Исповедь ветерана боевых действий

«ИСПОВЕДЬ ВЕТЕРАНА БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ»

Вот и пришло неумолимое печальное время, когда я, вышел на заслуженную военную пенсию, физически немощный пенсионер, обременённый тяжким букетом болезней, начал в долгие бессонные ночи, вспоминая былое, невольно подводить итоги своей длительной нелёгкой жизни.
 «Хорошо ли, плохо ли я прожил свои пятьдесят два года? Перебирая в памяти год за годом, проверяя свою жизнь, как беспристрастный судья, и с глубоким удовлетворением решил, что жизнь прожита не так уж плохо, не считая трёх лет, изъятых у меня из жизни, кровожадной, бесчеловечной Российской Фемидой. Три года из жизни. За что? Фальсифицированное заказное политическое уголовное дело. Не одного доказательства, напротив, я предоставил все юридические доказательства своей невиновности и фальсификации и подлога моего заказного уголовного дела. Всё это в прошлом. Но было немало и ошибок, сделанных по дури, по молодости, а больше всего по незнанию. Самое же главное – не проспал горячих дней, нашёл своё место в железной схватке за жизнь, не потерял честь и совесть.
Вот и передо мной сейчас маячит подобный вопрос: как оценить на беспристрастных весах совести мои пятьдесят два года жизни? Могу, во-первых, с удовлетворением сказать, что самое главное – не уклонился от прямого участия в войне и на российском триколоре есть капельки и моей крови.
Теплом и гомоном грачей наполнялась весна. Казалось, что уже сегодня кончится Афганская война. Уже второй год я Афгане. Кандагар, разведбат. Почти никого не осталось в живых из моего призыва. Груз 200 регулярно вывозят «Чёрным тюльпаном» в Союз. Остались только я, Санёк и Виктор. В батальоне все почему-то меня называли артист…
Вчера у духов отбили свою, раннее потерянную высоту. Обойдя всех и оказав первую помощь, отправили в медсанбат тяжелораненых. Дел хватало: нужно было найти воду, что было очень проблематично, но меня всегда выручали наши разведчики, припасая фляжки с водой. К ним я относился доверительно, каждый из них был мне как брат, особенно Костя. Глаза его всегда улыбались, как будто он и не на войне. Моё детство как-то сразу перешло во взрослую жизнь. В перерывах между боями я часто вспоминал спортшколу интернат олимпийского резерва, наши соревнования, победы… Потом армейка, учебка и за кордон. Прощаться особо не с кем было. Я сирота, а девушкой не успел обзавестись, всю жизнь отдал спорту. Так как я уже был мастером по самбо, уже в учебке меня назначили инструктором по ПРБ.
Когда мы прибыли в Кабул бортом, уже видел раненых, в открытых машинах их грузили на наш борт, для отправки в Союз. Но в их глазах я не увидел беспомощности и страха, они просто были молоды, но повзрослевшие на войне.
Тяжесть и темнота… Тяжесть давила сверху, с боков, отовсюду. Наплывающая волнами завеса мрака казалась неоднородной, слипшейся из грязных ошметьев разного оттенка. Время от времени меня затягивало в забытье, в не чувствие, но когда слабое сознание возвращалось, вместе с ним возвращались тяжесть и темнота. Однажды тяжесть стала слабеть, темнота разбегаться в стороны, в расплывшемся сверху пятне света возникли голубые облака, я уже очнулся в госпитале. Я осознал, что и я теперь ранен и что меня тоже отправят в Союз. Передо мной возник белый халат. – Ну что боец? – В рубашке родился. Это был военврач и от него я узнал, что весь дозор напоролся на засаду и я один остался живой, наши подоспели. От монки меня контузила, но слава богу не одной царапины.
Я поднялся с постели сразу, словно готовился к подъему те три дня, что пролежал контуженный в госпитале. Врачам назвал фамилию, должность и звание. Но не слышал своего голоса, почувствовал лишь шевеление губ, но, судя по озадаченным физиономиям врача и медсестры, они меня слышали хорошо. Я даже сделал несколько неуверенных шагов, но остановился – сначала от непривычки к движению и быстро проявившейся слабости, затем от резкой боли в груди. Впрочем, это было не ранение а ушиб.
И вот я опять в родном разведбате. Впереди ещё несколько месяцев, опасной и суровой военной службы. Придётся грузить не один цинковый гроб в «Чёрный тюльпан», но это будет уже привычка, как работа. А потом дембель и страшные сны. Как будто бы всё повторяется заново. Секреты, дозор, зачистки кишлаков и мы шурави, для них чужие, завоеватели…
      
                Р.А.Семёнов