26-27 августа 2015

А наплевать на всё! Что будет, то и будет! Такое вот наплевательское отношение к себе и действительности преобладает в обществе. Но всех наблюдателей, делающих выводы, тоже «туды его в качель», на свалку! Уже слишком хорошо известно, как по написанному мной когда-то: «всё может быть, чего не может быть»! Так, может быть, я и виноват? Очень может быть. Обыватель бы прошёл и не заметил, и всё было бы в полном порядке. У нас ведь по-прежнему по телевизору всё хорошо, не так ли? А жили бы и вообще замечательно не в три раза беднее, но десять раз богаче, если бы завистливые враги не мешали. Мало того, что обложили со всех сторон, они ещё с помощью Всемирной паутины проникают в мозги и сердца, осуществляют экспансию, атакуют качественным и дешёвым импортом, не давая нам подняться с колен, развернуться во всю мощь и силу. Да если бы не волшебное слово «импортозамещение», то неизвестно, где бы сейчас были! Жизнь становится весёлой, приобретая анекдотические черты, но, чёрт побери, не так смеются, как хотелось бы. Над кем смеётесь, господа хорошие, тюрьма по вас плачет. И за «железным занавесом» вас ждёт решётка в зонах за колючей проволокой. Куда вы денетесь, родные и хорошие. Любите свою дорогую Отчизну, и она вас сильно любит! Зато Крым наш, хотя и «нам крыш»! Подумаешь, напугали тоже….
Короче, наши люди уже разбежались по магазинам покупать впрок импортную технику на фоне обвала рубля, пока не наступило полное импортозамещение: на чёрный день всё равно денег не накопишь, а что-то надо делать здесь и сейчас, чтобы успеть до очередного конца света. Хотя тем, кто ещё смотрит телевизор и верит ему, и на сериалах можно оттянуться после новостей об ужасных злодеяниях украинских силовиков.
Август истекает, но лето продолжается. Строительство благополучно завершается. Вставлены стеклопакеты с противомоскитными сетками на всю длину веранды. Здесь можно будет иногда сидеть в одиночестве за ноутбуком или собираться вместе, как в беседке. А в помещении, выходящем на задний двор, без помех в виде комаров или топящейся печи ездить на велотренажёре. Помимо других полезных дел по хозяйству. Новый Интернет уже использую в хвост и гриву для скачивания новых фильмов с торрентов и просмотра футбольных матчей. Это тоже было насущной проблемой.

28 августа 2015
Ночь была намного прохладней двух предыдущих, но и состояние позволило сесть на велотренажёр, потом провести небольшую ревизию, гуляя по двору. Выяснилось, что наши ребята намерены за пару дней завершить все работы и отъехать на неделю по своим домам и семьям. Сегодня собираются красить по второму разу полы и, наверное, входные площадки, изготовленные и покрашенные вчера, тоже. Так что вечером буду окружён покрашенным пространством до завтрашнего утра. Остальные оставшиеся работы обещают завершить после возвращения. Это земляные работы, постройка дровника после расширения вентиляционных отдушин в фундаменте, так называемых продухов; а также открывшаяся вчера проблема с щелью в чердачном помещении летнего дома, где Оля присмотрела отличный стол для веранды! Уже желтеют и краснеют листья декоративного винограда. Солнце утром в мою комнату заглядывает только искоса. Пятый месяц пребывания в Подмосковной глубинке. Лето красное проходит, а как бы ещё и не начиналось! Ремонт, стройка, благоустройство, решение текущих проблем и всё такое.
октябрь 1968 продолжение
Здание школы от нашего дома находилось на расстоянии немногим меньше 200 метров и отлично просматривалось из кухни и большой комнаты с балконом. На этом расстоянии можно было видеть и узнавать тех, кто был мне интересен. А если я ещё знал, где живёт определённый человек, то воображения хватало «засечь» его в определённое время в определённом месте. Если я работал во вторую или ночную смену, то не упускал случая проследить за своими друзьями, не упуская из виду «виновницу торжества», потому что я по-прежнему грезил фантастическими встречами. Кроме того, иногда хотелось просто подойти и сказать что-нибудь хорошее. Хотя говорить было нечего. Разве выговоришь глубокое молчание несбыточных надежд и обещаний, а то ожиданий сам не знаешь чего. Когда же поздними вечерами неторопливо возвращался домой, мне казалось, что она где-то неподалёку наблюдает за мной или даже поджидает за углом, в полутёмном подъезде, на сонных этажных площадках. Понимая, конечно, умом, что этого не может быть никогда, всё равно в лёгких таинственных движениях теней сердцем чувствовал напряжённые ожиданием глубокие и тёмные глаза, волнующие, как сама ночь.
                ***
Как обуздать в тебе тебя иную, созданную мною
из испарённой пены дня и пепла огненного моря?!

Как распознать в себе себя и разомкнуть колечко дыма,
рассеянный летучий прах вернуть к истокам всеединым?!

Киприда в пене, Суламифь из «Песни песен» Соломона,
реальный профиль, но и миф от Нефертити всем знакомый.
Но что любовь сейчас и здесь, когда Орфей без Эвридики:
предсмертный миг, благая весть обожествлённого инстинкта?!

Перед открытой красотой несбыточных побегов неба
сам стынешь горькой сиротой, земной лишённый корки хлеба….

Как-то хорошим крепким летним днём бродил по нашему знаменитому парку…. Некогда это был дикий таёжный остров с небольшими островками-спутниками, густо заросшими вербой, ивой, красноталом. Конечно, диким он быть перестал с того момента, когда его начали культурно осваивать. И потом он менялся не раз по ходу прогресса и цивилизации. Деревянный мост сменился дамбой, построенной немного выше по течению. Постепенно протока и часть материка Биры, оставшаяся слева со стороны нашего дома, мелели и даже подсыхали в периоды засухи. Болото справа по ходу Владгеймской дороги, кажется, вообще высохло естественным образом, и мы лишились мощного хора лягушек, к которому привыкли с раннего детства. О, это была замечательная романтическая глушь, соответствующая мифам сказочного детства. В парке было всё для детей и взрослых: игротеки, спортивные площадки, даже шахматный клуб, не говоря уже о танцевальной площадке под духовой оркестр, сменившийся наверняка джазовым ансамблем. Летний кинотеатр, кафе, ларьки, полный набор разнообразных качелей и аттракционов. Словом, это был самый настоящий городской парк… без единого посаженного дерева. Разве что делом человеческим рук можно считать разнообразные цветы на разбитых клумбах, о которых заботились работники. И запахи были заповедные лесные, по-разному пахнущие ключевой свежестью, соответственно текущему времени года. Итак, запахи сочной зелени смешивались с запахами испарений отсыревшей земли, разбуженной высоким солнцем. Как в детстве нарочно забирался в самые потайные уголки густых зарослей, воображая себя разведчиком или первопроходцем. Часто натыкался на знатную паутину. Пауки жили здесь широко и вольготно, поэтому можно было запросто угодить в лабиринт паучьих тенёт. Если успевал заметить блеснувшую на солнце сетку, подобную характерным трещинам, разбежавшимся по стеклу тонкого льда, то осторожно снимал самую длинную нить, освобождая себе путь. Но чаще попадал в самую паутину, и, испытывая разнообразные неприятные ощущения, брезгливо и нервно сбрасывал с лица и одежды противные липкие нити, будто самого паука! Вдруг услышал медленное волшебное поскрипыванье, будто за стеной зарослей находится светлая опушка, переходящая в пологий склон с песчаными почему-то залысинами, в самом низу которого вращает крыльями кажущаяся издалека игрушечной ветряная мельница. Или нет, лучше так. Там, среди тяжёлой изумрудной зелени скрипят замшелые осклизлые вогнутые лопасти, на которые падает вода ручья, бодро бегущего по наклонной, но впадающая почему-то в стоячий бездонный омут с кувшинками на поверхности. Неужели правда? Спешу на звук, осторожно раздвигаю кусты, и испытываю полное разочарование: скрипят плохо смазанные петли качелей в виде лодки, подвешенной на толстой негнущейся стальной проволоке. Сказка сломалась, как любимая детская игрушка! Хотел было вернуться назад в заросли, но передумал и побрёл к выходу по  плотно убитой и даже на взгляд прохладной глинистой дорожке. Поравнялся с невысокой оградой, за которой скрипели качели. Почти случайно глянул вверх, и чуть не присел от неожиданности: на меня сверху испуганно и смущённо глядела она! Качели уже взлетали довольно высоко, и синяя юбочка совершенно вышла из повиновения, если можно так выразиться. А руки-то заняты. Лицо её зарделось и пошло пятнами. Ещё сильнее покраснел за неё я сам, но не в силах был опустить голову. Крикнула мне что-то обидное, плохо расслышал, потому что жаркая краска смущения залила всё лицо и полыхала в ушах; наконец, очнулся и пошёл прочь, переполненный самыми разнообразными ощущениями. Сейчас даже не пытаюсь вспомнить, с кем она качалась, вряд ли обратил внимание или просто начисто забыл. Продолжение следует.