Ключи от Неба, 2часть, 14глава. Лунная долина

ГЛАВА 14. УЖИН В ЛУННОЙ ДОЛИНЕ

Когда ребята пришли к месту трапезы, увидели множество людей. Все они были молоды, красивы, в праздничных одеждах. У многих из них на головах были венки из полевых цветов. У всех светились переносицы, будто под кожей находился светящийся шарик. Их лица поражали одухотворенностью, гармоничностью: кожа как бархат, блестящие глаза самых разных оттенков, светлые от платинового до темно-русого волосы; стройные прекрасно сложенные тела, мелодичные голоса. Приятный запах исходил от них, смешиваясь с запахом меда и пыльцы.
Увидев Людвига и Сотиса, остальные архонты окружили их со всех сторон и весело зачирикали на своем языке. Как приветствия они использовали поцелуи и объятья. И снова повторилось то, что видела Вероника в Офире и что её так поразило. Тогда она увидела, как Людвиг целует других девушек, и тогда в ней что-то изменилось, и предательское желание ощутить, как он целуется, быть на месте тех девушек, вдруг поднялось из глубины души и удивило её. И теперь повторилось то же самое. Губы Людвига, казалось, были созданы для поцелуев – пухлые, упругие и подвижные, они обращали на себя внимание, а то, как он целуется, привлекало само по себе. Подавляя это порочное желание, девушка потупилась, стараясь думать о чем-то другом, отгоняя предательскую дрожь и трепет, возникшие неожиданно внизу живота.
Эд, увидев целующуюся толпу, шокировано присвистнул:
- Нас что пригласили на оргию? Это у них встреча свингеров? Вот тебе и ангелы, возвышенные и идеальные.
- Нам их законы непонятны, - сказал Женя, - но в этом что-то есть.
Он притянул к себе Веронику и поцеловал. Она оказалась разгоряченной, будто ждала именно этого. Привычные ощущения захлестнули и понесли, но место не соответствовало тому, чего он хотел, и он поспешно отстранился, пока это можно было сделать без болезненных последствий. Сейчас преобладали другие интересы, к тому же архонты, поприветствовав друг друга, разошлись к импровизированным столам, заставленным глиняными тарелками и кувшинами. Людвиг жестом предложил ребятам присоединиться. Ребята подошли к ближайшему столу.
Здесь были тонкие лепешки, сочные дольки помидор, огурцов, нечто похожее на сыр, орехи, слоистые пирамидки из долек яблок и груш, залитые медом, котлеты из овощей и льна, булочки, пахнущие анисом, арбузы и виноград, порезанные фрукты, похожие на ананас, налитое в глиняные небольшие глечики молоко (как оказалось потом кокосовое), вареные каши с ягодами, халва и мармелад, что-то наподобие пастилы и шоколада, сочные початки вареной кукурузы и печеная тыква, много зелени, среди которой Вероника узнала базилик, петрушку и фенхель, другая же была ей неизвестна, а также очищенные корни съедобных растений. Застолье было полностью вегетарианское, но и здесь было что попробовать, в том числе те фрукты и овощи, которые Вероника видела впервые и никогда не пробовала.
Архонты брали всё, что им было по нраву и с большим удовольствием ели, прихваливая светлые силы, которые дали им все эти продукты. Вероника попробовала ломтики яблок и груш, и в который раз удивилась, их вкус был таким же, как земной, но и отличался. Она решила попробовать всё понемногу, чтобы сравнить эти вкусы, но многое ей было и вовсе незнакомо. Она совала ломтики овощей, фруктов и ягод в рот Жени и восхищенно ворковала о божественном вкусе необычных растений. Юноше определенно нравилось получать еду из её рук. Когда её пальцы касались его губ, он старался слизнуть с них сок фруктов, вытекающих из них, чем заставлял девушку смеяться. Потом ему захотелось сделать то же самое и положив кусочек ананаса ей в рот, он не удержался и провел пальцем по её губам – ощущение было великолепным и возбуждающим. Эта девушка была так прекрасна и так влекла, что ей хотелось признаваться в любви, к ней хотелось припадать, как к источнику, она была сладка, как мед, и заставляла биться сердце с удвоенной силой одним своим взглядом. Её нежный грудной голос проникал в самую душу, делая его беззащитным, как ребенка, она заставляла его млеть от желания и восхищения своей нежностью, кротостью и красотой. Её возвышенные, чистые, вдохновенные мысли о нем, её искренние комплименты заставляли испытывать блаженство, окрыляли, вдохновляли. Она была идеальна, она была пределом мечтаний, золотой мечтой, которую он мог держать в своих объятьях и обладать ею. Как же ему теперь этого хотелось, только одних объятий было крайне мало. Ему хотелось проникнуть в её тело, в её душу, и поселиться там внутри неё, в её лоне.
Он посмотрел обожающим жгучим взглядом, опалил собственным желанием. Вероника замерла, ощущения странным образом передавались.
- Как ты прекрасна, - прошептал он, почти склонившись к её уху. Теплое дыхание приятно коснулось кожи. Жаждущий и млеющий взгляд польстил, он был доказательством того, что она любима и желанна. И это, как ничто другое, волновало, заставляло терять голову…
Только Эдику было скучно на этом ужине. Он пробовал еду, тоскливо оглядываясь на счастливых архонтов. Ему не хватало хорошей отбивной и тарелки борща. А эта легкая еда его нисколько не удовлетворяла и не насыщала. Её возбуждающей стороны по причине отсутствия любимой, он не мог оценить. Девушки-ангелы его пугали, хоть и были красивее земных женщин. Они отвращали своими способностями, гордыней и высокомерием. Его они считали примитивным созданием. И ему нечего было противопоставить против мужчин седьмого мира. Поэтому никакого сексуального интереса эти дамочки и не вызывали. И он не хотел заведомо с ними общаться, хотя они вели себя вполне дружелюбно. Вероника и Джо увлеклись друг другом, и Эду определенно стало одиноко и скучно в этой веселой компании.
- Какой же сегодня праздник? – спросил он серьезного Сотиса.
- Сегодня 22 мая – конец весны и начало лета.
-А у нас сегодня начало осени. Почему-то несовпадение, хотя миры вроде параллельны.
- Это после катастрофы, некоторое смещение времени. Парадоксально чувствовать одиночество в толпе?
- Почему тебя, вождь, это интересует? – Эдик казался самоуверенным.
- Для меня это парадоксально. Что-то новое, - вождь не стал объяснять и отвечать на вопрос, а просто констатировал свои ощущения, обращаясь к себе самому.