Ключи от Неба, 2часть, 4 глава. В поисках

ГЛАВА 4. В ПОИСКАХ

Мы будем жить с тобой в маленькой хижине
На берегу очень тихой реки,
Никто и никогда, поверь, не будет обиженным
На то, что когда-то покинул пески.
На берегу очень тихой реки,
На берегу этой тихой реки,
В дебрях чужих у священной воды,
В теплых лесах безымянной реки.
гр. «Наутилус-Помпилиус» «На берегу безымянной реки».

Вероника очнулась и первое, что почувствовала, – теплое и свежее дыхание ветра на своем лице. Дышалось очень легко и в воздухе слышался легкий запах травы и цветочного нектара. Открыв глаза, она ничего не увидела – в глаза бил ослепительный свет. Она быстро сомкнула веки, глазам было почти больно, набежали слезы. Потом она поняла, что лежит на траве с задратой кверху головой, и солнечный свет ослепляет её. Она попыталась перевернуться на бок – голова кружилась, её тошнило, слабость во всем теле создавала отчаяние и беспомощность. Прошло, наверное, еще полчаса, прежде чем она смогла подняться. «Почему так плохо и что случилось?» Туман в голове постепенно рассеивался. Она оглянулась по сторонам и ничего вокруг не узнала. Она шла по лесу, но этого леса теперь вокруг не оказалось.
Лес бесследно исчез. Сколько хватало зрения, стелились бесконечные поля, разделенные тропинками с ярко-зеленой травой. Зрелище пустых полей, покрытых слоем старых побегов и сухой травы на фоне летнего дня казалось странным, как будто лето и весна смешались в одно целое. Вероника поднялась на ноги, её еще немного качало, но состояние уже улучшилось. Она поднялась с травы, где лежала на небольшом пятачке в окружении слегка вспаханных полей и заметила, что примятые её телом травинки в ту же минуту разровнялись, поднялись, как обычно вертикально, и след от вмятины совершенно исчез. Это была вторая странность, которую Вероника заметила за последние полчаса. Поразмышляв, она всё же пришла к выводу, что найти портал ей удалось и теперь она уже преодолела невидимый барьер, поэтому всё вокруг кажется неузнаваемым и странным. Если это был другой мир, тогда всё увиденное легко можно было объяснить: в другом мире, по логике вещей, всё должно было быть другим. У неё получилось отыскать переход, и эта мысль мельком обрадовала её, а когда пришла другая, что следует опасаться незнакомых и потому угрожающих ситуаций, всё стало на свои места. Вероника еще раз повернулась вокруг своей оси и заметила вдалеке бело-серые подернутые голубизной строения. Расстояние до них насчитывало где-то километра три, и девушка решила направиться в эту сторону, потому что других объектов в поле зрения больше не было – вокруг простирались бесконечные поля сколько хватало зрения.
Вероника пошла прямо через поле в сторону сооружений. Ноги немного проваливались в грунт, но в целом идти было не так трудно. Когда она подошла достаточно близко, поняла, что за бело-серые сооружения она приняла острые, выдвинутые из земли как пальцы огромного великана, скалы. Они были испещрены ветром и дождями и напоминали древних стариков, сгорбившихся и дряхлых. Разочарование тут же больно кольнуло в самое сердце. Никого по близости она опять не обнаружила. Девушка обошла скалы вокруг и нигде не увидела ни малейшего присутствия человека – ни следов, ни мусора, ни поселений. Хилые кусты и шапки вереска украшали их склоны, у подножия паслись дикие козы, совершенно не обращающие внимание на Веронику. Пройдя мимо коз, девушка решила обогнуть скалы, возможно за ними находится поселение людей, и не ошиблась. За скалами пряталась уютная долина, засаженная фруктовыми деревьями, но вместо поселения, здесь она нашла всего один двухэтажный дом почти квадратной формы. Он напоминал внешним видом простой сельский дом из дерева и глины, но в нем было нечто странное, едва уловимое отличие, которое Вероника не могла заметить с первого взгляда. Он не был постройкой из дерева и глины, а представлял собой пористый ракушечник или коралл. Скалы, у подножия которых он стоял, защищали его от северных ветров, двери направлялись на южную сторону, окна смотрели на юг и восток. Верхний этаж прятался под козырек странного вида блестящей крыши, состоящей из сегментов темного стекла. За домом, на вершине скалы крутился изящный белый пропеллер воздушной мельницы. Дом выглядел вполне обитаемым, хотя ни в саду, ни возле небольшого ручья неподалеку от сада, который окружал пространство вокруг дома, не было больше никаких признаков присутствия человека – никаких других построек, заборов, сараев и других хозяйственных и необходимых вещей. Кое-где под деревьями цвели заросли ландышей, анютиных глазок, наперстянок, примул, пестрели кусты рододендронов и гортензий. Неискушенный в ботанике человек не заметил бы в этом ничего особенного и странного, но Вероника любила цветы, и поэтому интересовалась их выращиванием и условиями произрастания. Оглянувшись вокруг, она заметила странность места. А странность заключалась в том, что одновременно цвели цветы разных сроков цветения, а гортензии и рододендроны чувствовали себя хорошо в более южных местностях, чем ландыши и анютины глазки. Присмотревшись к деревьям, она также нашла странные несостыковки, потому что рядом с цветущими яблонями и грушами, такими обычными в её собственном саду, были деревья тех же яблонь и груш, увешанных спеющими плодами, а рядом с ними находились инжиры, масличные деревья и даже пара-тройка пальм. Ощущение от сада происходило такое, будто кто-то невидимой рукой смешал здесь растения разных широт и стран и заставил их все цвести и плодоносить в одно и то же время. «А у нас 31 августа и деревья не цветут». Но не только это удивило Веронику.
Дом казался жилым, вполне обитаемым, перед ним расстилалась просторная лужайка, засаженная изумрудно-зеленой мелкой травкой, но не только забора не было вокруг, но и малейших следов тропинки, ведущей к дому – только ослепительно-зеленая сочная трава. Создавалось впечатление, что к дому никто не подходил уже очень долгое время, отчего тропинка совсем заросла травой. Всё это несколько пугало Веронику и, если бы ни её благородная цель, следовало бы поискать выход из этого странного места, покинуть его сейчас, а не искать себе новые проблемы. И всё же она отважилась подойти к дому, нужно было всё осмотреть, исследовать, возможно так она сможет выйти на жителей этого странного места и отыщет Женю.
Подойдя по газону к двери дома, она поискала вокруг неё звонок, замок или ручку, но ничего подобного не обнаружила. Когда она просто прикоснулась к двери – дверь была из полированного некрашеного дерева с темноватыми прожилками темно-сиреневого цвета и от нее исходил очень приятный смолистый запах, похожий на запах кедра или лиственницы. Дверь без скрипа легко отворилась от легкого прикосновения, будто бы только и ждала этого. Вероника боязливо заглянула внутрь. Внутри было темно и пусто. Любопытство заставило девушку переступить порог. Когда глаза привыкли к менее освещенному помещению, она смогла разглядеть всё вокруг. Комната, в которой оказалась, походила на древнее помещение времен славянской культуры. Глиняные стены были разрисованы яркими узорами из цветов и птиц, деревянные некрашеные полы блестели, как зеркало. Мебели почти не было – нечто похожее на шкаф – в нем хранилась деревянная и глиняная посуда неземной красоты – изящные разрисованные тарелки, фарфоровые чашки, горшки, более похожие на вазы, напоминали собою экспонаты музея. И в посуде, и в мебели узнавалась рука мастера – изящество, красота, тонкая и удивительно сложная работа были видны и в завитках и узорах шкафа и столов, стоящих рядом. Комната была похожа на кухню и столовую, в углу размещался круглый, необычной формы очаг, он одновременно был похож и не похож на русскую печь. А возможно Веронике только показалось, что это печь. С другой стороны - раковина, на крючке висело расшитое вышивкой льняное полотенце. В углу стояли пара корзин, лопатка и веник. Она открыла шкаф и обнаружила нехитрые запасы муки и масла в жестяных банках и бумажных пакетах, банку с фасолью и бобами, банку меда и сумочку с солью. В верхнем отделении были сложены сумочки изо льна. По запаху Вероника догадалась, что в этих мешочках находятся высушенные травы и специи. Больше ничего примечательного она здесь не заметила. Кухня была красивой, но очень скромной в количестве вещей и более напоминала экспозицию краеведческого музея, посвященную народному быту и творчеству.
Возле двери в потолке была круглая небольшая дыра и прикрепленный к ней вертикальный столб, в столбе были вбиты с двух сторон небольшие колышки. Вероника не сразу поняла, что столб – это лестница на второй этаж. Она казалась головокружительно неудобной, и только непобедимое любопытство заставило Веронику взобраться по ней и залезть на второй этаж.
Вверху тоже была только одна комната, просторная, с расписной штукатуркой: на ней плотно нанесены красивые рисунки, которые Вероника видела только в столичном храме. Мебели здесь тоже практически не было. Под потолком висело что-то наподобие гамака слишком высоко, чтобы забраться туда. Нужна была хотя бы стремянка. Это очень удивило девушку. В углу возле окна стоял стол и почти обычное кресло. Сев туда Вероника ощутила, что почти перестала чувствовать земное тяготение. Кресло оказалось подстроено формой под позвоночник и спина тут же расслабилась. Вероника почувствовала себя удивительно гармонично и хорошо. В углу стоял мольберт и коробок с красками и кистями. Это всё очень походило на то, что есть и в её мире. Мольберт был обычным, деревянным и кисти тоже совсем обычные из шерсти. Рядом со знакомыми предметами она увидела и незнакомые, по внешнему виду они напоминали музыкальные инструменты, коими и были на самом деле. С другой стороны в стене были вбиты крючки, на которых висела одежда, её было немного, в основном светлых выстиранных оттенков халаты и длинные сорочки с длинными рукавами. Все они были вышиты крестиком и мережками и это также напоминало экспонат музея народного творчества. Видно было, что вся эта обстановка принадлежит одному жильцу и не потому только, что кровать, если так можно было назвать похожий на гамак, болтающийся под потолком кусок полотна, весь дом говорил о единственном своем хозяине. И дело было даже не в абсолютно скромной обстановке, отсутствии большинства нужных в её мире вещей и отсутствии вещей, предназначенных для женщины, кроме расчески и зеркала, никакой косметики и украшений. Пространство будто бы было наполнено энергией хозяина, и эта энергия казалась одинокой и индивидуальной. Вероника подумала, что здесь живет одиночка-отшельник, ведь других домов рядом она не заметила, за садом начинался лес, из которого выбегала мелкая речушка, вероятно имеющая свой исток где-то среди скал.
Неизвестно, как хозяин дома воспримет присутствие в своем жилище незваной гостьи, Вероника об этом не задумывалась, она надеялась, что сможет в случае встречи с ним договориться. И таким способом избежит конфликта из-за собственного вторжения на чужую территорию.
Не думая, что нарушает чьи-то тайны, она заглянула в последнее укромное место, которое находилось в ящиках красиво отполированного стола, и нашла там немного бумаги, чернила, палочки с острыми краями и обтрепанную книгу. Некоторые бумаги были свернуты в тугие свитки и исписаны закорючками, палочками, клинышками и узорами. Прочитать эту абракадабру она не могла, даже если бы захотела. И она не стала заморачиваться, особенно приглядываясь к завиткам на бумаге, положила их обратно. Черед был изучить книгу. Это был единственный том, найденный во всей скромной квартире. Он имел знакомый ей вид. Такие точно книги создают в её мире. Том был тяжелым и большим, и она еле достала его из ящика стола.
***
От одной крови он произвел весь род человеческий для обитания
по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы
их обитанию, дабы они искали бога, не ощутят ли его, и не найдут
ли, хотя он и не далеко от каждого из нас.
Деяния 17:26.
Сегодня наука подтверждает то, что уже в течение долгого времени проповедуют большинство крупных религий: люди всех рас… произошли от одного первого человека.
Scheinfeld A.
…Истина, которую сегодня установила наука: все народы земли – это одна семья с общим началом.
Benedict R., Weltfish G.
Книга была старая, в кожаном переплете, с выступившими разводами соли и стертым названием. Первые страницы были вырваны, поэтому открыв её, Вероника не поняла, как эта книга называется. Но перелистывая страницы, она поняла по названиям имен, что это была за книга. «Наша Библия!» - удивилась Вероника. И написана не закорючками, а обычной кириллицей.
«После потопа Ной жил еще триста пятьдесят лет. Всего Ной прожил девятьсот пятьдесят лет и умер…» (Бытие 9:28, 29).
«Силу было сто лет, когда через два года после потопа у него родился Арфаксад. После рождения Арфаксада Сим жил еще пятьсот лет, и в эти годы у него рождались сыновья и дочери.
Арфаксад прожил тридцать пять лет, и у него родился Сала. После рождения Салы Арфаксад жил еще четыреста три года, и в эти годы у него рождались сыновья и дочери». (Бытие 11:10, 11, 12, 13)
Далее следовали другие имена рода, произведенного Ноем и число лет их жизни с каждым именем стремительно сокращалось так что к девятому поколению упомянутый Фара прожил уже не тысячу лет, а всего двести пять.
- Непонятно, - подумала Вероника, - люди так долго жили, а потом раз, и стали жить всё меньше и меньше. По какой причине? А сейчас и того меньше живут – сто лет уже долгожители, причем они в таком возрасте, как правило, уже очень дряхлые, и не способны не то, что детей на свет производить, но и ходить самостоятельно не могут.
Далее она прочитала о другом герое:
«Аврааму было восемьдесят шесть лет, когда Агарь родила ему Измаила. Когда Аврааму было девяносто девять лет, Яхве явился ему и сказал: «Я всемогущий Бог, ходи передо мной и будь безупречен и я заключу с тобой соглашение и дам тебе очень многочисленное потомство». (Бытие 16:16, 17:1,2).
Далее она нашла подтверждение долгой плодотворной жизни Авраама.
«Аврааму было сто лет, когда у него родился сын Исаак». (Бытие 21:5).
Перелистнув три листа, она нашла еще более удивительные слова, что после смерти жены и женитьбы их сына Авраам женился вторично и жена родила ему шесть сыновей, но длина жизни человека еще больше сократилась и Авраам прожил всего сто семьдесят пять лет. Сын Авраама от служанки уже прожил сто тридцать семь лет.
Из прочитанного Вероника заметила две особенности древних людей: позднее обзаведение семьей и позднее рождение потомства (Исаак, сын Авраама, впервые стал отцом в шестьдесят лет).
Чтение так увлекло её, что она позабыла, где находится, и что собиралась делать. Странно, что она знала из истории о совсем недолгой жизни древних людей, всего каких-то двадцать пять лет, а в средневековье считалось большим счастьем дожить до тридцати пяти лет. Почему произошло такое быстрое сокращение жизни, и кто говорил правду – историки или эта древняя книга, дошедшая до наших дней в то время, как большинство древних рукописей не менее величественных цивилизаций исчезло в небытии?
Дальше речь уже зашла об Иакове и то, что она прочитала далее, заставило её остановиться и поразмышлять. Что-то внутри ёкнуло, как бы напомнило, что прочитанное каким-то образом касается и её. Могло ли подобное быть просто случайностью?
«Иаков взял один из камней, которые там были, положил его себе под голову и лег в том месте. И приснился ему сон: он увидел, что на земле стоит лестница и её верх достигает небес. По ней поднимаются и спускаются Божьи ангелы, а на ней стоит Яхве и говорит: «Я Яхве, Бог твоего отца Авраама…» Проснувшись, Иаков сказал: «Поистине на этом месте пребывает Яхве, а я и не знал». Ему стало страшно, и он добавил: «Какое страшное место! Это не что иное, как дом Бога и это ворота небес». (Бытие 28:11-13, 16,17).
Вероника вспомнила колодец с порталом в деревне, а потом собственное путешествие как бы во сне или при потере сознания. Она тоже могла бы сказать, что прошла некие ворота, но было ли место, в которое она попала, страшным, она определить сейчас не могла, так как увидела совсем мало – поле, дом и книгу. Ни людей, ни ангелов, ни бога – вокруг не было ни одной души. Она тогда ощутила, как будто распадается на молекулы, будто кто-то взял и вынул вилку из розетки, и она перестала существовать.
Она закрыла книгу, несколько секунд размышляя над собственными впечатлениями. Но вдруг она заметила движение. Ветхий том завибрировал, задрожал и рывком открылся, листки книги перелистнулись как от ветра, которого Вероника не ощутила. И всё было бы объяснимо, если бы она не заметила, что некоторые строчки стали как раскаленное железо и, кажется, даже испускали некоторый красноватый свет. Она прочитала:
«Через некоторое время ангел Бога нашел её у источника в пустыне… Ангел Бога сказал ей: «Вернись к своей госпоже… затем ангел добавил: «Ты беременна и родишь сына, и ты назовешь его Измаилом, потому что Яхве услышал о твоей беде». (Бытие 16:7,9,11).
Она ничего не поняла. Что бы это значило? Для неё ли предназначено это послание? На следующей странице в заглавии были слова «приходят ангелы» и она решила прочитать и следующие главы, чтобы понять, о ком или о чем говорилось в пылающих строчках, которые через минуту стали обычными печатными буквами, не отличимыми от других.
Она прочитала о трех мужчинах, которые пришли к Аврааму, чтобы сообщить, что у его бесплодной жены будет сын и предрекли ему великое потомство, целый народ. Дальше сообщалось, что Бог собирается уничтожить два города за то зло, которое в них происходит, но прежде проверит, так ли всё на самом деле. Два ангела ушли в Содом, а один остался, и Авраам долго упрашивал его пощадить город, если там наберется хотя бы десять праведников. Ангел согласился. Дальше она прочитала о причине уничтожения городов. Она помнила, что в школе изучали легенды и эту – про Содом и Гоморру – она также слышала, но подробностей не знала и когда прочитала, на душе у неё стало очень скверно и мерзко, как будто и она имела отношение к данному случаю.
«К вечеру два ангела пришли в Содом. У ворот Содома сидел Лот. Когда Лот их увидел, он встал, чтобы встретить их, поклонился лицом до земли…» (Бытие 19:1). Лот принял гостей как подобает, упросил переночевать у него в доме, накормил. «Еще не легли они спать, как жители города, все мужчины Содома, от мальчика до старика, толпой окружили дом. Они кричали Лоту: «Где люди, которые пришли к тебе этой ночью? Выведи их к нам, мы хотим совокупиться с ними». Тогда Лот вышел к ним к входу, закрыл за собой дверь и сказал: «Братья, прошу вас, не делайте зла. У меня есть две дочери, которые не имели близости с мужчиной. Давайте я выведу их к вам. Делайте с ними, что угодно в ваших глазах. Только не трогайте этих людей, потому что они пришли под сень моей крыши. Но они сказали: «Отойди!» - и добавили: «Этот человек пришел сюда один, он живет здесь как пришелец и будет еще нас судить? Да мы теперь поступим с тобой хуже, чем с ними!» Они стали оттеснять этого человека, Лота, и приблизились, чтобы выломать дверь. Тогда те люди протянули руки, втащили Лота в дом и закрыли дверь, а мужчин, которые были у входа в дом, от мала до велика, поразили слепотой, так что те измучились, пытаясь найти выход.
Затем рассказывалось, как Ангелы вывели Лота и его близких за руки из города, а на Содом и Гоморру Бог пролил дождем огонь и серу с небес, и было уничтожено всё – и люди, и растения.
Вероника захлопнула книгу. Она ожидала вдохновляющих текстов о любви, а нашла истории о зле и извращениях. Она развернула книгу, чтобы засунуть обратно в ящик стола, при этом из обложки вдруг выпал листок бумаги в клетку. Он походил на тетрадную страницу из её мира, и это заинтриговало девушку. Она развернула сложенный вдвое листок и увидела густо исписанные шариковой ручкой строчки. Она узнала свой почерк и удивилась.
- Откуда здесь моё письмо?
Это была действительно часть её письма к подруге, живущей в другом городе, написанное десять лет тому назад. Эту часть она не отправила из-за того, что описанную тему она не стала включать в письмо, и листик хранился в её папке с черновиками. Но как он попал сюда, в этот дом – она понять не могла. Чтобы еще раз убедиться, что это все же её письмо, она его прочитала.
«Пропустила один твой вопрос. Я не думаю, что земля – это ад другой планеты. Адом её делают люди. То, что не касается человеческой жизни – прекрасно. Несовершенство, добро и зло возникает только в человеческом мозгу, а мир не содержит этих категорий.
Задумывалась над тем, что человек использует свой мозг на 5-10 %. И если поставить эти 10% на равне с самими гениальными произведениями искусства и научной мысли, представляешь, на что на самом деле способен человек, используя он все 100%? Я даже себе этого представить не могу. Библия – лишь отголосок легенды о реальности, но там есть часть истины. Нас создали по образу и подобию Бога. Бог был творцом, и осознать его во всей мере еще никому не удавалось. Значит и люди созданы как творцы и творчество – естественная часть человеческой природы, правда, не всеми осознаваемая, многие не причисляют себя к творчеству, хотя просто об этом забыли. Я думала: в детстве все что-то создавали, но культура и стадный рефлекс это умение изживает, делая из людей формочки. И если способность Бога распространяется на создание миров (я бы сказала, что всё очень хорошо задумано), то такой же способностью обладает и человек, только кто-то включил программу ограничения, чтобы человек не всё осознавал, не все видел, использовал ресурсы только на 10%. Может в целях безопасности, ведь если дать оружие в руки обезьяны, она такое наворотит! А может творение, т.е. человек, было лишь попыткой создания идеального существа, и все несовершенства человеческой натуры (грехи) исходят из неопытности экспериментатора? Как с машинами, сначала они более просты, а потом усложняются и совершенствуются. А люди, пробыв на земле недолгое время, все же ухитрялись без осознания взять «оружие в руки» и со своими 10% мозгов разваливают то, что создавалось миллионы лет, поэтому столько зла развилось. Система безопасности сработала в плохую сторону, если бы снять её, и человек мог осознать, что он творит каждый день, он бы не разрушал себя и окружающий мир. Может за шифром библейских слов находится путь, как этого добиться? А мы воспринимаем её как канон правил, или как историю, видим только «изгнание из рая», а что стоит на самом деле за этой метафорой? Может это говорит о том, что люди стремились к знанию об окружающем, но не были к этому готовыми, и это знание и любопытство привлекло их к мукам и страданиям? Кто-то скажет, что атомная энергия – во благо, а что из этого вышло? Научились штамповать новую продукцию якобы нужную для человека, а на самом деле засрали воздух, воду, землю, все, что могли. Научились выращивать гибриды суперхранящихся продуктов, которые невкусны и содержат вредные вещества. Я видела, в каком болоте выращивают креветок и чем их кормят, после них земля становится экологически мертвая, а люди платят за них бешеные деньги и травятся. Моя учительница восхищалась, что когда-то пища будет всего лишь таблетками, принял и готово, а что в этом хорошего?
Когда я живу, не окунаясь в человеческое дерьмо, на природе, то ощущаю себя намного лучше душевно, чем в городе. В город тянет только за пропитанием и смыслом жизни, не могу ничего не делать и ни к чему не стремиться. Хотя амбиции – это всего лишь попытка занять свое время в ожидании смерти. Страшно уйти и не нажиться, ничего не успеть познать.
Может у тебя есть какие-то свои мысли по этой теме, тогда жду твоего мнения. Слышала, что растения общаются между собой, только на таких волнах, которые человеческое ухо не воспринимает».

Она закончила читать рукописный листок и задумалась. Этот листик явно был украден из её мира, из её дома, из её комнаты. Но почему? И почему именно этот черновик заинтересовал человека, который жил здесь? А может это вовсе не человек, ведь ведьма дала понять, что выглядят обитатели этого мира по-другому. Как Людвиг? В принципе обычный человек, только впечатление от него другое, энергия совсем чужая, как от иностранца. Что же в этом письме было такое, что заставило хозяина дома украсть его? И если письмо было украдено, значит, кто-то был в её комнате, может быть не один раз, и рылся в её архиве, где лежат бумаги, документы, тетради с нотами и творчество. Возможно, эти посещения случались в её отсутствие, а может быть и когда она спала. Она вспомнила холодный ужас, который иногда испытывала по ночам, будто кто-то ходит по комнате и не дает спать. Тогда она включала свет ночника, но оглянувшись по сторонам, никого не видела. Страх от неизвестности проходил, но тревога оставалась, и она думала, что же это – её буйная фантазия или есть здесь невидимый наблюдатель. Иногда она просыпалась от резкого скрипа половицы и сжималась от страха под одеялом. Сердце билось быстро-быстро, а сон проходил до утра. Ей казалось, что кто-то сдавленно дышит, затаившись и боясь быть обнаруженным. Иногда поведение невидимого гостя было более смелым и наглым. Звенели в кухне чашки, повешенные на крючки, капала на пол вода, слышалось неразборчивое недовольное ворчание. Может быть, разгадка воровства письма связана с теми странными посещениями невидимок, от которых становилось жутко на душе?
Украденный листок Вероника спрятала в карман. Это была мелочь, но от неё стало неприятно. Девушка вспомнила нравоучения ведьмы и если раньше её мнению не верила, то теперь чаша весов более склонилась к негативному впечатлению от незнакомцев, живущих здесь, которых она еще не видела. Если они способны на воровство, ждать хорошего приема не приходилось, еще неизвестно, на что они еще способны.
Вероника оглянулась на убогое жилище. Нет здесь ничего интересного, нового или величественного. Нет того, чего обычно ждешь, смотря фантастический фильм о параллельных мирах. Всё какое-то серое и обыденное, как будто из истории о первобытном обществе, разве что дом, построенный из неизвестного материала, похожего на смесь ракушек и кораллов, и необычный сад.
Девушка поднялась из комфортного кресла и подошла к окну. Отодвинула занавеску и посмотрела через совсем обычное стекло. Снаружи расстилался сад, ярко-голубое небо и вдали верхушки соснового леса.
- Ничего интересного, всё почти так, как и у нас.
Она поправила занавеску и собралась, отвернувшись от окна, выйти из комнаты. Справа от окна она заметила небольшую дверь с прекрасным витражом и рисунком райских птиц на нем. Сразу же запахло необычным сюрпризом. За окном на втором этаже не видно было балкона или чего-либо другого, для чего была бы нужна дверь. Дверь наружу со второго этажа казалась нелогичной. Девушка отодвинула занавеску. Дверь была старая, коричневая, некрашеная, с витражом посередине. На витраже были изображены птицы, цветы и солнце. Под ним размещалась украшенная камнями круглая ручка, на ручке – красные стрелки, расположенные как лучи солнца от центра кнаружи. Вероника дотронулась до неё и почувствовала легкую вибрацию. На ручке появилась надпись «море». Она повернула ручку вверх, показалась следующая стрелка. На ручке тут же появилась надпись «космос». Она повернула ручку дальше и дальше. С каждой новой стрелкой появлялись новые слова: «лунная долина», «царство облаков», «водопад любви», «Китай», последняя надпись была «Вчера». Она снова поставила ручку на стрелку, которая была первой. Сразу загорелись буквы «море». Вероника с опаской распахнула дверь. Комнату залило ярким светом, ворвались сотни звуков – крики чаек и плеск волн, стрекотанье, гул и крики китов. Сразу за дверью начинался… морской берег. Песок совсем белый и чистый, усыпанный раковинами и мертвыми морскими звездами, напоминал сказочный берег несуществующей страны. Вот где скрывалось чудо. За дверью второго этажа находилось море. Предположить такое в таком заурядном доме – она ведь почти поверила, что дом совершенно обычный, ничем не примечательный и простой. И тут вдруг море за окном, хотя снаружи дома его не было.
Вероника осторожно переступила порог, опасаясь упасть с высоты пяти метров. Вдруг это только мираж или голограмма, или суперсовременный компьютер, которого не существует еще в её мире. Ступив на песок, она ощутила его мягкость и упругость. Определив, что песок за порогом вполне реален, девушка перенесла через порог и вторую ногу. Сделав несколько шагов по теплому морскому берегу, Вероника оглянулась назад. Темный проем двери, которая существовала как бы вне пространства и была лишним предметом в великолепном пейзаже, слишком мрачно выделялся на фоне золотисто-белого песка и неба. Он напоминал черную дыру и удивлял своим присутствием. Походив по берегу и не решаясь подойти к воде, девушка поняла, что дверь на втором этаже была лучше, чем суперсовременный компьютер, потому что благодаря ей можно было тут же попасть совсем в другое место, отдохнуть на берегу моря, не воспользовавшись даже самолетом, не тратя времени и денег, находясь дома и оказавшись в любимом месте в любую удобную минуту. Теперь хозяин дома, этот одинокий мужчина казался ей большим оригиналом. Кем бы он ни был, она заочно уже была ним восхищена. Подобных изобретений в её мире не было ни у кого, даже у олигархов и восточных шейхов.
В её туфли попал маленький камешек. Вероника сняла туфель и вытряхнула большую розовую жемчужину. Только теперь она заметила, что в песке полно жемчуга самых диковинных расцветок и идеально округлых форм. Несметное богатство, валяющееся под ногами как мусор, поразило не меньше, чем присутствие в доме необычной двери.
Теперь она почувствовала страх. Что если её просто проверяют, изучают реакцию, как в эксперименте? Подобное предположение показалось настолько реалистическим, что девушка бросила на песок прекрасную жемчужину, которой любовалась, и побежала обратно к двери. Сердце колотилось, дыхание сперло. Она закрыла дверь и опасливо огляделась в поисках притаившихся экспериментаторов. Но в доме по-прежнему не было ни души. Вероника решила быстрее покинуть это место, пока сюда не вернулся его хозяин. Она надеялась найти людей на улице, где-то в лесу и спросить у них о Жене. Оставаясь же в доме, её могли принять за вора. Законы этого мира она не знала и не могла предположить, чем может обернуться для неё вторжение в чужую собственность. Уж лучше притвориться прохожей и деликатно расспросить дорогу.
 Она вышла из дома и побрела вдоль речки в сторону леса. Обогнув его по периметру (она боялась войти в него, так как он казался ей сумрачным и зловещим, в нем не было травы, а только сплошной, мягкий мох), девушка увидела нечто похожее на скалы с пещерами. Может быть, некоторые люди этого мира живут в пещерах, и она сможет найти Женю, если встретится с ними? И она стремительно побежала через луг, отделяющий её от бело-серых скал, в которых зиял темный вход в пещеру. Трава достигала ей по колено и была вся усеяна росой. По этому признаку Вероника определила, что в этом мире было еще утро.