День, который изменил все. Полная версия

                День, который изменил все.

   Мы обнялись, попрощались и разошлись каждый по своим делам: она поехала по работе, а я остался один на один со своими мыслями, желая немного прогуляться и побыть одному. Но все-таки что-то в глубине души не давало мне покоя. Слишком густые в это утро тучи вальяжно расплывались до самого горизонта. Смахнув с себя пепел сомнений, я потянулся в карман за пачкой сигарет. Помимо сигает в кармане куртки я нащупал ключи от машины. Мимолетно осмотрев их, я переложил связку во внутренний карман. Затем, как и намеревался, достал сигарету и закурил. Белый дым окутал мое лицо, заставляя взглянуть на мир сквозь мутную завесу. Погода стояла холодная, что характерно для первой половины осени. Застегнув поплотнее воротник куртки, я медленно побрел вдоль серых домов и грязных улиц. Грустное зрелище - медленная смерть природы. Желая отгородиться от скверных размышлений и странного чувства в самом центре груди, я воткнул наушники и включил плеер. Жизнь расцвела иными красками. Странно на самом деле, что всего несколько нот давно полюбившейся песни способны раскрасить даже самые серые будни, окунуть в мир беззаботного дрейфа по теплым волнам приятных воспоминаний. Не обращая на людскую суету никакого внимания, я шел, проживая в голове тысячу чужих жизней, как будто это было все со мной, размышляя обо всем, что приходило мне на ум. Постепенно тяжелое чувство в груди сменилось теплым, легким, словно морской бриз, спокойствием. Первые минуты прощания всегда давались мне тяжело. Всегда казалось, что недостаточно крепко обнял, недостаточно страстно поцеловал и сказал недостаточное количество слов, которые хотел, но не смог произнести в виду различных обстоятельств прощания. Странное чувство одиночества накатывает в подобные моменты и этот день не был исключением. Наоборот, казалось, что в этот раз я должен был сделать все иначе: подольше обнимать, покрепче целовать. Но кто тогда мог подумать, что этот день изменит абсолютно все.
   С момента прощания с Аней я прошел изрядную часть своего пути от центра города до своего дома. Оставались еще парочка улиц и несколько десятков лиц людей, прежде чем я окажусь в своей уютной холостяцкой берлоге. Ноги ужасно устали, появилось легкое чувство голода и неприятное послевкусие от пятой сигареты за это утро. Проходя мимо местной библиотеки, я вдруг ощутил всем телом странное напряжение, царившее вокруг. Прохожие вдруг резко остановились, все, как один, обратили голову к небесам, будто сам Господь Бог спускался c божественных чертог на грешную землю. Ощущая легкую неловкость, я проходил мимо этих людей, не обращающих на меня ни малейшего внимания. Да это же просто рай для щипачей! Ухмыльнувшись, я продолжил путь, но что-то явно заинтересовало всех этих прохожих. В конечном счете, и я не выдержал. Медленно подняв голову по направлению их взора, я встал, словно статуя. Потеряв дар речи, и не веря своим глазам, я попытался сдвинуться с места, убежать, спрятаться, испариться, но оцепеневший мозг никак не хотел давать похолодевшим от страха конечностям необходимые инструкции по выживанию. Не в силах оторвать взгляда от страшной картины, я лишь промолвил, не шевеля губами: "Срань Господня".
А ведь все могло быть иначе.
   Можно бесконечно долго идти по следу череды событий, скомканных в один клубок действий и их последствий. Можно бесконечно размышлять о том, что могло бы быть, если в один прекрасный момент выбрать иную поворотную линию сюжета. Но все это рано или поздно обернется новой извилистой дорожкой умозаключений о том, что могло бы быть, если бы не...последствия когда-то принятых решений. Чем могла бы обернуться первая мировая война, если бы главы держав нашли иные решения своих проблем? Могла ли тогда произойти революция 1917-ого года, а в скором времени и другие недопонимания власть имущих? Думаю, все всегда может быть иначе, пока дело не доходит до точки невозврата. Так вот и я, думая обо всем этом, с диким ужасом в глазах и с застывшей в венах кровью смотрел на стаи черных птиц смерти, медленно ползущих между плотно скомканным ковром грозовых туч, подкрадывающихся, словно хищники к ничего не подозревающей жертве. На черном небе, сияя серебром крыльев, летели огромные посланники войны. Медленно, словно хлопья снега в безветренный зимний день, на город опускались бомбы, превращая в руины некогда великие сооружения легендарных инженеров, превращая сотни бессонных часов и тысячи килограммов бетона и кирпичей в серую, безликую, лишенную красоты и гармоничности едкую массу. Красными струями к небесам вздымались колонны огня от взрывов, словно кровь, хлещущая из артерии смертельно раненного животного. Город задыхался, падал на колени, цепляясь за уцелевшие здания и линии электропередач, громко крича о помощи. Через звуконепроницаемые для внешнего мира наушники я слышал лишь жалобные, мучительные стоны, раздирающие душу. А может, эти стоны доносятся изнутри меня? Птицы резвой стаей проносились над нашими головами, еще больше раздувая пожарища взмахами своих подпаленных крыльев. Пролетая над головой, оставляли после себя запах паленой плоти и грядущей смерти. Я дернулся в сторону, продолжая наблюдать за пиршеством хаоса. Где-то совсем рядом я услышал "Don't stop me now!".
   - Спасибо, Фредди, ты спас мою шкуру. - Произнес я слова благодарности и дернулся в сторону с места, куда секундой позже приземлился здоровенный кусок развороченной взрывом машины. Быстро оглянувшись назад, рассудив, что навстречу смерти бежать нет смысла, я рванул в другую сторону, но не успел я сделать и пары шагов, как меня сбил какой-то ошарашенный придурок на красном мерседесе. С неизмеримым ужасом в глазах он выпрыгнул из машины, буркнув мне что-то несвязанное, чем-то похожее на "Простите" и метнулся к еще нетронутым бурей пансионатам.
   - Вот дурак! - Подумал я, но через мгновение меня осенило. По слухам, во дворах этих домов еще сохранились советские бомбоубежища, а судя по его машине, он был в этом на 100% уверен. Но самолеты подкрадывались все ближе и ближе, а я даже понятия не имел, куда мне бежать из-за этой неразберихи вокруг. Отдавшись полностью на волю животных инстинктов самосохранения, я, не найдя лучшего варианта, прыгнул в сбившую меня машину и нажал на газ. Несмотря на всеобщий ажиотаж и хаотичные движения людей, спасающихся от  без доблестной  смерти, мне удалось выехать на широкую дорогу и рвануть в перпендикулярном направлении  от движения железных чудовищ, выжигающих все на своем пути. Наблюдая в зеркала заднего вида весь масштаб ужасающей катастрофы, я радовался, как ребенок, сумевший не попасться в лапы к кровожадному монстру, притаившемуся во тьме углов, перебегая по темному коридору от туалета до своей комнаты. Мимо меня продолжали бесноваться люди: некоторые возвели руки к небесам и молча наблюдали за крахом их обыденного мира, готовые в любой момент встретиться со всевышним и рассказать ему обо всех земных грехах, умоляя простить и принять в свой дом, точно так же как лишенные крова страждущие просят впустить их в наши дома. Дым и пыль постепенно обволакивали все вокруг. Становилось труднее дышать. Несмотря на то, что я ехал в другом направлении от массированного удара военных самолетов, волнения разгорались все ярче. Даже те люди, которым сейчас не угрожает опасность, бегали и скакали вокруг, паникуя и крича, время от времени проклиная все, на чем держится мир. Почему мне кажется это до боли знакомым? Дежа вю? Эта мысль раньше не посещала меня. Видимо, моему сознанию просто было не до этого. Первым в его списке размышлений было то, как спасти тело, ведь без тела от него не было бы проку. Притормозив и  остановившись вблизи местного парка, подальше от жилищных сооружений, на случай внезапной атаки с воздуха в этом направлении, я вышел из черной от пепла и гари машины. Проведя рукой по капоту, смахнув с него сажу, я нарисовал улыбающийся, кроваво-красный смайлик. Немного черного юмора в эти и без того черные времена не повредит, наоборот, хоть как-то отвлечет от мысли о случившемся. Ведь все-таки мне удалось вырваться из этого круга ада, где многим повезло куда меньше, чем мне. А это уже вызывает улыбку. Эгоистично, да, но я был рад, что я здесь, а не там. Так я и стоял, размышляя, с замиранием сердца наблюдая, как один за другим крошились в пыль бетонные гиганты, но все же я надеялся, что большинство людей хотя бы предприняло попытки спастись. Зрелище было ужасающе-завораживающее, словно в 3D фильме. Правда, эмоции были совсем иные. Кричащие повсюду люди, снующие группами до десяти человек, изредка одиночки, как я, искали свои семьи, выкрикивали их имена, звали на помощь бога. И вдруг я вспомнил о ней, о моей Анюте. Где она? Что с ней? Жива ли до сих пор? Сердце мое облилось кровью, а спина покрылась холодным по;том. И только сейчас я проникся состраданием к этим бедным людям, видимо, потерявшим своих близких где-то там, откуда я вернулся, словно с того света. Опустив глаза, взглянув на улыбающийся смайл, глядящий на меня радостными красными, будто самого дьявола, глазами, я потянулся к пачке сигарет, лежавшей в кармане, и вдруг вспомнил – ключи! Внутри меня что-то встрепенулось. Забыв про сигареты, я опустил руку в нагрудный карман и достал связку.
   - Сеть есть! Сеть есть! – Радостно крикнул я, увидев в верхнем левом углу значок приема связи с машиной. Никто из присутствующих даже ухом не повел в мою сторону. Ну и что, у них горе, а у меня появилась крохотная частичка надежды! Быстро достав телефон, я открыл программу «поиска утерянных ключей». - Да, я нашел их, я нашел их! - На дисплее телефона виднелась отметка о местонахождении второй связки ключей. Но радость моя быстро испарилась, когда я узнал точное местоположение. Примерно с того района и начался массированный обстрел, повлекший за собой столь плачевные последствия краха и разрушения моего родного города. Но делать было нечего, надежда умирает последней. Я должен был вернуться туда, откуда только что еле унес ноги. Положив ключи обратно во внутренний карман куртки, я все-таки добрался до сигарет и закурил. Закрыв глаза, я вдыхал горячий дым табака, медленно заполнявший меня изнутри, принося с собой чувство легкого спокойствия и удовлетворения. Затяжка, еще одна. На закрытые веки падал черный снег, потоком ветра принесенный из «владений Хаоса». Я ощущал его привкус смерти на своих губах, но все равно был полон решимости вернуться обратно, в чертоги ада, и найти мою милую Анюту, которая, возможно, была еще жива и нуждалась в помощи. С каждой затяжкой я все больше вспоминал о ней. Вспоминал черты ее лица, ее глаза, ее голос. Вспоминал, как когда-то, в далеком светлом прошлом мы засыпали и просыпались вместе. Как кормили друг друга с ложки , как встречали и провожали алые рассветы и закаты, сидя где-нибудь на крыше дома в жаркую летнюю пору. Одни воспоминания сменялись другими, плавно перетекая в мнимые фантазии того, что могло бы когда-нибудь быть, или было, или еще будет, пока я не почувствовал странное ощущение, уже испытанное мной совсем недавно.
   - Нет, только не это. Надеюсь, что я ошибаюсь. Пожалуйста… - Я медленно открыл глаза и тихо произнес очередное ругательство в адрес мироздания. Черные вороны, не насытившись тысячами жертв, развернули свои морды в мою сторону и медленно, словно подкрадываясь, пробирались сквозь черные тучи, ползли за нашими душами. Где-то неподалеку зазвенели колокола церкви…
               
По ком?

   Рывком отбросив недокуренную сигарету, я прыгнул обратно в салон автомобиля, воткнул первую передачу, с немыслимым страхом в глазах взглянул в салонное зеркало заднего вида и вжал педаль газа в пол. Секунду спустя, я ощутил сильный удар по мерседесу. В панике бросив взгляд на капот, и резко нажав на тормоза, я испугался еще больше. Маленькая девочка неподвижно лежала в белом пепле в нескольких метрах от машины, раскинув руки, словно ангел на снегу, а рядом бесновалась и кричала девушка постарше. Не отрывая взгляда от сбитой мной малышки, я бросился прочь из автомобиля, подбежал, поднял девочку и вновь бросился к машине, по пути выкрикивая что-то типа: «Шевелись, блять, быстрее!» адресованное девушке постарше. Я открыл заднюю дверь и положил ребенка на сидение, пристегнул ее бессознательное тело ремнем безопасности, крикнул еще раз на девушку постарше и прыгнул за руль. Самолеты все ближе подбирались к нам, свирепа рыча на перебой, оставляя за собой лишь мертвую тишину. Девушка, недолго думая, последовала моему примеру, и через мгновение я уже жал педаль газа в пол, на этот раз пристально вглядываясь в пыль и дым впереди машины.
    - Кто ты? Куда мы едем, куда ты нас везешь?! – Начала паниковать девушка. – Ты сбил мою сестру! Она жива? Маша?! – Девушка в панике тормошила ребенка. С каждой секундой ее молчания мне становилось все страшнее и страшнее. Господи, неужели я сбил маленькую девочку, неужели я убил ее?
   – Маша, ответь! Машенька! – Голос девушки дрожал, срывался на хрип, с каждой новой попыткой разбудить сестру ее крики становились все более истеричными. Машенька! Родная моя! Пожалуйста, очнись! – Девушка захлебывалась слезами и горем, я боялся повернуть голову и посмотреть на ребенка, потому что чувствовал за собой глубокую вину, которую никогда не смогу простить себе сам, не то что просить прощения у ее семьи. Напряжение в салоне стягивало мышцы, мои ноги и руки похолодели и перестали слушаться. В голове стоял истеричный крик девушки и кроме него я ничего не слышал, даже звуков разрывающихся снарядов и предсмертных криков людей, смирившихся с близким концом и опустившими руки на свое спасение. Девочка молчала, словно сладко спала после утомительной прогулки, удобно устроившись на заднем сидении машины своих родителей. Ее сестра съежилась на переднем сидении, подобрала под себя ноги, уткнулась головой в колени и беззвучно всхлипывала, не обращая внимания на суматоху вокруг и не обращая внимания на возможность скорой смерти всех нас. Мы ехали так быстро, как было возможно. Крутились по дороге, объезжая брошенные автомобили и бегущих в панике горожан. Нам несказанно повезло, что в этот день большая часть населения города отправилась на материк по каким-то своим очень важным делам, поэтому машин на дорогах практически не было, как и людей, оставшихся сегодня дома. Надеюсь, что им хотя бы повезло больше, чем нам. Чувствовал я себя крайне хреново. Молчание маленькой девочки угнетало, давило тяжким грузом вины и не давало спокойно вздохнуть. Если раньше я хотел лишь спасти свою шкуру, то теперь я мечтал отвезти их в безопасное место, где девушка сможет отдать последнюю дань своей младшей сестре и найти покой, пока все не утихнет.
   - Как тебя зовут? – Поинтересовался я у девушки, но она не ответила.
   - Слушай, прости, правда, я не хотел. – Начал оправдываться я, но все мои слова разбивались о стену ее бессильной злобы.
   - Прости… - Извинился я еще раз и резко дернул руль вправо, так как на дороге неожиданно появился растерянный пешеход. От резкого заворота руля нашу машину развернуло, и краем переднего бампера я все-таки зацепил человека, бросившегося нам под колеса. Мир вокруг превратился в спираль. Девушка, не удержавшись в сидении, ударилась головой о боковое стекло, а сестра ее, выскользнув из ремня безопасности, грузным мешком упала с заднего сидения на пол. Сердце мое бешено колотилось то ли от злости, то ли от безысходности, то ли от страха за очередного сбитого мной человека. Мир на мгновение утих, взрывы прекратились, пыль зависла, словно туман, машина остановилась. Гнетущая тишина рвала мои перепонки, я слышал и чувствовал, как неистово колотится мое сердце, словно держал его в руках перед собой.
   - Аааа… -  раздались тихие стоны в моей голове. - Юля, мне больно, Юля…
   Девушка, очухавшись после удара головой об окно, испуганно посмотрела на меня, в свою очередь, ошарашено, я взглянул на нее.
   - Юля, помоги, ты где? – Маленькая девочка пришла в сознание и просила о помощи. Жизнь снова вернулась в мое тело, и я даже невольно улыбнулся девушке. Та, не отрывая от меня взгляда, улыбнулась в ответ и резким движением, отцепив ремень безопасности, открыла пассажирскую дверь и бросилась к сестре на заднее сидение.
   - Маша, дорогая моя, ты меня так напугала! – Девушка судорожно гладила лицо своей сестры и целовала ее в покрытый пеплом лоб. – Ты меня так напугала, глупышка! Что ты сидишь?! Поехали! Они уже рядом! Быстрей!!! – Крикнула Юля, указывая пальцем на гигантские самолеты, преследовавшие нас в течении всего времени. Недолго думая, я включил зажигание, включил первую передачу и рванул в обратном направлении от движения предвестников смерти. Погоня все еще продолжалась. Пока крылатые чудища здесь, нет смысла возвращаться назад, подумал я, но в то же время меня осенило, что они вряд ли станут возвращаться туда, где уже все истребили. Я попросил сестер пристегнуться, дернул ручник и резким движением руля развернул машину на 180 градусов. Остановившись напротив смертельной опасности, я достал сигаретку и решил закурить напоследок, вдруг это окажется моей последней авантюрой.
   - Что ты встал, придурок! Гони!  - Девушка в панике начала бить меня с заднего сидения по плечам и голове. Все-таки успев сделать пару затяжек, я довел обороты двигателя до 7000 и резко бросил сцепление. С громким свистом мерседес рванул с места и бросился прямо в ад. Время перестало быть единицей измерения, мы ехали через пепел пожарищ, словно в невесомости. Кругом раздавались взрывы и в машину летели осколки бетона, кирпича, асфальта и стекла. Я включил дальний свет и прибавил газу. По сторонам вспыхивали столбы огня, высотой в несколько десятков метров, летали развороченные машины и обгоревшие тела людей. По всем фронтам творился хаос. Не знаю, как чувствовали себя люди в эпицентре торнадо, но, думаю, там творилось что-то до жути похожее. Девочки сжались в комок позади меня. Сейчас в моих руках была не только моя жизнь, но и их, и за них я нес ответственность, как за себя. Машину трясло на раскуроченном асфальте, я еле успевал маневрировать между разломами и огромными бетонными скульптурами, выточенными войной. Дворники не справлялись с гарью, осевшей на лобовом стекле, а свет фар упирался в толстую, непроницаемую стену концентрированной пыли. Мы все ехали, не зная куда, не зная, что ждет нас впереди, и, не зная, сможем ли мы выжить в этом пиршестве смерти. Сверху, словно град, сыпались крупные куски некогда великих сооружений нашего города. Лобовое пошло трещинами, не выдержав ударов смертельной стихии. Мы ехали, боясь посмотреть назад и закрывая глаза на то, что творится впереди. В этот момент я понял, что значит семья, и что значит, когда она рядом. Мне было страшно, я был один, но Юля рассказывала девочке сказки, где все всегда было и будет хорошо. Несмотря на весь кошмар, что творился вокруг, она нашла в себе силы успокоить младшую сестру и увидеть свет там, где перестал его видеть я. Не знаю, может, из-за ее сказок, может, потому, что мне предстояло еще найти свою семью, мы выехали из эпицентра смертельного торнадо, на встречу к затуманенному солнцу, что так безмятежно сияет высоко в небесах, продолжая дарить свет и тепло независимо от того, что происходит с нами тут, внизу.
   - Мы сделали это! Мы прорвались! Мы обошли смерть! – С радостью крикнул я, оборачиваясь к девочкам! – Мы смогли! Да!!!
   Девочки подняли головы, осмотрелись вокруг с тяжелой грустью, но все-таки улыбнулись, что мы миновали самое страшное, что могло с нами произойти – смерти. Я продолжал движение по разрушенному городу, маневрируя между осколками прошлой жизни. Я созерцал крах и разруху, но я радовался, что мы живы, я радовался, что смог спасти их и самого себя. Я просто был беспредельно счастлив в эту минуту, даже не задумываясь о том, что тысячи людей погибли, пытаясь спастись, пытаясь спасти своих близких. Мне было радостно, несмотря на то, что я проезжал по обугленным телам тех, кому повезло меньше, чем нам. То ли от едкого дыма пылающих кострищ, то ли от отвратительного запаха горелой плоти, то ли от счастья слезы наворачивались на моих глазах. Я обернулся к девочкам, чтобы еще раз взглянуть на них, как вдруг в глазах Юли я увидел леденящий душу страх. Мне даже не хотелось оборачиваться, чтобы узнать, что снова ждет нас впереди, смерть или очередное испытание. Теперь, раз обманув смерть, я был уверен, что для нас нет ничего невозможного, что самое худшее уже позади и впереди нас могут ждать лишь приятные моменты в целом неприятной ситуации. Я смотрел в ее глаза и видел, как в них отражаются остатки дома, падающие на дорогу прямо перед нами. Резко одернув голову, единственное, что я успел сделать, прежде чем погрузился в безмятежную темноту, это бессильно нажать на педаль тормоза.
   

   - Мы должны перенести его отсюда и обработать раны, пока он не пришел в сознание! – Чей-то мутный голос отдавал распоряжения.
   - Нам нужна помощь, мы не можем его вытащить, быстрее! – Раздалось где-то неподалеку от меня. Я пытался открыть глаза, но тяжесть век была нереальной. После нескольких неудачных попыток открыть глаза, я потерял все силы и снова провалился в темноту.
   - Эй, парень, как ты себя чувствуешь? – Мужской голос звучал у меня в голове, раскалывая ее пополам немыслимой болью.
   - Аааа… - Лишь простонал я, не открывая глаза.
   - Он в сознании, будьте аккуратней. – Сказал все тот же резкий голос. – Помогите ему и несите в подвал.
   - Подвал? Подвал? Что, черт возьми, это значит?! Кто вы, где я, что со мной?! - Но меня никто не слышал, мне никто не отвечал. Я почувствовал давление на своем теле, кто-то пытался выкорчевать меня из салона мерседеса, словно пенек из земли. Господи, как же больно. Я силился держаться в сознании, чтобы в случае опасности защитить себя, но сил практически не осталось. Еще один рывок, нестерпимая боль разрезала сознание и я отключился. Когда в третий раз я пришел в себя, то не сразу понял, что произошло. Все воспоминания превратились в кашу, которая остыла в моей голове и превратилась в липкую массу. Сделав попытку открыть глаза, я столкнулся с жуткой мигренью, но все же не остановился перед лицом трудностей. Вложив в этот процесс всю свою силу воли и последние силы, я их открыл. Я лежал на спине и смотрел в белый потолок, изувеченный шрамами разрушений. Вокруг царила мертвая тишина. Я лежал и думал, куда я попал и почему я здесь один.
Неужели меня взяли в плен враги или я очнулся в морге? Собрав все силы воедино, я покрутил головой по сторонам и понял, что на самом деле нахожусь здесь совершенно один. Лампа над головой жутко гудела, не давая сосредоточиться. Пытаться абстрагироваться от этого въедливого шума было невозможно, он проникал во все клетки моего переполненного болью мозга. Полежав немного, подкопив силы, я решил так или иначе встать, чтобы во всем разобраться. Главное делать все тихо, чтобы никто не догадался, что я проснулся. Аккуратно я попытался перевернуться на бок, чтобы подняться на руках и встать, но с громким шумом упал с каталки, на которой, оказывается, лежал. Обреченно выругавшись такой нелепой неудаче, я попытался подняться с пола. Голова немыслимо болела, и я снова начал терять сознание. Но вдруг я услышал шум позади меня. Они узнали, что я проснулся. Мне конец. Черт возьми! А ведь я был таким молодым… Я закрыл глаза, пытаясь справиться с адской болью и полностью смириться с тем, что со мной сейчас сделают. Позади я услышал женский знакомый голос. Аня? Это ты? Я почувствовал, как меня подняли, словно пушинку, и посадили в кресло. Кресло начало двигаться. Меня куда-то повезли. Яркий свет бил в мои воспаленные глаза, огнем проникая сквозь закрытые веки. Я зажмурился, попытался прикрыть глаза ладонью, но кто-то взял меня за руку и крепко сжал.
   - Ты жив! Слава Богу. Я думала, что… - Кто это? Подумал я, но не смог найти ответа. Нужно открыть глаза. Срочно. Я сделал попытку взглянуть на говорящего, но слишком яркий свет заставил меня немного повременить с этой затеей. Видимо, девушка, которая разговаривала со мной, поняла ход моих мыслей и надела на меня темные очки. Господи, ничему и никогда я не был так рад, как сейчас радовался простым солнцезащитным очкам. Я осторожно открыл глаза и взглянул на собеседницу. Юля! Точно!
   - Эй, что происходит? Кто эти люди, куда меня везут? – Легким шепотом, стараясь не привлекать внимания неизвестных мне людей, я аккуратно поинтересовался.
   - Не волнуйся, все хорошо, это друзья! – Весело ответила девушка и посмотрела по сторонам с улыбкой. – Видишь? Все хорошо, волноваться незачем. – А потом наклонилась поближе и прошептала: «Поговорим обо всем позже». Я немного успокоился, но ее шепот меня удивил, и уже более громко спросил:
   - Что мы здесь делаем? Как мы сюда попали? Что со мной произошло? – Я сделал гримасу боли, чтобы сподвигнуть хоть кого-нибудь на более честный ответ. – А где твоя сестра?
   - Мы попали в аварию. На нас обрушилась часть разрушенного здания. Тебя прижало бетонной плитой, и ты потерял сознание. Мы долгое время звали на помощь и вот пришли эти люди. Они сказали, что лагерь выживших находится неподалеку от места нашей катастрофы, в уцелевшем здании школы. Мы не стали расспрашивать подробности и последовали за пришедшей на помощь группой. Поначалу я подумала, что ты погиб… - Девушка потупила взгляд, в нем чувствовалась глубокая вина. – Поэтому мы просто ушли, оставив тебя там одного, прижатого плитой. Но потом нам сообщили, что ты подал признаки жизни и эти люди вытащили тебя с того света, как ты вытащил нас с сестрой из этого кошмара. Прости, но я думала лишь о ней, мне нужно было спасти ее, понимаешь? – Я немного потупил взор. Хорошо, что сквозь очки не видно моего отрешенного взгляда, но, думаю, девушка поняла мои мысли и чувства, поэтому еще раз извинилась и поцеловала в щеку.
   - Сейчас тебя отвезут в душевую, а после накормят в столовой, но прежде всего ты должен принять эти лекарства, они помогут тебе поскорей избавиться от головной боли. Местные врачи не нашли переломов или тяжелых увечий, лишь сотрясение мозга в легкой степени, так что ты еще тот везунчик. Я осторожно ощупал обмотанную бинтами голову, в районе левого виска она была мокрая и липкая.
   - Дело не в везении. Никогда бы не подумал, что на войне немец спасет мне жизнь. – Я ухмыльнулся, но не ждал, что Юля оценит мою шутку. Она лишь улыбнулась в ответ и предупредила, что ей нужно проведать сестру, а вскоре она вернется, чтобы ухаживать за мной, пока я не наберусь сил. Я поблагодарил ее за заботу и отдался на волю людей, в чью программу реабилитации я попал.
   После теплого душа меня привезли в местную столовую. В школьную столовую. Это место казалось совсем нетронутым. Отрешенные от мира сего лица встречали меня невидящим взглядом. Это было жутковато. А я лишь сидел в кресле-каталке и беспомощно озирался по сторонам, пытаясь найти знакомые лица, но, увы, здесь я совершенно никого не знал. И тут я вспомнил. Анюта. На душе стало нестерпимо одиноко.
   - Извините, сколько прошло времени с тех пор, как меня сюда привезли? – Быстро поинтересовался я у сопровождающего.
   - Не знаю, пару-тройку дней. – Не глядя на меня, ответил мужчина.
   - Послушайте, мне нужно кое-кого найти, мне нужно поскорее выбраться отсюда, где тут выход? – Мужчина пристально взглянул на меня и уверенно ответил:
   - По ту сторону стен никого не осталось.
   - Что?
   - Что слышал. Мы единственные, кто остались в живых. Иногда мы выходим на разведку, чтобы пополнить припасы или найти выживших, но ты был последним, кого мы встретили на своем пути.
   - Прошло всего два-три дня, как вы можете утверждать, что никого в живых больше не осталось? А как же армия? Где наши солдаты? Почему нас до сих пор не эвакуировали? Это школа, здесь должна быть радиорубка! Отправьте сигнал «SOS», скажите, что у нас есть раненные, что нам нужна помощь!
   - Я не обязан с тобой разговаривать, на, ешь. – Мужчина грубо оборвал меня, сунул мне под нос тарелку с супом и вручил погнутую ложку. – Если понадобится помощь, просто обратись к людям в белых халатах. Всего доброго. После этих слов странный парень развернулся и ушел прочь, смотря прямо перед собой, как будто тоже не от мира сего. Немного придя в себя после последних известий с «фронта», я принялся жадно хлебать суп. Силы постепенно ко мне возвращались, а головная боль начала стихать. Мне стало заметно лучше с тех пор, как я пришел в сознание. Я попытался встать, но отдавленные бетонной плитой ноги, которой меня придавило, не хотели слушаться. Я посчитал, что лучше всего снова отыскать Юлию и попросить ее помощи. Доев суп, я поехал, неуверенно крутя колеса ослабевшими руками, на поиски девочек. На выходе из столовой меня снова встретил отрешенный и бездумный взгляд моего опекуна. С максимальной осторожностью я миновал его в дверном проеме и двинулся вперед, не зная куда, лишь бы от него подальше. К моему удовольствию он за мной не проследовал. Проезжая по коридору мимо кабинетов, я замечал все новые лица, измученные обстоятельствами и скорбью потерь. Но сколько бы я ни всматривался в новые лица, я не мог отыскать хоть одно знакомое. Неужели все, кого я знал, и кто был мне дорог – погибли при первой атаке? Эти мысли вводили меня в пучину отчаяния, пока я вновь не вспоминал об Анюте. Я должен, во что бы то ни стало, вновь отыскать ее или, по крайней мере, удостовериться, что ее больше нет и отдать ей последние почести перед вечным забвением. Я миновал все коридоры и кабинеты на первом этаже. К сожалению, я не мог позволить себе подняться на второй и третий этажи, пока ноги не обретут былую силу или, по крайней мере, смогут держать меня в вертикальном положении достаточно долго для подъема по крутым ступенькам. Должен быть другой способ. Ворвавшись в первый открытый кабинет, я попросил медсестру помочь мне отыскать моих подруг, на что она ответила мне, что не имеет представления, кто мои подруги и кого ей следует искать.
   - Высокая темноволосая девушка Юлия и ее младшая сестра Мария.
   - Извините, я не знаю таких.
   - Тогда не могли бы вы найти того, кто знает их и сможет мне помочь.
   - Нет, у меня сейчас слишком много дел, чтобы искать непонятно кого.
   - Вы не понимаете, мне нужно выйти отсюда, чтобы кое-кого найти, и я хочу, перед тем как выберусь отсюда, повидаться с сестрами.
   Медсестра пристально взглянула в мои глаза и ответила:
   - Вы не можете уйти отсюда.
   - Как это? – Удивился я, еще более пристально взглянув в ее глаза.
   - Давайте я сделаю вам укол, и вы немного отдохнете, а когда проснетесь, с вами снова будет Юлия или как там ее.
   - Нет, я против, не трогайте меня. – Взбунтовался я. Но опытная рука врача не дрогнула под вялыми попытками сопротивления с моей стороны и я медленно, проклиная всех вокруг, погрузился в глубокий сон без сновидений.
   Когда я очнулся, за окнами царствовала ночь. Я вновь оказался распростертым на той самой каталке, на которой обнаружил себя сегодня утром. Снотворное, введенное мне неизвестной медсестрой, облегчило мои страдания. Теперь я чувствовал себя гораздо лучше и мог попытаться встать на ноги. Приподнявшись на локтях, я почувствовал тошноту. Немного повременив и решив сделать свои движения более плавными, я повторил попытку, на этот раз увенчавшуюся успехом. Отек с ног начал сходить, теперь они больше не напоминали жирные сардельки, а приняли свой обычный вид тоненьких сигарет. Я сел на кушетку и начал вслушиваться в безмолвную тишину за окном и за дверью палаты, в которой меня держали насильно. Аккуратно встав ногами на пол, я, держась за стенку, стараясь не создавать лишнего шума, вышел в темный коридор, кое-где освященный светом из окошек кабинетов. Медленно и аккуратно я шел, заглядывая в каждое окошко двери каждого кабинета, в надежде отыскать сестер и узнать, что на самом деле здесь происходит. Циферблат в главном коридоре показывал 2 ночи, а это означало, что срок моего пребывания здесь увеличился до трех-четырех суток, если мой надзиратель не решил утаить от меня истины. Вздохнув поглубже и немного отдохнув, я продолжил движение по второстепенному коридору, заглядывая в каждый кабинет. В тех кабинетах, где не горел свет, спали люди, по крайней мере, я на это надеялся. В некоторых кабинетах, где горел свет, происходили какие-то собрания персонала, в остальных же почему-то никого не было. Я заглянул как минимум в 15 таких, но нигде не смог отыскать Юлю и ее сестру. Тогда, решив, что на первом этаже их нет, я поковылял к лестнице, ведущей на второй этаж. Миновав коридор с циферблатом, я направился в сторону своих покоев, рядом с которыми находилась лестница на второй этаж, как вдруг дверь одного из кабинетов отворилась и оттуда вышли мужчина и женщина. Я рывком рухнул на пол, чтобы как можно больше затаиться в тени и не попасться им на глаза. Я наблюдал, как они свернули в коридор с циферблатом и направились туда, где была столовая. Осторожно я пополз за ними, чтобы получше их рассмотреть.
   - Кто это тут у нас? – За спиной раздался грубый голос, который так сильно испугал меня, что я взвизгнул от страха.
   - Я, я, я просто хотел в туалет, - промолвил я, съедая слова от еще не прошедшего ужаса нежданной встречи, - не подскажите, как мне туда пробраться? Мужчина включил фонарик и направил его луч мне в лицо.
   - Хорошо, пойдем, я провожу тебя.
   - В этом нет необходимости, просто сориентируйте меня, а дальше я сам.
   - У нас недопустимы прогулки после комендантского часа.
   - Что? Мы что, в тюрьме? Объясни мне, что здесь происходит, черт возьми?! Где я, кто все эти люди?!
   - Следуйте за мной, - приказал мужчина и поднял меня на ноги.
   - Ты мне объяснишь, что здесь происходит?! – Крикнул я, но санитар лишь шикнул на меня. – Тише, люди в это время уже спят, у них был тяжелый день и им нужен отдых.
   - Что за…
   Надзиратель повел меня по лестнице на второй этаж. Мы вышли в просторный холл, освещенный тусклым светом пыльных ламп. Все это напоминало какую-то псих больницу в фильмах ужасов. Дрожащие тени от ламп играли на стенах, рисуя жуткие картины в ослабевшем подсознании. Впечатление складывалось жуткое. Проходя мимо таких же кабинетов, что и на первом этаже, я тайно всматривался в их содержимое. Темные фигуры бесновались за окошками дверей, скулили и стонали, как животные, запертые в клетке, или это лишь ветви деревьев скребутся в окна кабинетов и ветер стонет в дверных щелях? Это место выглядело жутким, так что с одной стороны я даже рад, что не пошел сюда в одиночку. Мы все двигались в направлении туалета, по всей вероятности находившемся в дальнем конце огромного помещения. Минуя кабинет за кабинетом, я все всматривался в жуткие тени, пока вдруг не заметил слабый свет в одном из ни них. За окошком я различил силуэт маленькой девочки и девушки постарше. Вот где их держат, подумал я, невольно взглянув на массивный замок, висевший на двери их темницы. Наконец-то очутившись в туалете, я сел на унитаз. Надзиратель стоял неподалеку и отвернулся, когда я намекнул ему на то, зачем я сюда пожаловал. Поворачиваясь, мужчина небрежно одернул белый халат, под которым, заправленный в джинсы, торчал пистолет. Я немного напрягся, но не подал виду, что заметил это, лишь сделал вид, что усердно занят своими делами. Предприняв несколько попыток опорожнить кишечник, я встал с довольным видом, явно показывая надзирателю, что я закончил то, зачем, собственно, сюда и стремился. Кинув на меня короткий взгляд, мой приятель пригласил меня проследовать в мою комнату. Выйдя из туалета за своим новым «другом», я, удостоверившись, что он не обращает на меня внимания, сделал несколько шагов по направлению к темнице девочек. Действительно, это были они. Они сидели, обнявшись, и в тусклом свете лампы лица их выглядели больными и измученными, свет, играющий в их глазах, придавал взгляду отрешенный вид, словно они находились под кайфом.
   - Эй, это не твое дело, - окрикнул меня надзиратель, - шевелись, иначе я сам подойду.
   - Полегче, приятель, я всего лишь осматриваюсь, - ответил я и быстро отошел от двери.
   Оставшуюся часть пути до моей собственной темницы мы провели в молчании, я все думал и рассуждал, какого черта здесь происходит? Кто все эти люди и почему все так странно себя ведут, как будто ничего не произошло? Размышляя, я остановился у двери своей палаты и оглянулся на своего приятеля.
   - Доброй ночи. – Сказал я ему и улыбнулся. Он лишь хмыкнул в ответ и закрыл дверь на замок.

   Рассвет нового дня не принес с собой ничего нового, кроме как солнечной сетки на пыльном полу моей «тюремной» камеры. Встав с кушетки, я направился к двери, мысленно перебирая все возможные грубые фразы, чтобы меня немедленно освободили, но на мое удивление камера оказалась незапертой. Осторожно приоткрыв дверь, чтобы вызывающе не шуметь и не привлекать излишнего внимания, я осмотрел пустынный коридор. Все куда-то пропали. Обернувшись назад, в комнату, я взглянул на настенные часы, стрелки стояли в положении 7.10 утра. «Отлично» - подумал я, вдруг все еще спят и никто не помешает мне ускользнуть из этой дыры. Собравшись с духом, я толкнул дверь нараспашку и неспешно, мягко ступая по беззвучной тишине коридора, побрел в сторону замеченного мною вчера выхода, расположенного рядом со столовой и спортзалом. Неестественная тишина в здании немного обескураживала, но пройдя половину пути, я услышал слабые звуки музыки и громких разговоров, доносившиеся из помещения столовой и спортзала. Любопытство взяло свое и я медленно приблизился к дверям столовой. Стараясь быть аккуратней, я поднял голову к окошку в дверях и взглянул в него. За окошком меня ожидал веселый праздник жизни. Я бесшумно приотворил дверь. На всю комнату звучала веселая музыка. Пьяные и радостные лица мельтешили по другую от меня сторону. Мертвое царство превратилось в шумный адский карнавал. Люди пели и смеялись на костях своих друзей и родственников, не так давно оплаканных и погребенных под толщей бетона павшего города. Я стоял в дверях и наблюдал за праздником жизни, не понимая, что здесь происходит. Времени оставалось все меньше, мне нужно было разыскать свои вещи и вернуться в город. Я не верил и уж тем более не доверял всем этим людям. Я чувствовал, что здесь творится что-то неладное. Прикрыв за собой дверь, все еще под впечатлением от увиденного, я метнулся к входной двери, но она оказалась запертой.
   - Отлично, кто бы сомневался, что все будет настолько легко и просто. – Без особого энтузиазма пробубнил я и оставил тщетные попытки открыть запертую дверь, ведущую на свободу. Видимо, придется искать ключи или другой выход. Ключи без сомнения хранились в надежном месте, возможно, даже у кого-то в кармане, так что самым разумным вариантом было найти другое для побега место. Еще раз вернувшись к окошку столовой, я пытался различить лица, пытался отыскать Юлю и ее маленькую сестренку. В пестром веселье это было не так просто сделать, но я заглянул в каждое лицо, но, не найдя их в толпе, отошел от двери, решив поискать в спортзале. Как ни странно, но за дверьми спортзала их тоже не оказалось. Видимо, они до сих пор на втором этаже. Воспользовавшись общим весельем, я решил заново и без сопровождения проинспектировать второй этаж, где вчера стал свидетелем странной картины. Твердо решив унести поскорей отсюда ноги, я бесшумно и аккуратно побрел на второй этаж. Через пять минут, по пути обтерев все стены, прижавшись к которым я передвигался, я оказался на втором этаже. Оглянувшись и удостоверившись, что опасности в лице нежелательных гостей мне не угрожает, я трусцой двинулся к камере сестер.
   - Юля, эй! Ты меня слышишь? Ответь, это я! Нам нужно поскорее убираться отсюда. - Я подергал запертую на замок дверь. Лязг металла громким звоном отозвался во всех концах большого зала.
   - Черт, где же она? – Задал я риторический вопрос вслух, и уже было собрался вернуться обратно в свою комнату в поисках украденных у меня вещей, как за дверью услышал тихие шаги.
   - Беги отсюда, как можно скорее, они все тут сумасшедшие. Оставь нас, спасайся сам, пожалуйста, живи, расскажи всем... – Юля тихим голосом прошептала эти слова и грузно рухнула на пол рядом с дверью. – Они забрали мою сестру и увели ее куда-то. Пожалуйста, найди ее, освободи ее, забери с собой, прошу тебя. 
   - Что ты имеешь в виду? Кто забрал ее? Куда ее отвели? Я тебя здесь не оставлю, в этом месте происходит что-то странное! Не знаешь, где мне найти ключи от твоей камеры?!
   - Не знаю… Вчера я кое-что услышала, а после этого нас поймали и отвели в эту комнату. – Было слышно, как тяжело ей даются разговоры, но, немного отдышавшись, она продолжила хриплым голосом, - меня пытали на предмет информации, которую я услышала. Но я соврала, соврала, чтобы никто ничего не заподозрил, но они все равно отвели нас сюда. Врач поставил мне укол, после чего я смутно что помню. Мне кажется, он дал мне наркотики. Очнувшись утром, сестру я больше не видела. – Девушка начала плакать. Я чувствовал вибрацию ее тела через толстую дверь, разделявшую нас.
   - Послушай, все будет хорошо. Я найду ключи или что-нибудь, чем смогу открыть эту дверь и вернусь. Просто не сдавайся, мы выберемся отсюда.
   - Подожди, ты кое-что должен знать, это все случилось не просто так, эти бомбежки.
   - Да, это не похоже на случайность, - усмехнулся я, я скоро вернусь.
   - Нет, ты не понял, стой! Я должна тебе все рассказать, как обстоят дела самом деле…
   - Хорошо, ты расскажешь мне после того, как я вытащу тебя отсюда, - перебил я ее, - а сейчас подскажи лучше, где мне найти мои вещи, куда их спрятали?
   - Не знаю точно, но когда мы привезли тебя в эту школу, то сперва оставили в кабинете номер 101. Думаю, стоит начать оттуда. И еще…
   Но Юля не успела договорить, потому что по ступенькам кто-то поднимался на второй этаж или спускался с третьего. Я вновь пообещал девушке вернуться и в полу приседе рванул к лестнице, чтобы спрятаться за дверями, так как там у меня было больше шансов остаться незамеченным, чем на открытой площади всего второго этажа. Действительно, какой-то мужчина с ученым видом и в белом халате, с тяжелой папкой в руках спускался с третьего этажа. На мгновение, задержав взгляд на двери, за которой я прятался, он продолжил спуск, но потом резко развернулся и направился прямо на меня.
   - Только этого еще не хватало! – подумал я и сильнее вжался в угол между стеной и открытой створкой двери. Доктор с озабоченным видом прошел мимо меня, но, видимо, слишком занятый размышлениями, чтобы акцентировать внимание на подобные мелочи, как из-за двери торчавший мой локоть, спокойно прошел мимо и направился к палате Юли.  Она, с опаской наблюдая за мной из дверного окошка, взглядом дала понять, что отвлечет его внимание, чтобы я смог беспрепятственно смыться.
   - Эй, ты, где моя сестра?! Ты, сраный кусок дерьма, я с тобой разговариваю! – Юля очень хорошо выступила и полностью приковала внимание доктора к своей персоне. Воспользовавшись случаем, я, не долго думая, выбрался из укрытия и бросился на первый этаж. Со второго этажа отчетливо донесся звук щелкающего замка.

   Спустившись вниз, я отыскал нужный мне кабинет среди десятков одинаковых дверей. Действительно, все мои вещи оказались там, брошенными в угол, как ненужный хлам. Видимо, это была приемная новых потерпевших или что-то в этом роде. Я быстро скинул с себя больничную пижаму, хотя в школе было бы логичнее носить школьную одежду, нежели эту, надел свои вещи и направился к двери, попутно ощупывая карманы. Пачка сигарет, ключи от дома, ключи от машины, телефон, наушники. Да, все в порядке. Я включил телефон, снова зашел в программу поиска ключей…Загрузка…Загрузка…Загрузка…Сигнал найден. Да, заработало! Красная точка заморгала на карте. Остановившись в проеме, чтобы оценить ситуацию, я услышал крики и громкие шаги на лестничной площадке. Узнав голос Юли, я все-таки решил понаблюдать за происходящим с безопасного расстояния. Доктор, которого я встретил на втором этаже, теперь спускался вниз вместе с девушкой. Он крепко держал ее за локоть, пока та истошно кричала и пыталась вырваться. Дождавшись, пока они окажутся впереди меня, я выбежал из кабинета и со всего размаха ударил доктора кулаком в шею. Что-то страшно хрустнуло, и доктор упал головой вперед на пыльную мраморную плитку пола. Подскочив к девушке, я попросил ее помочь унести тело в кабинет номер 101.
   - Теперь мы почти на свободе, осталось лишь найти другой способ выбраться отсюда.
   - Я не могу уйти, пока не отыщу свою сестру, а ты должен идти. Если бы не мы, ты бы не попал в эту ситуацию и не был бы вынужден снова спасать нас.
   - Ты знаешь, где ее могут держать? Все же я чувствую ответственность перед вами, и мы должны выбраться отсюда вместе.
   - Нет, просто иди. Я сама ее найду. Это моя забота, не твоя. Нужно еще как-то освободить всех этих несчастных людей. – Девушка сжала мне руку и выразительно посмотрела в глаза. – Вот еще кое-что, ты должен это взять, но ни в коем случае не открывай до заката, ты меня понял? – Юля еще крепче сжала мою ладонь, в которую она вложила свернутый квадратом лист бумаги. – А теперь ты должен найти выход и спасти свою любимую, уверена, она еще жива и ждет, пока ты ее найдешь.
   - Откуда ты об этом знаешь?
   - Я была рядом, когда ты лежал без сознания. Ты говорил бессвязные фразы, но их суть я смогла расшифровать. – Девушка опустила свой грустный взгляд на испещренный следами наших ботинок грязный пол и отпустила мою руку. – Иди, надеюсь, мы еще встретимся. С этими словами она обняла меня и прижалась горячими губами к моим губам, потом быстро выбежала из кабинета и растворилась в мертвой тишине мрачного коридора.

   Настало время снова подумать о побеге. Я сложил бумажный квадратик в задний карман джинсов и выглянул из кабинета. Никого. Мертвая тишина продолжала давить безмолвием на барабанные перепонки. Оглушенный доктор лежал тихо, накрытый моим больничным одеянием. Точно, у двух докторов и у обслуживающего персонала я видел магнитные карточки на груди, возможно, это мой шанс выбраться отсюда. Я тщательно обыскал тело доктора на предмет полезных мне вещей. Отыскал магнитный ключ и связку обычных, которые на всякий случай засунул в карман, вдруг пригодятся, и вышел из кабинета. Осталось самое легкое – найти выход. Осторожно ступая по коридору, я снова двинулся по направлению к столовой, рассчитывая, что смогу открыть входную дверь или, по крайней мере, посмотреть на план эвакуации, висящий где-нибудь рядом с выходом. Не останавливаясь, я перебежал весь коридор с одной скоростью. Странно, что до сих пор мне встретился лишь один единственный доктор. Где все остальные? Решив убедиться, что все они в столовом помещении, я подкрался к двери и заглянул в окошко. Нет, там были лишь веселившиеся «пациенты» со стеклянными глазами, танцующие и веселящие под странные мелодии, гипнотизирующие мелодии, точно в ночных клубах. Что же все это значит? Эта мысль не давала мне покоя, но оставаться тут было опасно, и я решил убраться отсюда поскорей. Вернувшись к выходу, я вставил электронный ключ в скрытый терминал и замок щелкнул.

  На улице сияло солнце, но было крайне прохладно. Полуразрушенные здания бросали кривые тени на истерзанную шрамами бомбежки землю. Я вышел, словно из уцелевшего бункера, и с болью в сердце озирался по сторонам, по некогда знакомым мне местам, которые превратились в руины прошлой счастливой жизни. Телефон жалобно пикнул, предупреждая о разряженном аккумуляторе. Прогнав плохие мысли прочь и, абстрагируясь от окружающей обстановки, я быстрым шагом направился по направлению маячка. Идти оставалось примерно пару километров, думаю, я смогу покрыть это расстояние за пару-тройку часов, так как идти быстро по такой местности не представлялось возможным, был очень большой риск провалиться в кратер от взрыва снаряда или подвернуть ногу на разбросанных останках бетонных гигантов. К тому же, мои ноги еще не вернули былую силу после аварии. Запомнив на карте место, куда указывал красный маячок, я вытащил из внутреннего кармана куртки пачку сигарет и наушники. На минуту я остановился, закурил, надел наушники и включил музыку. Время пошло вспять, возвращаясь в безмятежное прошлое. Воспоминания окунули меня в день, когда я возвращался домой от Ани, и когда все началось. Нет, вспоминай раньше, намного раньше, когда все было иначе, когда все было… Я силился изо всех сил вспомнить прошлое, но не мог. Словно черное пятно поглотило половину моих воспоминаний. Наверное, это последствие легкого сотрясения. Но что же было до того, как мы попрощались с любимой? Я стоял с закрытыми глазами, жмурясь, копаясь в хранилище памяти, но находил лишь осколки давно прошедших дней. Детство, юность, я помню школу, институт, помню свою первую любовь, помню, как встретил Аню, помню нашу поездку на Алтай, а после? Что было после? Временные рамки сдвинулись, я не мог сказать с определенностью, было ли вообще все то, что я только что вспомнил. Открыв глаза, я выбросил окурок сигареты и снова побрел вперед.
   Кругом не было ни души, словно весь мир куда-то пропал или я очутился на другой планете. Не видно ни птиц, ни животных, даже ветер куда-то пропал. Осталось лишь солнце высоко над головой и морозный воздух и тишина, гнетущая тишина, полное одиночество. Может, лучше было остаться в здании школы, где люди веселились, словно в последний раз. Может, куда я иду, ничего нет. Нет Ани, нет жизни, нет воспоминаний. Уже больше часа я брел по однообразной пустыне, слушая лишь свое учащенное дыхание, лиричную музыку и хруст камней, по которым я шел, словно первопроходец в неизведанной человечеством планете. Телефон снова пикнул, предупреждая, что осталось меньше пяти процентов зарядки. Я выключил музыку. Судя по карте, оставался еще километр. Несколько дней назад я прошел бы это расстояние, даже не заметив, но сейчас все иначе. Я считал каждый шаг и каждый свой вздох. Если бы шагов оказалось столько же, сколько вдохов, я бы уже давно был на месте.
Перебирая в голове всевозможные варианты исхода событий, я заметил, что по мере приближения к конечной точке моего путешествия, местность становилось все больше похожей на обычный город. И точка на карте отличалась, словно Аня пыталась улизнуть от случившегося. Видимо, до сюда не успели добраться посланники войны, а это означало, что есть больше шансов, что я смогу отыскать кого-нибудь из живых. Сердце от прилива надежды ускорило свой темп, на что мои ноги ответили тем же. Спустя еще полчаса я оказался в районе сигнала маячка. Осталось самое простое – найти машину, а потом и хозяйку. Справа и слева от меня торчали бетонные пики, холмы, нетронутые равнины, а впереди виднелось почти что целое кирпичное здание. Нужно было начинать поиски именно с него. Телефон завибрировал, неужели звонок?! Я быстро достал телефон, но было поздно, аккумулятор разрядился окончательно. Несколько секунд посмотрев на него с разочарованием, я засунул его обратно и продолжил движение к намеченной цели. Кругом мертвая тишина. Ни души вокруг. Неужели, это и вправду конец? Почему до сих пор никто не пришел на помощь? Неужели и от материка уже ничего не осталось? Тогда никому не выжить на этом проклятом острове. Зима приближается, становится холоднее, еды и воды не осталось, как и зданий, в которых можно переждать холода. Даже если собрать всех выживших в школе, не думаю, что той еды, которая осталась, хватит на всю зиму. Зимы на острове суровее, чем на материке, и без помощи все мы обречены на мучительную смерть от голода и холода. Размышляя, я приблизился к почти уцелевшему зданию, которое приметил издалека. Оглядевшись вокруг, я заметил погребенную под слоем пыли, пепла и камней парковку. Начнем, пожалуй, оттуда. Время еще позволяет. У меня в запасе еще пара-тройка часов перед закатом. В этих широтах и в это время года начинает темнеть уже к трем часам дня, и если я не найду укрытия на эту ночь, то есть большая вероятность не дожить до рассвета. Температура неумолимо падала, земля остывала. Высоковольтные провода, выхлопы машин и человеческое тепло уже не грели этот город, а солнце в это время года лишь радостно светило и, находясь в зените, на час радовало всех своими теплыми лучами, не больше. Добравшись до парковки, я искал белую камри, но под слоем черной пыли цвет машины невозможно было различить, пока не проведешь по ней рукой. Высмотрев примерно похожие по внешнему виду автомобили, я двинулся на поиски. Первая оказалась красной, как мой мерседес, который спас мне жизнь. Вторая оказалась черной, как те дни, что наступили для нашего города. Третья оказалась белой, как первый снег, который добьет остатки выживших, но это была не та машина. Пройдя еще несколько метров и поочередно очищая уже все машины, я наткнулся на белую камри. Радость теплым чувством затрепетала в груди, я принялся очищать машину от золы и грязи, заглядывая внутрь грязных стекл, не зная, что ожидаю там увидеть. Подхваченный острым чувством надежды, я взмок от интенсивных телодвижений и даже не заметил, как сзади меня подкрался человек.
   - Ты Саша?
   - А, б№@%ь! Что? Кто? – С перепугу, я чуть не потерял сознание. Голова закружилась, и я рухнул рядом с машиной, оглушенный пульсирующей в висках кровью.
   - Извини, я не хотел тебя напугать. Эта машина, ты подошел к ней и начал очищать. Мы подумали, что это можешь быть ты.
   - Кто мы? Кто ты, черт возьми, вообще такой?!
   - Я, Аня и еще несколько выживших.
   - Аня? Аня? Она жива? Где она! Где, я спрашиваю?! – Мужчина в армейской куртке улыбнулся и добрым взглядом посмотрел мне в глаза.
   - Идем со мной, я отведу тебя к ней. – Ответил он, и пошел в сторону кирпичного здания. Немного придя в себя, собрав осколки своих мыслей, с горячей надеждой в сердце я через силу поднялся, все еще чувствуя неудержимую дрожь в ногах, и пошел за ним, не обращая внимания на торчащие куски арматуры и неустойчиво лежащие на земле камни. Он шел впереди уверенным шагом, я же плелся за ним, оставляя шлейф шаркающими ногами. Через пятнадцать минут мы добрались до кирпичного здания. Мужчина поднял руку, взглянул на часы и сообщил, что закат близится, но мы в безопасности, так как наверху остались квартиры с нетронутыми окнами, дверьми и газовыми баллонами, и в случае чего мы сможем продержаться как минимум две недели, если будем экономить еду, воду и тепло. Я обрадовался такой новости, но вспомнил о письме Юли. Да это уже не имеет значения, я нашел Аню и она жива! Это было все, что мне нужно, и теперь ситуация кажется не на столько плачевной. За две недели, если не придет помощь, мы сможем найти способ выбраться с этого острова и отправиться на материк.
   - Так, теперь будь осторожен, эти ступени зацепило взрывом снаряда, разорвавшимся совсем рядом, так что они достаточно хрупкие. Ступай ближе к стене и не наступай на середину.
   - Как вы смогли выжить? Где остальные?
   - Не знаю, как, но нам пришлось прятаться в этом доме три дня. Сразу после бомбежки тут появились люди в белых комбинезонах и хватали всех выживших. Вроде как, по отрывкам разговора, они отправляли людей в какую-то школу.
   - Знаю.
   - Откуда?
   - Я пришел оттуда.
   - Да? Значит, нас спасут? Значит, нам лучше отправиться туда?
   - Не думаю, что это хорошая идея.
   - Почему?
   - Чтобы выбраться, мне пришлось оглушить одного из врачей, по крайней мере, он был в белом халате. Они держали нас там насильно, вкалывали какие-то наркотики мне и моей подруге. Потом они забрали ее сестру, я предлагал ей пойти со мной, но она осталась там, чтобы ее найти.
   - Эй, помедленнее, приятель. Кто они? Какая подруга? Что там произошло?
   - Прости, давай сначала подымимся наверх, я хочу обнять свою девушку, ведь мне все равно придется рассказывать историю моего спасения еще раз.
   - Хорошо. – Мужчина улыбнулся и пошел впереди, аккуратно ступая по хрупким ступенькам, время от времени останавливаясь и прислушиваясь к скрипу бетонной конструкции.
Мы почти что миновали половину первого этажа, как в дырке в стене я увидел свою Анюту. Она стояла ко мне спиной, опустив голову на ладони. Я остановился, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце. В этот момент она медленно, словно с опаской, повернулась в мою сторону, раскрыла рот в беззвучном крике и ринулась навстречу. К тому времени мой сопровождающий успел подняться на второй этаж, не заметив, что я отстал. Аня, выбежав ему навстречу, чуть не сбила его с ног, но он удержался.
   - Нет, не подходи к лестнице! – Закричали мы в один голос, но было уже поздно. Аня бросилась ко мне, но хлипкая лестница не выдержала, и я вместе с ней рухнул вниз. Мужчина в последнюю секунду успел обхватить девушку за талию и вытащить из пропасти. Не знаю, сколько времени я провел под обломками лестницы. Я очнулся от громких криков. Покрутив головой по сторонам, немного придя в себя, я сел, проверяя, все ли на месте: руки, ноги, голова. Все оказалось в порядке, если не учитывать падение с трехметровой высоты на бетонный пол. Под завалами я обнаружил свой ботинок, который каким-то образом успел слететь во время падения или приземления.
   - Я в порядке, все нормально, – прохрипел я, - постараюсь найти другой способ подняться. Осмотревшись вокруг, я понял, что безнадежно застрял. Здесь не было ровным счетом ничего, что можно было использовать как лестницу. Аня стояла наверху, просила прощения, а мужчина куда-то ушел.
   - Не переживай, все в порядке, я люблю тебя.
   - Я тоже тебя люблю! Я так боялась, что не увижу тебя снова.
   - Думаю, у меня получится подогнать машину, чтобы попытаться забраться наверх.
   - Стой, подожди, возьми мою машину, другие не смогут пробраться через эти завалы, а на своей я и не по такой местности ездил. – Сказал мужчина, вернувшись, и сбросил мне ключи.
   - Спасибо, - ответил я, - где мне ее искать?
   - Она с обратной стороны дома. Не волнуйся, ты ее не пропустишь. Кстати, меня зовут Игорь.
   Я сжал ключи в кулаке и пошел на поиски его чудо-мобиля. Форд, какой может быть форд, чтобы проехать по этим бетонным барханам? Фокус? Мустанг? Эксплорер? Форд Ка? Припоминая последний, я впервые за долгое время посмеялся, пока не зашел за угол дома и не увидел тот самый форд, который я никак не пропущу. Форд F650 собственной персоной. Челюсть моя упала вниз похлеще, чем бетонная лестница несколько минут назад. Ошарашенный таким величием и мощью, я обошел его со всех сторон, прошелся под машиной, еле допрыгнул до глушителя, чтобы пару раз подтянуться. Но восхищение сменилось легким волнением, когда я услышал предупреждение Игоря о том, что скоро настанет закат. Я забрался внутрь машины, вставил ключ в замок зажигания, завел двигатель, еле дотянулся до педали газа и медленно, тяжело поехал к месту обвала. Добравшись без приключений, я припарковался внутри здания, на том месте, где раньше была лестница. Забраться на крышу автомобиля, а оттуда и на второй этаж, труда не составило. И вот, наконец-то, я ее нашел. Аня молча подошла ко мне, посмотрела в мое измученное, уставшее лицо и тихо обняла.
   - Я тебя нашел, нашел. Теперь все будет хорошо, мы сможем с этим справиться. Вместе мы сможем справиться с чем угодно. - Она прижалась ко мне сильней и по моей куртке скатились капли блестящих слез.
   - На вот, поешь горячего, выпей чаю, ты, наверное, очень замерз. Аня нам много про тебя рассказывала. – Из-за угла вышла женщина с тарелкой супа и протянула его мне.
   - Меня зовут Надежда.
   - Хех, да, надежда в такие времена нам просто жизненно необходима. Спасибо.
   - Раз теперь мы все в сборе, я позову остальных, и ты расскажешь, что с тобой произошло. – Сказал Игорь.
   - Эй, постой, откуда у тебя такая машина?
   - Угнал у каких-то ребят. – Он улыбнулся во весь рот и пошел вверх по ступенькам, выкрикивая чьи-то имена.
   - С тобой все хорошо, Анюта?
   - Да, все уже лучше. – Она отстранилась и повернулась лицом к окну. – Я думала, мы больше никогда не увидимся.
   - Не увиделись бы, если бы не программа поиска потерянных ключей, одна пара до сих пор в моем кармане. Я шел по навигатору, в надежде, что сигнал не пропадет, и что по приходу я найду тебя целой и невредимой. Я видел столько всего страшного. Я видел смерть тысячи людей. Я спас двух девочек, а потом мы угодили в лапы каких-то фанатиков. – Тут я вспомнил про листочек, который на прощанье дала мне Юля. Я опустил руку в задний карман и достал его, почерневший от грязи, исписанный красивым почерком квадратик бумажки. К этому времени подоспели все «жильцы» благополучного дома и вопросительно смотрели на меня. Я взглянул за окно, куда смотрела Аня, за пыльным стеклом разгорался закат, отражаясь в спокойной глади моря, плавно переходящего в океан. Развернув двойной лист бумаги, я начал читать. В заглавии стояла надпись: прочитай только тогда, когда начнется закат.


Прочитай только тогда, когда начнется закат, прошу.

   Я узнала, что произошло на самом деле и за это жестоко поплатилась, когда хотела прибежать к тебе и все рассказать…но не успела, они схватили меня прежде, чем я успела что-либо предпринять. Пока ты лежал без сознания, пока они были рядом, я не могла поведать тебе о той страшной участи, к которой нас приговорили. И попросила тебя прочитать мое письмо только после того, как начнется закат. Чтобы у тебя было время найти ее, свою Аню, чтобы вы могли насладиться обществом друг друга, если ты все-таки ее отыщешь, хотя я в этом не уверена. Ее нет среди нас, «выживших», а, значит, она мертва и не узнает боли, никогда. Вчера, когда я в очередной раз пыталась тебя разбудить, пыталась достучаться до тебя через запертую на замок дверь, меня схватили и саму посадили на цепь, как бешеную собаку. Но я и вправду хотела вгрызться им в глотки, вырвать оттуда всю правду и поделиться ею со всеми обреченными, запертыми в этой самой темнице, в которой сейчас находимся и мы. Если мы не выберемся отсюда, то никто никогда и не узнает, что здесь происходит уже не одно десятилетие. Хотя, мне кажется, что об этом знает весь мир и сейчас с жаждой наблюдают, как мы исчезнем, словно нас никогда и не существовало, что, однако, является самым страшным, является той страшной тайной, которую я расскажу тебе. Если сейчас ты один читаешь это, тогда тебе не так страшно, как и мне, потому что мы остались совсем одни в этом жалком мире. Я не знаю, увижу ли еще раз свою сестру до заката, не знаю, отыщешь ли ты свою семью, но одно я знаю точно – нас никогда не существовало, и плакать по нам никто не будет. Меня накачали наркотиками, и все встало на свои места. Они хотели заткнуть мне рот, но лишь развязали мне руки. Те три дня, которые мы провели в этом «оплоте смерти», я слушала разговоры персонала, а однажды подслушала радиосвязь с материком. Саша, это было ужасно. Ужасно было осознавать, что мы лишь пешки в жадной игре вооружений, всего лишь расходный материал в руках ученых, которые ставят на нас свои жуткие опыты. Те выжившие, как и мы, всего лишь подопытные крысы. Им ввели наркотики, им отравили сознание, чтобы они никогда не смогли вспомнить, кем были на самом деле. Их держат вместе, как стадо, чтобы оно не разбежалось, чтобы никто не смог удрать с острова или остаться в живых после массовой зачистки. «Никто не должен выжить, убедитесь в этом. Избавьтесь от всех свидетельств и улик, как будто на острове никогда ничего и не было, как и впредь не будет». Вот какими были их слова…
   Вспомни свое детство, постарайся вспомнить, кто ты и ты все поймешь. Те наркотики, что они ввели мне, дали поразительный эффект – я вспомнила собственную смерть. И смерть Машеньки. Не думаю, что ты сможешь понять все хитросплетения моих размышлений и осознать мои воспоминания, но просто постарайся вспомнить, кто ты. 15.15. Надеюсь, у тебя еще есть время отворить темницу своей памяти, настоящей памяти, и пролить свет на последние события своей жизни. Вспомни, как вы познакомились с Аней, вспомни, кто она такая? Видишь – пустота. Мы – сосуды, которые наполняют чужие воспоминания, но мы можем с этим бороться. Я была другим человеком, с другой жизнью. Та я, которую ты знаешь, вовсе не я. Я и есть твоя Анюта. И ты меня нашел. Частичкой подсознания ты всегда знал, что я это я, а Маша – наша дочь, хотя в другой жизни ее звали по-другому, и ты даже знаешь как, должен знать. Ева. Ты спас нас, потому что всегда спасал, каждый раз, когда это происходило. Это не первая наша жизнь после смерти. Я отпустила тебя лишь потому, что ты бы мне все равно не поверил, а теперь у тебя нет выбора, кроме как заглянуть внутрь себя и вспомнить все. Я подслушивала по громкой связи разговоры, в которых они, эти твари, мнящие себя богами, хвастались своими достижениями, как они смогли трансформировать сознание и перемещать воспоминания из одного тела в другое, как играли с этим и упивались величием.
Но чтобы никто не узнал об этих жутких экспериментах, каждый раз, когда приходит время, они стирают наш город с лица земли, истребляют всех, кто был искусственно рожден в стенах этого выдуманного города. Разве тебе не показалось странным, что большая часть наших жителей за несколько часов до бомбежки покинула город? Это были те самые ученые и их прихвостни, с которыми мы все это время жили бок о бок, встречались и работали.
Саша, я очень сильно тебя люблю, надеюсь, что в следующей жизни у нас будет больше времени, чтобы побыть вдвоем.
                Люблю тебя, целую, твоя Анюта.


   Сильные эмоции, пережитые мной после прочтения этого письма, подействовали как наркотик и постепенно я начал вспоминать свою «прошлую» жизнь, полную любви и света. Девушка, что стояла все это время лицом к окну повернулась ко мне, подошла ближе, обняла и сказала:
   - Спасибо, что спас Машеньку, она была моей сестрой. Теперь и я многое вспомнила.
   В пыльном окне, от которого она отошла, я увидел свое отражение. Это было не мое лицо. Со жгучей грустью я закрыл глаза, слезы нахлынули, словно нежданный летний дождь. Я прижал девушку к груди, она дрожала. Снаружи раздался громкий хлопок. Комнату озарила ярко-красная вспышка света. Окна задрожали.
   - Все будет хорошо. Когда-нибудь все будет хорошо.


Далеко за окном, растворяясь в прекрасном закате, на нас летели еще несколько ядерных ракет.