Родовая кабала

Отец умер тихо. Не маялся.
Жена, взрослые сыновья и дочери, внуки да горстка соседей проводили фронтовика в последний путь. На сельском погосте появился еще один могильный крест.

   Мать залежалась. Сохла под неподъемной болью. Младшая дочь перевезла матушку к себе в казенную квартиру на новой улице деревни и ухаживала за ней до самого ее упокоения. Родительский дом опустел. Старший сын жил в этой же деревне, своим двором. Другой сын в соседнем селе, а еще одна дочь - в городе.

   Не просто обиходить больного взрослого человека. Нужно принести и подать все, что нужно для затухающей жизни, принять и вынести все ненужное; накормить, напоить, окружить вниманием. Дочка не чуралась прибавившихся хлопот, ухаживала за матерью с должной заботой.

Опустевший дом, более десятка лет ветшал и разрушался. Время беспощадно ко всему старому. Пожилые люди, дома и машины одинаково скоро старятся без должного внимания и ухода.

Прохудилась крыша на дворе. Просел пол на кухне. Начала разваливаться печь. Косяки в окнах избы едва держали рамы. На завалинке и окружающем избу лужайке поселились крапива и репей -- верные признаки запустения. О доме забыли все. Разрушение и тлен безраздельно царствовали в его стенах.

Но, вот пришло время сыну младшей дочери заводить семью. Молодожены несколько лет снимали квартиру в городе, где и работали. За это время у них появился первенец. Но, съемный угол, как бы у кого ни строились отношения с хозяином, тяготит неопределенностью перспективы.

Решил молодой мужчина восстановить  брошенный  и всеми забытый дедушкин дом. Несколько месяцев после работы и в выходные дни, на стареньком "Жигуленке" приезжал он в деревню и восстанавливал жилище. Покупал доски и брус, кирпич и рубероид; пилил, тесал, стругал и красил до полуночи. Усталый, но довольный возвращался к семье.

Перестелил пол в кухне. Переложил печь. Заменил окна, починил крышу, и капитально отремонтировал баню. Подновил заборы и ворота. Провел водопровод,  вытеребил крапиву, вскопал и посадил огород, обновил сад. На стену повесил симпатичное зеркальце спутниковой антенны.

И старый заброшенный дом ожил. Преобразился, словно  человек после тяжелого недуга. Откликнулся на заботу, снова обрел приветливый вид, оживил улицу.
Вот и славно. Жить бы им - поживать, да добра наживать.

Но, родственники... Оказывается, жаба у людей растет не только на чужую удачу... Оба родных дядьки и тетка увидев и оценив преобразование заброшенной и забытой усадьбы, вспомнили (через столько-то лет!) о своей доле на наследство и предъявили племяннику счет за дом. Так трудолюбивый человек  оказался под гнетом более, чем полумиллионного долга. 

Хуже того, изнывающий от вожделенных ожиданий дарового куша родственник, недавно предъявил ультиматум: "Или плати, или выселяйся, или баню подожгу... ".
Что-то продать, на такую гору денег, племяннику нечего. Воровать он не умеет. Бандит из него - никакой. И остается ему собирать пожитки и снова скитаться с семьей по чужим углам.

Чернотропом. Лютым остудом родовых уз прихватило конец деревни...
Рядом с этим домом, на той же стороне улицы доживает свои последние годы, или месяцы,  такой же перестарок. Проживающие в городе наследники этой рухляди второй десяток лет не могут прийти к согласию на продажу  усадьбы.

За это время старая изба пришла в полную негодность...  Восстанавливать ее дороже, чем ставить новую. А такую уже никто не купит. Следом за ней, на самом конце улицы догнивают еще два дома. Тоже рухлядь. Беспризорная.  Пустыми глазницами окон смотрят они в мир людей.

Редко, но иногда услышишь как  сердобольная сука нянчила осиротевших лисят. Случалось, нутрия выхаживала кролика. Курица высидела утят. Так это - звери и птицы. А мы...

В выходной день в окнах ожившей избы мелькнет задумчивое лицо не старого еще мужчины.
А глаза грустные-грустные...