Ключи от Неба, 2часть, 10глава. Перед полетом

ГЛАВА 10  ПЕРЕД ПОЛЕТОМ

Раньше у нас было время,
Теперь у нас есть дела
Доказывать, что сильный жрет слабых,
Доказывать, что сажа бела.
Мы все потеряли что-то
На этой безумной войне
Кстати, где твои крылья,
Которые нравились мне.
Гр. Наутилус Помпилиус «Крылья»

Итак, возвращаемся к Веронике и Людвигу, туда, где мы их оставили перед рассказом о Жене и Эдике.
- Сейчас полетим кое-куда.
- Чтобы летать, нужны как минимум крылья. А у вас их нет. Я не понимаю саму суть ваших полетов. Как вы это делаете?
- В вашем мире такие техники перемещения пока недоступны. Для этого необходимо управлять пространством и временем, быть в его потоке, а вы слишком медленно растете в своих способностях. Можно в принципе развить скорость света, но для тебя это будет менее познавательно.
Вы нас рисуете с крыльями? И это понятно. Мы сами создали такой образ, когда появились в вашем мире, для того, чтобы привлечь внимание к своим словам. Человек с крыльями очень не похож на вас и потому привлекает к себе внимание.
Вероника уставилась на него во все глаза, уронив, образно говоря, челюсть на пол. Что он говорит? У них рисуют с крыльями ангелов, химер и тому подобную нечисть, демонов. Неужели ведьма была права – и эти существа вовсе не те, за кого себя выдают?! И с ними опасно. А она одна, беззащитная, слабая женщина. На их территории, в их мире. И они читают чужие мысли… И Людвиг теперь знает, о чем она думает.
Она инстинктивно попятилась и сжалась как перед ударом.
- А на кого мы, по-твоему, похожи? – серьезно спросил юноша. В его глазах была легкая досада.
- Не знаю, - запинаясь, сказала она. – Вы кто? Ангелы? – неуверенно спросила она. Этот вариант был лучше всех остальных, придуманных ею в ту минуту.
- Ты веришь в ангелов? Это твоя излюбленная тема?
- В детстве очень верила в ангелов-хранителей. В христианстве это одна из главных мыслей. Ангелы – посланники Бога, его воинство, помощники людям. И мне нравилось думать, что у меня есть персональный ангел, который заботится обо мне, помогает.
- Окружающие проявляли к тебе равнодушие?
- Наверное, нет, но в какой-то мере я чувствовала себя одинокой, - девушка перестала бояться, опасения куда-то делись, растаяли, - а вообще у детей часто бывают фантазии про вымышленных друзей, а у меня вымышленным другом был ангел.
- Наверное, ты его представляла красивым, сильным, идеальным?
- Нет, но я воображала его мальчиком, по-своему конечно он был красив, но на красоту тогда я не обращала внимание и в мальчишках не находила ничего красивого. Просто он казался мне хорошим другом, добрым, вежливым, в общем, не таким задиристым, как соседские мальчишки.
- Ты его могла видеть реально?
- Нет, ну что ты. Это просто была такая игра. Как сказка. Я не знаю, откуда взялась именно эта фантазия, кажется, что еще тогда, когда я ничего не осознавала, может кто-то говорил со мной о боге и ангелах еще в очень несознательном возрасте. И это всё трансформировалось в игру, не знаю, но, кажется, что воображаемый друг был всегда. Потом, конечно, я выросла, и всё стало не так однозначно: появились другие интересы, другие игры, но образ ангелов, изменившись, остался. И до сих пор меня привлекает эта тема, но уже больше с исследовательской точки зрения – выдумка ли это авторов или реальность. Я знаю, что не только меня привлекает этот образ, в человеке живет скрытое желание уподобиться этим существам, достигнуть их уровня и тем самым приблизиться к богу. Это выражалось тысячи лет назад в мифах и легендах, есть и теперь. Человек стремится летать и делает это разными способами.
- Не в свойстве летать дело. Способность летать не делает людей ангелами или какими-то другими более развитыми существами. Стремление к могуществу и власти всегда терзало душу честолюбивых людей, пусть это выражалось в полетах, то есть в том, чего им не дано. Секрет здесь прост – более развитыми существами людей делают не крылья, а развитие души и разума, то есть духовное совершенствование. Люди многое потеряли, но всё равно стремятся это наверстать, хоть и не теми способами. Могущество можно обрести, но другим путем, чем вы идете теперь.
- Я знаю, что мы живем неправильно, слишком много фальшивого, синтетического, злого.
- Мир отражает содержимое мыслей. Мир зеркален. Фальшь внутри, фальшь снаружи. У вас переизбыток потребления, вы любите обладанием.
- И всё же вы кто? – осмелев, повторила вопрос девушка.
- Мы – воплощенные мысли света вселенной.
- Но у нас вы – ангелы?
- Пусть так.
- Но разве у вас есть крылья?
- Мы создали такой образ.
- Разве крылья можно создать как образ?
- Можно. Как любую голограмму. Вот смотри.
Послышался легкий свист и шорох, удивительное быстрое движение и над головой Людвига взвились два белых крыла – острые сложенные дуги разошлись в стороны, разворачивая их во всю длину. Контурные гладкие перья отливали жемчужным блеском. От этого великолепного впечатления у девушки закружилась голова. Перья мелко задрожали и изменили цвет – ярко-зеленый, затем розово-сиреневый, бордовый, синий и снова вернулись к белому.
- Можно потрогать? Или это мираж?
- Трогай.
Вероника осторожно прикоснулась к краю маховых перьев. Удивительно гибкие и прочные. Каким-то образом они ощущались совершенно материальными. В замешательстве Вероника не могла произнести ни слова, Людвиг сложил крылья за спиной, и они тут же растаяли в воздухе.
- Как ты это делаешь? – через минуту, придя в себя, спросила она у него.
- Существует всё, о чем думаешь и что можешь представить.
- Даже если это иллюзия?
- Что ты называешь иллюзией?
- То, чего нет.
- Есть всё, о чем думаешь.
- У нас по-другому. Бывает, что человек просто болен и видит то, чего нет.
- То, что он видит, можно снять на пленку и записать то, что он слышит. И это у вас делают. Значит, он реально видит то, что видел, и слышит то, что слышал. Ну что, разобралась? Теперь полетели?
- А можешь создать иллюзию крыльев?
- А что так?
- так интересней.
В воздухе тут же зашуршало. Великолепные пятиметровые крылья раскрылись за спиной Людвига.
- А можешь сделать их золотистыми?
- Ну и капризы же у тебя, мадмуазель.
Крылья стали светло-желтого металлического цвета. Она потрогала перья – самые обычные, как у гусей.
- Ну что, готова?
- Да. А почему мы не сделаем щелчок пальцами и со скоростью света за мгновение уже там?
- Так интереснее. Увидишь нашу землю с высоты, да и безделье расхолаживает. Надо ж хоть иногда тренироваться, усилия прилагать.
Его волосы в арке крыльев казались медными, крупные завитки спадали на плечи. Как тут не залюбуешься? Яблочные глаза мягко улыбнулись. Она забыла, что ему прочитать чужие мысли было проще простого.
- Ну что полюбовалась? Картину писать будешь?
- Ну совсем меня застесняешь! Что, по-твоему, я чувствую?
- Ты? Влюбляешься. Хотя это не несет в себе положительных последствий.
- У вас ведь любовь – священное чувство, почему она не несет хорошего?
- Ты не сможешь здесь остаться, это враждебная для твоего тела реальность, оно не подготовлено быть здесь дольше суток, ты запутаешься во времени и погибнешь. Так что я бы прежде подумал, влюбляться ли в архонта.
- Плоть греховна и меня тоже посещают греховные мысли? Это и есть зло?
- Нет. Творение – прекрасно. Всё сделано совершенным, поэтому и существует так долго в первозданном виде. Всё мутирующее нежизнеспособно и погибает. И тобой овладевают прекрасные мысли. Так хотел сам Творец, чтобы творение его было вечным, он придумал механизм размножения и любовь. Но вы, люди, всё извратили в своих умах. Прекрасное теперь зовете дурным и греховным, а за грех наказываете себя и других настоящим злом – ненавистью, презрением и уничтожением. Вы воюете без конца и края и война – это ваша реальность, потому что совсем мало любви и света в ваших душах. За прошлое столетие в вашей реальности была только неделя мира, остальное время вы воевали. Не этого хотел Свет Вселенной. Он хотел любви и существования своего творения. Если бы ты создала целый мир, ты хотела бы, чтобы он существовал вечно, и не думала бы, что он греховен или неправилен? Нет, не думала бы, потому что его создала ты. То, чего ты хочешь, отражает лишь твое врожденное желание совершенства. Подобное притягивает подобное. То, что есть в вашей душе, вы желаете извне и вокруг себя. Я кажусь тебе более совершенным, чем ваши мужчины, потому что ты видишь наш прекрасный мир. Ваш мир отражает неправильное устройство, где многим запрещено любить, наслаждаться, творить доброе. Вас принуждают работать на богатых и власть имущих, которые наслаждаются жизнью сполна и подвержены всяким мерзостям и извращениям. И они же угнетают и ограничивают остальных, выдумывая новые грехи и наказания. Любить, желать – это вовсе не грех, это естественно, это природа, но ваше общество построено так, что вам запрещают это делать. Вы обязаны делать то, что должны и всю жизнь вы несвободны, почти ничего вокруг себя не видите, только работу, проблемы и нужду. Вы не успеваете насладиться тем путешествием в жизнь, которое вам дали свыше, не успеваете стать счастливыми, не успеваете не то, что исполнить свое предназначение – улучшать мир и себя, но и просто посмотреть этот мир, изучить его. Многие вещи вам запрещают, много предписаний, мнение общества может только осуждать. От всего этого многие слетают с катушек, становятся «мозги набекрень». Для помощи им придуманы психологи, психотерапевты и психиатры. Но люди остаются несчастными, их потребности не удовлетворяются, потому что само общество работает над тем, чтобы ограничить и ужать их, заменяя другими суррогатами – покупками, едой, интернетом и наркотиками. Реальный мир подменяется виртуальным. Разве этого вы хотите? Я отвечу. Вы хотите того, что есть у нас. И такой мир возможен у вас, если он реален здесь. Нужно только осознать, куда вы идете и чего хотите на самом деле. Вам так много дано, для вашего существования так много сделано…
- Значит мои мысли прекрасны?
- Да.
- А вот если люди, которые избрали путь монашества, потом впадают в искушение и поддаются влиянию женщин и заводят любовниц?
- Монашество – это извращение сути. Оно неверно в самом своем значении. Разве этого хочет устроитель мира? В религиях придумано много неверного, там много зла и невежества, но не в любовницах грехи. Эти монахи вовсе не впадают в искушение, ими руководит внедренная Светом Вселенной программа созидания и она сильнее разрушения. Так было задумано, чтобы творение было вечным. В том, что они реагируют на женщин нет ничего дурного. Дурно то, что они отрекаются от жизни во имя каких-то глупых идей, которые вовсе не нужны Свету Вселенной. Мне иногда кажется, что религиями увлекаются те, кто уже «съехал с катушек» или был к этому расположен. Кроме зла они никого ничему не могут научить, потому что в душе у них один садизм и ненависть к себе и другим. Себя они ненавидят за неподчиняющееся их бредням тело, а других за то, что они существуют рядом с ними в одной плоскости. Они считают, что, избегая любви, служат богу? Приятно любить и быть любимым, ведь любовь и есть бог. А чему служат они, я не понимаю. Их воздержание приводит к тому, что инстинкты проявляются в извращенной форме. Гомосексуализм, педофилия процветают в этой среде.
- У нас много есть отклонений, люди не ведают, где право, где лево, где добро и зло, ошибаются и учатся на своих ошибках, делают зло. Для того, чтобы не ошибались, и существуют культура и законы, и табу и запреты.
- И что это помогает не ошибаться? – Людвиг иронично вскинул одну бровь.
- Честно, не очень. Но кто-то прислушивается.
- Если стремишься к гармонии, сама душа подсказывает, как правильно поступить. Любовь – вот наш закон. Любящий другого исполнил закон.
- А как вы обучаетесь морали?
- У нас есть гармония и любовь. Мы любим своих детей и не запрещаем им ошибаться, не ограничиваем их свободу. Мы воспитываем их любовью и лаской, а не моралью. Им доступна любая информация об устройстве мира. Гармония – наш ориентир, а не запреты. Поэтому нам нет необходимости обращаться к психологам. Гармония в любви. И вы сможете жить очень долго, если станете стремиться к гармонии.
- Так долго, как вы? А сколько тебе лет?
- Мне пятьсот тридцать два в этом воплощении.
- Да?! А на вид не больше двадцати двух. Оказывается, ты – старик.
- У нас нет старости. Вещи могут быть не такими, какими ты их видишь или воображаешь.
- Разве ты выглядишь не так, как я тебя вижу?
- Ты хочешь увидеть это?
- Боюсь, но хочу.
Вмиг он оказался в ста метрах от неё. Произошел хлопок, и она увидела, как быстро увеличивается его фигура. Достигнув в высоту двадцать метров, рост остановился. Людвиг весь стал как распеченное на огне золото, так что на него стало больно смотреть. Казалось, что внутри него переливается светящийся огонь. Вероника закрыла лицо рукой. От Людвига исходило такое сияние и жар, как от солнца, что она не могла долго терпеть, хоть и находилась за сто метров от него. Увидев болезненную реакцию девушки, Людвиг тут же уменьшился до прежнего размера и с хлопком появился в метре перед ней. Он был таким же, как и прежде.
- Но как?! – только и смогла сказать Вероника. Она испытывала страх и восхищение одновременно.
- Если бы я показался так впервые, ты умерла бы от страха и не стала бы свободно говорить со мной.
- Вы все так выглядите?
- Да. Мало того, так выглядите и вы, только не подозреваете об этом. Вы – свет и энергия. Энергия может принимать разные обличья и формы.
- А еще левитировать, лишать скалы веса, перемещаться со скоростью света, читать мысли?..
- Мы можем больше, чем вы. Поэтому мы посланы для вас, несем вам знания, защищаем вас от вас самих.
- Вы всемогущи, а мы – примитивны и убоги, как микробы. Я знаю теперь, кто вы. А все другие выглядят на самом деле так же, как ты, состоящими из света?
- Да, и теперь ты меня боишься.
- Боюсь. Ты как солнце сияешь и можешь сжечь. Я очень испугалась. Я думала, ты – обычный мужчина. Ну не обычный, но не великан из золота. А теперь как с тобой общаться? Как с богом?
- Не смей! Я такой же брат тебе, как и все другие, только из другого мира, - Людвиг величественно посмотрел и тут же засмеялся, - полетели, Вера, мы едва успеваем всё посмотреть!
Она нерешительно подошла ближе, когда он поманил её пальцем.
- Но я не знаю как… - она замялась.
Людвиг шагнул к ней, развернул к себе спиной и взял подмышки, обхватив так, чтоб ей было удобно. Она только ощутила, что её ступни легко оторвались от земли. Земля удалялась стремительно, и, глянув вниз, она сжалась от страха – вдруг он выронит её. Высота всё сильнее увеличивалась.
- Расслабься, - скомандовал он, - я держу тебя крепко.
Она расслабила мышцы, и её перестало трясти. Она смотрела вниз. Внизу проносились зеленые луга города, хрустальный храм – дворец вождя, витиеватые дома жителей, цветущие сады, зеркальные реки, в которых отражались облака, холмы и голые скалы. Скоро город закончился, его укрепленные стены остались позади. Вероника пролетала мимо пушистых шапок лесов, перемежающихся открытыми пространствами. По ним неслись стада оленей и зебр, бежали громадные слоны и лошади, скакали кенгуру и страусы. Все животные, многочисленные и дикие, со всей её планеты были здесь. Она увидела прайд львов, лежащих в тени кустарников и чуть не умерла от восторга, заметив двух огромных жирафов, срывающих своими длинными языками листья с колючей акации. Земля великолепия, чистоты и гармонии предстала перед ней в первозданном виде. В таком виде, какой она и должна была иметь, если бы не пагубные действия цивилизованных людей, царствующих в её мире.

Если бы я могла летать …
Полнолунье, ночь на полпути,
Эхо в голове, я плыву из сна,
Кто-то предлагает по земле идти,
В мысли проникая и во все дела.
Снится мне сегодня, что могу летать,
Крылья вместо рук, темень вместо глаз,
И лечу навстречу, в тот забытый знак,
Вслед лишь за одним тобой.
Нужно мне тебя догнать,
Чтобы выяснить, понять,
Кто ты есть на самом деле,
Кто мы есть и кем мы были.
Ночь на полпути…
Исхожу в постели я холодным потом,
Что же мне сегодня ты наговорил,
Люди в полумраке по осиным сотам,
Ты о вечных чувствах позабыть не смей.
Я бы так хотела полететь бы снова,
Чтоб подняться мыслью в эту синеву,
С высоты смотреть бы - крыши и бульвары –
Этот город грязный, где тебя зову.
Мысли понимаю, цель одну имею,
Выяснить бы надо, этого хочу:
Что же из себя ты толком представляешь,
Мне узнать бы нужно.
Ночь на полпути…