Фолли. 256 оттенков серого

(Жила-была в глухом провинциальном промышленном городке, такая маленькая серенькая мышка и было у нее все серенькое вокруг... Впрочем, не стану вдаваться в подробности, в данном отрывке начала романа многое становится понятным и куда может привести сюжет...)


...Фолли чувствовала себя маленькой серенькой мышкой, впрочем мышей она видела, и сколько их тут не выводили, все потуги оказывались напрасными. Но чувство серой мышки у Фолли, конечно было не от сих мелких грызунов, а скорее по духу данной местности и быта. Это был маленький провинциальный промышленный городок не далеко от Билльбурга, уезда Гранвиц и округа Шапенганзе, где казалось никогда ни менялось время, одни и те же традиции, один и тот же уклад быта, одни и те же редкие небольшие события. Несмотря на последний наплыв моды на рекламу, сам городок, как и его жители, ей так же казались серыми и тихими, хоть старались выражать собой степенность и солидность. То, что показывали по новостям по тиви, казалось где-то так далеко, словно на другой планете. Даже на редкие праздники, люди проводили полтора часа на площади мэрии, где полчаса слушали речь местного мэра, и остальной час толкались на площади, меж расставленных, по случаю праздника ларьков  с присущими сему празднеству сувенирами и закусочных, а потом все расходились продолжать празднество по своим домам. Да и в гости друг к дружке, почти никогда не ходили, только в так называемых «экстренных» случаях, рождения ребенка или похоронам родственника. В сем городке, так же не было никаких знаменитостей, разве что однажды, один местный деятель смог получить место в палате столичного бундестага. Вторая «звезда» местного урождения, был довольно посредственный композитор 18-го века, коий в списках именитых классиков музыки того века, занимал предпоследние строчки. Его имя никогда бы не поставили рядом с Вольфгангом Моцартом или Себастьяном Бахом, однако... оба представителя славы, тут отмечались каждый год так же, как в день рождения, так и в день смерти. По части последнего «события» Фолли не понимала тоже, ибо как ей казалось, похороны (кого бы то ни было) всегда проводились торжественней и церемоннее, чем праздники, и местное кладбище всегда было украшено свежими яркими венками и цветами, что особо смотрелись ярко на фоне монументов из серого мрамора или гранита (так же в дань извечных традиций), с того казалось, что смерть является куда более ярким и значимым событием, чем жизнь. И второе, что весьма сильно запало в душу юной провинциалки – это чувство, что сей городок, скорее в реальной жизни, как призрак того, давно ушедшего на кладбище прошлого, ибо даже в духе скромной невзрачной архитектуры улочек городка, казалось, что городок до сих пор живет тем, давно прошедшим, временем. Похоже ничего и никогда тут в условиях быта и уклада жизни ни менялось, и Фолли порой невольно вздрагивала, от ощущения, что она родилась и живет на кладбище истории, где даже мыши казались куда живее и реальнее, чем люди. Наверное она родилась не такой как все, где даже малые мальчишки не стремились громко шуметь, подражая степенности и солидности предков. Где даже рецепт рыбного супа, из веков в века, строжайше соблюдался по ингредиентам и методе приготовления. Не дай бог какое отклонение от нормы традиций, это бы расценилось как святотатство...  Где всегда были четко распределены функции членов семьи и обязаны делать все свои обязанности в четком соответствиям извечных методов и рецептов, инструкций и качества, иначе сие расценилось бы, как грех великий, потеря солидности и праведности... По части «греха», на весь городок была одна небольшая католическая кирха, где каждые выходные так же отдавали «дань богу»  по пару часов на субботнем «утреннике» и на «воскреснике»...
...Но отчего же «серые мышки»? Фолли долго ломала голову и душу, с чего у нее такое наваждение, пока отчасти не узнала и не поняла, что тут все люди относительно бедные, ибо на заработки от промышленности тут особо не разживешься. С того тут как в отвод души, как «свобода и экзотика», ходили отмечать какое семейное событие в пару заведений на весь городок, которые так же были весьма посредственны по ценам, ибо богатых клиентов тут не водилось вообще. И Фолли поняла, что если кто тут вдруг и сможет разбогатеть, то сразу уедет отсюда жить куда подалее и... что это наверное мечта у каждого жителя городка, чтобы как-то накопить денег и уехать отсюда навсегда!!!??? Или же поскорее попасть на кладбище, где судя по библейским канонам, наступит «вечный рай», но «поскорее» - самый тяжкий грех, за коий обязательно попадешь в ад и «вечные муки». И потому все тут как «серые мышки», что во-первых, боятся согрешить, чтобы лишиться рая на том свете в будущем, во-вторых, «солидность и степенность» - это как; «какая мышь не мечтает казать себя львом!?», это как парадокс непризнания своей нищеты, мол пусть я не богат, но солидность имею ни меньшую чем у какого миллионера. То есть, сие похоже на «месть» всем миллионерам и миллиардерам мира... Это тогда не «степенность и солидность», а гордыня от обиды за полунищенское существование! Ведь они – рабочие, они добывают продукцию своими руками и годами труда... И такие вот парадоксы в уме и душе Фолли, вселили в ее дух смуту, а такая ли она сама!?
...Когда, ей в одиннадцать (конечно за рьяное послушание и исполнение своих обязанностей в семье) подарили маленький недорогой (естественно) ноутбук и она вышла в мир интернета – она была просто поражена изобилием ярких красок и цветов, открыток и ярких возвышенных од любви и счастью... Это словно и на деле была другая планета, полная красок и цветов, чувств и ощущений... предложений счастья в любви или богатства...  и так «просто, легко и доступно каждому», что у нее сразу вызвало подозрение, ибо тут вековыми поколениями труда не могут стать богатыми (к тому библейские заповеди твердили что это грешно), а уж по части любви... хотя что она в возрасте одиннадцати пигалица понимала? Но стать серой мышкой невестой, серому мышу из местных потомков «трудового класса», она в свете своих «открытий» по душе и духу, естественно, ни желала...  Хоть предки конечно проверяли ее интересы по сайтам, чтоб ни-ни... первую взбучку она получила, по запросу о любви, где ей в первую очередь выдали до сотни ссылок на порно-сайты... Факт, что это не Америка, где в одиннадцать можно смело задирать подол юбки... К тому приняв порку к сведению, Фолли, все же умудрилась выйти на новостные сайты – что творится в мире вообще... Дело в том, что до селе, по тиви, ей разрешалось смотреть передачи и программы, присущие ее возрасту, но конечно не новости политики и всего мира, что имел право только отец. И хоть она ни черта лысого не понимала в этой политике и финансах, мировых кризисов и революций в третьих странах, Фолли поразило другое – где люди и даже молодежь, выходят открыто на улицы и площади с лозунгами, кричат и пьют пиво, а порой и кидают камни в полицию.... ужжжжас каков!!!!!????
...Но там, даже в такой кошмарной стране как Россия, люди словно живые и натуральные, с эмоциями и чувствами на лицах, не стесняющиеся порой в выражениях (хоть средства местных СМИ пытались представить их как дикарей и варваров) выражать свои чувства и мысли... она же этих эмоций не понимала, а сравнивала с собственным бытом, эмоциям и устоями, где лишний шум либо эмоции были как грех великий!? То есть как с «кладбищем истории», где даже юные создания, никогда не поднимут голос выше «положенной» октавы, подражая солидности своих предков...  Или пусть там в каком-то Ираке, война с вооруженными террористами  - столько открытых чувств и эмоций, кричат лозунги, стреляют в воздух... с ума сойти!!! А у нее тут в городке, все чинно и солидно, но, как на кладбище... ибо на кладбище не принято шуметь... дурдом!!!??? Ни с того, ни с сего Фолли поразил факт, что российский «дикарь и варвар», что наворовался денег, скупил в Англии бриллиант за 100 тысяч долларов!!!??? Тогда, зная что он «дикарь, варвар и вор» - какого лешего ему этот бриллиант продали!!!??? Это Фолли выбивало из понимания мира вообще... И пусть русских или арабов называют варварами и бандитами – они куда живее люди, чем в родимом же городке...
...Но иллюзия ярких красок и открыток о ангелах любви, у Фолли прошла довольно быстро, и начала даже отчасти тошнить – зачем так рьяно и ярко обманывать чувства живых людей!??? Нет явно она какая-то ни такая как все... ибо уже и первые ее дружки по инету стали над ней смеяться.... Но дело наверное и в том, что из—за столь серой обыденности и быта, или вернее с того, что она родилась и выросла в таком месте, она не принимала ярких красок, ее что-то все более тянуло на серое... на такое и не черное и не белое, а посредственно-серое. С одной стороны это как человек привык с ранних лет к черному хлебу, и сколь ты его не пичкай и не дразни пирожными и кексами, его все одно будет тянуть к привычному и родному хлебу. С другой стороны, дело даже не в том, что это скучный промышленный городок, а и в любом другом государстве либо мегаполисе, простому обывателю будет все одно казаться, что в других странах-городах куда интереснее, чем на его привычном дворе. Фолли как-то не привязалась к детским сказкам, и не мечтала в свои пятнадцать о розовом принце, ибо сказки видно быстро развеялись «серым бытом» и рутиной реальности, но и разбогатеть и уехать в другой «мир» она ни мечтала, видно было что «не такая как все». А «такие» ли все тут остальные? Ведь они открыто не скажут нравится им тут или нет, мечтают разбогатеть и покинуть сие «родное» место либо нет. Именно в пятнадцать она пришла к своим первым выводам и открытиям, но вместо планов на будущее, она старалась понять себя, что она такое, отчего не такая, или ей это только так кажется? И к тому ей с чего-то нравилось жить в амплуа такой маленькой «серенькой мышки», словно это была ее сказка, между серой скучной реальностью и фантазиями юности.