Сновидение как путь к познанию себя и мира

На фото: мой друг Валерий Лаур - персонаж одного из моих снов

Сновидение  раскрывает  перед  нами  возможность  восприятия других
миров.  Мы  можем  описывать  эти  миры,  но не способны описать то, что позволяет нам их воспринимать. И в то  же  время нам дано ощутить, каким образом сновидение  открывает  перед  нами вход в иные сферы бытия. Я бы сказал, что сновидение  -  это  ощущение, процесс, протекающий в теле, и осознание, возникающее в уме…
…Ты  достигаешь третьих врат сновидения, когда обнаруживаешь себя во сне смотрящим на  другого  спящего человека. И когда этот другой человек  оказывается тобой, - сказал дон Хуан.
Карлос Кастанеда. Искусство сновидения

Сны ко мне приходят часто, но большинство ускользает, как только я начинаю  просыпаться. Говорят, что это зависит от  фазы сна. Наверное, это  так  и есть. Очень часто снятся физиологические сны, тут все понятно. Из этой серии на всю жизнь запомнил, как мне в Лиепае, следовательно в возрасте 7 лет приснилось, что я с дворовыми ребятами на Татарке писаю на кучу кирпичей и кричу: «Ой, братцы, смотрите, у меня моча какая красная!» Тут же с ужасом я проснулся в мокрой постели. Быстро встал,  накрыл свой позор и тихо удалился из комнаты. Вечером простыня оказалась сухой – то ли высохла, то ли взрослые ее заменили. Но мне никто ничего об этом случае не напомнил.

По молодости, особенно в армии, да и сейчас случается, снились женщины в разных пикантных  ситуациях, в одеждах и без оных. Уверен, что многим мужчинам это присуще, знают они также,  чем обычно  такие сны заканчивались.  У нас во время моей армейской службы во Львове был один парень по фамилии Макарчук. Вскоре после поступления  в спортбат я заметил, что после отбоя он еще некоторое время молча как сомнамбула  ходит по казарме,  но при этом шевелит губами, будто что-то про себя проговаривает. Поинтересовался у старожилов. Мне объяснили:
- Макар себе внушает, что ему должно присниться ночью.
- Ну, и как, получается? – поинтересовался я.
- Говорит, что чаще да, а когда и нет.
Попробовал и я  применить этот способ вызывания сновидений, но у меня чаще ничего подобного не происходило, а когда это случалось, то получалось,  как в старом анекдоте, когда  «Армянское радио» спросили:
- А правда ли, что Рабинович выиграл в лотерею машину "Волга?
- Правда, - отвечает Армянское радио, - только не "Волгу" а пять рублей, не в лотерею, а в преферанс и не выиграл, а проиграл...

Тогда я еще не был знаком с творчеством Карлоса Кастанеды, раскрывшего нам тайны пути познания через сновидения. В СССР первая  книга  Кастанеды  «Учение дона Хуана. Путь индейцев из племени яки»  появилась в начале 70-х годов, конечно,  в  самиздате. О своем тогдашнем впечатлении от этой книги  высказался Виктор Пелевин: «Мало кто из писателей вызывал такой восторг и такое раздражение. Этот восторг понятен - многое из нас помнят, каково было читать самиздатовскую ксерокопию Кастанеды в Москве, увешанной портретами черных магов из Политбюро, или закупать оптовые партии декоративного кактуса Lophophora Williamsi  у ошалевших кактусоводов с Птичьего рынка - под подозрительным и растерянным взором патрульного милиционера».Поясню, Пелевин имел в виду наркотичекие свойства этого растения. Чтение произведений Кастанеды тогда считалось признаком вхождения в интеллектуальную «элиту». В  первые перестроечные годы краткое изложение и отрывки его «теории» печатались в журнале «Наука и религия». С 1992 его книги стали широко  печататься в России.  Прочитал в свое время  и я «Учение дона Хуана». Достичь «третьих врат сновидений» мне так ни разу не удалось, но кое-что в природе снов я стал понимать лучше. Конечно, в первую очередь они есть отражение моих не осуществленных желаний.

Так, довольно часто мне снится, как  вожу автомобиль. Иногда я узнаю конкретные маршруты. Один раз маршрут был вообще диковинный – по дорожкам Чистопрудного бульвара. Интересно, что я там совершил маневр у ресторана, что стоит на самом пруду. В этом практически самом центре бульвара есть поперечные выезды на проезжую часть. Ими я воспользовался, что само по себе удивительно. Часто снится море, почти всегда с накатывающимися на берег волнами, где я не был уже лет пятнадцать. Иногда во сне приходят умершие родные, но не из небытия, а из вполне реальных жизненных ситуаций.  Навещают и живые родные и близкие, иногда  они вполне конкретны, реже – не вполне узнаваемы. Эти темы также худо-бедно отражают подсознание. 

Но бывали сны, объяснить которые я не могу. Например, незадолго до кончины Брежнева мне приснилось, что я (!) должен доставить М.С.Горбачева (!) на конспиративную встречу с какими-то оппозиционными деятелями (!). Как такая тема могла возникнуть в моем не самом больном воображении – уму не постижимо. Потом всплыла одна наводка. За несколько месяцев до этого была принята   Продовольственная программа СССР на период до 1990 года. В ЦК было какое-то рабочее совещание, на которое был приглашен наш директор Орлов. В тот день был конец рабочего дня, я спускался по лестнице, а в дверях  института появился Орлов. Он неожиданно остановил меня:  «Только что был на встрече с секретарем ЦК…, -  он сделал большую паузу, не находя подходящих слов, чтобы передать свои впечатления, -Это… Это…Это что-то», - неожиданно закончил он и прошел к себе наверх. 

Фамилии секретаря ЦК он не назвал, но нетрудно было догадаться, о ком речь. Сельское хозяйство и данную программу курировал Горбачев. Кто следил за перемещениями, связками и связями сильных мира сего, знали его биографию, что он самый молодой из Политбюро, но тогда вряд ли видели в нем будущего лидера страны. Сельское хозяйство в советское время не считалось престижной сферой,  откуда можно было взлететь по карьерной лестнице. Поэтому в появлении  в моем сне Горбачева, да еще в таком ореоле, каким он мне там предстал, было что-то мистическое.   Итак, возвращаюсь непосредственно ко сну.

Мы ехали в автомобиле типа «РАФ» долго, долго и утомительно. Я сидел рядом,  и мне он казался  очень близким, всё понимающим человеком. Мне все время хотелось задать Горбачеву вопрос, ну, когда же мы глотнем свободы, но я не решался. Потом мы остановились. Это было похоже на дачный поселок. Я вышел, Горбачев оставался в машине. Я поочередно заходил в какие-то калитки, но в дома не заглядывал.  Наконец, в третьем или четвертом доме я, видимо, нашел, кого искал. Разговора,  как такового не было, но стало ясно, что встреча не состоится. Потом было утомительное возвращение в Москву. Далее кадры, как в кинофильме, обрываются,  и сразу меняется план. Мы сидим на скамейке в нижней части  сквера, который находится между Старой площадью  и проездом Серова,  опять чего-то ждем. Я, наконец,  решаюсь задать мучивший меня всё это время вопрос:
- Скажите, когда же мы заживем по человечески, чтобы ничего и никого не бояться?
 Горбачев очень ласково по-отечески трогает меня за плечо и говорит:    - Все будет хорошо!

Восторг переполняет меня – он обещает, значит так и будет! Еще некоторое время мы сидим молча, как бы погруженные в собственные мысли, потом встаем  и идем на переход к проезду Серова. Очередная встреча на скверике не состоялась, надо идти не прямо по скверу вверх или вниз, чтобы перейти к Старой площади, где находился ЦК, а вверх по проезду Серова, чтобы ИХ ЗАПУТАТЬ. Кого и для чего запутать – ясности не было, но слово это отчетливо простучало в сознании. Мы начинаем подниматься и перед проходом от проезда Серова к улице Архипова (теперь Большо;й Спасоглини;щевский переулок), где находится синагога, меня вдруг охватывает чувство тревоги и страха. Я как бы знаю (догадываюсь), что там засада, что сейчас на Горбачева будет совершено покушение. Но мне, кажется, что я готов прикрыть собою дорогого, близкого человека. Тут же всё происходит очень похоже, как я это нарисовал себе раньше. Сбоку выскакивают два человека в серых пыльниках, вскидывают вверх и вперед руки, и я, минутой назад готовый заслонить собой Горбачева, позорно плюхаюсь на землю, прикрывая руками голову. Звучат выстрелы, Горбачев падает, стрелки разбегаются. Я еще несколько мгновений лежу неподвижно, затем расслабляю руки и освобождаю голову. Поднимаюсь, подхожу к Горбачеву. Он лежит неподвижно, лица не видно, но понятно, что он убит. Я начинаю  рыдать -  мне и  жалко этого человека, но еще  горше от стыда, что я его не защитил, что оказался таким слабаком. На этом месте я проснулся, мокрый от слез. Хоть это был сон, но переживания и слезы были настоящими.

Был еще сон, когда я водил по Чистым прудам Брежнева с Рейганом, но в памяти детали не сохранились, она зафиксировала только факт такого события. А пару лет назад приснилось,  будто мы с моим другом эстонским художником Валерием Лауром, с которым  не виделись уже лет двадцать,  долго бродили по городским улицам, но был ли это Таллин, Москва или другое место - не знаю. Потом мы оказались в каком-то большом зале, похожим на вокзальное помещение. К нам подошел какой-то Лауровский приятель и начал  расспрашивать, где мы были и что делали. Я сказал, что  были в кино.
- Что смотрели, что-нибудь новенькое? -  Далее последовало перечисление названий, каких не помню.
 - Нет, классику.
 - Что именно?
 - Про мафию.
 - Что именно: «Мафия бессмертна», «Мафии вопреки».
 - Нет, другой.
- Как название?
Я судорожно начинаю вспоминать и не могу этого сделать, хотя содержание фильма помню наизусть.
- Ну, там главный герой Дон Карлеоне, - окружающие, как и я недоумевают, - автор - Марио Пьюзо…Режиссер – Коппола. Там еще играют Марлон Брандо и Аль Пачино,  – уверенно называю имена причастных к фильму. Никто не может вспомнить и  продолжают перечислять названия фильмов.
 - Там еще знаменитая мелодия, - я начинаю напевать, судорожно пытаюсь связать мелодию с ее названием - из какого она фильма. Но, увы! Как и у Сары в анекдоте,  не очень удачно  напевшей Абраму Битлз, никакой положительной реакции от окружающих не последовало. Просыпаюсь в холодном поту: маразм - он же склероз, он же эклер  набирает силу. Но тут, о, счастье, название фильма легко вспоминается. Надеюсь и вы догадались, что речь шла о «Крестном отце»?

А совсем недавно  мне приснился странный сон, вероятно навеянный моими мыслями о Елатьме, когда я работал над очерком об одном из самых моих любимейших мест. Мне привиделось, будто я сижу в вагоне  поезда рядом с каким-то странным человеком, похожим на переодетого белогвардейского офицера из очередного боевика о гражданской войне. Я знаю, что мы едем в Елатьму, хотя и знаю, что железная дорога дальше Касимова не идет. Вагон не теплушка, он больше похож на вагон современных электричек. Скамьи развернуты друг к другу, открытое пространство   без перегородок  В вагоне полно людей с мешками, сумками, чемоданами. Шумно, душно, отчетливо чувствуется запах человеческого пота. Мой спутник брезгливо рассматривает пассажиров. Что-то бормочет в полголоса. До ушей доходит только: «Быдло…быдло…быдло» Я возражаю, мол нельзя только по внешним признакам судить о людях. Неожиданно поезд резко тормозит. С верхних полок валятся вещи. На меня тяжело падает сидящий напротив пассажир. Раздаются крики, выстрелы. В вагон врываются несколько человек, размахивающие оружием. Я понимаю, что это бандиты. Мой сосед, занимающий место ближе к проходу, неожиданно ловко  выхватывает у первого бандита револьвер и начинает стрелять по идущим сзади бандитам. Те падают замертво. Первый бандит стоит в оцепенении. Вагон наполняется людьми в кожаных тужурках. Это красноармейцы, у них на тужурках прикреплены красные ленточки. Раздается команда: - Сдать оружие, предъявить мандаты. Начинается проверка документов. Сосед оружие отдает сразу, но  мнется с предъявлением мандата. Я быстро предъявляю свою ксиву. Она явно напоминает мое удостоверение помощника депутата Госдумы. «Это свой, говорю я, - он завалил вон тех бандюгов и обезоружил вот этого, забирайте его» - указываю я на продолжающего стоять в оцепенении первого бандита. Бандита уводят. Сосед благодарит меня, завязывается разговор. Я объясняю, что еду в Елатьму. «Туда нельзя, уже нельзя», - тихо шепчет он.
- Почему нельзя? Там так хорошо. Я когда-то даже предлагал матери похоронить отца там на кладбище. Я  и сам хотел бы, чтобы меня там  похоронили.
- Успеешь еще.
- Так почему нельзя?   
Поезд опять резко останавливается. Теперь в вагон врываются вооруженные люди в форме с погонами.
«Белые, белые!»- раздаются крики вокруг.
К нам подходят несколько военных. Один вытягивается перед моим соседом. Он явно узнал в нем своего начальника. Сосед командует: «Вольно! - и указывая на меня, продолжает:- Это -  свой.  Ступайте, я с ним сам разберусь».  Белые уходят. В руках соседа откуда-то появляется уже не револьвер, а маузер.
«Почему, почему, - поворачивается он ко мне, - там красные, а наших уже нет, они за рекой».
Я сижу неподвижно, обдумывая произошедшие метаморфозы. Сосед наклоняется и приставляет к моей голове маузер:  «Ты хотел быть похороненным в Елатьме, тебе там так хорошо. Будь по-твоему».
Выстрела я не услышал…

Дополнение к рассказу http://www.proza.ru/2015/11/15/2219