Уродка

 28 августа 2115 года один юноша случайно наткнулся на распечатку дневника столетней давности, спрятанную на чердаке его дома в старой книге, и начал читать:

 «Лера Кравцова не была популярна среди сверстников и часто становилась объектом насмешек. Её никто и никогда не хотел слушать, потому что рот, из которого исходили слова, не был ртом красавицы-блондинки с размалёванным лицом и стройной фигурой. Однажды один из её одноклассников дал ей обидное прозвище, и это прозвище осталось с ней даже тогда, когда она перешла в другую школу. Её прилюдно унижали. Дети соревновались, кто сможет сделать ей больнее, и постоянно кто-то бил рекорд предыдущего игрока, прыгая от радости, хвалясь своим «достижением», тем самым убивая  в девочке что-то очень важное, пусть даже и незаметное для окружающих.

 Леру превратили в настоящего изгоя. Когда, гуляя по набережной, я встретила её, ей было пятнадцать, но тогда мне это не было известно. Лицо было зарёванным, и  на нём не было потёкшей туши (что шло вразрез с тем образом ревущей девушки, который ранее выдавал мне экран),  но, к сожалению, не потому, что девочка справедливо ратовала за естественную красоту. Она попросту не верила в то, что сможет когда-либо стать красивой и соответствовать. То очаровательное нечто, что зрело внутри неё, лишь  отвращало её от себя самой за ненадобностью.

 Она сказала, что не может больше существовать в этом мире равнодушия и пустоты и выбрала иной путь. Путь, который не будет одобрен ни одним настоящим человеком.

Я поняла, о чём она говорила, только тогда, когда на моих глазах было совершено это жестокое убийство. Девочка ушла под воду раньше, чем я успела вскрикнуть.

 Я не успела помешать ей, но  чувствую ответственность перед будущими жертвами морального насилия, вырастающего из несовместимости идеала, вбитого в головы людей, с реальностью. А реальность эта состояла в неоспоримой красоте молодой девчушки с бархатным голосом и прекрасными карими глазами, блеск которых мне никогда не забыть. Я лишь надеюсь, что…»

 На этом страница обрывалась. Может, юноша найдёт продолжение, а может, даже напишет его сам? Кто знает?

 На обратной стороне листа была фотография героини этой истории. Юноша посмотрел на неё и ужаснулся. Впервые за долгое время ему было, что сказать: « Неужто она действительно была… настолько красива?»

 Говорило то его сердце, впечатлённое рассказом предка, твердил ли то разум, обретший  истинное зрение, или же новые глаза смотрели по-прежнему, но уже по новым стандартам -  этого мы, увы,  не узнаем. Но что видишь ты, дорогой читатель, вглядываясь в эти строки? Могу ли я надеяться...