Новый год без тебя

- Алло! Привет, Машук!
- Здравствуй! Хорошо, что ты позвонил. Толь, представляешь…
- Маш, у меня не очень здоровские новости - поставили дежурить в ночь на 31-е.
- Так и меня тоже!
- Что?!
- Сегодня посмотрела расписание, а там моя фамилия. Я к Алексею Федоровичу, а он мне, – Больше некого поставить. А, Степа? – говорю я ему. А он, - Степан Петрович от работы отстранен. Девчонки потом сказали, что там какая-то история с недостачей наркосодержащих. Представляешь?
- Представляю. Бедный Степа…
- А что у вас случилось?
- У нас? Да Алевтина вдруг рожать вздумала… Ей бы по хорошему еще месяца два походить, а она… здравствуйте-пожалуйста, получите- распишитесь… Ну, и понятно, другой замены кроме меня нет.
- Значит, плакал наш Новый год?
- Это называется не-ве-зу-ха.
- Что ж нам делать-то, а?
- Не знаю… Созвонимся в полночь. Поздравим друг друга.
- Новый год по телефону. Ну, просто замечательно!
- У тебя есть другие предложения?
- Нет. А ведь все так хорошо складывалось…
- Да, не сложилось… Маш, послушай, хоть и жалко ужасно, но ведь, в конце концов, это не последний Новый год.
- Тебе легко говорить… Другого-то ждать целый год!
- Мне легко?
- То есть я хотела сказать…
- Что ты хотела сказать?
- Что я тебя люблю.
- И я тебя. Так и запишем.
- И все-таки Новый год без тебя… Я уже и билет купила… «Ирония судьбы» 31-го в восемь. Посмотрели бы…
- Ирония судьбы - это про нас.
- Не говори…
- Но у них ведь все хорошо кончилось. Значит и у нас все будет хорошо.
- Не знаю.
- Чего ты не знаешь?
- Прости, я так…
- Ну, вот ты захлюпала. Ну, не надо, Маш. Слышишь? Плакать по телефону не честно.
- Почему не честно?
- Потому что по телефону я не могу тебя обнять и утешить.
- Хорошо, Толь, я не буду.
- Вот и умница. Мы с тобой созвонимся 31-го, нальем в мензурки чего-нибудь подходящего, чокнемся в трубку и…
- А если пациента привезут?
- Тогда созвонимся позже.
- А если и позже привезут – тебе или мне, или нам обоим?
- Тогда созвонимся, когда освободимся и…
- И что «и»?
- И все будет хорошо.
- Если ты говоришь «хорошо», значит, так оно и будет.
- Машук, ты уже не грустишь?
- Нет.
- Тогда до завтра? Я звякну вечерком…
- До завтра.
- Я тебя целую.
- А я тебя всего целую.
- Всего, всего?
- Всего, всего.
- Тогда и я тебя – всю, всю.
- До завтра, мой милый.
- До завтра.
- Постой. Толь, скажи мне что-нибудь хорошее.
- Я скажу тебе хорошее в новогоднюю ночь.
- А сейчас нельзя?
- Сейчас нельзя.
- Но до Нового года еще три дня. Я не могу так долго ждать. Ты хотя бы намекни, о чем речь…
- О чем-то важном.
- Очень важном?
- Очень.
- Очень, очень?
- Очень, очень.
- Это нас касается?
- Касается.
- Тогда я, пожалуй, подожду. Целую тебя, мой милый.
- Целую тебя, Машук.

*

- Юр, вопросик имеется.
- Ну?
- Юр, тут такое дело…
- Ну, говори.
- Понимаешь, меня поставили дежурить на Новый год, а мне в Питер надо. Край как надо.
- А что там, в Питере?
- Да, ждут меня  там.
- Так подождут - отдежуришь и приедешь.
- Мне в Новый год там быть надо. Юр, может, махнемся, а? Ты в Новый год подежуришь, а я потом за тебя? А с меня за это там… шампанское, коньяк…
- Чего, чего?
- Шампанское, говорю, коньяк. Можно и виски, как скажешь.
- Ну, и кто тебя там ждет?
- Маша. Мы с ней вместе в меде учились. А в прошлом году встретились на курсах…
- Маша, говоришь.
- Ну, да. Она должна была прилететь в Москву на Новый год, но ее тоже заставили дежурить в ночь на 31-е.
- Так если она дежурит, зачем тебе-то туда?
- Так я к ней на станцию приду… сюрпризом. Представляешь?
- Сюрпризом, говоришь.
- Ну, да, она ничего не знает, а тут открывается дверь, - Здрасте! С Новым годом! С новым счастьем!
- А тебя туда пустят? Ты же не числишься у них в сотрудниках.
- А я халат захвачу. И потом, это же Новый год… Ну, посижу в приемном покое…
- Делать тебе нечего, Толик, вот что я тебе скажу.
- Юр, ну так как?
- Твоя Мазда на ходу?
- Ну, да. Только что резину сменил.
- Дай мне ее съездить в Коломну, старикам кое-что забросить надо. А  шампанское и коньяк вези в Питер.
- Конечно, бери! Я еще и бензинчику подкину – полный бак.
- Бензин я и сам куплю. Ты лучше вот что, доверенность оформи. Что б все чин-чинарем.
- Оформим, шеф. Какой вопрос! Юрик, дайте я тебя поцелую!
- Чего?
- Я в щечку!
- Ну, ну без нежностей.
- Спасибо Юра, выручили ты меня! Век не забуду!
- На здоровье. Передавай питерским медикам привет от московских.

*

Простившись с Юрой, подбросившим его в аэропорт на Мазде, Толя взвалил рюкзак на плечи и направился к входу. Он, было, остановился у киоска, купить журнал, но передумал - едва ли он станет читать в самолете.
В голове у него вертелись мысли о том, какой эффект произведет его появление. Вновь и вновь проигрывал он сцену встречи, предвкушая ее. Он пытался придумать фразу, которую скажет ошеломленной Маше. Но ничего лучше «С новым годом, с новым счастьем!» почему-то не приходило.

Регистрацию еще не объявляли. До рейса оставалось более двух часов (делая поправку на пробки, Толя и Юра выехали пораньше).
Сняв рюкзак, Толя уселся в углу зала и, от нечего делать, стал наблюдать за пассажирами. Его забавляли те из них, кто, чтобы убить время, «выгуливал» свой багаж – чемоданы на колесиках - не спеша, прохаживаясь с ними из одного конца зала в другой.
Людские потоки то нарастали, то спадали. Иногда они сталкивались, и тогда, спешащие пассажиры натыкались друг на друга. Но никто ни на кого не заворчал, никто никого не обругал, напротив люди улыбались и бормотали извинения.
Это потому что Новый год, подумал Толя. И на душе у него стало как-то радостно.
И тут он увидел Машу. С рюзачком за плечами, она скорым шагом двигалась к выходу.
Вскочив, Толя махнул ей рукой. Но Маша не обратила внимания на его жест. То и дело извиняясь перед попадавшимися ему на пути, не переставая жестикулировать, Толя устремился за Машей в погоню.
Наконец, Маша заметила его. Остановившись, она махнула ему рукой в ответ.
- Как ты здесь оказалась? – крикнул Толя, когда между ними оставалось лишь метра три.
- А… что ты здесь делаешь? – проговорила Маша, не переставая изумленно смотреть на Толю.
- Я? Я договорился с Юриком.
- Юриком? Каким Юриком?
- Что он подежурит за меня, а я поеду к тебе…
- Ко мне? Как ко мне?
- Очень просто – к тебе, в Питер.
- А… а я договорилась с Зинулей…
- Зинулей?
- Ты ее не знаешь… Она согласилась подменить меня. А я полетела сюда, чтобы дежурить с тобой в новогоднюю ночь. Я и халат захватила… - сняв рюкзак с плеча, Маша взялась за застежку, словно собираясь предъявить халат Толе.
- Ах, ты мой милый Машук! - притянул Толя ее к себе. Но тут же отстранился, - Постой, а если бы мы с тобой разминулись? Прошли мимо. Если бы я улетел в Питер?
- Нет, мой милый, мы не могли разминуться, - перестав улыбаться, глядя Толе в глаза, проговорила Маша. Затем она прижалась к нему, крепко обхватив за талию, словно опасаясь, что он может исчезнуть также внезапно, как и появился.
Так они и стояли, обнявшись - рюкзаки у их ног. А людской поток обтекал их. И никто не осуждал молодую парочку, да и, признаться, не обращал на нее внимания. Возможно, потому что в последний день года у всех хватает других забот. А, может быть, и потому еще, что аэропорт такое место, где всем позволено обниматься, целоваться, смеяться и плакать.