Он понял - это зоофилы!

ОН ПОНЯЛ: ЭТО ЗООФИЛЫ!
В пятидесятых годах прошлого века, когда в родном Алтайском селе проходило мое замечательное голодное  детство, мои односельчане значения многих слов и понятий не только не знали, но и вообще о них не слышали. Потом, уже живя в городе, с диким изумлением я узнавал, что живут среди людей разные звери, такие как, например, педофилы. Мой мозг отказывался понимать это. Я не верил, что взрослый мужчина может изнасиловать ребенка. И очень долго в это не верил. А еще многому чему предстояло удивляться!

Постепенно мои знания пополнялись мало кому известными в те времена сведениями. В одном горном селе, в котором обосновалась геолого-разведочная партия со множеством буровых вышек, мне показали двух женщин, которые предпочитали жить вдали от цивилизации. Места здесь очень красивые: горы, леса, быстрые холодные реки. Но не из-за красоты природы появилась здесь эта парочка.

Одна из них, более высокая, симпатичная, с волевыми чертами лица, считалась «мужем». Другая, очень миловидная, легкая и изящная, была «женой». Но обе ходили в женской одежде. Высокую женщину за глаза называли «Ванька-Манька». Якобы один месяц она вроде бы как мужчина, другой – как женщина. Потом я узнал, что это легенда. Есть такое природное явление, как дермафродитизм. А еще среди женщин встречаются лесбиянки, как среди мужчин - геи. Попробуй, разберись, где какая пара! Да и кому это нужно? Боже милостивый! За что ты наказал этих людей?

До обоснования здесь геологов и буровиков местных жителей можно было сосчитать по пальцам, остальные – все приезжие. Кого только не заносило в эти глухие места! Кто-то отбывал повинность, а кто-то прятался от людей. Токарем в мастерской работал настоящий профессор, которого уволили не только за неподобающие мысли, но и за неравнодушное, какое-то особенное отношение к девушкам. На несколько лет лишили его права преподавать свой предмет студентам. В маленьком местном клубе на баяне играл композитор, песни которого распевала вся страна. А в сборниках песен писали: музыка народная. Слишком любвеобильная была душа у композитора.

Чем дольше жил на белом свете, тем больше  различных сведений, далеко не всегда позитивных, узнавал о людях. Преодолевая цензуру, дошло до нас такое понятие, как некрофилы. Надо ли пояснять, что это извращенцы, которые совершают половой акт с трупами людей? Но и это далеко не всё разнообразие всяких безобразий. Несть числа им, извращенцам!

Возьмем хотя бы зоофилов! Даже в голову не могло мне прийти, что где-то живут люди, которые насилуют животных! Слово это я узнал, уже достаточно пожив на белом свете, когда читал различную литературу. Мне казалось, что это где-то за горами, за долами, на краю света, не в нашей цивилизации. А однажды кое-что вспомнил. Оказывается, что  встречались мне такие люди, только я об этом не догадывался. Был еще ребенком. И это не какие-то страшные монстры с горящими глазами и когтями на руках. Были это обычные деревенские ребята, правда, хулиганистые и бесшабашные.

На нашей сельской улице во время войны парни  условно делились на три группы. Старшие – допризывники. Они ходили на вечёрки, отплясывали чечетку и провожали девчат. Эти – влюблялись, переживали, сочиняли стихи, даже дрались. Мы, малышня, дружили всей улицей, у нас были свои интересы и игры. А два парня с нами уже не играли, но и к старшим еще не примкнули. Было им лет по четырнадцать-пятнадцать. У них были свои какие-то тайны.

Нас, маленьких, они не принимали всерьез. Я подходил к ним, они меня не прогоняли. По малолетству я не понимал некоторых их разговоров, хотя многое слышал своими ушами. А говорили они при мне о многом, но как-то загадочно. О том, что воровать «арбузы» опасно - это мне было ясно. Колька, парень очень крученый, даже так выразился:

- Если на горло тебе наступят, небось, во всем сознаешься!

Я размышлял: ну, кто же из-за арбузов на горло наступать будет? Потом я услышал знакомые слова, но опять ничего не понял:

- С курицами хорошо получается. То, что надо!

А в эти же дни домохозяйки делились друг с другом невеселыми сведениями.

- Куры начали болеть. Что с ними случается? Раньше никогда такого не было. Если не успеешь дорезать – исхудает и пропадет! 

 А тут к Митьке старший брат в отпуск приехал. На войну Михаил попал, когда немцев по всем фронтам уже теснили. Как окончившего десятилетку его направили в летное училище. Новоиспеченный летчик сделал несколько десятков боевых вылетов, сбил три фашистских самолета. Его истребитель тоже подбили, но Михаил, будучи раненным, дотянул-таки до своего аэродрома! Так что на побывку приехал настоящий герой. Орденоносец! Отпуск на две недели дали с условием, что местная фельдшерица будет делать ему перевязки.

На фоне деревенской публики, во что попало одетой, в своей военной форме старший лейтенант выглядел красавцем! Мы, малышня, смотрели на него, открыв рты. И сопровождали его, где только могли. Утром с изумлением смотрели, как он делает физзарядку. Он пойдет на речку купаться – и мы туда! Отправится в магазин или к родне – следом за ним. Но - на приличном расстоянии! Скромными были. Мы, если разобраться, впервые видели здорового крепкого молодого мужчину. И нам это было жутко интересно! Кто тогда был в деревне? Всего один здоровый парень, но хромой.  Он работал кузнецом. А остальные – старики, старушки да женщины и девчата. А все взрослые здоровые мужики - на войне.

 Кольке и Митьке летчик что-то отдельно рассказывал. Иногда в шутку боролся с ними, показывая приемы. Однажды сказал:

- Хорошо, что вы не успеете повоевать: война всё равно скоро закончится. На вас вся надежда как на будущих специалистов. Учитесь, ума набирайтесь! А мы за вас за всех повоюем!

Михаил часто, казалось, безо всякой цели ходил вокруг дома. Осматривал сарай, в котором зимовала корова и овцы. Спускался в погреб. Будто бы запоминал свой родной дом. Митька в такие минуты не мешал ему, стараясь не попадаться на глаза. Но все же незаметно наблюдал, где брат бывает и чем там занят. Когда тот задержался в сарае, Митька заглянул в щелку и увидел, что летчик поставил к стене лестницу и поднялся к верхней балке. Даже что-то туда подсунул.

Когда брат ушел из дома, Митька пулей влетел в сарай. Так же подставив лестницу, забрался под крышу.  В щели между балкой и кровлей он обнаружил сверток. В нем оказался пистолет и пачка патронов. Ошарашенный такой находкой, он положил все на место и убрал лестницу. С пола свертка видно не было. А когда заглянул через день, то обнаружил, что щель под балкой замурована раствором глины. Так в сарае появился клад, о котором никто, кроме фронтовика, не должен был знать.

Через две недели рана на плече летчика затянулась, и он уехал в свой полк. Жизнь в селе вошла в привычную колею. Колька с Митькой продолжали шептаться о своих каких-то секретах. Но куры перестали болеть, что очень порадовало домохозяек. Бабушке Митьки не нравилась его дружба с Колькой. Уж больно непредсказуемый был их сосед. На воровстве его ловили. Драки он затевал постоянно. От него можно было ожидать всего, что угодно.

Ворочалась бабушка в своей постели, никак не могла заснуть. Может быть, от полнолуния? И послышалось ей, что кто-то входную дверь открывал. Полежала она еще немного, поразмышляла, а потом поднялась. И увидела, что постель Митьки пуста. «До ветру, значит, вышел», - подумала она. И решила сама выйти на крыльцо, посидеть  на свежем воздухе.

Вышла, посмотрела во двор, щедро освещенный полной луной, и сначала ничего понять не могла. Посреди двора лежала двухгодовалая телка. А около нее сзади на коленях стоял Митька и чем-то был занят. Когда бабушка догадалась, что делает ее внук, волосы у нее на голове зашевелились. Убедившись, что не ошиблась, она окликнула паренька:

- Митька, бессовестный! Грех-то какой! Позор! Всему нашему роду позор!

А Митьку как ветром сдуло. Выскочил он за ворота и спрятался в кустах рядом с забором. Из засады ему была видна бабушка, которая еще долго стояла, как громом пришибленная. А потом, держась за стену, ушла в дом. Как мышка, тихо шмыгнул паренек в сарай. Поднялся к кладу, разрушил глиняную пробку и, захватив пистолет, убежал к реке. Там, под обрывом, на пустынном берегу,  его и нашли мертвым.

Утром понять не могли, куда Митька сорвался? Небось, ушел на рыбалку с Колькой? Но друг его оказался дома и ничего не мог сказать. Бабушка слова не произнесла за все утро. Мы, самые младшие, увидели Митьку, когда пришли купаться. Испугавшись крови, бросились в село и затараторили на все лады о том, что Митька лежит на берегу убитый и пистолет у него в руке. Мать Митькина, Агафья Спиридоновна, упала без чувств.

Команду на себя приняла ко всему готовая бабушка. Она позвала трех еще бодрых старичков и хромого кузнеца. Когда они все  собрались, взяла с Митькиной постели байковое одеяло, и все отправились к реке. Взяли из руки парня пистолет. Несколько минут рассматривали, передавая из рук в руки. Догадывались, откуда он мог взяться, но вслух об этом никто не сказал. А потом кузнец размахнулся и закинул его в дальний омут, где глубина огромная и вода крутится водоворотами.

Местная фельдшерица, с которой долго беседовала родня Митьки, составила заключение о смерти, в котором указала, что произошел несчастный случай. Дескать, находясь среди металлолома около кузницы, Митька споткнулся и ударился виском о брошенную борону. На другой день в простом деревянном гробу схоронили Дмитрия Афанасьевича Григорьева на местном кладбище. Смерть его и до сих пор покрыта тайной.

Старший брат, Михаил, побывавший в очередном отпуске, убедился, что Митька застрелился из его пистолета. Но он подумал, что произошло это по неопытности. Дескать, вертел-крутил братишка оружие в руках и невзначай нажал на курок. Летчик проклинал тот день и час, когда  решил привезти с фронта домой пистолет.

Колька вырос отъявленным хулиганом. Но все же освоил специальность тракториста. Из села уехал в теплые края на строительство оросительного канала. Там и погиб в пьяном виде под гусеницами собственного трактора.

Митькина бабушка прожила еще пятнадцать лет. Раз в году, под пасху, отправлялась она в райцентр. Шла в церковь, причащалась, исповедалась. Там и рассказала батюшке о причине смерти своего внука, в чем, в первую очередь, винила себя. Если бы она промолчала, говорила она, не окликнула Митьку, он бы не побежал стреляться. Она, только она во всем виновата, думала старушка и горько плакала. Но семейную тайну так и унесла с собою в могилу.