Глава 5. Великие Грешники

В тронном зале правительственного дворца в Элладиуме радовалось  раскатистое цоканье, ударявшихся  о мраморный пол железных каблуков сапог Драцены   Инферус.  Неприйкращаюшийся мерный стук уже более получаса перемешивал мысли в голове господина Мальвуса, который восседал в тот момент на обитом бархатом царском троне, закинув ногу на ногу, пытаясь ответить для себя на один важный нравственный вопрос.
Супруга же,  теперь  своими каблуками  доставляла ему мучение, сравниваемое только  с известной среденевековой пыткой, когда над головой преступника вешали мокрую тряпку, и на его макушку равномерно капала ледяная вода, от чего тот сходил с ума, ибо каждая капля по прошествии некоторого времени начинала отзываться в голове адским грохотом.
А впрочем, какое значение имеют эти проклятые каблуки, когда перед самым носом  Мальвуса  гораздо более серьезный «раздражитель».

Тела членов царской семьи  тухли посреди  тронного зала  вторые сутки, источая тонкий тошнотворно-сладковатый аромат смерти. Никому не приходило на ум унести их с глаз долой, или хотя бы оттащить в угол, и две дюжины человек уже перешагнули через элладиумский символ монархии
 без какого-либо зазрения совести. Если быть точным - перешагнули эти трупы туда и обратно двадцать шесть человек, как сосчитал Мальвус. Мужчине даже начало казаться, что сеи тела -  плод его собственного воображения, и он один их и видит. Да, может быть, оно и так, ведь, на самом деле, в смерти семи царских особ, господин Мальвус был виновен более других. Пусть бы он лучше собственноручно передушил этих царевичей и царевен, перерезал бы горло самому царю, тогда б грех его не был так страшен.

Но представленная нам личность явилась такой безбожной тварью, которая просто стояла и смотрела, как за него пачкают руки другие, благородные люди, чьи умы ему удалось поработить.
Он поступил, наверно, на манер Адольфа Гитлера, или еще хуже!

Хотя, Мальвус по своей натуре не имел и призрачной тени маниакальных наклонностей, не был особо жесток и даже вид крови вызывал у него отвращение.  Но, так случилось, что по прихоти судьбы данный героя сильно замарал свою душу ужасными преступлениями.


Все его злодеяния случались будто бы случайно сами собой, или по крайней надобности, поскольку,   Мальвус пусть и не желал проливать невинную кровь, но убийства ради  личной выгоды допускал. И, впрочем, жизнь ни свою ни чужую Мальвус   не ценил, всех вокруг считал грешниками,  редкий человек, по его мнению, был достоен помощи и милосердия. Он говорил, что опустошенный Рай гниет многие века. Вот только и в Рай-то господин Мальвус не веровал, живя под убеждением: «Мы пришли из неоткуда, и уйдем в некуда».

Разумеется, Лео очень метко угадал, что новоиспеченный муж ее тетушки лгал. Мальвус не был французом, при том сам французский на уровне :«бонжур, камараде?»,- и, тем более, этот человек не происходил не из какого древнего аристократического рода. Удивительно и не вероятно, но никто в замке Инфернус не на тольку не был знаком с его прошлым. Мальвус умел играть на публику если не изумительно,то по крайней мере хорошо, ибо лож и лицемерие приходились ему лучшими союзниками. Даже сам Мальвус, или как его взаправду знали -Михаил Березин-  едва не позабыл за эти четыре года  настоящую  причину по которой ему  срочно пришлось покинуть Москву, оставив неказистую, но хлебную чиновничью  должность.

Обитая в Большом Мире он никогда и не  о чем серьезно не задумывался, и, считая себя таким же падшим существом, как  другие  люди и просто запросто «срывал цветы удовольствия». Вопреки собственным принципам изредка ходил в церковь и жертвовал деньги на благотворительность. До тридцати девяти лет он жил такой обыкновенной мирной беспечной жизнью: временами безбожно пил и проматывал ночи в каких-то сомнительных заведениях, менял женщин как перчатки, делая основной упор на девушках-моделях,  в дважды моложе его самого, проигрывался в казино, да и отщипывал себе на благосостоятельное существование скромный, но лакомый кусочек от государственной казны.

 Но внезапно, Мальвус  стал причиной гибели нескольких сотен человек, и соответственно, тогда его жизнь и  покатилась по  наклонной плоскости. Не будим судить проделки Мальвуса за период его скитаний по миру, когда он скрывался от уголовной ответственности: почти все те месяцы он провел в какой-то лихорадке и почти не помнил себя, но и тогда натворил не мало бед.
Испытывал ли он уже после, отдышавшись и упрятавшись в замке Инфернус  угрызения совести? - Отчасти, да, хотя и те погибшие люди были ему глубоко безразличны.

 Нельзя сказать, что Мальвус не имел сердца. Просто все свое сострадание, жалость и другие свои лучшие чувства он воплотил, или, по крайней мере, готов был воплотить  только в двух людях, в двух детях, по-настоящему того достойных, и пред которыми господин Михаил Березин был виновен в высшей мере.

Первой приходилась одна маленькая десятилетняя гимнастка, имеющая отношение к тому страшному происшествию, случившемуся по причине халатности Мальвуса. С этой девочкой он состоял в личном знакомстве, приходился даже хорошим другом ее семьи, и не понаслышке знал о добродетелях этого маленького ангела. Кажется, она одна из немногих тогда выжила, потеряв всех близких.

Тут мужчина, в суматохе покидая Москву, успел-таки откупится от  совести, создав девочки банковский счет, положив на него крупную денежную сумму, что она сможет получить по достижению  совершеннолетия. Стоило еще, конечно, пристроить  девчонку  приличную школу-пансион, ведь он прекрасно знал, какого это обитать детдоме и какой шрам это оставит на ее психическом и эмоциональном здоровье, но времени на то более не нашлось.
«В любом случае она не останется обиженной судьбой» - рассудил бывший чиновник - « у нее будут средства, чтобы устроится в этом мире. Она получит достойное образование в  МГИМО или даже МГУ ее примут, да на эти деньги можно было бы и в Оксфорд уехать, и еще останется на покупку квартиры. Вот деньги, то чудо! Любой казус устранят. То я был перед этой Ангелиной злодей и убийца, а стал благодетель. Разве я теперь перед ней не благодетель?»

Но а вторым человеком, вытерпевшим от господина Мальвуса за последние годы бесчисленное количество унижений, стал хорошо известный нам паренек, коего он попеременно называл за глаза то дрянным, то святым. Мальвус никогда не принижал достоинства племянника своей жены, но какая-то необъяснимая ненависть,  будто граничащая  с завистью, все время выплескивалась им на бедного Лео.   Но, тем не менее, на мальчишку Михаил Березин имел большие планы.

-Вот зачем, зачем он сбежал теперь? Неужели героем себя возомнил, способным горы свернуть. Я бы  его в люди вывел,  еще бы благодарен мне на всю жизнь остался. Я же предчувствовал, что что-нибудь в таком роде может произойти. Надо было поговорить с ним еще неделю  тому назад. А теперь… Ну, что ж он сам выбрал этот путь, пусть мать его, дура, и убивается, но мои люди искать его не возьмутся. Я коли сам попадется на глаза, получит заслуженную пулю в лоб. Думаю, остальные меня только поддержат, особенно после того, как сегодня на рассвете его белобрысая голова была замечена в толпе взбаламутившихся  элладианцев - именно таким образом пытался мыслить Мальвус, восседая на массивном царском троне, обитом голубоватым бархатом.
 
В поведении оказавшихся на свободе Инфернусов никаких существенных перемен не наблюдалось: все так же жестоки и безбожно глупы. Мальвуса беспокоила только его супруга, которая похоже действительно достигла умопомрачения. Мужчина не спорил с тем, что его госпожа Инфернус всегда была со странностями, и даже  больше любил ее за эту черту, но ситуация дошла до крайностей.

 Начало череды припадков было положено в шелератовском замке, когда она выскочила из зала собраний, выломав плечом дверь (несмотря на нежный хрупкий образ, женщина эта обладала необыкновенной звериной силой), и понеслась в спальню. Там она схватила клинковую бритву мужа и одним движением с размаху отсекла половину своих волос, потом долго металась по комнате, вышвыривая  из всех шкафов одежду.

За завтраком господин Мальву  увидел свою спутницу жизни  в диком и вульгарнейшем образе. Было невозможно разобрать, во что она одета - ноги и руки обтягивала ластящиеся черная материя, шея едва не прогибалась под натиском всевозможных железных цепей. Откуда не возьмись взялся у нее тогда шипованный хлыст, которым она стегнула по столу обеденному столу, сокрушив чайный сервиз, и воскликнула: « В бой!»
Черт знает что такое происходило в ее голове, словно все происходящее воспринималось ей за игру. Несомненно, она не отдавала отчета в своих действиях. Подпитывалось  ли помешательство Драцены выдержками из этих извращенных, так потрясающих женское воображение, современных романов: шпионских и любовных, поглощаемых ею безостановочно многие годы.
Нет, здесь причастно нечто более  оригинальное - ее собственное - говорил себе взволнованный муж.

Сейчас она потеряно металась  по залу, точно дикая волчица, попавшая в тесный вольер, и пытающаяся выбраться на волю. И Драцена действительно силилась разыскать  какую-то внутреннюю  свободу, свободу от потаенного голоса, звучащего в ее голове и нашептывающего   всякие мерзости. Все, что она делала было не то и не так. Перед ней, выстроились  в шеренгу и стояли  безмолвно с виновато опущенными головами уже более получас различные люди. Две трети из них составляли  широкоплечие военные, потом еще присутствовали женщины в строгих костюмах длинные и сухощавые, и особенно выделялся тоже длинный и тощий мужчина, перешагнувший  рубеж пятидесяти лет, который уже несколько раз возникал на страницах нашего романа, тот самый с седой сальной прядью волос и потертом коричневом замшевом пиджаке теперь еще и запачканном известкой.

Примечательно, что многие эти понурые виноватые лица, в том числе и лицо того самого длинного господина, были изуродованы чудовищным образом, по всей видимости, кислотой: гигантские белые волдыри вздувались на месте глубоких ожогов, а на некоторый физиономиях сквозь растрескавшуюся кожу до сих пор сочилась кровь.

-Я в последний раз спрашиваю, жалкие пустоголовые идиоты - визжала она в исступлении - как могли вы, имея, армию, технику и оружия допустить то, что произошло! - женщина кинулась к человеку с сальными волосами и схватила его за горло, из-за чего ему показалось, будто бы она хочет его задушить, но  госпожа лишь желал посмотреть на его обезображенную щеку. -Как могли вы спустить  жалкой немощной кучке элладианцев, состоящей  из одних женщин и детей, ЭТО!

-Ммм… мы никак не ожидали такого расклада - тонким женским сопрано протянул схвачены за горло персонаж - вы так не беспокойтесь, к данному времени все нормализовалось, участников потасовки мы заперли там же, откуда их и выдворяли.

-Тогда каков же был смысл всех ваших действий?


На сей вопрос господин с сальными волосами ответа не отыскал и через три минуты двинуты бессвязного зажигательного мычания - Не волнуйтесь, пленники под надежной охраной. Переводить взбаламутившуюся ватагу элладианцев мы не решились, тем более,  некуда. Оказывается, в Элладиуме и нет никаких  тюрем, тех, кто хоть на йоту нарушил закон подвергают здесь изгнанию. В довершении всего, это наиболее подходящее для пленников место, там достаточно воды и пищи. А ведь умирать от истощения никто не должен, поскольку, сами понимаете, для какого дела люди еще  нужны.

-Только дети, а остальных,  всех до единого, выгнать бы из  городских нор и щелей, вывести на площадь и расстрелять к Дьяволу, и дело с концом! - степень агрессии госпожа Инфернус проявляла невероятную, так что ее оставалось лишь связать и запереть под замком. Локтем она толкнула сального господина в едва ли не в сердце. Тот не подал виду, колыхнулся от удара, точно кипарис на ветру, и застыл с неким по собачьи верным и тоскливым взглядом.
Обратившись мучить другого из числа своих подчиненных, Драцена  неумолимо требовала привести сюда схваченную при попытке бегства девчонку и ее деда - инициатора утреннего бунта.

Через несколько времени в тронный зал Дворца Правительства действительно втащили старика почти волоча по земле его облипшие влажной землей ноги. Избит и истерзан он был до крайних пределов:  с лица стерлись последние черты, позволяющие узнать в нем когда-то бодрого и свежего человека в летах - господина Софуса. Солдаты пихнули пожилого мужчину вперед, в последствии с отвращением отряхнув ладони. И тот, находившийся в полу беспамятстве и лишенный физических стил, упал, издал слабый болезненный стон, и затих. Изредка, примерно раз в три минуты, конечности его передергивала конвульсивная дрожь. 

Вслед за ним провели и маленькую семилетнюю девочку. Представьте  подснежник, слишком рано выбравшийся из под снежно-ледяной корки на Свет Божий. Он так бледен и, держится на тонюсеньком  дрожащем стебельке, но он мужественно стоит перед порывами буйными порывами ветра. В этом нежном крохотном цветочке с полупрозрачными  лепестками  горит жажда жизни, и вера в то, что ему удасться дотянуть до весны, чтобы увидеть торжество природной красоты и очутиться в круги своих «сородичей». Так выглядела тогда Силена Маритимис. 

В глазах не читался присущий ей детский страх, она молчала, сжав свои крохотные кулачки и  плотно стиснув пухленькие губки. Девчушка будто бы всем своим существом выражала только катастрофическое презрение к Драчуне, своей истязательнице, какой бы грозной та не была в своем стремлении выведать у малышки планы и замыслы подростков бежавших сегодня утром: куда они направились; кто является у них покровителем, а главное; как среди них оказался Лео?

Силен знала, пусть и не  много, но  не разгласила не единой детали. Тогда она считала, что каждое высказанное слово придает ее родину, разных и близких. Это от части и было правдой. Силен очень боялась л за деда, вот только если пригрозят добить его, ей придется пойти на жертву. Ведь, когда враги шантажируют человека, грозясь замучить его близких, они, скорее всего, не отрекутся  от своего намерения, убив и его семью и самого человека в любом случае.

Неизвестно, откуда столько смелости и рассудительности нашлось в это семилетнем ребенке. Так, иногда, с приходом войны или другого бедствия ребята по необходимости взрослеют не на один десяток лет. А в беззаботное детство  уже никогда не воротиться к  ним - видевшим смерть, разрушения, чувствовавшим душевную боль, познакомившимся с несправедливостью жизни.

Достигнув точки кипения, благодаря упрямому молчанию девочки, обезумевшая госпожа Инфернус перестала кричать и тягать ее за волосы. Она выхватила из-за пояса тот самый хлыст с острыми металлическими шипами, и тяжело переводя дыхание, едва не выпуская из ноздрей клубы пара, со всей силы замахнулась на Силен.

Тут не выдержал даже хладнокровный Мальвус, вдруг вскочивший со своего трона. Благодаря монументальному росту мужчина с двух шагов очутился возле свое жены и как раз так успел встать между ней и девочкой. Оружие в самый последний момент было вырвано из рук ополоумевшей дамы и отброшено в сторону.

-Опомнись, Драцена, что же ты творишь! - словно тряпичную куклу теребил свою супругу Мальвус  за плечи  мощными руками и кричал так громко, как мог, пытаясь «разбудить» ее.

-Подумай, ты чуть ли не в одиночку недавно убила семерых человек, пятерых детей, теперь еще и эту хочешь. Зачем ты же столько крови бесцельно льешь? Зачем ты себя уничтожаешь?

-Что я делаю!? - глаза Драцены будто бы прояснились, избавившись от густого тумана умопомрачения и вперились все еще лежащие на полу тела. Краска сошла с лица женщины и неистовый испуг от осознания собственных поступков поразил ее. Она упала на грудь собственного мужа и зарыдала - Что я делаю! Господи, какой ужас, господи, я не хотела этого!

Господин Мальвус заключил Драцену в крепкие объятия и, поглаживая ее короткоостриженную голову, прошелестел своими мыслями - Что сам-то я делаю! Зачем погубил я их всех, зачем я заставил проклятых судьбой, пленников Ада, брать на себя еще грех, зачем заставил впустить в  жилы эту черную лимфу, которая их физически и морально уничтожит их наверняка. Почему не остановил я раньше эту бедную женщину, мою, может быть, даже любимую? Почему я же смотрел так спокойно, в то время, как она совершала это убийство!? 
Боже, когда успело взрасти во мне эдакое чудовище!
Положим, Инфернусы всегда страдали в заточении и никогда живыми не были, но  - Элладиум, который я разрушил? Может  и Элладиума тоже  не существовало, а светлый его образ - фальшивка. Да, пусть  есть грехи у этого города, но здесь точно рождались настоящие люди: умные и талантливые. А я уничтожаю их ради благосостояния себя собственного - земляного червя ничтожнее многих. Да когда же это во мне умело взрасти эдакое чудовище?

А ведь этот человек уже давным-давно для себя решил, что ему безразлична степень порочности своих поступков, хуже становится некуда, да и какой смысл бояться посадить капельку крови на манжете, если руки обильно выпачканы кровью по локоть? Но, иногда, внутри него начинал трепетать прах давно погибшей совести.
 
-Какого черта у нас под ногами валяются эти смердящие трупы, убрать сию же секунду! - приказал Мальвус, выругавшись.
Человек пять в мгновения ока выскочили из строя провинившихся и взялись за безжизненных и посиневших членов царской семьи.

Сам господин Мальвус нежно прикоснулся  губами к тыльной стороне ладони своей супруги, пытаясь утешить и ее, и себя, затем стал пылко целовать ее руки, горячо нашептывая на ухо - успокойся, милая, теперь  нам плакать  поздно, мы переступили, пересекли это рубеж, и назад дороги нет, теперь нужно собрать всю свою силу, всю  свою волю, чтобы идти по начертанному пути. Не в коем случае нельзя потерпеть фиаско. Вот увидишь, люди нас еще великими назовут, простят нас, и сами замолят перед Богом наши грехи, вспомни героев мировой истории, все они шли по головам, возводили будущее на костях человеческий. Только не сдаваться, дорогая, слышишь, не сдаваться.

Верил ли Мальву сам в те слова, которые произносил, доподлинно неизвестно, поскольку показалось, что это  он  изрекал не свои мысли, лишь оглашал, подиктованное ему с выше.
 
 +++++++

Когда пропущен был еще час времени, в том же самом тронном зале появились новые лица, хотя, лишь одно из них, удостаивалось подробного описания. К тому моменту Драцена вместе с сестрой своей, матерью, двумя какими-то неизвестными женщинами, и весьма странными молодыми людьми, которых Мальвус до сели никогда не видел, была отослана на несколько дней в Париж. Ведь «заботливый» супруг  полагал, что бедной женщине, пораженной психический расстройством, ничему сейчас путаться здесь под ногами, кричать, страдать и затевать скандалы. А вот смена обстановки, покупка новых платьев, туфель, сумок, сапог и перчаток пойдет ей на пользу,  заставив позабыть о всем произошедшем.
Ныне из персон, играющих роль внешнего раздражителя оставался только Сенибус или, как в мыслях называл его господин Мальвус, полоумный старый хрыч, не под каким предлогом не согласившийся никуда ехать. Он все бурчал себе что-то под нос, вскакивал, грозился преподать урок своему предателю внуку, задымлял воздух табачным смогом, в общем вел себя как обычно и был таким тестем, к какому Мальву вполне привык.

Но вернемся к тому самому новому лицу, заслуживающему внимания, довольно значительному, пусть и представляющему из себя только девчонку лет около тринадцати или даже двенадцати, искусно умеющей скрывать свои детские черты под слоем косметики. Чаще всего окружающие принимали ее за взрослую именно из-за ее глаз. Большие, яркие, изумрудно-зеленые с редкими лукавыми прожилками из янтаря. Они то и привлекали на себя все внимание, выказывая какую-то глубокую тоску и печал, непосильную усталость от жизни. Эти «зеркала» отражали в себе силуэт  испытавшему все жизненные, перенесшему множество страданий унижений существу. Словом,  эти глаз могли принадлежать куртизанке бальзаковского возраста, падшей женщине из нищеты, но никак не девочке тринадцати лет Кире Кетрин Коллинз, дочери американского богача Тайпана Коллинза, который месяцами пропадал в своих командировках.

Кроме девочки и ее отца с ними вошла еще женщина худосочная с жидкими пегими крашеными волосами, со славянскими чертами лица, одетая очень аккуратно, даже с шиком ( с костлявых плечей ее свисала белая соболиная горжета), в прочем, эта Александр Коллинз, пусть была слегка умна и расчетлива, абсолютно ничего особенного из себя не представляла, так что о ней не стоит и говорить.
 
-Вот, оно, собственно, мое семейство! - Тайпан  пожал Мальвусу  обе руки с необыкновенным воодушевлением, рекомендуя  свою жену и дочь - только что из Лос-Анджелеса, я тут подумал, настала так сказать пора привести их сюда, потому что в минуты великих свершений я хочу быть рядом с близкими мне людьми!

Вот, же идиот! - скрипнуло в голове у Мальвуса ( при этом он стер благонравной улыбки с лица) - этого еще только не хватало.

Дочь Тайпана привередливо и долго обводила глазами залу коснувшись, и синих бархатных партьер, и причудливой лепнины на стенах, и коринфских колонн с бороздами, и росписи на сводчатом потолке, изображающей розовощеких купидонов и средь них красавицу Афродиту. Все это архитектурное и художественное великолепие она упустила и остановилась именно на незначительном пятне цвета ржавчины, уродующим пол. По-видимому, эта была засохшая кровь, которая осталась здесь еще от изувеченного бедняги Софуса. Бог знает, куда его утащили вместе с внучкой после несостоявшегося допроса.
 -Вижу, у вас тут невинная кровь уже без меры хлещет - заносчиво заметила Кира. Ее слова вызвали какое-то всеобщее негодование, а более и смущение. Особенно сконфузился господин Тайпан. Он стал нервно кряхтеть, сжимая и разжимая потеющие липкие пальцы. Госпожа Тайпан даже дернула дочь за рукав  куртки, пытаясь пресечь подобное хамство дочери в отношении старших.

-Что вы, не подумайте - оправдывалась она, встряхивая головой и прыская каким-то жутким видом смеха, от которого даже в венах нашего печально известного героя  охладевала кровь - я не пацифистка и вполне разделяю вашу точку зрения. Война движет миром, сражаться за право существовать и доминировать - единственное назначение как животного, так и человека. Вечный мир, гармония, спокойствие, это все отодвинем за могильную плиту. Но в таком деле  следует не безумно вокруг себя мечом махать, а полагаться на рациональность ума, и иногда даже проявлять снисходительность к своим пленникам, заключать деловые союзы с врагами, а то проиграетесь, эй Богу проиграетесь на одной тупой жестокости. А здесь - она указала на высохшее пятно  на полу - я полагаю, была и кровь несколько лишняя.

-Смотрите-ка,  пытался умненькой казаться, да ведь эта девчонка не так проста, очень не  дурно сказано для ребенка,  главное и посыл правильный, и позицию нашу разделяет. Интересно, она сама да того дошла, или   мозги ей промыл папаша… Хотя, он бы не выдумал так умно, дурак дураком, и все они вокруг увольни-остолопы, безмозглые - размышлял Мальвус. Затем он схватил маленькую крепкую ручонку девочки и крепко пожал - Мое почтение, думаю мы с вами, мисс Коллинз, найдем общий язык и дружны еще будем!

Не слишком ли поспешно господин Мальву принял Киру за нового, так сказать, идола, за нового Лео, спросите вы? Будьте уверены, в таких случаях сей человек не делал промахов. Он слишком хорошо разбирался в людях, чтобы с первого взгляда не выявить все сокрытых черт ее характера, ровно, как и не мог, встречая до сели своего племянника-мальчишку множество раз, теперь допустить, что он когда-нибудь вернется к Инфернусам по собственной воле.
 
-Отстается только убить, непременно  разыскать и убить его собственноручно или…
При дерзко ворвавшейся в голову мысли Мальвус закусил губу и пообыкновеннию погладил свою черную маленькую бородку,  вновь искоса поглядев на Киру.

;;;;;;;;;;;;;;;;;

Невероятно, но минут чрез пятнадцать Александра Тайпан нашла общую тему для разговора со стариком Сенибусом. Насколько известно, они заговорили о покере и других карточных играх и, по-моему, уже собирались сыграть с невысокой дружеской ставкой.
Кира стояла поотдаль, прислонившись к стене. Верно она о чем-то размышляла. Слух свой она оградила от посторонних внешних звуков наушниками, и   электронно-металлическая музыка ритмичными волнами стучала по барабанным перепонкам.

Два друга решили усесться пить бренди, закусывали его тарталетками с бисером из черной икры и  хамоном.


  -Так что же ты думаешь, мы с этой вязкой черной жижей, станем всесильными? По-моему, она только дурит мозги наши, будто бы какой-нибудь там морфий—проскрежетал зубами Тайпан, смачно отплевываясь, и заснул в рот тонкий, как папирусная бумага, лоснящейся от жира пунцовый кусок вяленого окорока.      

-Всесильными?- Мальвус усмехнулся и приподнял одну бровь. -Да с эдаким драгоценным средством мгновенно обретаешь вселенское могущество. Мы уже получили его, когда сунули руку в ту чашу. Другое дела, научиться управлять такой силой, это уже вопрос времени, ну  и ,конечно же, личностной выдержки, силы воли. Не спорю, человека слабого она легко загонит в гроб, но мы же с тобой не из их числа слабых, верно?

При этом вопросе вечно пунцовое по природе своей лицо господина Тайпана резко побелело, и он забывшись осушил залпом почти целый бокал довольно крепкого алкогольного напитка.

  -Если я правильно понял,  лимфа обычного, но мужественного человека при правильно употреблении делает Богом?

Мальвус рассмеялся, подобно того как хохотала Кира, так же душе раздирающе, с некоторым послевкусием безумия - То есть после того, как ты на все это решился сеять хаос и ополаскивать руки в крови, у тебя еще хватает наглости верить  существование каких-либо богов?

Его товарищ искренне призадумался, как наивный ребенок употребивший вслух неправильную мысль - вот ублюдок же ты, однако, подловил меня. Хочешь измучить, растоптать. Я ведь и вправду верю, и в католическую церковь до последнего времени ходил регулярно.

Господин Тайпан схватился за свою лысую, напоминающую бильярдный шар голову, уцепился в уши и поднялся с места - но не может, не может так быть, чтоб там, наверху была пустота, и никто не расправлялся с нами за наши грехи, иногда же люди как странно-то погибают.

-Конечно не может, только нам Бога уже поздно высматривать, и богами не стать, а вот бесами какими-нибудь, думаю, это нам по силам. Обрести бы только величие над серой массой никчемных людей, абсолютную. Кстати, лимфа дает нам возможность преобразовывать и материю! -  с этими словами Мальвус внезапно вскинул вверх левую руку, задрав рукав рубашки, так что обнажался тот самый безобразный шрам на предплечье воспалившийся и почерневший, разошедшийся бороздами по всей руке.
Он зажмурил глаза до такой степени сильно, что его сахарно-белое, еще довольно молодое лицо покрылось морщинами. Поднятая рука крепко сжалась в кулак. По ней прошла какая-то конвульсивная дрожь,   
вены на предплечье раздувались все более и более, словно готовясь лопнуть. На мгновение по глубоким черным бороздам на руке проскользнула огненная искра.

Взоры всех находившихся в зале  устремились на господина Мальвуса после того, как с его поалевших губ слетел истошный вопль. Вопиющий ужас охватил тех, кому довелось видеть его в те минуты нечеловеческого напряжения. Из под внезапно разлепившихся век показались абсолютно черные глазные яблоки. Наконец, он сплюнул кровью и обессиленный рухнул на стоящий подле  ног пуф.

Состояние Мальвуса вызывало такое беспокойство, что на потолок, претерпевший по воле «магистра» невероятное преображение никто догадался обратить внимание. А, между тем, теперь он оказался чернее глаз Мальвуса,  вместо розовощеких крылатых амуров он изображал Сатану  во всем  зловещем великолепии и плюгавеньких чертят вокруг него.

-Да - тяжело вздохнул господин Мальвус по истечению еще трех минут ( глаза его к тому времени вновь обрели зрачки и сам он полностью возвратился в человеческий облик) - чтобы достичь в этом деле результата придется изрядно потрудиться.

-Главное, при этом коньки не отбросить -  пролепетал как бы про себя Тайпан, протягивая другу зеленый носовой платок, дабы тот стер остатки с краев губ остатки кровавой пены.

-Почему же мы здесь сидим! - воскликнул Мальву - здесь холодно, неудобно, да и пообедать толком не удасться, не пойти ли бы нам лучше лучше в царские апартаменты, где все роскошнее и уютнее.

Но  как только он жадно потирая руки предложил такую идею, в дверь в который раз за день постучали.

Получив неоднозначное разрешение войти, в образовавшийся  дверной проем протиснулся тощий, как спичка паренек. Темно-русые волосы его были коротко острижены по-армейски. Черный бронежилет был непомерно велик для эдакого хлипкого юноши и заставлял его выглядет чрезвычайно нелепо. Одно плече паренька прогибалось под тяжестью автомата.

-Рядовой Ангустер - заикаясь промямлил солдат, отдавая честь - разрешите доложить о чрезвычайном происшествии.

Мальвус отчаянно, но уже как-то устало и равнодушно вздохнул, хватаясь за голову - ну какое, какое у вас там может быть чрезвычайное происшествие, неужели один из вас умников забыл, с какого конца дуло у автомата, и стреляя не тем образом вышиб остатки своих собственных куриных мозгов?      
 
Рядовой долго молчал и даже оставил все попытки отвечать по форме, но ответ у него никак не складывался.

-Давай быстрее, мальчик, не томи - стал подгонят  Тайпан.

-Мы с ребятами пошли обедать, они… они  говорили, что эти тела подождут и ничего с ними не сделается. Мы оттащили их в маленькую комнату на… сем же этаже и закрыли. Но когда вернулись… - мясистые трепещущие губы Ангестера настырно смыкались и никак не давали ему говорить - Осколки… он говорил, окно разбито…Макс крикнул тогда…

-И? - вытянул Мальвус сквозь стиснутые зубы, не желая больше слушать никчемное лепетание.

-Там было пусто, совсем пусто и не было оконного стекла, Макс даже сэндвич из рук выронил…

-Ты можешь нормально объяснить, что  случилось?! - рявкнул на солдата господин Мальвус, что оказало весьма действенный эффект.

  -Тела членов царской семьи, сэр - рядовой набрал воздуха в грудь и выпалил на одном дыхании - тела членов царской семьи Элладиума исчезли!