Часть3. За Новороссию! Глава 1. Холодное лето 2014
«В Украине 19 апреля 2014 года вступил в силу закон «Об амнистии в 2014 году». Закон был принят Верховной Радой 8 апреля 2014 года. В соответствие с документом, под амнистию подпадают граждане, которые совершили нетяжкие преступления и относятся к уязвимым категориям. В соответствии с принятой редакцией, амнистия коснется всех, кто подпадает под определенные категории, независимо от времени вынесения приговора».
( Сообщение УНИАН. Киев)
Высокое небо расчеркивали перистые облака, солнце радовало глаз, воздух дышал утренней свежестью и прохладой.
На обширном плацу жилой зоны, перед казармами, застыл выстроенный в несколько шеренг «контингент», в шапках, темных робах с номерами на груди и кирзовых ботинках.
Мордастый, в фуражке с высокой тульей, зам по режиму, стоя перед строем и выпятив живот, хриплым голосом читал текст амнистии.
Чуть позади него, с выражением значительности на лицах находились начальник лагеря, прокурор, а также представитель главка ИТУ* из Киева.
«…Настоящий Закон вступает в силу со дня, следующего за днем его опубликования. Исполняющий обязанности Президента Украины, Председатель Верховной Рады Украины Турчинов. Город Киев 8 апреля 2014 года!» - закончил оглашение документа майор, и его последние слова отдались эхом среди бетонных коробок.
Далее возникла звенящая тишина, а потом из шеренг выкрикнули:
- Туфта! Снова освобождают одних убогих!
- Это кто там гавкает?! - сделал шаг вперед начальник зоны - полковник. - Выйти из строя!
Ответом было молчание. Никто не вышел.
- Засранцы, - пробурчал начальник и обернулся к представителю главка,- прошу вас, Сергей Петрович.
Представитель (тоже полковник) встал рядом, откашлялся в кулак и сообщил, что амнистия не туфта, а очередной шаг новой власти к торжеству справедливости и демократии.
- А потому, - заявил он, - акт милосердия будет распространяться и на тех, кто пожелает ей служить в рядах вооруженных сил Украины.
- Это как?! - снова выкрикнули из рядов и заключенные стали перешептываться.
- Молчать! - поднял кулак в хромовой перчатке начальник лагеря. - Всем слушать!
- С сегодняшнего дня во всех местах лишения свободы и в том числе у вас, - продолжил представитель главка, - начинают работать соответствующие комиссии.
И помимо лиц указанных в Законе, в списки на освобождение будут включены заключенные, изъявившие намерение принять участие в АТО в составе украинской армии. Оно должно быть оформлено заявлением.
- Ни хрена себе, - прошелестело по рядам, и «контингент» оживился.
Далее выступил прокурор, - рассказавший необходимые юридические детали, после чего заключенных развели отрядами по казармам. Думать и писать заявления. В комиссию.
- Как мыслишь, Андрей Иванович, многие напишут? - поинтересовался представитель главка у начальника лагеря, когда они вместе с прокурором подкреплялись отбивными под коньяк в «греческом зале»* административного корпуса.
- Им, Сергей Петрович, главное свобода, а там трава не расти, - наполнил в очередной раз стаканы полковник. - Будьмо!
Необычной амнистии в Украине предшествовал целый ряд неблагоприятных для Киева событий и, в первую очередь, антитеррористическая операция в Донбассе, которая задумывалась как «блицкриг»*, но все пошло иначе.
Сначала она была вроде бы победной: каратели высадили десант в Донецком аэропорту, расстреливали артиллерией Славянск и бомбили с воздуха Луганск, беря восставших в смертельное кольцо, но успеха не добились.
Народное ополчение Донбасса сорганизовалось и отбило все атаки.
Горели подожженные танки и бронетранспортеры украинской группировки, с неба все чаще рушились ее сбитые самолеты с вертолетами, брошенные командирами солдаты начали сдаваться в плен и разбегаться. Новых же «гэроив», желающих принять участие в АТО, становилось все меньше.
Вот тогда в мудрых головах киевской власти и родилась мысль, найти их среди заключенных. Такая практика имелась в годы Великой Отечественной войны у москалей, и ею решено было воспользоваться. Амнистировать планировалось порядка двадцати шести тысяч.
Гремя каблуками по истертому полу казармы, отряд, в котором тянул свой срок Серега Ионаш, заполнил пахнущее хлоркой помещение, после чего одни сразу же отправилась в умывальник, служивший одновременно курилкой, а вторые, рассевшись по койкам, стали живо обсуждать услышанное.
- Ну, дожили, братва! - пихнув под спину подушку, заявил рецидивист Хрящ, отбывавший очередные пять лет за грабеж. - Зассали граждане начальники, просят у нас помощи!
- Хрен им в нюх, - отозвался из своего угла отрядный авторитет по кличке Дед. - Ворам брать оружие в руки западло. Пусть сами воюют твари!
- Не скажи, - блеснул золотой фиксой второй, с погонялом Сократ. - Западло было раньше. Теперь все поменялось
- Ну и что ты предлагаешь? - цикнул слюною на пол Дед. - Взять и накатать заяву?
- А почему нет? - прищурился Сократ. - Глядишь и попрет. Откинемся, а там будет видно.
- Сократ дело говорит, - скрипнул койкой беспредельщик Сеня Бык. - Главное выйти на волю и получить стволы. Потом вальнем начальников и гуляй Вася.
- Да, в той бузе, что гонят по ящику, нам была бы лафа, - почмокал губами еще один старый зэк, отбывавший срок за разбои.
Как молодой, в числе других, Серега слушал авторитетов и вникал. Таков был порядок.
Спустя некоторое время со стороны входа хлопнула дверь, а через пару минут у двухъярусных коек возник дневальный.
- Всех желающих подать заявления, приглашает к себе отрядный! - забазлал он.
Сидельцы переглянулись.
- Быстро заворачивают начальники, - встал с койки Сократ. - Ну, кто как, а я пошел записываться
- И я, и я, - встали еще несколько. Дед громко выругался.
К вечеру заявления о желании принять участие в АТО на стороне украинской армии накатал почти весь лагерь. Даже туберкулезники и педерасты. У всех взыграло патриотическое чувство.
А еще через неделю, когда оперчасть оформила необходимые дела, в зону приехала комиссия во главе с прокурором. Из подавших заявления, амнистировали половину. В том числе воровских авторитетов. Бумага все терпит.
После этого потенциальным защитникам родины (таких набралось две сотни рыл), вернули хранящееся на складе шматье, в котором они прибыли с воли, конвой вывел их из ворот лагеря и сопроводил в отдельно стоящий блок, для передачи военным «покупателям».
- Р-равняйсь! Смирно!- проорал рыжий армейский капитан, после того как «товар» был построен на площадке перед блоком. Бывшие зэки, посмеиваясь и толкая друг друга в бок, выполнили команду, вслед за чем была проведена перекличка.
- Пан майор! - прошагав к стоящему перед строем военному начальнику, вскинул к кепи руку капитан. - Прием - передача добровольцев проведен! Налицо все, согласно полученным документам!
- Здравствуйте панове добровольци! - в свою очередь приложив к козырьку пальцы, гаркнул майор.- Поздоровляю вас с вступлением до украинской армии!
- И тебя с тем же!.. наше вам с кисточкой!.. га-га-га!.. - донеслось из рядов, и один, на правом фланге, стал отбивать чечетку.
- А-атставить!! - порысил вдоль строя капитан, а майор налился краской и процедил «сгною падлы».
Далее последовала команда и «товар», под надзором взвода солдат, державших наизготовку автоматы, был загружен в крытые грузовики, доставившие всех на железнодорожный вокзал близлежащего Алчевска.
Там, отогнав в сторону зевак, амнистированных построили у двух концевых вагонов поезда «Луганск-Харьков», устроив перекличку и недосчитавшись троих, после чего всех загнали внутрь, выставив там усиленную охрану.
Чуть позже, залязгав сцепками состава и дав длинный гудок, поезд тронулся в путь, за окнами поплыли трубы металлургического завода с городскими, утопающими в зелени окраинами.
Вольготно раскинувшись на голых полках без матрацев (поездные бригады предусмотрительно убрали все лишнее, от греха подальше), будущие герои сразу же сожрали выданный им в дорогу паек, после чего стали рассматривать из окон волю, играть в карты и строить планы на будущее.
Единого его видения у бывших заключенных не было, думать о завтрашнем дне они отвыкли, но определенные наметки были.
Часть, в основном авторитеты и беспредельщики, были не прочь получить оружие и пограбить население, другие мыслили при первом удобном случае подорвать*, а третьим все было «по барабану». Куда вывезет.
Серега и его близкий приятель по зоне Генка Веселов, попавший туда из военного училища, решили для себя второе, помалкивали и ждали удобного момента. Оба они были земляки, Генка получил срок, подравшись в отпуске с ментами, и парням очень хотелось домой. Выяснить из первых рук, что же творится в Донбассе.
Единственный на три отряда допотопный «Самсунг», показывавший только украинские программы, вещал, что восстание там подняли русские сепаратисты, захватившие Крым и теперь делающие то же самое с Донбассом.
На следующее утро «добровольцев» выгрузили в Чугуеве, откуда в сопровождении военных доставили в один из летних лагерей украинской армии.
Он находился в сосновом лесу в десятке километров от города, там базировалась мотострелковая бригада.
Прибывших тут же погнали в баню, после которой всем выдали полевое, второго срока обмундирование, накормили, и началось их распределение по взводам, с учетом имевшихся в прошлом военных специальностей. Они числились у доброй половины и значились в выписках из арестантских дел, доставленных вместе с амнистированными.
Отслужившие в свое время в украинской, российской, а то и советской армиях, бывшие «сидельцы» имели самые разные ВУСы*, начиная от стрелков с гранатометчиками и заканчивая более сложными.
Поскольку из Веселова в училище готовили офицера - танкиста, его тут же определили механиком - водителем бронетранспортера, а следовавшего за ним в очереди Серегу, штабной майор включили в состав экипажа наводчиком.
Всех вновь прибывших распихали по разным подразделениям, под надзор прапорщиков с сержантами постоянного состава, а также наблюдателей «правого сектора» приставленных к армии.
Командиром боевой машины, к которому были доставлены новые члены экипажа, оказался средних лет сержант-контрактник из Тернополя Степан Мусий, который встретил их довольно неприветливо.
- З Донбасу? - поинтересовался он для начала, хмуро оглядев новых подчиненных.
- Вроде того, - сказал Серега, а Генка добавил - «типа добровольцы».
- Он як, - хмыкнул командир. - За що булы у тюрьми?
- Не поладили с властями - переглянулись парни. - Ну, нас и посадили.
- А шо цэ такэ знаетэ? - кивнул Мусий на стоящую рядом пятнистую бронемашину.
- БТР-80, Горьковского автозавода, - ответил Веселов. После чего выдал подробную техническую характеристику.
- Служив? - покосился на него командир.
- Три курса Харьковского танкового училища. Эта «коробка» для меня семечки.
- А ты? - перевел Мусий тяжелый взгляд на Ионаша.
- Я оттянул два года в ВДВ, - сказал Серега. - Снайпером. Но могу из всего, что стреляет.
- Пидходящи вы хлопци, - прищурился сержант. - Тикы я вам нэ довиряю.
- В смысле?
- Уси, хто з Донбасса, нам ворогы.
- А мы?
- То будэ выдно. Алэ якщо шо нэ так, - похлопал Мусий по оттягивающей пояс пистолетной кобуре, - я вас лярв постриляю. Ясно?! - повысил голос.
- Чего яснее.
После занятий и ужина, всех рекрутов собрали в большой танковой палатке неподалеку от штаба, где заместитель командира части по воспитательной работе выступил перед ними с лекцией. В том же плане, что и украинские СМИ: в Донецке с Луганском воду мутят сепаратисты, там полно российских войск, которые гнобят население и посягают на целостность Украины. В завершение подполковник сказал, что в ближайшее время добровольцы пройдут обучение и в составе бригады отправятся в Донбасс, воевать за «нэзаэжнисть».
Лекция дала свои плоды. Ночью трое из вновь прибывших сбежали из части, но к обеду их поймали и доставили назад. А потом расстреляли. Перед выстроенными на опушке новобранцами. В назидание.
Приговор зачитал надзирающий «правого сектора», а исполнили нацгвардейцы числившиеся при бригаде чем-то вроде военной полиции.
Их командир, в песочного цвета камуфляже с нашивками «Азов», хрипло пролаял команду, после чего отделение лязгнуло затворами.
«Вогонь! - последовала очередная, и в руках солдат запрыгали автоматы.
Двое из стоявших у свежевырытой могилы беглецов молча повалились туда, а третий с воплем рухнул вперед изгибаясь в конвульсиях.
Офицер, вынув пистолет, неспешно подошел, дважды выстрелил ему в затылок и ногой в начищенном ботинке столкнул вниз. При гробовом молчании.
- Да, - сказал Сереге Генка вечером после занятий, когда они остались вдвоем в курилке. - Отсюда не подорвешь. Шлепнут без суда и следствия.
- Поживем - увидим, - пробубнил тот, глубоко затянувшись сигаретой. - Еще не вечер.
На следующее утро, в торжественной обстановке и при развернутом знамени части, все добровольцы приняли присягу, поклявшись в верности новой Украине, а потом каждый собственноручно расписался под ее текстом.
Между тем занятия активно продолжались, и их жучили по полной программе. С раннего утра до поздней ночи «молодых» отрабатывали на полигоне, расположенном в степи за лесом, обучая стрелять, окапываться и ходить в атаку.
Генке с Серегой в этом плане повезло. Уже с первых дней Веселов показал отличные навыки в управлении боевой машиной, а Ионаш в стрельбе из пулемета.
- Нэпогано вас москалыкы вчылы, - как-то пробурчал Мусий, оказавшийся ярым националистом. Он требовал от подчиненных обращаться к нему только на «мове» и «пан сержант», считал западных украинцев избранной расой и держал в машине на видном месте портрет Бандеры. В результате неприязнь парней к сержанту нарастала, а вскоре они его стали ненавидеть.
Спустя неделю после присяги бронетранспортер Мусия, приняв на борт отделение «правого сектора» был командирован в Харьков, для оказания помощи МВД в разгоне очередного выступления демонстрантов.
Тех, как и ожидалось, разогнали, а в машину бойцы притащили трех активистов - двух мужчин и женщину. Окровавленных и избитых.
Их швырнули на пол, придавив ногами, после чего старший группы, которого именовали «пан сотник» о чем-то пошептался с Мусием.
На середине пути, в перелеске, сотник приказал остановить броневик и задержанных вытолкали наружу, приказав убираться на все четыре стороны.
Когда же те отошли метров пятьдесят назад, Мусий, развернув башню, хладнокровно расстрелял из пулемета всех троих. Под хохот и улюлюканье правосеков.
- Что же это такое, а Серега? - стянув дрожащими руками шлемофон с головы, спросил Генка у бледного приятеля, когда они вернулись в часть, а командиры убыли в штаб для доклада.
Тот молчал и прятал глаза, не зная, что ответить.
А через несколько дней в бригаду поступил приказ о передислокации ее в зону АТО для участия в боевых действиях. И тогда друзья решили оставить часть на марше.
По прошлой службе оба знали, что надзор командования за личным составом во время него ослабевает, и подорвать в пути было самое то, где-нибудь поближе к родным местам. А там ищи ветра в поле.
Сначала думали уйти ночью, пешком, во время привала. Такой, как сообщили, намечался в Купянске. Но потом у Сереги возникла умная мысль. Свинтить внаглую, на боевой машине. Он тут же озвучил ее Генке.
- А почему нет? - чуть подумав, сказал тот. - Заведем по-тихому, люки на запор и вперед. Если попытаются догнать, отобьемся из пулеметов.
На следующий вечер, когда солнце опустилось за леса, груженая под завязку боеприпасами, продовольствием и прочей хурдой бригада, во главе со штабными машинами, под сине-блакитными флагами на антеннах, выползла из леса и запылила по грунтовой дороге.
Потом свернула на трассу Чугуев - Купянск, чуть прибавив скорость. Бронетранспортер Мусия, с сидящим на броне отделением солдат, шел в середине колонны. Генка, пялясь в открытый люк механика-водителя, держал заданную дистанцию, Серега покачивался в боевом кресле и дремал под гул мотора.
В нескольких километрах за Купянском, уже в сумерках, подсвечивая включенными фарами, колонна свернула в близлежащую посадку и встала. После чего последовала команда «от машин!» и военные стали располагаться на ночевку.
Для отцов-командиров поставили несколько палаток, а бойцы, расположившись неподалеку от машин, стали подкрепляться «сухпаем».
Заглушив двигатель раскаленного зноем бронетранспортера, Генка, вместе с Серегой покинули его последними, и, расстелив у передних колес плащ палатку, тоже перекусили.
Чуть позже Мусия в числе других командиров машин вызвали на доклад к ротному, звяканье ложек и солдатские разговоры постепенно стихли, а потом в разных местах возникли храп и сонное бормотанье.
Спустя полчаса вернулся сержант, что-то недовольно ворча и, прихватив из машины туго набитый сидор*, расположился у недалекой акации. Вскоре оттуда послышалось чавканье и нанесло запах самогона, потом Мусий чуть повозился и тоже уснул. А в ночном воздухе возник стрекот цикад и потянуло свежестью.
- Ну что, пора? - приблизил губы к уху лежащего рядом Сереги Генка.
- Только тихо - прошептал тот, затем встал, огляделся и первым скользнул в открытый люк механика-водителя. Генка следом.
После этого приятели тихо задраили верхнюю и переднюю крышки, взревел двигатель и, набирая ход, машина покатила в сторону от посадки.
Когда она уже выруливала на трассу, сзади раздались шум и крики, а потом в небе лопнули сразу несколько ракет, осветив все мертвенным светом.
- Давой, Генка, давай! - орал из боевого отсека Серега, разворачивая башню пулемета.
Потом оттуда громыхнули несколько очередей, и все стихло.
Через несколько километров бронетранспортер свернул с трассы на проселочную дорогу и исчез среди ночных полей, перемежающихся лесными балками.
Когда край неба посветлел, а в долинах поплыл туман, друзья остановили машину в степи у старого кургана с триангуляционной вышкой на макушке и сориентировались по карте. Она имелась в планшетке командира, висящей на перископе.
- Так, вот это трасса, это дорога на которую мы свернули, а вот это курган где находимся сейчас, - сделал отметку синим карандашом Серега.
- Не хило продвинулись, - зевнул Генка. - Теперь надо зашхериться и отдохнуть. У меня круги перед глазами.
После этого машину загнали в кусты терна, опоясывающие курган и проспали в них до обеда. Небо меж тем затянули тучи, затем грянул гром, тучи расколола молния, и на землю пролился ливень. После него иссушенная земля запарила, а зелень стала ярче, вверху, из края в край, прорисовалась радуга.
- Форверст! - врубил передачу Генка, когда приятели снова погрузились в бронетранспортер, после чего, стрельнув выхлопами, он тронулся дальше.
К вечеру, следуя по полевым дорогам, оставили позади Сватово и объехали стороной Северодонецк с Лисичанском, вокруг которых бухало и грохотало.
- Да тут самая настоящая война! - озирая в перескоп окрестности, проорал Генке Серега.
- Точно, война! - ощерился тот, переключая передачу.
Затем стали встречаться свидетельства тому, в виде стоящей в полях разбитой и обгорелой техники, встреченного по пути разрушенного села, совершенно пустого, по улицам которого бегали одичавшие собаки.
Северский Донец, сверившись с картой, ребята форсировали в районе села Нижнее, где впервые увидели местных жителей.
Это были два пожилых дядька с пацаном, гнавшие вдоль берега небольшое стадо.
- Здорово отцы! - остановив рядом облепленный тиной бронетранспортер, высунулся из люка Генка.
- И тебе не хворать, - настороженно сказал один, второй молча кивнул, с опаской поглядывая на машину, а пацан засунул в рот палец (ниогда таких не видел).
- У вас как мы тут поглядим война? - выбравшись из башни наружу, спрыгнул на землю Серега.
- Война у мистах, - махнул один из дядьков в сторону гула рукой. - У нас покы тыхо.
- А вы хлопци хто будэтэ? - поинтересовался второй. - Бандэривци ци ополчэнци?
- Мы, батя, солдаты, - значительно изрек Серега. - Едем по служебным делам в Стаханов. Как там обстановка?
- У городи ополчение и казаки, - переглянулись дядьки. - А от со стороны Кировска, вроде бандеры.
- В смысле?
- По дорози на Стаханов блокпост, с таким броневиком як ваш. И над ным прапор з тризубом. Ну а потим другый. Киломэтрив через два. У тих российськый.
- Ясно, - сказал Генка из люка. - Ну что, Серега, двинули?
- Бывайте, отцы, - вскарабкался тот на борт и исчез в башне.
Оставив позади село и выехав на возвышенность, с которой открывался широкий обзор, экипаж остановил машину на обочине и принялся совещаться.
Петлять по полям с оврагами и перелесками парням изрядно надоело, в связи с чем они решили выбраться на автодорогу Кировск-Стаханов, находившуюся впереди в десятке километров. А поскольку там находился украинский блокпост, проскочить его, подняв над машиной жовто-блакытный флаг, убранный до поры до времени.
Сказано-сделано.
Через полчаса, в прилегавшей к трассе посадке, Серега поцепил на антенну измятый флаг, после чего задраил верхний люк и проорал Генке, - готово!
- Добро,- кивнул тот шлемофоном, и БТР чертом вынесся на асфальт, ускоряя скорость.
За бортом замелькали кукурузные поля с пустошами, а потом надвинулись окраина Кировска. Тяжелая машина буром пронеслась по пустынным улицам и вырвалась на финишную прямую.
Серый, из бетонных плит, украинский блокпост, был возведен на выезде из города в прямой видимости Стаханова, у него стояли военный «Урал», рядом с которым прохаживались несколько солдат в касках, никакой другой военной техники не было.
- Уже легче! - обернулся назад Генка, а Серега, лязгнул затвором башенного пулемета.
При появлении следующего с тыла бэтээра, один из бойцов, выйдя вперед, поднял руку, требуя остановиться, а остальные уставились на машину.
Метрах в десяти от поста Генка сбросил ход (военный сделал пару шагов навстречу), а когда тот оказался рядом, снова рванул вперед, приведя стражей в недоумение.
Одни из них стали что-то орать, размахивая руками, а тот, что подходил, сорвал с плеча автомат и запустил вслед удаляющемуся броневику очередь.
- Дзинь-дзинь-дзинь! - секануло в корму, не причинив вреда, в ответ рыкнул пулемет, и стрелявший кубарем покатился по асфальту.
Через несколько километров впереди, на въезде в Стаханов, показался второй блокпост, насколько ребята поняли, ополченский.
- Давай брат меняй флаг! - притормозив, заорал Генка.
Серега быстро отдраил верхний люк, вытащил из-за пазухи не первой свежести вафельное полотенце и шустро все исполнил.
- Вылазьте наружу суки! Живо! - наставили на вставшую у блокпоста машину несколько стволов гражданские, с георгиевскими ленточками в петлицах.
- Земляки! Мы свои! - спрыгнул им навстречу с брони, радостно улыбающийся Серега.
- Ну да! - поддержал приятеля, выбираясь из люка замурзанный Генка. - Едем к папкам с мамками!..
Свидетельство о публикации №215082901090
Спасибо, Валерий Николаевич!
Елена Врублевская 10.03.2024 19:53 Заявить о нарушении
Война продолжается.
До последнего украинца.
Реймен 15.03.2024 21:21 Заявить о нарушении