тем и сложней математики, что в ней все неоднозначно, нет четко выведенных решений, доводов. Испокон веков ее пересказывали и переписывали, как кому вдумывалось, как кому было выгодно. Мы, профессора, давно не доверяем книгам.
Профессор прокашлялся и продолжил рассказ: «Когда сын сюзерена достиг четырнадцатилетнего возраста, он твердо решил отказаться от унаследования власти и богатства отца. Он не желал, чтобы сотни голодных, изможденных безвольных слуг работали на него до последнего издыхания. Юноша собирался покинуть родной дом. Мирабель полностью поддерживала взгляды брата и решила пуститься в бегство вместе с ним. В продолжение своего странствия они сыскали себе соратников: сбежавшую из под венца крестьянку и пастуха. Вместе с ними брат и сестра около года кочевали по свету, помогая всем страждущим, которых только встречали на своем пути».
Рассказ профессора вновь приостановил обладатель золотого венка. На сей раз свое мнение решил высказать ученик. На лице, шее, кистях рук через прозрачно-синеватую кожу просматривался каждый сосуд и капилляр. Звали его Оппаланикс. – Прошу прощения, профессор, когда вы говорите о крестьянке и пастухе, вы подразумеваете Святую Ринату, покровительницу врачевания, и Святого Теодора, владыку справедливости.
-Верно подметили, милейший!- воскликнул историк: «Четверо героев буквально наполняли черствый и бессердечный средневековый мир счастьем, они сеяли добро. Днями и ночами, отказывая себе в сне и пище два юноши и две девушки трудились во благо простого люда. Вспахивая поля старика, исцеляя от простуды пожилую женщину или вытаскивая младенца из горящего амбара, они не требовали ничего в замен ни от крестьян, не от царей, ни от богов. В конце концов, судьба не просто щедро вознаградила отважных отроков, она посчитала их достойными величайшего на свете могущества. Однажды, Мирабелле, Инфернусу и их сподвижникам довелось встретить у подножья одинокой горы Ритус мальчишку. Слезы градом лились из его глаз, он умолял спасти его старшего брата, заточенного под грудой камней в горной пещере. Вызволяя непоседливого ребенка, выбравшего опасную гору Ритус местом для игр, Рината, Теодор, Инфернус и Мирабель сами оказались в западне. Как рассказывал тот самый мальчик, вернувшись в свою деревню, он с четырьмя юными благодетелями долгие часы бродил по пещере в поисках выхода. Мальчишка утверждал, что ему глазам представали такие дьявольские порождения, что он ни на секунду не переставал креститься. Что великие герои одним взмахом меча побеждали плотоядные травы и отсекали головы рогатым змиям. Что свирепое, буйное озеро они преодолевали вплавь, причем сам Инфернус вез его на своей спине. – А когда мы вышли на свет, они обернулись богами, четырьмя новыми всесильными богами. Они стали землю раздвигать, поворачивать бурные реки и сдувать с неба облака – молвило, спасенное от беды дитя. Его искренняя речь разнеслась по всем близлежащим селеньям. Толпы крестьян вскоре собрались у подножья той самой горы Ритус и к ним, точно с неба, спустились четверо природных владык. Они не просили от бедняков ни даров, не жертв, не восхвалений. Герои только наказали им не причинять вреда друг другу, а за помощью всегда обращаться к ним. Уверовали крестьяне в повелителей стихий. В трудную минутку к ним обращались и злосчастья все отходили прочь, но так продолжалось недолго. Власть владык вскоре рассорила и погубила. Не ожидайте, я не буду пересказывать историю начального класса. В легенде нет ни слова об объединение Мирабеллой лагерей мудрецов, об основании Элладиума, и о войне за справедливый раздел некоторых земель между Инфернусом и Мирабеллой».
-Но причина войны не являлась крохотным клочком земли. Ее корень лежал гораздо глубже, а именно в взаимоотношениях сестры и брата. Я где-то читала – начала вытягивать необходимые ей частички из вязкой трясины памяти Виолен – что конфликт между ними просто не мог быть разрешен мирным путем, потому как Мирабель и Инфернус, представляли собой не обыкновенных людей, а чистые воплощения добра и зла. А мрак и свет время от времени пытаются уничтожить друг друга, их борьба и движет миром.
-Интересная версия, госпожа Маритимис, вот только не совсем правдивая. Мудрые, благородные, храбрые, по преданию обладатели магического дара, все же оставались смертными людьми, которым свойственно ошибаться. Подлинная причина Великой Пятилетней Войны до сих пор не известна. Существует множество теорий, вплоть до самых безумных, вроде той, что гласит, будто бы Мирабелла, да простит меня она за такое злословие, присвоила себе создание мирного города, который якобы основал Инфернус, и сама же развязала с ним войну во имя уничтожения недостойных жизни в Элладиуме крестьян. Запомните, Виолен, раз и навсегда только людям свойственно воевать, не богам и не ангелам. Они сочтут это выше своего достоинства. В войне нет противостояния зла и добра, сил, которые и без того абстрактные понятия. В ней все источает жестокость, в ней все бороться за торжество справедливости. История Инфернуса и Мирабель показывает нам, что и великие сбиваются пути. Одни, кто честны перед собой и миром, кто с благодарностью и смирением принимают собственную участь, находят обратную дорогу. А те, кто слишком честолюбивы и чьи души наполнены бесконечной алчностью требуют от жизни все новые и новые награды, как Инфернус – так и продолжают натыкаться на стены и не видят перед собой путеводного света.
-А вы не расскажете, чем закончилась легенда? – робко попросил Анвис. Виолен обернулась к нему. Ручка была обхвачена короткими вспотевшими от усердия пальцами мальчика и несколько исписанных черной пастой тетрадных листков лежали перед ним на столе. – Он все это время записывал – удивленно подумала Вио – пожалуй, иногда Анвис перебарщивает с усердием, ему так и до нервного срыва не далеко.
-Специально для вас, Анвис, единственный будущий студент исторического факультета в этом классе, я завершаю свой рассказ: «Значит, по приданию в сражениях участвовали свирепые страшные, твари, которых брат и сестра создавали при помощи собственной магии. Теодора и Ринату, не по собственной воле оказавшихся по разные стороны баррикад, убили жесточайшим образом в последний военный год. А сами потомки рода Делиджес, по официальным фактам, в день битвы за Элладиум встретились один на одни, лицом к лику на смотровой площадке Голубиной Башни. Тогда дождь хлестал по земле, ревел ветер, грозы сверкали над их головами, но каждый из них стоял без движения, глядя в глаза своему противнику. Головы их пять лет терзало страстное помышление уничтожить друг друга, но нанести решающий удар никто из них так и не смог. В тот день из Элладиума были отозваны войска, битва прекратилась. Как и Инфернус, так и Мирабелла, омраченные, уединились в своих покоях. В души их закрался непреодолимый страх. Они опасались очередного нападения с вражеской стороны. Неделю никого к себе не подпуская, они ставили опыты в своих так называемых лабораториях, экспериментируя, пытаясь возрастить свою магическую силу. И хотя более ранние опыты завершались удачно, этот, последние, для обоих магов завершились трагически. Заражение крови – констатировали лекари тех времен. Смерть сестры и брата пришлась на дату исполнения им двадцати одного года. Говорят, перед кончиной они глубоко раскаивались в своих деяниях. Теперь у нас этот возраст зовется «Временем признания ошибок».
Рокот голоса министра образования выпорхнул из аудиоколонок и оповестил об окончании первого урока.
-Пришла пора нам расставаться, дорогие мои и любимые, мне очень приятно было обучать ваш класс – торжественно произносил историк, погружая папки с документами и какие-то мелкие причудливые вещицы в свой плетеный соломенный портфель. – Успехов вам. Пусть удача всегда будет вашей верной спутницей. Надеюсь, что вы, подобно основательнице Элладиума, добьетесь в будущем грандиозных высот, но не постигните такого же печального финала. В последний раз привожу на вашу память. Общий сбор завтра в пять сорок шесть утра на Тихоокеанской площади. Прошу прийти вовремя, в приподнятом расположении духа, с парадным одеянием в сумке и зазубренной до умопомрачения речью в голове.
Ученики поднялись из-за полукруглого стола и торопливо водрузили рюкзаки на свои спины. И в тот момент что-то встрепенулась в Виолен. Она о непонятной причине вспомнила утреннюю статью из нелепой дедушкиной книги и принялась беззвучно повторять ее строки: «Придет день, когда потомки Инфернуса обретут небывалую мощь» - И какой же глупец Виктор Князев. Он был не в состоянии сочинить что-то более правдоподобное. Всем известно, что у этой страшной личности не оставалось детей.
В разум ее внезапно проникла песчинка сомнения. По крайней мере, так, черным по белому было прописано в биографии Инфернуса, так говорили им учителя на школьных уроках.
-Профессор! - неожиданно сама для себя выкрикнула Вио и обернулась к учительскому креслу, которое теперь спокойно пустовало. – Профессор!- с тем же взволнованным возгласом она выбежал в коридор. Учитель резко остановился, и, обернувшись к школьнице, поинтересовался, что ей потребовалось.
-Скажите, а ведь потомков рода Делиджес не осталось на свете? – на одном дыхании выпалила девочка.
– Вы набрали восемьсот пятьдесят баллов на экзамене по истории. Вам и без меня известно, Мирабелла имела единственная дочь по имени Лада, в честь которой правительница на последнем своем издыхании просила назвать город. Девочка прожила не на много дольше матери. Через несколько лет, совсем еще ребенком, бедняжка подхватила малярию и скоропостижно скончалась – растягивая слова и почесывая правый слезящийся глаз, сказал учитель.
-Да, но мне ничего толком неизвестно о носителях черной крови Инфернуса?
Профессор задумался на секунду. Вопрос ввел его в некоторое замешательство. –Если рассуждать с научной точки зрения… Еще не найдена ни одна старинная рукопись, где бы упоминалось о том или ином представителе темного рода. Единственное место, где Инфернусы гипотетически имели право бы обитать - это в самой дремучей, самой опасной части Шелерата, где не работает электричество, где выходят из строя даже часы и компасы, а пролетающие над этим местом воздушные судна теряют управление и исчезают бесследно. На бешеные земли ни ступала нога кустодельца, эта территория до сих пор не изучена. И я не берусь предполагать, что там возможно выжить. Хотя для слуг дьявола Бешеные Дебри вполне приемлемое обиталище. Но, госпожа Виолен, если вы когда-нибудь встретите человека с летучей мышью на шее, считайте, вам несказанно повезло!
XXXX
Не задерживаясь больше ни секунды, он стремительным широким шагом двинулся в сторону кабинета профессоров, мурлыкая себе под нос незатейливую мелодию и размахивая соломенной папкой.
-И о чем он только сейчас говорил? Почему наши преподаватели любят изъясняться загадками? На чьей шее должны сидеть летучие мыши? Слова профессора только покрыли догадки девочки густым слоем тумана. Она уже ни в чем не была уверена. Выдержка из «Знаков Судьбы» будто бы и вправду затронула душу девочки. Вио не признавалась себе но ее одолевал страх с того самого момента, как ее крохотная сестричка вдруг начала рассуждать о смерти.
-Вио! прозвенел настойчивый голос у самого ее уха.
-От неожиданности, сердце, погруженной в свои раздумья девочки подпрыгнуло.
-Тебе не хорошо? – поинтересовалась Мизер.
-Нет, все в порядке – Виолен опомнилась и резко встряхнула головой, словно избавляясь от тревожных предположений.
-Сейчас химия, нужно спешить, перерывы между занятиями сегодня очень короткие.
-Следующие три урока пролетели совершенно незаметно. Учительницу анатомии воодушевил тот факт, что Виолен Маритимис собирается на факультет Гиппократа. - Этой талантливой девочке сама Мирабелла указала путь к медицине – сказала преподавательница, от радости вплеснув руками. За несколько часов дождь совсем прекратился. Мутные капли на оконных стеклах высохли, оставив за собой грязные пятна. Ветер сдул глубокие лужи и размазал их по тротуарам. Небо оставалось смуглым и беспросветным. Оставался последний урок в школьной жизни выпускного класса – астрономия. А затем прощай, Дворец Образования, прощай, хрустальный фонтан в трапезной, прощай, зеленые портьеры с вышитыми золотой нитью узорами, прощай, соленый мраморный бассейн, прощай, родные шероховатые стены!
Покинув кабинет философии, Виолен заметила, что Анвис и Мизер идут рядом, улыбаются и преспокойно разговаривают.
-Вы все-таки пошли на мировое соглашение! - возликовала девочка.
-Нет, конечно, с чего ты взяла – возразила подруга – я Хомяка во век не прощу за это публичное посрамление, унижение, перед всем Дворцом Образования. Мы с ним, ведь, будем учиться в одном здании и у меня в распоряжении еще целых семь лет, дабы совершить кровавое возмездие. Неистовая улыбка Мизер на секунду превратила ее в демона, она угрожающе взглянула на своего обидчика и слегка цапнула его за плечо длинными ногтями, но то не подал виду. Далее она смягчилась, захватила обоих друзей в объятия и в таком положении они двинулись по коридору.
-Сегодня просто знаменательный день! Проскальзывают последние моменты детства, и так не хочется на кого-либо злиться. Хочу, чтобы шестнадцатое октября навсегда осталось в моей и вашей памяти. Ах, но в тоже время грустно. Помнишь, Вио, нашу первую присягу, как дрожали коленки перед выходом в центр сцены. Как забыла весь текс и три минуты, поддерживала на площади безмолвное оцепенение. А потом мы над этим смеялись, лежа на холодном песке пустынного пляжа. Мы шептали друг другу всякую чепуху, но чувствовали себя счастливыми. Как и положено несмышлёным малышам. Грустно!
-Тогда, не говори о грустном – предложила Виолен. – Расскажи, лучше о своем путешествие в Большой Мир. Ты со дня приезда и словом не обмолвилась о Европе и Америке.
-Я бы рассказала, но боюсь, Анвису будет не интересно. Он у нас сам пришелец из Иного мира.
-Я послушаю тебя с удовольствием – произнес Анвис, точно обидевшись на слова Мизер.
-В общих чертах, Большой Мир чрезвычайно отличается от нашего. В нем великое множество восхитительных и ужасных черт. Он не идеален, тем и привлекателен. Конечно, в Нью-Йорке безобразно шумно и грязно, в Лондоне всегда холодно и пасмурно, В Париже готовят отвратительно, но это не мешает наслаждаться величием этих городов, слушать сумасшедшее биение их сердец. Поездка оказалась увлекательной, потрясающей. Жаль, Виолен, ты не поехала с нами. Говорят, до университета обязательно нужно посетить Большой Мир, познакомится с его проблемами и недостатками.
-Извини меня за отказ. Я не сочла себя готовой к постижению мирских проблем. Я обязательно побываю в одной из Европейских стран, но пожже, до совершеннолетия точно. Силен подрастёт, да и отец с матерью престанут отправляться в долгосрочные экспедиции. Тогда мы и совершим настоящий семейный вояж.
-Надеюсь, тебе удастся, но, по-моему, следовало бы сделать это именно сейчас. Поездка изменила бы тебя, Виолен, она бы раскрыла тебе глаза!
-Почему ты меня с собой не взяла, я тоже никогда не посещал Великую Британию и Францию – раздосадовано пробубнил Анвис.
- Я бы не стерпела твоего нрава и, честное слово, сбросила бы тебя с воздушного корабля СУСЭ еще в первый час полета.
Мальчик только насупился и отвернул голову в противоположную от Миз сторону.
Мизер украдкой взглянула на наручные часы и что-то безгласно прошептала самой себе. Уместно было бы упомянуть об экзаменах. Я за семь дней отсутствия пропустила некий зачет, верно?
-Зачет по древнегреческой архитектуре – пояснила Виолен.
-Ясно, беспокоится не о чем – девочка с облегчением вздохнула -предмет не многозначительный, да и в аттестате роли не играет. Не собираюсь тратить на сдачу зачета свое драгоценное время.
-И тогда у тебя в сумме выйдет меньше восьми ста баллов? – выговорил Анвис, направляя взгляд исключительно на стену. – Не маловато для дочери премьер министра?
-Думаю, нет, я обладатель серебряного лавра, мои зарисовки нравятся декану факультета имени Боета. Мне и этого достаточно. Ничего гениального я в жизни творить не собираюсь. Отец готовит себе в преемники Феликса, который окончил школу с девятисот девяноста тремя баллами. Вот он пусть и приносит гордость в семью. А я буду лишь творить, писать картины в собственное удовольствие. Она в упоении заломила руки, уже представлялся свой пленер на опушке леса Шелерат, откуда открывается чудесная панорама на город.
-Не желаешь приносить в семью почет, так не приноси и стыда. Не пойдешь отвечать на вопросы экзамена, люди начнут говорить, будто бы дочь-художница главы нашего государства не имеет понятия, чем дорическая колонна отличается от ионической. Не предавайся лени, Мизер.
-Хорошо, хорошо, я повинуюсь, дорогуша, и покидаю вас. Увидимся… Она вновь обратила взор к часам и замерла в недоумении.
-После астрономии на Тихоокеанской площади, у малой статуи дельфина – подсказала Виолен.
-Действительно, где и всегда – девочка вспорхнула с места, заставив вздыматься густую черную косу. Мраморные ступеньки щелкали под обувью Мизер, и она очень скоро скрылась из виду.
Впереди начинался пышный розарий, наполненный божественным благоуханием робких нежных белых и бледно-розовых и дерзких страстных алых бутонов. Птицы свистят у стеклянной крыши. Аквариум прямо под ногами и огненного цвета рыбы с любопытством и изумлением разглядывают твои ступни. Здесь располагается излюбленное место для игр младших школьников. Но сегодня в розарии было как никогда безлюдно. Лишь несколько девчушек, самых что ни на есть малышек, сидели на кованой лавочке, болтая тоненькими ножками, и смотрели кино на голографическом планшете одной из подруг. И среди них Силен. Лицо ее было точно у восковой куклы, на не отсутствовала жизнь, отсутствовали всякие эмоции. Губы сжимались в одну тонкую бледную полосу. Глаза смотрели не на экран, а прожигали его насквозь. Виолен позвала ее, пытаясь подделать радостный голос, но получилось из рук вон плохо. Сердце Вио сегодня не знало покоя, а запах жжёных перьев все время ударял в ноздри. Разговаривать младшая сестра отказалась, зато она вынула из своего портфельчика картонку размером с две ладони и вручила ее Вио. На листе картона Виолен распознала бенгальского тигра, выполненного дрожащей детской ручкой с помощью сухой пастели. Он совсем как живой, будто стоит посреди настоящего леса. Крупный гордый хищник приготовился к прыжку. Взъерошенная полосатая шерсть, обнаженные стальные когти скребут мягкую землю. Взгляд источает настоящую звериную свирепость. Возможно, тигр пристально следит за своей будущей жертвой, которую вот-вот безжалостно разорвет на куски.
-Восхитительно, сестренка, да ты и с Мизер Домнаторум можешь потягаться в изобразительно искусстве! Ты даришь ее мне?
Силен робко кивнула и прошептала – он тебя защитит, мой зверь, но ты сама постарайся не уступать ему в смелости. Пожалуйста, будь храброй, в последние секунды жизни это особенно важно. Она прижалась к старшей сестре, едва не рыдая, а Виолен погладила ее по голове и несколько раз неосознанно повторила – я не буду, обещаю, только не плач.
На урок астрономии они с Анвисом спешили почти бегом, так как занятия начались уже несколько минут тому назад.
-Да что же сегодня за чертов день – раздраженно говорила Виолен толи Анвису толи самой себе – она се утро твердит о приближающейся смерти, дурацкая дедушкина книга, красная вспышка нас едва не испепелила.
-Вспышка? – с недоумением переспросил Анвис.
-Да, яркая багровая молния сожгло дерево вместе с … - девочка не успела договорить. Тяжелый и резкий удар со спины. Что-то врезалось в нее на бешеной скорости и сбило с ног. Искры посыпались из глаз. Она задела плечом каменную колонну и упала.
XXXXX
Потирая ушибленную руку, она медленно огляделась. Все содержимое школьной сумки разлетелось, раскатилось по полу в радиусе двух метров от Вио. Рядом ее друг развалился в такое же позе и прибывал в состоянии абсолютного шока. А несколько поодаль от себя Вио обнаружила и виновника столкновения – до безрассудства тощего, низкого и бледного паренька возраста не более тринадцати-четырнадцати лет. Его черная одежда, сплошь усыпанная цепями и декоративными шипами, вся перепачкана в непонятной грязи. Носки лаковых ботинок чудовищно избиты, на лице его мясистая царапина, в светлых волосах запутались сухие листья. Он весь дрожал, зрачки его были мутны, точно у безумца. Мальчик уже поднялся на ноги и собирался продолжить свой путь.
-Вы чуть не убили нас, милейший, неужели вы не собираетесь извиняться? – с возмущением задала вопрос Виолен.
-Извините… я… ради бога… не хотел … простите мне нужно идти – отрывисто отвечал тот.
Даже если бы сей мальчик не сбил Виолен с ног, а просто бы прошел мимо, то наша любопытная героиня все равно остановила бы его. И так кое же действие предпринял и любой другой элладианец, повстречав человека с такой чужеродной внешностью.
-За кем или зачем вы гонитесь в эдакой горячке, от которой людей на своем пути не замечаете? – Вио уже приняла вертикальное положение. Уткнув руки в бока, она наступала на своего обидчика.
-У меня, правда, нет времени, я должен идти…
-Каким образом и с какой целью вы проникли в наше государство? – сухо и жестко вопросила Виолен.
-О чем вы?
-Уважаемый, граждане Элладиума имеют довольно высокий уровень интеллекта, не делаете из нас идиотов, по одной вашей куртке, видно, что вы не подданный его величества, нашего светлого царя Максимилиана.
-Что не так с моей курткой?
-Во-первых, она выделана из животной кожи, мы элладианцы не падаем до такой жестокости, чтобы обтягивать себя шкурами ни в чем не повинных живых существ или употреблять их мясо в пищу. Ответьте, как вы миновали пропускной пункт, не имея элладиумского гражданства, как на таможенном контроле вам позволили пронести в город эту мерзость.
При этих слова Вио брезгливо оттянула воротник его куртки и тут же отпрянула в сторону, точно ошпаренная кипятком. Шею мальчика украшало большое темное, будто выжженное каленым железом, клеймо, обладающее расплывчатыми очертаниями летучей мыши с раскинутыми в стороны острыми крыльями.
-Метка, так вот о чем говорил профессор – молниеносно пронеслось у нее в голове – метка на шее этого мальчишки – знак Инфернуса, следовательно, сейчас передо мной стоит подлинный наследник темного рода из плоти и крови.
- Он Инфернус! – вскрикнула Виолен, и ее голос отозвался приглушенным эхо в другом конце пустого коридора - этого быть!
-Виолен ты точно нормально себя чувствуешь? Поведение тебя и твоей сестры нас с Мизер беспокоит с самого утра. Анвис теперь стоял от Вио по правую сторону и говорил мягко, нежно, вытягивая слова в мелодичные цепочки. Может быть, у вас нервное переутомление или в семье разлады. Не надо так волноваться. Этот мальчуган, скорее Хуан Карлос Первый, чем представитель несуществующего рода Инфернус. Брось, это обыкновенный школьник, который облачился в наряд устрашающего вида и решил сыграть шутку в последний день учебного года.
К пареньку в черной кожаной куртке рассудок полностью возвратился. Его речь преобразовалась в более связанную. Зрачки покинул туман. А вот Виолен приняла его умопомешательство на себя.
-В твоих словах нет и доли истины, не следует вмешиваться, если ничего не понимаешь – ядовито огрызнулась девочка, и тут в нее действительно вселился демон. Она схватила обладателя знака Инфернус, который уже размышлял о побеге, за горло и окончательно впечатала его в стену. Она не осознавала, что творит, не слышала мольбы Анвиса оставить мальчишку в покое. В ушах звучали два слова: враг и смерть. Она лишь чувствовала тяжелое дыхание своего пленника и как острый кадык, выпирающий из его шеи, движется вверх-вниз при нервных складываниях.
-Ты из рода Инфернус, злосчастный?
Жертва Виолен кивнула. – Мое имя Лео, ежели вам интересно – прохрипел мальчик, пытаясь, освободится от тонких, но сильных пальцев Вио.
-И войны-пограничники безо всяких условностей пропустили тебя на территорию государства?
-Да не видел я никаких военных-пограничников. Я пересек недлинный подземный переход, где никого не встретил и вошел в открытые ворота – задыхаясь, объяснял он – но я прибыл с мирной целью, я здесь один. У меня нет с собой никакого оружия, можете обыскать!
-С мирной целью?- озадачено переспросила Виолен. Он ослабила хватку, и мальчик, наконец, смог дышать полной грудью. – И какую мирную цель ты преследуешь?
-Оповещение. Предупреждение вашего народа о надвигающейся угрозе. Проблема, она невероятных масштабов и времени нет совершенно. Войска Безымянной Республики подойдут к Элладиуму меньше чем через час. Лео тараторил без умолку, обильно брызжа слюной. - Я срочно должен доложить все вашему премьеру. Проводите меня, прошу. Здание правительства я, похоже, спутал со школой.
Считается, что в Большом Мире люди обожают разыгрывать друг друга самым жесточайшим образом. У них даже есть особый праздник, посвященный этому варварскому обычаю. Иногда людей пугают до поседения волос на затылке, и реакцию несчастных записывают на скрытую камеру. И такие видео выкладывают во всемирную паутину, или того хуже, собирают целые телевизионные шоу. А вдруг и элладианцы решили перенять эту традицию. Это глупая шутка, как утверждает Анвис, только масштабы у нее габаритнее, чем он предполагает. Вдруг все, что произошло с ней за утро – один большой розыгрыш, в котором замешен и дедушка с книгой предсказаний, и профессор с легендой и летучими мышами, и мальчик по имени Лео, и рыдающая Силен и даже метеорологи, специально натравившие на город шторм. Как бы рада была Виолен, если бы все действительно было так. Она бы не держала и на кого обиды и посмеялась бы от души над собственной персоной, но, увы!
Липкий страх медленно растекался по сосудам и капиллярам. В любой момент она могла отдаться в плен панике – злейшему врагу людей, попавших в экстремальные ситуации. Виолен медленно втянула в рот воздух. Она не должна уподобляться жалким жителям Большого Мира. Настоящий элладианец сохраняет спокойствие независимо от ситуации. Значит, на Элладиум надвигаются вражеские войска, состоящие из… - Лео, уточни еще раз, какое государство собирается на нас напасть – попросила девочка
;-Неважно, бестолку вам рассказывать. Мне незамедлительно нужно связаться с высокопоставленным лицом. Вы мне почему-то содействовать не хотите, будто не осознаете, что от этого зависят ваши судьбы.
- Ну, уж нет – хмыкнула Вио – ты изложишь все нам ясно и лаконично, и до тех пор мы с места не сдвинемся. Я Виолен Маритимис и мой друг Анвис Бонум на короткой ноге с премьер министром, поскольку мы состоим в теснейших отношениях с его дочерью. Не переживай, мы в Элладиуме лица достаточно высокопоставленные.
Мальчик разозлился, о чем свидетельствовали рыжие огоньки, вспыхнувшие в янтарных глазах – Мое семейство злое и кровожадное, алчное до денег установило договор с безызвестным военным государством. Они намерены мстить вам за века заточения в Шелерате. Военные хотели запустить в вас ядерную бомбу, но глава моей семьи запретил. Они будут убивать граждан вашего Элладиума по одному, растягивая удовольствие. Враги невероятно сильны. У них на вооружении какая-то сверхмощная темная магия. Больше мне ничего не известно.
С минуту она стояла на месте и только дышала, до такой степени глубоко, что было заметно, как сжимается и разжимается ее грудная клетка.
- Анвис, я поговорю с дедушкой – Виолен протянула вперед руку, словно делая какой-то приказ своему другу и, тот без раздумий вынул маленький прозрачный наушник из-за ушной раковины и отдал девочке.
XXXXXX
Виолен вела за собой двоих мальчишек, точно бравый генерал в бой свое войско. Времени в обрез. Первым делом Вио решила оповестить министра Дворца Образования, чтобы он в свою очередь передал сведения в государственное правительство. На бегу она ловко зацепила средство связи за левым ухом и громко выговорила имя и фамилию своего деда. Кому в первую очередь обратится человек, если не дай бог случается нечто ужасающее – к своим близким. Разумеется, в таком деле лучше было бы поговорить с отцом или матерью, но они к злополучному сожалению находились за тысячи километров от Элладиума, и с ними практически не бывает. А все же дедушка у девочки был чрезвычайно мудрый, он непременно даст ей толковые указания.
Тонкий соловьиный свист в наушниках, сменился встревоженным голосом господина Софуса. – Виолен, дорогая, ты оставила дома свое устройство связи, я звонил твой подруге Мизер сотню раз, и она все время отключалась. Неужели я настолько противен твоим друзьям, что они и беседами со мной пренебрегают.
Девочка не имела для злобы на Мизер никаких душевных сил, и она не выразила реакции на слова дедушки – Дедушка, мои слова могут показаться нелепыми и опрометчивыми, но пророчество об Элладиуме из произведения Виктора Князева оказывается правдивым.
-Я знаю внучка, знаю, все, о чем ты хочешь мне поведать. Я ходил к Дворцу Правительства, но к премьер-министру меня не пустили, выслушать меня отказались, меня осмеяли и прогнали на улицу. Ситуация, Виолен, на много серьезнее, чем ты можешь себе представить. Слушай меня очень внимательно. Карта-ключ от спасительного бункера оставлена мне твоими родителями. Я буду собирать людей всех, кого только удастся уговорить, всех, кто только согласиться мне верить. Первым делом найди сестру, затем предупреди о надвигающейся угрозе учителей, пусть они выводят классы к голубым елям. Ты знаешь, там находится люк. Главное ничего не бойся!
И телефонный разговор оборвался.
-Неужели получается, что Пятилетняя Война, она, по сути, повторяется? – молвил запыхавшейся Анвис.
-История повторяется всегда. Такое уж у нее неотъемлемое свойство. Поскольку людская сущность неизменна, одни и те же события совершаются вновь и вновь с интервалом несколько лет, веков или тысячелетий.
-Да, Вио, безбашенный сегодня день! – саркастично, хотя совсем не к месту, выразился Анв.
-Молись, чтобы он не стал твоим последним – ответил Лео, перемахнув сразу через три ступеньки.
Буквально через секунду за следующим поворотов ребята натолкнулись, на того, кто был им сейчас совсем ни кстати. Идеально прямой нос, идеальное состояние ногтей и кожи, идеально уложенная прическа, в которой не один локон, не один волос не мог повести себя неподобающим образом. Одета экстравагантно, скромно, со вкусом. Высокая и стройная женщина. Тень улыбки, гнева или печали ни единожды не была замечена на ее лице. Она заместитель министра образования и по совместительству учитель астрономии – госпожа Милена Дельфиниум. Многие учащиеся школы, правда, частенько сомневались в человеческой природе ее происхождения. Многие верили, что помощница министра образования робот, обтянутый человеческой кожей, сконструированный для поддержания во дворце абсолютной дисциплины. Виолен же считала простой женщиной, только слишком зацикленной на своей работе. Женщиной, безостатка отдающемуся своей работе за неимением друзей и подруг.
«Да кто закрутит с вами роман, госпожа Дельфиниум, кто полюбит, кто впустит с вами в брачный союз, вы ведь еще та стерва» - шептал Анвис за спиной замминистра каждый раз, когда получал от нее выговор за какую-нибудь безделицу.
-Госпожа Виолен Маритимис, Господин Анвис Бонум и неизвестный мне молодой человек – сощурившись, она, окинула Лео пристальным взглядом. По каким причинам вы трое позволяете себе бесцельно разгуливать по учреждению во время урока. Если учитель задерживается на несколько минут, это не значить что в его отсутствие вам разрешается покидать класс.
-Госпожа Дельфиниум, мы в срочном порядке вынуждены просить аудиенции министра образования, речь идет о безопасности школы и всего Элладиума – произнесла девочка холодно и беспристрастно - именно так, как следует разговаривать с данной персоной.
-Ах вот, как! – в знак удивления учительница астрономии приподняла левую бровь - вы разве состоите в членстве совета Кустоделя, и чтобы печься о безопасности Элладиума, чтобы нести ответственность за состояние оборонной системы государства?
Тут Лео локтем Виолен и, вырвавшись на первый план перед заместительницей министра, решил внести свою лепту в разговор. – Я – Лео - потомок небезызвестного рода Инфернус смею доложить до вашего сведения, что государство Элладиум в наиближайшее время будет окружено многочисленной вражеской армией. Если в кратчайшие сроки не принять меры, город будет уничтожен, а его население частично расстреляно, частично взято в плен. Мальчик изъяснялся, словно рядовой солдат. Выправку и ту поддерживал военную.
-Допустим – проскрипела пересохшим горлом госпожа Дельфиниум – а что или кто может подтвердить ваши слова?
-Никто и ничто – гордо отвечал Лео, у меня нет доказательств, но вы можете поверить моим честным глазам.
-У министра сейчас важное совещание на тему предстоящего торжества. А когда он освободится, то я полагаю, с удовольствием вас примет.
- Но… но это не ложь! Мы излагаем правду! Жизни ваши учеников под угрозой! Нужно организовать немедленную эвакуацию в подземные бомбоубежища! – встревоженно вымолвил Анвис.
Но никакие аргументы не помогли трем подросткам доказать свою правоту. Их едва ли не с применением физической силы проводили до кабинета космических наук кустодельцы, патрулирующие третий этаж дворца. Милена Дельфиниум отправилась за школьным лекарем для якобы, бредущих Анвиса, Виолен и Лео. Остальным своим ученикам в свое отсутствие она наказала ознакомиться с сотней малоизвестных фактов о Бормонде Неле – знаменитом астрономе и математике Элладиума, который первым в мире сконструировал телескоп в тысяче двести сорок пятом году.
Кабинет астрономии напоминал отрывок из панорамы оживленного ночного города с утыканными везде и всюду цветными огнями. В дальнем углу класса столпились несколько письменных столов. Два небольших окна всегда укрыты плотными брезентовыми занавесками. По деревянному полу, излучающему приятное тепло, разбросаны гигантские кресла-подушки. Над головой раскрывается бесконечное космическое небо. Алмазная россыпь далеких звезд из других галактик. Планеты солнечной системы вращаются, каждая по своей орбите, вокруг огненно-рыжего гиганта. На тех мягких тюфяках расположились одноклассники Виолен и Анвиса. Над головой каждого из них парила маленькая металлическая «флешка», позволяющая им листать голографические книги, со стариц которых постоянно соскальзывали объемные модели выдающихся астрономических изобретений и движущиеся фигуры великих ученых. Виолен и сама бы с удовольствием прилегла на одну из таких подушек. Она бы, запрокинув голову, высматривала серебряннохвостые кометы, если все не было так серьезно, если бы, в соседнем закоулке ее жизненного пути не затаилась страшная опасность.
-Ты знаешь, где находится вход в спасительный бункер? – спешно произнесла девочка, обращаясь к Анвису.
-Так точно, я ведь, как и все школьники, проходил курс по техники безопасности в начале этого года.
-Блестяще! Тогда ты сейчас поведешь в укрытие весь наш класс.
-Я? – удивленно и возмущенно воскликнул Анвис – а вдруг они меня слушать не станут.
-Уж, как-нибудь вы двое постарайтесь их уверить, а я пойду Силен. Возможно, удастся увести в укрытие и остальных малышей, но без своей сестры я точно отсюда не уйду!
Виолен шагнула вперед. Двери чинно и беззвучно раздвинулись перед ней, и Анвис вскрикнул – Погоди! Ты уверенна в том, что мы должны делать. И вправду, как говорила госпожа Дельфиниум, Кустодель отвечает за нашу безопасность, а нам самостоятельно ничего предпринимать не стоит. В случае угрозы по всему городу прозвучит тревожный сигнал. Тогда знающие люди из совета министерства обороны дадут необходимые распоряжения. Элладиум самое неприступное государство на свете. Это царство даже защитное поле окружает не позволяющее посторонним летающим объектам заходить в наше воздушное пространство!
-Ты очень умный мальчик, Анвис – сказала Виолен с удрученным выражением лица – вот только пренебрегаешь логикой. Элладиум непроницаем. Так утверждают факты, статистика и наш премьер министр. До недавних пор я сама слепо верила в это. Просто ответь себе на вопрос.
Она подошла к другу так близко, что длинный греческий нос девочки соприкасался с его округлым подбородком. – Почему тогда Лео, мальчик из рода Инфернус, сейчас стоит рядом с тобой? Почему, Анвис, он оказался в городе, всего-навсего перебежав пограничный коридор?
Гнусавое неразборчивое роптание сорвалось с языка Анвис, он отвечал Вио искренним негодованием.
-Поразмысли над данной головоломкой в мое отсутствие за компанию с белокурым иноземцем – просила Виолен.
Приглушенный щелчок, присвистывая, хлестанул по ушам. Звезды померкли на галлаграфическом небе, тьма поглотила, уничтожила даже самые крошечные, самые тусклые световые точки, будто бы в «городе» не осталось жаждущих ночных приключений гуляк. Будто бы все разом погасили автомобильные фары, выключили колоритные огни, составляющие вывески магазинов, клубов и пабов, заставили потухнуть ночники у своих кроватей и уснули мертвецким сном. Маленькие металлические проекторы безжизненно рухнули на пол, и никто уже не мог изучать статью об астрономе тринадцатого столетия.
XXXXXXX
-Неужели перебои с электричеством? – воскликнул кто-то из-под пелены мрака.
-И виной тому чертова сумасшедшая погода – добавил другой.
-Странно, а резервные генераторы солидарности отключились?
-Несусветность! Никогда раньше такого не случалось!
-Ребята, я обрадую вас, соседние здания также остались без энергоснабжения! –пояснил, заглянувший за плотную за плотную оконную занавеску школьник.
-Просто блеск! – недовольно воскликнула какая-то школьница. - В сложившейся ситуации и по коридору передвигаться опасно. Можно споткнуться и вывихнуть ногу. Придется оставаться на своих местах, пока все не образумится.
«Ничего не образумится!», - с каким вожделением Виолен хотела выкрикнуть эту фразу. Она несколько раз размыкала губы, но не решалась выдавить из себя слова правды. Боялась сеять панику. Сейчас ее одноклассники были лишь возмущены и нисколько не испуганы. Тем лучше. Девочка знала наверняка, что отключение электричества – элегантная увертюра, к предстоящему кровопролитному и жестокому, будто коррида или гладиаторский бой, представлению.
-Что же делать теперь? Что предпринять? – вопили клетки ее вскипающего мозга. Силен, главное, чтобы она оказалась рядом со мной! Вот только возможно ли искать ее в такой темноте? Голографические планшеты лишились жененных сил. Где взять источник света. Конечно, в классе есть несколько солнцеобразных светильников… Вздор! Пока она будет бродить по этажу, вражеские войны проберутся во дворец и она расстанется с жизнью, быстрее, чем краем глаза успеет взглянуть на сестру. Уходят драгоценные секунды. Придётся сказать что-то одноклассникам, аккуратно и кратко не нагнетая ужаса. Он же мудрые элладиумские граждане. Они воспримут эти факты благопристойно, и поспешат к бомбоубежищу.
-Уважаемые друзья! – громко произнесла Виолен, и ничего другого вымолвить уже не успела.
Мальчик у окна издал испуганный стон, перемешанный с воем. Так жалобно могла скулить лишь бедная подстреленная дворняга. На самом же деле мальчик, стоящий у окна, закусил зубами кожу на тыльной стороне ладони, дабы пронзительный крик не вырвался из его горла.
Виолен рефлекторно обернулась, и впилась глазами в противоположную занавеску, прикрывающую второе окно. Алое свечение пронизало сероватый во тьме брезент, попадая на пол и стены кровавыми пятнами. Очарованная жутким сиянием девочка подошла ближе. Ее руки вцепились в грубую ткань и одним рывком сдернули занавеску, оголив стекла, вновь залитые бушующим дождем.
Первые секунды Вио удавалось разглядеть только густо вымазанный сажей небесный свод и багровую, размером с автомобильное колесо, воронку на нем. Взгляд направился влево, тогда ее сердце пронзила тупая ядовитая игла. Яд в свою очередь вызвал паралич мышц. Удивительно, с какой легкостью и быстротой убивает тревога!
Из красной воронки появилось чудовище, настоящий демон с голыми обтянутыми тонкой кожей костяными крыльями. Он чем-то смахивал на человека, обросшего смоленой шерстью. Гигантские глаза без зрачков заполоняли треть его лица и извергали пламя преисподние. Стойкий духом человек еще перенес бы вид одной такой летучей мыши. Но какого же пришлось Виолен, когда небо расступилось перед новыми багровыми дырами. Две, три четыре… За считанные секунды целая стая безобразных остроухих существ повисла в воздухе. Выпятив наружу гнилые клыки, они хриплым визгом оповестили Элладиум о своем прибытии. Летучие бесы вздернули мускулистые телеса, и рассыпались по Тихоокеанской площади перед дворцом. Крылатые монстры принялись крушить, бить, уничтожать все, что только попадалось им на пути. Холоднокровно отворачивались головы мраморным ангелам, вырывались деревья из земли, взмахами длинных хвостов-мотыг лихо проламывалась брущадка. Одна из мышей на лету поймала крупную серую птицу и одним движением разорвала ее пополам. Внутренности бедного создания моментально шлепнулись на землю вязкой фиолетово-синеватой кашей. Другая человекоподобная мышь подлетела прямо к окну, припала к стеклу грязной мордой. Их разделял тонкий прозрачный занавес, который чудище с легкостью могло проломить, а оно не предавалось спешке. Зверь окинул взглядом парализованную испугом Вио с ног до головы, досконально изучил черты ее лица, потом, девочке померещилось, якобы он помнил ее лапой. Длинные стальные когти прошлись по стеклянной ширме, раздирая ее в крошку. Монстр без злобы рыкнул на Виолен, вспорхнул с подоконника и скрылся из виду.
Слышится только прерывистое частое дыхание, учащихся. И вдруг тяжелый топот нескольких пар ног доносится из коридора. Истерические всхлипывания, мольбы, выкрикнутые обреченной женщиной, затем, будто гром взорвавшейся хлопушки, но глухой и кроткий. Это был звук, которого не знали жители мирного Элладиума. Звук, предвещающий мгновенную смерть. Выстрел. Целая их какофония пронеслась где-то на первом этаже. Чьи-то ноги еще громче застучали по полу. Пробирающие до мурашек печальные аккорды детского плача, долетали из разных кабинетов, где резво выламывались двери. Скоро наступит и их черед. Подсвеченные темнотой фарфоровые лица одноклассников мелькали перед Виолен Маритимис. Вот сейчас учащиеся выпускного класса Гамма будто ожидают от нее заветного золотого слова, какого-то невероятного наставления. Хотя в этом кабинет есть люди на много умнее, сильнее, смекалистей Виолен, все взгляды почему-то устремлены именно на нее. А она лишь может сказать им: «Оставьте, надежду, нам не выбраться отсюда живыми!»
-Есть какие-нибудь идеи? – спросил оптимистично настроенный Лео.
-Одна. Я совершу, что и собиралась. Кабинет, моей сестры находится на сем же этаже. Я думаю, фортуна улыбнётся мне, я успею в последний раз взглянуть на нее прежде, чем пуля войдет мое сердце.
-Стоп, стоп, стоп – он заслонил ей путь руками, а борьба за жизнь? Для чего я по-твоему проделал такой путь!
-Опомнись, конец слишком близок, чтобы от него отрекаться. Если нас не убьют сегодня, то пытками затравят в плену, что есть на много хуже.
-Итак, леди и джентльмены! У нас тут возникла незначительная проблемка с вражескими вооруженными силами, вторгшимися в Элладиум, но вы главное не волнуйтесь. Сейчас мы подопрём дверь, разыщем средства самозащиты, на тот случай, когда приесться оборонятся. А наш гениальный друг Анвис тем временем придумает, как нам пробраться к спасительному бункеру и не попасть в лапы крупных летучих тварей. Правда, Анвис?;Анвис ничего не сказал, кажется, его барабанные перепонки разорвались при одном взгляде кровавых мышиных глаз и он практически ничего не слышал. В ушах мальчика раздавался скрежет сломанного граммофона.;;Замечательно ребята, приступаем, чем живее будем работать, тем больше шансов остаться в живых - приказал Лео, похлопывая в ладоши. -Вон ту штуку передвинем сюда. Тогда кабинет будет полностью изолирован.;;-Что за цирк ты здесь устраиваешь? На твоем лице такая усмешка, будто бы тебе безразличен, жалобный плач умирающих за стенкой детей - ядовито огрызнулась Вио.;Я пытаюсь не впадать в смятение. Неужели ты сомневаешься в моих намерениях? Я действительно желаю помочь - последнее слово он выговорил по буквам. -Обладая элладиумским интеллектом, по одному моему рассеченному деревьями лицу, и грязи на моих ботинках можно догадаться, через какие дебри я пробирался к вашему городу.;;- Нет, ты будто бы хочешь еще больше унизить нас, и без того находящихся на краю пропасти. Тигры иногда позволяют своим тигрятам позабавиться с еле живой добычей. Ты же понимаешь, о чем я? Ты пришел, не с благими намерениями - вымолвила она, тыча указательным пальцем в его грудь. ;-Она мысленно распрощалась с Анвисом, который скрестив ноги, стоял в стороне от других и не на секунду не переставал глядеть в окно. Девочка выскользнула за дверь, прежде чем ее успели заслонить узкой и высокой витриной, наполненной моделями планет космических систем.;-Безумная!- крикнул ей в след Лео.;-От безумного и слышу!- на прощание сказала она.;В коридоре что-то загрохотало и обрушилось. В воздух поднялись клубы мутного дыма, ;захламляющего дыхательные пути. Она шла на ощупь, опираясь на стену, прикрывая рот и нос манжетом блузки. В коридоре стоял идентичный мрак, едва рассеянный красно-синими вспышками. Гремящая суета, чередуется, с могильным оцепенением, и при этом не разглядеть не одной фигуры, ни одного силуэта. Дверь кабинета младшеклассников была слегка приоткрыта, и Виолен вошла без опаски. В пустом классе каждый шаг ее отзывался раскатистым эхо. Покосившиеся на бок парты, перевернутые стулья. К какому бы углу девочка не приближалась - везде пусто, пусто, ни одной живой души. Неужели ей так и не суждено простится с малышкой Силен, не суждено в последние секунды жизни находится с родным человеком?;Ах, как же легкомысленно она поступила, придя сюда. Ее сестру вместе одноклассниками, наверное, уже давно вывели на улицу и бросили на съедение крылатым демонам. ;Горькая нота мучения, вспорхнула к потолку откуда-то из центра кабинета. Глаза уже привыкли к темноте, она пригляделась и заметала на полу чье-то хрупкое тело с тонкими и длинными конечностями. Несомненно, это женщина - за долю секунды осознала Виолен, различив обтянутую рубашкой фигуру. Взлохмаченные волосы разброшены по полу. Ее грудная клетка конвульсивно сжималась, вздрагивало само ее существо. ;-Так-так- прохрипел тяжелый, бас. Холодный тупой предмет прикоснулся к ее виску - кто это тут у нас. Титановая рука с медвежью голову развернула Виолен лицом к ее гибели. Гигантский мужчина, в военной амуниции, ростом под два метра или даже выше, навис над ней, словно туча.;-Имя- требовательно прорычал исполинских размеров человек. Теперь Вио ясно выдела, направленное на нее дуло автомата.;-Пусть случиться, что предначертано судьбой, но настоящего имени я им своего не выдам, ни за что. ;-Я спрашиваю, имя твое! С помощью металлического ствола он слегка приподнял ее подбородок. ;- Марин Рунорибус-на ходу выдумала и объявила Виолен.;Воин ухмыльнулся, приподняв густые, почти сросшиеся брови и направил автомат четко в центр ее лба.;Ни один мускул, при этом не дрогнул на лице девочки, она сохраняла абсолютное спокойствие. "Будь храброй, в последние секунды жизни это особенно важно!"- эта фраза, пропетая тонким детским голосочком, вертелась у нее голове. Она заслонила веками глаза и старалась не о чем больше ни думать, ожидая одно - щелчка спускового крючка, который выгонит из нее жизнь и охладит пыл с жаром бьющегося сердца.;Но вместо пронзительного выстрела, Вио слышит глухой удар, а затем будто бы двухсот килограммовый мешок с мукой грохнулся на пол. Правый ее глаз осторожно приоткрывшись, встретился с развалившейся на полу тушей того самого солдата. Он был жив, но без сознания. Пятнисто-зеленая кепка, съехала с головы и заслонила мясистую физиономию вплоть до многоярусного подбородка. А над ним с увесистой бронзовой статуэткой Фемиды в руке, возвышался тот самый белокурый мальчик, которого она проклинала еще несколько минут тому назад.;-И ты до сих пор продолжаешь сомневаться в моих намерениях?- ;Девочка помотала головой. Нет, теперь уже точно, не сомневаюсь. Нужно сказать, что, только минуя смертельную угрозу, она придалась волнению и, чего греха таить, некоторому удручению. Она осталась, вместо того чтобы уйти в умиротворенные заросли забвения, и ей придется сражаться, ей придется быть сильной, не смотря ни на что.;;-Но не думай, что я по собственной воле отправился тебя спасать- он озадаченно поглядывал на тело вражеского война, не зная с какой стороны к нему подступится. – Это твой дружок меня уговорил. Как только, ты сбежала от нас, ребята нашли коробку с солнечными чудо светильниками.;Лео выудил из кармана брюк один такой полукруглый прозрачный резиновый предмет и бросил в центр комнаты. Светильник отскочил от пола, когда кабинет залился ярким светом. Со шкафами в классе младших учеников наблюдался очевидный перебор. Три из четырех стен были плотно уставлены комодами, стеллажами, пеналами, большими деревянными ящиками для игрушек и спортивного инвентаря. Сколько девочка не приходила сюда, она всякий раз удивлялась, зачем здесь столько мебели. Но в данный, критический момент, она не придала этому значения.;- Тут Анву в голову стукнула идея, использовать свет, как оружие против летучих мышей-переростков. Говорят, если включить максимальную яркость и устремить фонарь в глаза человека или зверя, то он ослепнет на сутки.;Или сойдут с ума… - мысленно продолжила Виолен. - Небесные ангелы! Как же я сама не смекнула!;-В общем, шансов у твоих одноклассников не много, но выбирать не приходится. Они разбили окна, связали из штор тросы и, вооруженные светильниками, камнями, битыми вазами, маленькими группами начали переправляться к бункеру.;Мальчик очередной раз безрезультатно дернул толстяка за ноги, яростно кряхтя.;-Ты поможешь мне, наконец, или будешь продолжать смотреть, как я мучаюсь.;Виолен опомнилась и безропотно поспешила выполнять приказ белокурого.;;Лео обхватил солдата за ноги, а Виолен взяла его поруки. Ремень автомата она предварительно сняла с плеча бойца и в разумных целях оставила оружие при себе, хотя и понятия не имела, как пользоваться этим "средневековым устройством". Вдвоем они вытащили мужчину из кабинета, а около двери в считанные минуты была сооружена неприступная баррикада. ; -Достаточно - спохватилась Виолен, пододвинув к двери еще одну парту. Выстраивание защитной стены настолько увлекло девочку, что она едва не забыла об умирающей учительнице. Одним шагом она перемахнула половину класса и упала на колени около женщины, от невыносимой боли скрючившейся и свернувшейся в комок. Уста госпожи Дельфиниум разомкнутые, высохшие, слегка окроплёны кровью. Они извергали уже слабое-преслабое, лишенное веры в светлое будущее, всхлипывание.;Успокойтесь, пожалуйста - тихо проговорила Виолен - не тратьте силы и дышите ровно, мы обязательно вам поможем. Она осторожно перевернула госпожу Дельфиниум на спину. Рубашка в тонкую сиреневую полосу под грудью с левой стороны была испорчена глубокой раной, пускающей тонкую, алую струю.;- Черт возьми, так это же та зловредная училка, встретившаяся нам в коридоре – изумился Лео. Постой - настороженно вопросил он, проследив, как девочка самоотверженно рвет зубами рукав своей блузки и плотно прижимает ее к месту кровотечения. Ты же ее вроде бы ее ненавидишь, зачем же тогда помогать?;- Отвратительный глупый циничный эгоист - разве играют сейчас роль бытовые разногласия? Когда человек погибает.
-Не брани его, он прав. Я всегда была бессердечным и грубым чудовищем, Виолен – механическим голосом, будто в бреду молвила учительница астрономии – оставьте меня и бегите в убежище, скорее.
-Нет - злостно отрицала девочка – вы замечательный преподаватель и вы будете жить, я вам даю слово! Она обратилась к Лео и произвела команду - срочно ищи аптечку, хотя мне главное нужен нож и пинцет, но перевязочные материалы и антисептики лишними не станут!
Мальчик метнулся к шкафам, недоумевая на счет того, как раздобыть такие предметы в классе начальной школы.
-Ты умная, ты замечательная Вио Маритимис. Нечета многим другим, живущим в Элладиуме. Будь спокойна, они не причинят тебе вреда. Поначалу они захотят от тебя избавиться, точно от назойливой мухи. А когда одумаются, возжелают переманить на свою сторону. Исход войны будет зависеть исключительно от вашего решения! Прошептав эти слова, Милена Дельфиниум откинула голову назад и лишилась чувств. ;Огнестрельное проникающее ранение, пуля вошла в легкое между третьим и четвертым ребрами. Открытый пневмоторакс. Избыточное давление. Необходима немедленная пункция плевральной полости. Руки ее ужасно дрожали, вынимая из прически посеребрённую шпильку. Кудри рассыпались, заструились по спине, закрывая лицо. Голова разрывалась на части, клеткам мозга, будто перестало хватать кислорода, и Вио полагала, что сейчас упадет в обморок. Страшно представить, но в ее руках находилась бесценная человеческая жизнь! Левая рука совсем распоясалась и отказывалась слушаться, поэтому приходилось придерживать ее правой. Вот сейчас и наступил тот роковой миг, когда Виолен придется проявить все свои медицинские таланты. Когда должна была вспомнить все, чему ее учили на школьных уроках анатомии и факультативах по оказанию первой помощи. На самом деле, Виолен посвятила едва ли не половину своего детства подготовке к поступлению на факультет Гиппократа. Множество раз она присутствовала на самых сложных и длительных операциях, проведение, которых доверяли только сверхточным роботам. Она собственноручно (конечно под чутким руководством хирурга) удаляла аппендикс, накладывала швы. Найдет ли она в себе мужество справиться с этой задачей?
Оказавшись у первого попавшегося на глаза шкафа, Лео отодвинул его тяжелую глянцевую дверь. Он вздрогнул и несколько оторопел. Три пары крошечных глазенок с опаской глядели на него из-за сложенных пирамидой пачек белой бумаги для письма. Три младшеклассника испуганно прижимались друг к другу. С большим трудом они были втиснуты в этот крохотный шкафчик, во имя их тоненьких ручек и ножек, во имя спасения этих ангельских личиков. Он сейчас каждого шороха, каждого звука боялись до смерти. А Лео – сухопарый, безобидный мальчишка в данный момент казался им грозным серийным убийцей.
-Не бойтесь меня. Я друг - сказал он невероятно дружелюбным тоном и подал одному из мальчишек руку, дабы помочь выбраться из деревянного закутка.
-Выходите, я вам точно не наврежу, а кроме меня здесь только одна девочка, сестра вашей одноклассницы Силены.
Но дети, метнув в сторону Лео растерянный взгляд, нырнули за картонные коробки и полностью скрылись из виду.
-Хорошо, если вам так будет комфортней, оставайтесь в этом пенале, надеюсь, остальные шкафы не набиты детьми, просто я рассчитываю обнаружить в них аптечку.
-Нас ровно двадцать три в классе – прохрипел самый смелый мальчишка, чье оттопыренное ухо виднелось сквозь щель между пачками бумаг. – У нас был урок страноведения и нам рассказывали о далекой африканской стране - Нигерии . Свет внезапно отключился. Тогда наша учительница взволновалась и отправилась к зам министру, узнать, что стряслось.
-А минут через пять в кабинет ворвалась запыхавшиеся Милена Дельфиниум и приказала нам прятаться – пропищал другой тоненький, почти девичий голосок. Мы залезли в ящики, и тут же пришел какой-то злой грубый мужчина. Он спросил у госпожи Дельфиниум: «Где дети?». А она ответила, что на подземном хоккейном стадионе и у нас урок фигурного катания. Он сильно ударил учительницу по лицу и выстрелил в нее из оружия.
-Лео, быстрее, нужен нож, ты принесешь мне его или нет! – истерически кричала и просто-напросто ругалась Виолен.
-Бедные вы, дети – произносил Лео решительно и быстро - вы многого натерпелись, но сейчас вы обязаны вылезти из шкафа и помочь мне искать нож. Ради спасения этой доблестной женщины, которая заслонила вас собой. А потом мы всех вас укроем в безопасном месте. Договорились?
Трое ребят неторопливо выбрались из-под бумажного завала. Они походили на зайцев, которые покидая свою нору, опасались встречи с выслеживающей их хищницей-лисицей. Мальчик с оттопыренными ушами, сложив ладони у рта треугольником, издал характерный для совы возглас. Тогда отовсюду, изо всех щелей, ящиков, коробок одновременно выскочили семилетние ребятишки. Совершилось это чрезвычайным шумном. И Лео на момент почудилось, будто он находится на торговом судне, которой взяли на абордаж малолетние пираты. Девчушка, в чьих глазах расцветала сирень, ловко спрыгнула с антресолей большого книжного шкафа, приземлившись четко на ноги. В руках она держала кислотно-оранжевый бокс и тонкую полоску метала, напоминающую лезвие.
-Виолен! - воскликнула она и бросилась к сестре.
Вио приняла необходимую ее аптечку и нож, едва кивнула и вернулась к своей работе. Ее сестра оказалась жива и не вередима! При осознании такого факта хотелось подпрыгнуть на месте, взвизгнуть в ликовании, прижать малышку к себе крепко-крепко и дать волю горячим слезам, мечтающим обласкать упругие щеки.
Но Виолен Маритимис не могла позволить чувствам взять над собой верх. Она не имела на это права. Она должна было полностью сконцентрироваться на операции, она должна была спасти Милену Дельфиниум во что бы то ни стало. И сделать все нужно было быстро и искусно, пока в кабинет не ворвались вражеские войны. Вио слышала, как Лео приказывает детям сгруппироваться по три-четыре человека и объяснял им правила эвакуации. Краем глаза она замечала, что он берет в руки автомат и вытаскивает из внутреннего кармана куртки еще один фонарик с энергией солнца. Она чувствовала касание холодного порывистого ветра ворвавшегося с улицы. Она понимала, что сейчас происходит, не придавая тому ни капли значения.
Никто никогда не называл Виолен малодушной. Чего-чего, а греха, похожего на трусость за ней не замечалось. От обещаний своих она никогда не отрекалась. Тем более, если дело касалась чести, она всегда доводила начатое до победного финала.
XXXXXXXX
Из произошедшего за последние пять минут Виолен смутно помнила отдельные детали: раскрывшийся аптечка с медикаментами, блеск лезвия, звон флаконов и их спиртовой запах. Совершенные ей помнят руки, но не мозг. Она работала, будто на автомате, не отдавая отчета своим поступкам. Теперь она очнулась, пробудилась от гипнотического сна. И что же обнаружила? Она сидела, в центре комнаты, упираясь коленями в пол. Руки измазаны кровью по локоть. Рукава блузки полностью оторваны, от них остались только жалкие грязные лохмотья. Волосы спутанными слегка поалевшими комьями обвились вокруг шеи. Перед ней лежит неподвижно замменистр образования. Кожа женщины абсолютно белая, точно натертая таликом. Ее глаза остекленели, в них перестал поблескивать огонек жизни. Мутный, немигающий, застывший в ступоре предсмертной агонии, взор. Никуда не направленный, безразличный, но если ты встретишься с ним, он прожжет тебя насквозь. Шея неестественно вывернута. Виолен с трудом заставила себя обхватить ледяное запястье учительницы астрономии. Девочка попробовала прощупать пульс. Четно. Сердце в организме Милены Дельфиниум давно отошло на покой, оно больше не колышется, не суетится, не перекачивает кровь по малому и большому кругу. Никакой массаж сердца, который в беспамятстве лихорадочно она пыталась произвести, был бесполезен. Сколько бы раз Вио не надавливала на грудную клетку госпожи Дельфиниум скрещенными ладонями, та не оживала. Неудивительно, ведь труп ее, словно плавал в багровом озере. Из кучи скомканных бинтов и тряпок высовывалась золотистая гильза автоматной пули. Вот, она, бестия, причина трагического финала, как шавка впившаяся в плоть, и перегрызшая зубами артерии. Пуля, что девочка неблагополучным образом изъяла из груди Милены Дельфиниум. Да, Виолен допустила настоящую врачебную халатность. Да, теперь она убийца. Этой девочке недавно исполнилась четырнадцать, она мила и приветлива на вид, но она стала первым и единственным человеком в Элладиуме, совершившим такое грязное деяние!
-Виолен, поднимайся, прошу тебя, мы должны уходить! – хныкала сидевшая рядом с Виолен семилетняя девочка, щипая ее за плечо и размазывая вязкую полузаросшую кровь – во имя высших сил, вставай! Я не могу тебя бросить. Идем, а не то я останусь с тобой
-Ради бога, Вио, вернись в сознание, ей ты уже ничем не поможешь – говорил светловолосый мальчик, первый раз серьезно за все время.
Но для Виолен любое слово было пустым звуком. Девочка в одночасье лишилась всех чувств и разума. Изнутри ее разъедала невыносимая душевная боль. Хотелось только умереть как можно скорее, большего она не требовала. Вио не помнила даже, лиц и имен тех, кто настойчиво звал ее за собой. Она уставилась в одну точку, окаменев, словно ее саму уже давно умертвили. Вот гигантский взрыв – бурный и громкий, разнёсший в щепки пирамиду из стульев и шкафов, заграждающую дверь. Девочка видела в замедленной сьемке, как взлохмачивается густой дым, а обломки мебели обрушаются в деревянные стрелы и устремляются на нее. Их троих, Виолен и незнакомых ангелов, сдуло в противоположный угол комнаты. ;;
Вио ничего не успела понять. Все произошло в мановение ока. Ее слух уловил низкосортную брань, вырвавшуюся из дверного проема и несколько хлопков выстрелов. Она пыталась не задохнуться, судорожно хватая ртом воздух, которого перестало хватать. Пространство кабинета заполонил едкий газ. Глаза заслезились, кругом пошла голова, тошнотворный ком подкатил к горлу. Вио уже теряла сознание, в то время как кто-то из спасающих ее ангелов-хранителей толкнул ее в окно. Пролетев несколько метров, она спружинила на прошитый шелковыми нитями тент, натянутый для завтрашнего выпускного вечера, и угодила в клумбу с пахучими георгинами. Левая рука в области запястья переломилась с жутчайшим хрустом. Конечность онемела, освобождая ее обладательницу физических терзаний. Отравленный туман осел с легких девочки и частично впитался мозгом.
Все вокруг казалось далеким, фальшивым, недействительным. Вот-вот сейчас она проснется, вздрогнет, приподнимется на локтях и, узнав, что ночь пока хозяйничает в городе, глубоко воздохнёт и умиротворенно рухнет на мягкие подушки.
Две пары рук подхватили ее с обеих сторон и буквально поволокли за собой. Ноги ее упирались в сырую скользкую почву. Позади остался гром, крик и вой внезапно пробудившейся сирены. В тяжелом влажном воздухе, приучавшись, можно было уловить тонкий запах гари. Они в считанные минуты преодолели весь сад Дворца Образования. Показались благородные голубые ели. Во тьме, конечно, они выглядели такими же мрачно-серыми, как и все остальные деревья. Виолен узнала их исключительно по большим пушистым лапам. А теперь и холмик, спасительный холмик предстал перед Вио. Он будто бы излучал божественное свечение, его девочка заметила еще издалека. Под ним как раз располагалась нора – вход в подземное убежище. Они находились уже совсем близко, на расстоянии вытянутой руки от бункера, когда один из крылатых демонов возник, будто из воздуха и набросился на них спереди. Из разинутой пасти вместе с капельками слюны мы порхнул невообразимый смрад гниющей мяса. Один провожатый Виолен крикнул, повелевая ей пригнуться, а сам ткнул мышь в живот рукояткой автомата. Летучая мышь взревела от боли, в тот миг все трое успели увернуться от ее когтей. Лишь только Вио незначительно повредила щеку. Кубарем прокатившись по земле, они юркнули в отворившуюся дверцу люка, которая в туже секунду захлопнулась с металлическим дребезгом. Кто-то оперативно закрутил тугой вентиль на внутренней стороне круглой двери и вход в убежище был заблокирован.
Солнцеобразные светильники, освещали крохотный закоулок бункера, где собралась густая толпа детей и подростков: одноклассников Виолен и ее сестры. Ее бравыми спасителями оказались соответственно Силена и Лео. Сквозь туманную пелену в глазах девочке удалось, наконец, различит их лица. И того около сорока израненных, изнурённых, запуганных ребятишек. Сорок или чуть больше. Она заметила Анвиса, возглавлявшего спасительную операцию, собрала последние силы и вопросительно выговорила – Все добрались?
-Так точно, у нас двадцать два младшеклассника, а из выпускников, не включая Инфернуса, девятнадцать человек – отчитался мальчик.
-Двенадцать? Девятнадцать… - эта цифра никак не укладываться в девоки голове. Виолен моментально посчитала ее ложной. На уроке истории все двадцать мест были заняты, она точно помнит, ровно, как и на химии, и на анатомии, и из трапезной все двадцать человек выпускного класса Гамма проследовали на урок философии. А после… а после она принудила Мизер отправиться писать экзамен по архитектуре и тогда их осталось девятнадцать! По ее стонущей от глубоких ран душе вновь полоснули в очередной раз стальным клинком. Как больно, как совестно, невыносимо… Она не просто забыла о лучшей подруге в момент опасности, она отправила несчастную Мизер на верную смерть. Сколько злодеяний натворила Виолен за последние несколько часов, неосознанно неумышленно… Но теперь она в двойне убийца и ни лучше ни чем тех безжалостных солдат. Возможно, Миз действительно уже мертва, и с размноженной головой спит ее названная сестрица на белоснежной мраморной плитке средь шума и огня. Правда и им, схоронившимся в подземных ходах, скорее всего, осталось не долго. Это настоящая война. Великая и кровопролитная, ломающая судьбы и разбивающая сердца. Ее Элладиум не видел миллениум лет. Ее не знали ни прадеды, ни деды, ни отцы наших героев. Их детство она обошла стороной. А теперь по какой-то неведомой прихоти она постучалась в дверь Виолен, Анвиса и многих других элладиумских ребят. Почему именно они? Почему?
Виолен уперлась лопатками в холодную обшитую металлом стену и съехала на пол. Руки, ноги, лицо покрыты грязью ее и чужой кровью. Обессиленная, уткнувшись головой в разодранные колени, она плакала самыми жгучими, будто щелочными, слезами, разъедающими кожу.
Город под номером Икс. Глава Вторая. Знаки Судьбы
© Copyright: Елизавета Дорожкина 2, 2015
Свидетельство о публикации №215082601572
Свидетельство о публикации №215082601572
Рецензии