Яйца Фаберже Глава XXX

Часть третья
Находки и потери 
 
Хочешь жить – умей вертеться!
Люди способны приспособиться к любым враждебным условиям жизни. Могут привыкнуть даже к невесомости космоса, к мёртвому холоду Антарктиды и убивающей жаре Сахары, но к ощущению существования на войне, когда тебя постоянно преследует смерть, привыкнуть нельзя. Можно унять страх, пересилить себя, но забыть, что костлявая старуха с косой поджидает тебя везде - этого людям не дано.
- Нервы у всех на пределе… - вздохнул Остап Бендер, оглядев своё уставшее воинство. - Считай, побывали в пасти у смерти!
Они остались жить в деревеньке под Белгородом, где до них располагался штаб части Ганса Линдемана. Разочарование от того, что он сумел улизнуть от них, увезя награбленные яйца Фаберже, было большим.
- Зато нам достался шикарный генеральский автомобиль его знаменитого дяди Horch 951A! - пытался подбодрить своих товарищей великий комбинатор. - Убегая, Ганс бросил его, а сам удрал на броневике. Это хороший знак, значит, мы его догоним. Ведь автомобиль благотворно повлиял на состояние нравов: конокрадство почти прекратилось. Поэтому даже если нет причины для смеха, смейтесь в кредит!
Боевые соратники соглашались, но каждый вёл себя по-особенному. Иван Пахомов по врождённой русской привычке прибегнул к верному национальному способу снятия стресса – беспробудному пьянству.
- Имею право! - эмоционально аргументировал он. 
Василий Огурцов заметно загрустил. Он наоборот скучал без войны, казачьи гены гнали его на передовую. Фронт догнал их и пошёл дальше.
- Чего нам здесь торчать? - постоянно бурчал он. - Помрём со скуки…
Один Сергей Кошкин наслаждался сытой сельской жизнью. За время войны в окружающих лесах развелось множество живности, на которую они охотились, поэтому мяса было навалом.
- Никак не могу наесться после окружения! - признался он Остапу.
Незаметно подкралась мокрая осенняя пора. Мелкий навязчивый дождь барабанит в окна. С вечера протопленная русская печка заполняет избу уютным теплом. Дремлющий Бендер сидел один, все товарищи разбрелись по своим делам.
- Стекло начинает позвякивать, - встрепенулся он от какого-то звука. - Нет, это не дождь.  С той стороны реальности кто-то тихонько стучит в окно.
Остап проснулся окончательно. Опять стук в окно, он выругался:
- Кого там принесло в такую погоду. Не иначе, как волки опять телят колхозных порезали, а председатель грешит на моих бойцов?
Он нашарил под кроватью надёжные бурки и, не зажигая коптилку, пошёл к двери. Открыл, впуская промозглую сырость. На пороге стоял «Пахом». С одежды течёт вода, а физиономия счастливая донельзя. Он чуть ли не подпрыгивает на месте, так его распирает:
- Давай заводи «Студебеккер»!.. Я лося завалил, надо привезти в деревню.
Предложение подождать до утра он воспринимал, как личную обиду.
- М-да... - понял великий комбинатор. - Как говорят знающие женщины - такому приставучему проще дать чего он хочет, чем объяснить, что не хочешь. 
Огурцов ночевал у какой-то местной красотки, поэтому вести машину пришлось ему. Дождь помаленьку стихает, не иначе услышал его пожелания. Доехали до места погрузки быстро.
- Иван, а ты какого лешего быку требуху не выпустил и горло не перехватил!? - раздражённо заметил Бендер. - Его же, как бурдюк раздуло. Газы внутри пуза скопились. Не лось, а аэростат с копытами.
- Забыл! - сконфузился Пахомов.
- А ну да, опыт у тебя по этому вопросу на нуле. Лучше бы Кошкин продолжал охотиться…
Смущённый «Пахом» попросил у него плотницкий топор Василия.
- В кузове, - ответил великий комбинатор, а потом закричал: - Куда, дурак!?
Он попытался в последний момент остановить идиота, который вознамерился топором рубануть брюшину.
- Поздно! - обречённо понял командор.
Топор проделал отверстие в лосином животе, и оттуда рванулись скопившиеся газы. Прямо в морду незадачливому рубаке. Вместе с топором. Обухом пришлось прямо в лоб. Звук был, как от удара по вековому дубовому полену.
- Чему уж тут удивляться? - иронично прокомментировал Остап. - Там точно мозгов нету, пропиты все.
Иван брык на спину и лежит себе тихо-тихо. На лбу растекается огромная фиолетовая шишка. Признаки жизни явно отсутствовали.
- Не, вроде живой... - присмотрелся он. - Вот зашевелился. Теперь будешь всю деревню неделю пугать рогом на лбу, мать тебя ети.
- Что это было? - спросил очнувшийся контуженный.
- Пить надо меньше!.. Что встал? Давай приложи к бестолковке что-нибудь холодное, да давай быка шкурить и разделывать. Всю ночь, что ли, тут с тобой валандаться?
Через несколько дней Бендер заметил, что Пахомов совсем перестал пить алкоголь. Он даже специально предложил ему стакан самогона, который раньше тот глушил литрами.
- Нет! - брезгливо скривился Иван.
Великий комбинатор как раз собрал соратников на производственное совещание. До конца застолья «Пахом» не притронулся к спиртному, а потом встал из-за стола и сделал пафосное заявление:
- Командор, выпиши мне командировочное удостоверение!
- Зачем?
- Хочу пристать к какой-нибудь части и попасть на фронт, - смущаясь пояснил он. - Не могу я больше здесь ошиваться!
- Видать Ваня обухом тебя добряче по голове попало! - присвистнул поражённый Василий. - Единорог ты наш!
- Мало тебе было того боя под Курском? - вставил Сергей.
Однако Пахомов настаивал на своём и в октябре Остап написал нужную бумагу, и он присоединился к проходящей через деревню танковой бригаде.
- Всё как у Дюма, - с сожалением сказал Бендер, глядя ему в спину. - Сначала мы потеряли Глеба, красавчика Арамиса, а теперь уходит могучий Партос.
Чтобы его группа окончательно не распалась, он решил действовать и возродил знаменитую воинскую часть «УВСР-5». 
- С 1943 года выплаты за акты подбития увеличили… - сообщил по ему большому секрету знакомый начфин из штаба армии подполковник Богданович. - Премия за танк и бомбардировщик 1500 рублей. Премии за успешные действия танкистам доходят до 2000 рублей на экипаж.
- Неплохо!
- По такой же схеме премируются артиллеристы, по 500 рублей наводчик и командир, по 200 рублей остальной состав орудийного расчёта. Больше всего везёт тем, кто подрывал танк гранатой - герою полагается 1000 рублей. Если же танк забрасывали гранатами несколько бойцов, то сумма вознаграждения полторы тысячи и делится между всеми поровну.
- Да это же новое золотое дно! - обрадовался великий комбинатор. - Клондайк!.. Эльдорадо! 
Для начала он решил посетить командиров тех частей Красной армии, что стояли на спокойных участках фронта и не участвовали в летней компании.
- У них наверняка накопилось много актов подбития! - радостно решил Остап.
Чтобы подстраховаться, он где-то раздобыл генеральскую форму, и вскоре у командного пункта стрелковой дивизии лихо затормозила модная трофейная машина.
- Представитель Ставки Верховного Главнокомандования Бендер! - важно назвался великий комбинатор выбежавшему полковнику.
Тот не знал, как принять важного гостя и повёл инспектора показать занимаемые позиции. Остап за годы войны нахватался специфических терминов и поддерживал имидж проверяющего задавая хитрые вопросы. Однако, когда полковник признался, что не знает толком огневой системы противника, насторожился:
- Вы же здесь больше года торчите!
- Что ж, что больше года? - обиделся усатый полковник. - Дел, слава богу, хватало. У нас тут огороды посажены, коровник функционирует. Молоко и сметана свои. 
Обращаясь, прежде всего к Кошкину, выполнявшего роль адъютанта генерала сказал:
- Небось, сами зимой маринованных огурчиков попросите.
- Вы и зимой здесь стоять намерены? - вопросительно переспросил проверяющий.
- За кого вы меня принимаете, товарищ генерал? Так, по привычке.
- По привычке? - недобро покосился Бендер.
Его чрезвычайно раздражал чересчур хозяйственный комдив, но помня о цели приезда, он всё же сдержался. Воспоминания об огурцах оживили полковника:
- Вы бы, товарищ генерал, малость соседних танкистов приструнили.
- А что стряслось?
- У нас на передовой такой порядок - противника понапрасну не дразнить. Наблюдать и охранять, как по уставу положено. Немец здесь смирный, проученный, на рожон не прёт. Провокации пользы не приносят. Мы пять снарядов бросим, а он двадцать пять. Жертвы, разрушения.
- Не пойму, куда клоните? - насупился Остап. - Нас не трогай, мы не тронем...
- Экий вы, право, товарищ генерал... Танкисты на передний край ходят? Хорошо. Обстановку, так сказать, изучают, к противнику присматриваются. Но дня два назад явились новые экипажи. Наши их встретили, как положено встречать товарищей по оружию. Беседы с доброй закуской о боевом содружестве провели. А один лейтенант возьми и бухни: «Тут на войну не похоже, вроде перемирия». Попросил винтовку, выдвинулся вперёд. Когда к немцам кухня подъехала, ударил по повару. Те ответили, и пошла заваруха. Я того лейтенанта фамилию записал, под трибунал его отдать надо.
Этого Бендер выдержать не смог. Он орал, так что штабные офицеры начали сами сноровисто закапываться в землю.
- Когда я под Курском кровь проливал, - дико вопил он, - вы тут устроили сытую мирную жизнь! Коровки понимаешь у них, картошечка. Сам под воинский трибунал пойдёшь за саботаж. В штрафную роту отправлю!.. На Колыме сгною!
Молочно побледневший полковник не обратил внимания на слишком разные виды наказания, мысленно он уже прощался с удобной жизнью.
- Будет исполнено! - тянулся он по стойке смирно. - Не извольте беспокоиться!
Когда Остап немного успокоился и только намекнул на возможность переоформления актов подбития немецкой техники на другую часть, комдив тут же вызвал писаря, и за пять минут бумага на двадцать танков была готова.
- Не соизволит ли Ваше превосходительство откушать скромной солдатской еды? - полковник почему-то перешёл на стародавний стиль речи.
Скромный обед состоял из наваристого украинского борща, фаршированного зайца, разнообразных закусок и солений. В роли спиртного выступали трофейный французский коньяк и шотландское виски.
- Скромно, но со вкусом! - одобрил великий комбинатор.
После обильной трапезы он явно подобрел, и комдив позволил просьбу:
- Право не знаю, как мне поступать с числящимися за моей дивизией окруженцами из второй Ударной армии. Не могли бы вы посодействовать мне в их списании?
- А в чём собственно дело?
- Так мне прислали после фильтрационного лагеря тысяч десять предателей, - осторожно пояснил полковник. - Я их натурально сразу штурмовать позиции немцев послал без оружия. Почти все погибли, а списать не могу – дивизию так и не отправили на переформирование. Формально у меня недостача личного состава. Вы уж посодействуйте, а я в долгу не останусь!
Он кивнул кому-то и в столовую штаба запорхнули две очаровательные военные медсестры. Они с такой собачьей готовностью посмотрели на импозантного генерала, что даже Бендер смутился.
- Это лишнее, - недовольно нахмурился он.
Полковник повёл густой бровью, и прелестницы испарились, как утренняя роса на восходящем солнце.
- Давайте списки ваших окруженцев, - соблаговолил снизойти Остап, - так и быть спишу их.
Через пять минут был готов приказ о передаче вышедших из Волховского котла красноармейцев воинской части «Участок военно-строительных работ». Причём он был подписан задним числом.
- Не стоит благодарности! - остановил полковника великий комбинатор, когда тот бросился целовать руки благодетеля. - Сперва завизируй, потом импровизируй!
Он торопился покинуть чересчур гостеприимную дивизию, так как у него созрел план, и нужно было проконсультироваться у начальника финансовой части армии.
- Окруженцам и пленным после проверки восстанавливается военный стаж, и выплачивается денежное довольствие в полном объёме... - подтвердил тот догадку Бендера. - Причём и за время на той стороне фронта.
- Это ж сколько получится?
Начфин тщательно изучил переданные им документы и сказал:
- Давай считать. Денежное довольствие советского солдата 25 рублей в месяц.
- Копейки! - расстроился он.
- Не торопись! - остановил его хитрый финансист. - Полгода они провели в окружении и полгода как уже мёртвые. Значит за год не получали солдатское жалование. Умножаем 12 месяцев на 25, получаем 300 рублей на одного красноармейца. Десять тысяч человек по твоим спискам расписываются в получении денег, а потом гибнут в бою. К примеру, завтрашним числом. Значит, можно будет списать три миллиона рублей.
- Сколько?! - опешил от числа Остап.
- Сам я столько провести не смогу, - предупредил Богданович, - нужно будет делиться с начальником финчасти фронта и ещё кое с кем, но по миллиончику мы с тобой считай, заработали.   
- Точнее огня противника может быть только огонь своих по своим! - пошутил великий комбинатор. - Воистину не знаешь, где найдёшь, где потеряешь. Хорошо жить - мало, хочется жить лучше других. Теперь мы можем себе это легко позволить!

продолжение http://www.proza.ru/2015/08/30/15