Попугай

Пятница. Вечер. Из ворот проходных однородной темной массой выкатываются уставшие работяги, растворяясь в темных грязных улицах провинциального городка. Окончена трудовая пятидневка. Впереди выходные. Чем же им занять себя, как отдохнуть?
   Пятница. Вечер. Горячее время для «Скорой помощи». Совсем скоро, набирая скорость, машины с красными крестами на бортах покатятся по улицам города, протискиваясь в неосвещенные дворы, где их уже поджидают расквашенные носы и разбитые головы, а так же «убиенные», «упившиеся» и «лежачие» граждане - первые жертвы еще не наступивших выходных.
   Пятница. Вечер. Вроде бы спала волна пострадавших и можно перевести дух, но тут наступает особый час – час разгневанных жен, для которых вызов кареты «Скорой помощи» является последним аргументом в семейных скандалах.
   Об одном таком вызове мне хочется рассказать Вам.
   Стандартная картина – час ночи, на широкой двуспальной кровати возлежит дама лет пятидесяти в шелковом китайском халате «для гостей» с пылающим лицом и обличающим взором. Около нее, распространяя крепкое винное амбре, бестолково суетится плюгавенький мужичонка, держа в руках стакан с водой и мокрое полотенце.
   Рутина. «Здравствуйте, на что жалуетесь?». «Давление, сердце останавливается» - выдыхает жалобно болезная, держась одной рукой за необъятную грудь, а другую картинно положив на лоб. Самое интересное, что алкогольный «выхлоп» у нее никак не меньше, чем у суженого. «Все он виноват, алкаш проклятый» - немного погодя, сообщает она, злорадно сверля мужа победным взглядом. Мужичок смущается, переступает с ноги на ногу, проливает воду из стакана на ковер. «Ну, что ты, лапонька, всегда преувеличиваешь» - сконфуженно бормочет он.
   Как говорится – «В рот таблетку, в зад укол, перемерил и ушел». Сижу, жду, когда давление начнет падать. А надо заметить, хозяева квартиры не бомжи, можно сказать – состоятельные люди. Все в квартире есть и даже больше. А в углу комнаты стоит громадная клетка, в которой сидит попугай. Не та, обычная волнистая попугайская мелочь, которую видишь на каждом шагу. Нет. Это был самый настоящий красавец – какаду, с длинным изумрудным хвостом, громадным загнутым клювом и кокетливым хохолком набок. Он сидел на жердочке и тихо дремал в своей клетке. Да что ему еще делать то в час ночи? Он же как курица: солнце село – отбой.
   Хозяин, перехватив мой взгляд, довольно приосанился. «Во какая птичка у меня, одна на весь город». «Я его в Москве купил, за агромадные деньжищи!» - продолжил он. «А знаешь, какой он умный? Все знает, все понимает, как человек. И разговаривать умеет, прямо как я, даже лучше. Ей Богу, не вру». «Что, не веришь?» - хозяин подозрительно посмотрел на меня, хотя я еще не вставил в его речь ни одного слова. «Ща докажу, сам увидишь». С этими словами мужичок, пошатываясь, подошел к клетке и нежным, воркующим голоском проговорил – «Кешенька, дружочек, скажи ка – попка дурак».
   Попугай дернулся, как от удара, открыл один глаз, молча посмотрел на хозяина, словно пытаясь сказать ему – «Что Вы, уважаемый, спать пора уже» и снова заснул, сгорбившись на жердочке.
   Мужик оглянулся на меня, на жену, взял клетку двумя руками и энергично потряс ее – «Тебе говорят, скажи, попка дурак!». Попугай зашатался, всплеснул крыльями, но снова не произнес ни слова.
   «У-у, скотина!» - разочарованно протянул хозяин квартиры. «Ладно, не хочешь – заставим!». Резко повернулся, зацепил плечом жалобно зазвеневшую хрусталем стенку и озабоченно бросился в спальню, где спал его сынишка - школьник. «Колька, хватит спать, вставай, давай карандаш, скорей!» - зарычал он. В полутьме спальни мелькнула испуганная, растрепанная физиономия Кольки с подбитым глазом. Шлепая босыми ногами по полу, он дал отцу карандаш и лег в постель, закрывшись с головой от яркого света.
   Краем глаза замечаю, что дама, забыв о том, что она должна «страдать», перевернулась на бок, подперла голову рукой и с интересом наблюдает за манипуляциями мужа.
   Вооружившись длиннющим «Кохинором», неутомимый отец семейства приступил к следующей фазе сражения. Решительным шагом он подошел к клетке и начал энергично -  «тр-р-р-р,  тр-р-р-р»,  проводить острием карандаша по прутьям.
   Бедная птица нервно дергалась, хлопала глазами, переступала лапами по жердочке, пыталась закрыться крыльями, но молчала, молчала, как партизан на допросе.
   «Ах, ты, зараза неблагодарная!» - взревел мужик. «Ты у меня все равно заговоришь, тварь тупорылая!» - и начал сквозь прутья колоть острием карандаша попугая. «Скажи, попка дурак, скажи, попка дурак!» - приговаривал он, с силой вонзая грифель в нежную попугайскую тушку.
   Бедная, несчастная, истязаемая животина металась по клетке, пытаясь скрыться, скакала по жердочке, хлопала крыльями, задевая раскачивающееся зеркальце и громко звенящий колокольчик, но везде ее доставал неумолимый хозяйский карандаш.
   Наконец, попугай  уцепился когтями за прутья, повис головой вниз, широко разинул клюв и, бешено вращая глазами, голосом, полным ненависти и боли, проорал:
 «ПИД…..СЫ!!!»,
и. чуть тише –
 «НЕНАВИЖУ!!!».

   P.S. Позже, я еще раз попал на вызов в эту семью, но попугая там уже не увидел. Оказывается, он смог улизнуть из клетки  и они, как не старались. его не нашли. Говорят, его видели парящим высоко в небе над городом, свободного и прекрасного, но это уже совсем другая история…