Бархатный сезон

 
   Маргарита Васильевна  предпочитала считать  Бархатным сезоном сентябрь: к этому времени основная масса отдыхающих покидала Севастополь, стремясь вовремя отправить детей в школу. Рынок ломился от фруктов и овощей, а пляж становился полупустым. Можно было расположиться  на берегу возле воды и смотреть на море, слушая тихий плеск небольших волн.
    Маргарита Васильевна собиралась идти к морю, когда зазвучала мелодия мобильного телефона.
      – Севастополь? Маргарита Васильевна?– услышала она незнакомый голос.
      – Да.
      – Я сын Леонида Ивановича, меня зовут Виталий, прилетел из Москвы. Мне необходимо с вами встретиться.
      - Хорошо, – произнесла она, удивившись этому визиту.
Затем, узнав, где в данный момент Виталий находиться, обговорила с ним место встречи.
      – Здравствуйте. Вы очень похожи на своего отца. Как он?– спросила Маргарита Васильевна, одновременно почувствовав, что-то неладное.
      – Его больше нет, – после небольшой паузы, произнес Виталий.
      – Как же это?– вырвалось из уст женщины.
      – Отец был неизлечимо болен. Он знал об этом. Ему хотелось побывать в Севастополе. Это была его давняя мечта. Отклонив мою просьбу сопровождать его, он поехал один. Когда вернулся, последние дни жизни провёл в мастерской за мольбертом. После похорон отца, я зашел туда и увидел новую картину, в углу которой было написано  ваше имя и номер телефона, а рядом лежала записка для меня. «Отвези картину этой женщине. Она заполнила мое остывшее сердце нежностью и тихой радостью». 
     – Поверьте, это одна из лучших его работ. Пока писал, он жил: глаза светились, а с лица не сходила улыбка.
      – Почему он ни разу не позвонил мне? – спросила Маргарита Васильевна, еле сдерживая слезы.
      – Он  спешил закончить картину. Отец не знал, сколько ему осталось времени находиться среди нас. Мне кажется, встреча с вами наполнила его вдохновением и продлила жизнь,  дав возможность создать этот шедевр. Шедевр для вас.
***
    Маргарита Васильевна медленно брела домой, прижимая к себе сверток с картиной. По её лицу текли слезы, которые она больше не сдерживала.
    Дома она освободила её от бумаги, и, поставив перед собой, стала рассматривать. 
    Половину картины занимало море. Почти у самой воды было на гальку брошено старенькое покрывало. На нём сидел мужчина, а рядом с ним женщина. Она узнала себя.
     «Надо же, он не только меня нарисовал по памяти, но и это покрывало,– подумала Маргарита Васильевна, улыбнувшись. – Всё верно. На берегу кроме нас были люди, только мы не замечали их. Нам казалось, что мы одни».
    Ей вспомнилось, как они познакомились. В тот день она, как обычно, расположилась у самой воды, обхватив колени руками, и смотрела на море, восхищаясь, плывущими вдоль берега яхтами с большими белыми парусами. И тут услышала надрывный кашель, не вписывающийся в красивый пейзаж теплого дня Бархатного сезона. Она обернулась. Мужчина развел руками, будто говоря: «Простите, что невольно нарушил ваш покой. Я не хотел этого». Снова раздался кашель. Маргарита Васильевна опять обернулась. Он кивнул, согласившись с тем, что не дает ей отдыхать, встал и направился в другое место.
      – Нет, нет, – остановила она его, произнеся, – Не делайте этого. Вам нужно море, солнце и небо. Я чувствую это. Меня зовут Маргарита Васильевна.
Так произошло их знакомство, после чего каждый день, приходя на пляж, они садились на покрывало и… молчали, слушая море. Иногда Леонид Иванович с увлечением рассказывал небольшой  эпизод из своей жизни. Маргарита Васильевна не мешала ему делиться воспоминаниями, только слушала и улыбалась.
      – Я завтра улетаю, – тихо проговорил он, когда пришло время расстаться.
      – Куда?
      – Домой, в Москву, – с грустью в голосе произнес он. Затем, помолчав,  добавил. – Мне очень хочется пригласить вас в кафе. Вы придете?– с надеждой в голосе спросил он.
      – Да, – просто ответила она, почувствовав, как волнительно забилось сердце.
    Весь берег бухты, где было небольшое кафе, светился огнями разноцветных лампочек. Слышалась музыка и возбужденные голоса отдыхающих. 
Они сидели за столиком и, не отрываясь, смотрели друг на друга, словно каждый из них хотел запомнить лицо собеседника навсегда.
    В тот незабываемый вечер, Леонид Иванович рассказал, как трудно было ему, художнику, добиться признания, о понимающей и любящей жене, заботливом сыне. Рассказал, как став известным, перестал писать картины, потому что не стало жены. Ему казалось, что мир померк: стал неинтересным, блёклым. Много говорил о холодных, пустых днях, заполнивших его теперешнюю жизнь. Потом взял руки Маргариты Васильевны, прикоснулся к ним губами и произнёс: вы дали понять, что нужно продолжать писать! Бег времени не остановился, и есть женщина, которая созвучна мне. 

    Маргарита Васильевна говорила о своих детях, которых пришлось растить без чьей-либо помощи: их отец ушёл, так и не назвав причину, когда они были маленькими. Теперь они взрослые и обзавелись семьями. Поведала о том, как хотела быть значимой женщиной для мужчины, но такой так и не нашёлся.
***
      «Как же так,– думала она, глядя на Леонида Ивановича. – Я встретила человека, о котором мечтала и должна тут же расстаться с ним. Неужели судьба подарила мне всего лишь несколько дней женского счастья?»
 
      «Странно, мы знакомы всего две недели, а я готов поклясться, что прожил с ней вечность, так дорога, стала она для меня, разбудив от тяжёлого сна. Её глаза, улыбка, тихий голос, наполненный нежностью, проникает в душу так, что хочется прижать её к себе и ощутить её тепло. Поздно! Слишком поздно: я не знаю, что будет со мной завтра».
    Леонид Иванович, помолчав, произнес:
      –Я благодарен судьбе, за встречу с вами. Вы дали мне возможность снова увидеть мир красочным.
      – Я была эти дни счастлива,  – улыбаясь, прошептала она.
      – Вы позволите мне иногда звонить вам?
 – Конечно.
Маргарита Васильевна взяла  бумажную салфетку и написала номер  телефона.