Весна

      За последние лет ...дцать солнечных дней в году заметно поубавилось. Все чаще утро встречало нас вечными промозглыми сумерками. Серый свет нагонял тоску. Даже небо скучало и печалилось. Не радовало ни красивыми кучевыми облаками, ни даже мощными, разъяренными тучами, завидев которые еще издали, волнуясь, как бы не попасть под проливной ливень или в грозу, все спешат по домам, получив при этом малую дозу адреналина. Все небо от горизонта до горизонта было затянуто сплошной пеленой сизо-мышиного цвета. Воздух был насыщен микроскопическими капельками воды, которые вместо того, чтобы падать на землю, хаотично мельтешили в пространстве, подчиняясь малейшему движению воздуха.
      На душе у него было кисло. Ничего не происходило даже в природе. Никаких изменений в последнее время, месяца три уже... или, может быть, уже три года?.. Да, для него, возможно, и три года. День сменялся другим днем. Таким же безрадостным и скучным. Он давно уже потерял вкус жизни. Он плыл по течению, механически выполняя разные нехитрые действия. По минимуму. Он давно стал неприхотлив. Если бы у него были какие-то порочные привычки, наверное, стимул все-таки присутствовал бы. И он мог бы получать удовольствие от жизни, пусть и извращенное, временное, зыбкое. А так... он просто существовал. Не на земле, не в небе; не рыба не мясо; не зверь и не птица. Существовал в этой серо-мглистой массе, называемой средой выживания. Не то, чтобы он был зол, или обижен.. он просто не видел своего места в этом ставшим таким унылым мире. Он был одинок среди людей. И не то, чтобы он не понимал их веселья, просто веселье это стало чуждым для него. Иногда ему казалось, что судьба занесла его на другую планету с какой-то непонятной целью, которую он еще не смог постичь. Его веселье осталось далеко позади, когда жизнь била ключом.
     А теперь он шагал бесцельно по улицам серого города в серой куртке и сером настроении.
    - Когда-то в черном-черном лесу стоял черный-пречерный город. В этом черном-пречерном городе был черный-пречерный дом... - донеслись до его слуха давно забытые слова детской страшилки. Она существовала во все времена в разных вариантах, но в конце непременно в этом "страшно ужасном" месте откуда-нибудь выскакивал маленький розовый поросеночек. "В этом ужасе надо поменять цвет жизни: с черного на серый."- подумал он с тоской. "Черный цвет по своему красив, можно фантазировать на тему: какой вокруг мир. Мысленно разукрасить его разными красками, а для того, чтобы увидеть поросеночка в черном царстве надо дать туда мощный сфокусированный пучок света..." - неслась его мысль далее. Тем временем на лице его появилась чуть заметная улыбка. Ему нравилось раскладывать событие на составляющие и изучать его изнутри. Это помогало держаться в самых сложных ситуациях. Туго переплелись в его сознании романтик и прагматик... "Канат" получился крепкий, и сознание выдерживало дикие перегрузки, расслабляясь в самый неожиданный момент, и в то же время не тонуло в розовых бирюльках, старательно изучая их скелеты.
    «Да нет, даже в серости есть своя прелесть. - Продолжал рассуждать он.- Оттенков серого просто масса. Если взять палитру, набросать в случайном порядке мазки разной насыщенности, то можно еще долго сидеть потом и разглядывать такую «серость»... полутона всегда играют, спорят, подчеркивают достоинства друг друга и, в целом, создают единую картину, даже в жизни.» Он вдруг остановился и поднял лицо к небу, сделал большой глоток свежего, уже не морозного, а какого-то удивительно вкусного воздуха. На нос ему неожиданно шлепнулась неведомо откуда взявшаяся капля дождя. Наверное, это тысячи мелких мокрых песчинок, витающих в воздухе объединились и дразнят его: открой глаза, просыпайся! Мы тебя любим! «Ладно….. пусть всегда будет серость,- улыбнулся он внутренне. Он будет любить эту вечную серость. Смирился с неизбежностью и с невозможностью что-либо изменить. Краем глаза он заметил небольшой просвет на краю небосвода - это небо улыбнулось ему в ответ. Мимо низко, почти над головой, пронеслась птица. Она летела по какому-то неотложному делу. Точно зная куда и зачем. Хоть и низко, но она летела. «Наверное, любит. Иначе, сидела бы в каком-нибудь укромном месте и ежилась в такую погоду». Раскинув руки он резко рванул вперед. Пробежав некоторое время, впитывая в себя влагу и ветер, запыхавшись, пошел медленнее, но явно за минуту взбодрясь.
    Он шагал уже распрямившись, размышляя все о той же серости. «А без серых теней мир вообще стал бы плоским. Именно серый цвет, цвет теней, придает ему объем и подчеркивает всю палитру красок…- такая мысль привела его в легкий шок. Это как заново родиться и посмотреть на мир по-новому! И на глазах он начнет меняться. Взгляд его блуждал по знакомым с детства деталям. «А деревья выросли…» Они стояли мокрые и холодные. Но потихоньку жизнь возвращалась и к ним. Почки слегка начинали набухать. Он любил этот город и вон то разбитое старое крыльцо. Когда-то он прыгал на нем от счастья… Подошел, вгляделся. Крыльцо поросло мхом, который уже готовился ко времени завоевывать новые территории. В самом углу, под ступенькой, из расщелины тянулся уже слабый зеленый прутик. Какая силища... Этот росток, наверное, тоже любит.
    Он зашагал дальше, прислушиваясь к ощущениям. Давно уже не выдавалось случая, чтобы не спешить, для того, чтобы остановиться и посмотреть вокруг, да, собственно, и желания такого не было…  все, как-то, не до того. Воздух высох. И серый свет стал чуть светлее. В парке робко, но настойчиво щебетала какая-то пичуга. «А может, это та, что летела? Вот! Ей ответила другая! После зимней тишины их перечирикивание звучит как соловьиные трели»,- подумал он и засмеялся. Со стороны это выглядело слегка странно. Смех без причины. И никто не догадывается, что причина есть. Очень серьезная причина: человек проснулся. Проснулся вдруг... а возможно, что так только кажется. Проснулся от яркой, липкой жизни, похожей на дурной сон. Чтобы проснуться от нее, надо было сначала уснуть, погрузиться, раствориться. А потом проснуться для жизни новой, но при этом давно забытой. Для жизни, сотканной из противоречий, которые дополняют и объясняют друг друга. Эта жизнь мало понятна старому взгляду. Взгляды тоже переродятся, только надо прислушаться. Что-то в ней есть.. что-то необъяснимо завораживающее и таинственное. Перед этой жизнью стоит остановиться и глубоко вдохнуть. И хорошо, и спокойно, и чисто... Прорастает и крепнет, готовится к жизни с неизведанными оттенками серого, который подчеркивает красоту этого нового старого мира.
    Небо раздвинуло серые крылья и пропустило к нему солнце. Нежное и желтое. Оно любило его в ответ на проснувшуюся его любовь, любовь по-детски наивную и безоговорочно сильную. Потому что дети не знают, как можно любить по-другому. Серый заиграл новыми бликами, постепенно приобретая пастельные краски новой жизни…


Рецензии