Крушение сансары. Глава 22

Появление молодой птицы в военной школе немного забавляло, как преподавателей, так и других курсантов. Ведь птицы имели к армии очень слабое отношение. Так, если бы представить, кто меньше всего для этого подходил, так это были птицы.
В основном курсантами были крысы, ежи, зайцы, хотя можно было встретить и котов. Учитывая, что статус военного подразумевал собой кошачий вид, то молодые коты рассматривались, как наиболее перспективные кандидаты. Они, естественно, это чувствовали и вели себя с некоторым высокомерием по отношению ко всем остальным.
Первый день учебы начался для Киля с непривычных физических упражнений, интенсивность которых заставила его подумать о том, что смерть совсем близко.
Вернувшись в казарму, он уселся на свою кровать и, тяжело дыша, как-то сам про себя заметил:
- Наверное, я сделал ошибку, прейдя сюда!
- Ха-ха-ха. Ты сделал ошибку что родился! – заметил один из котов, по внешнему виду, которого нельзя было сказать, что он вообще выполнял какие либо упражнения.
В этот момент в казарму залетел барс, который был не только командиром декурии, но и наставников группы курсантов, и скомандовал бежать в учебный класс.
Разношерстная масса, медленно, вразвалочку начала передвигаться в сторону выхода. Однако пронзительный крик барса их взбодрил, и все бегом побежали в указанное место.
Не успев войти в учебный класс все, буквально, рухнули на стулья. В этот момент снова появился барс и, почти криком, поздоровался. В ответ раздалось невнятное мычание приветствия, доносящееся поочередно с разных сторон.
- Анну всем встать, – еще с большим надрывом прокричал барс.
Все перепугано, мгновенно приняли вертикальное положение и хором прокричали приветствие.
- Так лучше, – спокойным голосом заметил барс. И как, только он это сказал, все грузно попадали на стулья.
- А, что это было? – спросил удивленный командир и увидел в глазах учеников неподдельное непонимание вопроса. Опять переходя на крик, снова раздалась команда:
- Подъем! Кто разрешал сесть?
Снова раздался грохот и снова все мгновенно очутились в положении стоя, при этом, зачем то, опять поздоровались.
- Сейчас я объясню основные правила жизни нашей школы. А вы, в это время, будете стоять и слушать. Вопросы можно будет задать после того, как я дам на это разрешение.
Из рассказа барса следовало, что необходимо забыть о том, кем, кто был до прихода в армию. Говорилось о том, что рассуждения без воли приводят к множеству ошибок и бессмысленно прожитой жизни. Из предыдущего проистекало, что на первых порах не может быть собственного мнения и нужно просто выполнять приказы командира. Краткий, но очень емкий рассказ плавно перешел к пониманию школы, а особенно отдельных подразделений, как к единому целому. Было приведено сравнение несогласий и распарь с противоречиями возникающими в мыслях. И, естественно, под конец, была подведена линия о том явном превосходстве, которое приобретают курсанты в случае окончания школы.
Большинство из сказанного было плохо понятно подавляющему большинству молодых бойцов. Однако три основных мысли плотно закрепились в их мысли:  единство, беспрекословное послушание, полное отречение от себя.
Так, начались курсантские будни молодого пополнения. Первоначальные смешанные эмоции, которые возникали от смены привычного образа жизни, и всевозможные различия между курсантами исчезли в первый день. Программа была настолько насыщена, что у них не хватало времени, даже на посторонние мысли. При этом время, отведенное под сон, так же не позволяло им оставаться самими с собой наедине, так, как это время использовалось по назначению, именно для сна. Уставшие тела и мозги впивались в сон с такой силой, как губы умирающего от жажды припадают к холодной родниковой воде.
Физические тренировки носили какой то истязательный характер. В них не было не начала ни конца. Периодически, наступал тот этап, когда каждый из курсантов, вне зависимости от предварительной подготовленности, чувствовал, что достиг своего максимального предела. И вот тогда, когда в самых сильных и глубоких слоях его воли зарождалось решение «я больше не могу», именно в этот момент нужно было сделать следующий шаг. Так, в течении каждого дня, все курсанты переступали десятками раз через множество таких «не могу». Прошло время и наступил тот этап, когда это самое «не могу» перестало появляться в их сознании. Они перестали себя жалеть. С тех пор, была одна вещь, которая могла их остановить, и это была смерть. Но, как раз этого наставники школы и не могли допустить и очень внимательно следили за здоровьем своих подопечных.
Что же касается интеллектуальных упражнений и теоретических знаний, то они не выделялись в какой-то отдельный сегмент, а гармонично вплетались в процесс общей подготовки.
Так, пробегая по пересеченной местности, наставник всегда спрашивал у курсантов, как бы они там построили тактику ведения боя. Что бы они делали, если бы противник был в обороне или в нападении, если бы противник был на горе или в низине.
Шло время и техника «всецелого погружения» начала давать свои плоды. Прошлая жизнь курсантов, подобно льдинке на теплой печке, начала растворяться, а в замен, приходил новый облик. Сами того не замечая они из представителей разных видов, все четче и четче начали обретать черты котов.
Киль был не исключением. Сперва у него срабатывала литературная привычка абстрагироваться от ситуации и наполнять происходящее различными эмоциональными оттенками. Но, постепенно, жизнь начала приобретать отчетливые и понятные очертания, а бесконечное количество переходов эмоциональной гаммы отделилось единичными границами с превалирующим тоном доминирования.
Как не странно, его творческая натура не только не отталкивала наставников, а напротив привлекала их пристальное внимание. Нет, они не подавляли его творчество, а напротив пытались его конкретизировать и проверить со стороны объективной силы.
Однажды, отрабатывая боевые упражнения в паре, Киль, жалея напарника наносил ему смягченные удары, как бы в пол силы, хотя со всей своей артистичностью делал вид, что вкладывается по полной. Но тренер был котом опытным, повидавшим на своем пути немало таких артистов, и сразу понял что к чему. Он мгновенно подбежал к тренирущимся и с сокрушительной силой обрушился на напарника Киля. Тот в свою очередь упал с лап и начал корчиться от боли.
- Зачем ты это делаешь? – спросил Тренер у Киля?
- Что это? – спросил Киль
- Ты думаешь, что его жалеешь? Но кто его пожалеет в бою? Пусть он лучше здесь сломает свою лапу и останется жив. Ведь противник его не пожалеет, когда он так будет лежать и корчится. Противник его просто на просто добьет. – Возмущенно кричал Тренер. – Вы до сих пор не поняли, что вы теперь коты, воины и ваша работа война, а на войне нет места для жалости.
После порицания все получили по спине палкой за то, что слушая не продолжали заниматься, ведь приказа останавливаться не было. Потом, продолжая тренировку, Киль про себя рассуждал, что истина как скользкая змея ускользает от его мозга. Каждая вещь, которая вчера казалась нерушимой и определяющей, сегодня уже не кажется такой бесспорной. А что будет завтра?
Внимательные глаза тренера заметили, что молодой курсант погрузился в какие то мысли.
- О чем задумался боец? – обратился он к Килю, который отрабатывал статическое упражнение «зависание под потолком».
Киль, в свою очередь, спрыгнул и хотел поделиться, но тут же получил несильный удар по лапам сопровождаемый замечанием тренера:
- Анну куда это ты собрался? Живо давай на свое место.
- Но я хотел вам ответить. – попытался оправдаться Киль, забравшись обратно под потолок.
- Так и отвечай. Что тебе мешает? Ты что языком или зубами упираешься в стену?
В ответ на это, среди курсантов раздался тихий смех. В свою очередь тренер успел зафиксировать двоих, чей смех не вызывал сомнений и тут же привычно громко прокричал:
- Эй вы двое! Да, да, вы! Кто-то разрешал смеяться? Нет? Тогда спрыгиваем, а затем обратно возвращаемся в статическое положение, фиксируем позу и обратно спрыгивает. И так далее и так деле. Приказ ясен?
- Так точно! – хором протараторили молодые бойцы, а один из них резонно спросил – а долго так прыгать?
- До тех пор, пока Киль не сформулирует то, о чем он задумался. Будем у него развивать привычку лаконично и кратко изъясняться. Ведь в бою важна четкость и краткость приказов? Так курсанты?
- Так точно! – прокричали как прыгающие, так и те, что продолжали висеть.
- Ну вот, Киль, излагай.
- Мысли о том, что в школе исчезают все понятия, которые были стабильными устоями жизни. Думаю, и понятия, приобретенные здесь, так же зыбки.
- Ну, подумал и ладно. Но ты находишься в процессе рассуждения. В чем противоречие боец?
- Не могу решить, если хоть что ни будь стабильное в мире?
- У тебя там под потолком есть какая ни будь точка? – спросил тренер.
Киль пошарил глазами, обнаружив какое углубление, которое могло бы сойти за точку и, тут же, ответил:
- Так точно! Есть точка!
- Всякий раз, когда занимаешься, отыщи для себя точку и пристально смотри на нее. Когда твой мир начнет разрушаться, все что ты ценил и любил может исчезнуть. Но если у тебя есть хотя бы одна точка, ты сможешь не сойти с ума и построить весь мир сызнова. Именно та точка, которую ты сейчас ведешь и есть стабильность. Ты меня понял? – спросил в заключение тренер?
- Никак нет! – без раздумий ответил Киль.
- А кто ни будь, из остальных курсантов, понял?
- Никак нет! Ответили все остальные.
- Очень хорошо. Потом поймете. Сейчас главное не понимать, а делать то, что приказывают. Верно я говорю? – уточнил тренер.
- Так точно! – громко прозвучал хор молодых голосов в которых все отчетливее и отчетливее начинали проявляться нотки хищного рыка.