Землетрясение

   В декабре 1988 года в Армении произошло  разрушительное  землетрясение, погибло  много людей.   Об этом я узнал из выпуска новостей. Дежурная медсестра терапевтического отделения, услышав о спецвыпуске, прибавила громкости на телеприемнике.  Тогда по молодости лет я не смог оценить весь масштаб трагедии.  Армения – это ведь так далеко…  Но кто же знал, что через полгода я попаду туда служить.
   
   В учебке, расположенной в Араратской долине, ничего не напоминало о той страшной трагедии. Лишь однажды кто-то из офицеров, показывая  нам на внушительные трещины в стене трехэтажного кирпичного  здания, сказал, что это осталось после того землетрясения, да запомнился рассказ одного служивого из постоянного состава. В тот день выгнали  их за территорию части копать траншею для каких-то нужд, достаточно длинную и в пояс глубиной. Притомившись, наш рассказчик решил передохнуть. Он положил лопату на  края траншеи, присел на нее, свесив ножки и, только подпалил сигаретку, как горизонт перед его взглядом замутился, а земля качнулась так, что кувыркнулся он с лопаты  в одно мгновение! Слушая его, мы качали головами: не дай Бог такое случится…  Однако, небольшое по силе землетрясение пришлось пережить и мне.
    
   Дело было летним поздним вечером. В 21.00 наша смена заступила на КП* на боевое дежурство и где-то примерно в половине одиннадцатого готовилась к просмотру очередной части ужастика «Омен». Собственно говоря, никто этот фильм специально нам демонстрировать не собирался, но сегодня у оперативного дежурного был переносной телевизор и он сам лично уже лицезрел начало этого продукта заграничной киноиндустрии. Приемный центр вместе с нами  от  ОД* отделяла стена с небольшим окном из оргстекла. Через несколько отверстий, просверленных для переговоров, практически ничего не было слышно, поэтому мы настраивали нашу радиорелейную станцию на частоту звукового канала телепередачи и  у нас был отличнейший звук! Оставалось, сбросив сапоги, усесться на столешницу рядом со стоящими на ней приемниками и прочей аппаратурой, чтобы было лучше видно экран телевизора и вот оно – счастье! Оперативный дежурный снисходительно терпел наши посиделки  в окне за своей спиной, думая, что нам ничего не слышно(про радиорелейку  он не догадывался). Конечно, «Омен» на турецком языке то еще зрелище, но, как оказалось, в ужастиках главное не смысл диалогов, а  зрительное восприятие самого фильма и спецэффектов. Не забывал я и про несение службы: журнал для  записи целей всегда был у меня на коленях, а квалификация позволяла одновременно вести просмотр фильма и прием по звуковому оповещению «морзянкой». В общем, ничего не предвещало беды, как вдруг раздался  глухой  каменный грохот, как-будто бы мощный раскат грома  пророкотал глубоко под землей!  И в то же мгновение столешница выехала из-под меня и снова вернулась обратно. Я даже не успел упасть! По коридору захлопали двери. Я посмотрел перед собой: оперативного дежурного не было на своем месте. Ну, если уж ОН покинул  свой пост, то нам сам Бог велел! И мы, все еще не понимая, что случилось, не сговариваясь бросились к выходу. Оперативный дежурный, ЗАСовец и телефонист уже стояли на улице  возле входа на КП. Через плац неподалеку  находились казармы, там уже горели светом окна и в полумраке ночи было видно, как из дверей выбегали, на ходу одеваясь, солдатики. За забором части в городских пятиэтажках повсюду  горел свет,а на улицах слышался шум: местные жители покидали свои дома. На КП мы вернулись  минут через пятнадцать, больше толчков не было. И еще  два с половиной  месяца о землетрясении напоминала только текущая из кранов в казарме  постоянно мутная холодная вода.
   
   В конце мая 1991 года на дембель я уезжал поездом из Ленинакана(ныне Гюмри). Там еще не были убраны рухнувшие во время декабрьского землетрясения многоэтажки. Возле огромных куч из строительного мусора, бывших когда-то  жилыми домами, стояли   мраморные плиты. На них были высечены имена погибших жителей. Рядом лежали живые цветы. От всего увиденного вдруг защемило у меня в груди, а на глаза навернулись слезы. Словно почувствовал я боль всех этих людей, потерявших в одно мгновение своих близких, свой кров. По ходу движения поезда  был и Спитак, возле которого находился эпицентр землетрясения. Насколько хватало глаз – стояли одни вагончики. Ни одного «живого» здания не осталось, все было разрушено.  И, провожая взглядом истерзанный, но выживший Спитак, я подумал:  «Как же  хорошо, что наша многонациональная огромная страна не оставила жителей Армении один на один со своей бедой…»   


КП* – командный пункт.
ОД* – оперативный дежурный.