Глоток горькой радости

      

     «Ах, как минуты эти сладки, не заменит их никто, ни чьи приятные улыбки, ни сон, вино, ничто…»

          
история странной любви в жанре
Лирический свет
2003 г.




«Наша жизнь, – это аллея к райским садам. Большая глупость тратить её на прыжки за банальными и неправильными удовольствиями, и получать болезненные падения от них… Мы всего лишь люди, дети отца нашего великого, и должны жить по законам, написанным им, для нашего же блага»  – Юрий Скуратов «Мысли о высшем».

    Прошло много лет, а я не перестаю помнить ту девчонку, которая работала на рынке. Её чёрные вьющиеся длинные волосы, выразительные изумрудные очи и, страшное обаяние, лихорадят меня до сих пор… Спустя месяцы, я чувствую запах той незабываемой осени с шуршащими золотистыми листьями, по которым мы гуляли, и тёплый дождь, под которым дарили друг другу медовые поцелуи… И вот, странная вещь: каждый новый раз, мысли о ней дают мне понять, что нет ничего прекрасней тёплого ветра приносящего взаимную радость, лёгкого елейного дождика смягчающего лицо, и человека согревающего душу пониманием. Об этих трогательных минутах и будет моя история. Передаю её, как чувствовал сам, и как было на самом деле. Не буду придерживаться стандартных форматов мелодрам, примитивных любовных романов, отражу все нюансы и обстоятельства, как чувствовал, как было, а не как придумывают сценаристы. Сказать честно, я не думал ничего писать и рассказывать про этот случай, но ураганные позывы поднять его героиню к вершинам счастья, возникшие в моей душе, сами сложили в строки галерею из лирических картин под общим названием «Глоток горькой радости». Ничего случайного не бывает, всё предопределено свыше, задача человека выбирать для себя добрые стороны… Труднее, когда добро смешено со злом, в такие периоды наступает время переживаний, и болезненный выход из них.

 
      Орфография и выражения в диалогах и некоторых частях текста, намеренно сохранены автором в том простом виде, каком предшествовали в реальных событиях.

Словом «Модерны» у любителей западной музыки в стиле «диско», называется немецкий дуэт «Моdern Talking»
       


Картина первая «Изумрудные глаза»

2000 год, октябрь.

    Провинциальный городок (…) скучен и не интересен, нет в нём больших фабрик, театров, мест, где можно было бы хорошо поработать и соответственно отдохнуть. В качестве развлечений, жителям предоставляется упёртая дискотека и несколько ночных баров. Те, кто ищет душевного утешения, могут найти его в воскресные дни в нескольких храмах, посещение обителей божьих на время унесёт от тяжкой мирской суеты окаменевшее человеческое существо. С начала же недели, городок погружается в нудную канитель, от которой возникает хандра, и желание расслабить нервы вечерней выпивкой. Чем привлекает старинный город?.. Он удобен для грехопадения и покаяния, попить винца, переспать с кем-нибудь, а потом сходить в церковь и помолиться. Очень примечателен рынок, он работает каждый день, и полон разных людей. Сюда идут нисколько за покупками, сколько за общением, в рынке есть изюминка с косточкой, которой горожане питаются и облизываются. Рынок расположен в конце города, и представляет собой около тридцати палаток торгующих всякой всячиной. Продавцы, как и полагается в расчёт на привлекательность и соблазнительность для покупки – симпатичненькие молоденькие женщины. Местами простоватые студентки, а в коронных ходовых палатках, притягивают внимание покупателя прожжённые шлюшки, знающие способ ловко завлечь клиента. Для постоянных торговок, рынок дом родной, тут они и поскандалят, посплетничают, порадуются, и найдут утешение в меру своей расположенности к жизненным сладостям.
       В наступившую осень у меня выдался не очень приятный период в жизни, моя семейная жизнь рушилась на четвёртом году. Моя жена собиралась разводиться. Однако моё поганенькое настроение поддерживалось очень интересным профессиональным предложением. Так что, разлука с красивой супругой не слишком сильно била по сердцу. За две недели до встречи с издательством, моя жена преподнесла мне остренький сюрприз: она уехала к своей сестре в далёкий Владимир, её ждали там новые знакомства. Слегка мучимый одиночеством я решил прогуляться и отправился на рынок. Прогулочной плавной походкой, в чёрном плюшевом костюме, поставленной волной чёлкой, с недельным небритым шаржем на щеках, я шёл по торговым рядам, обмеривая циничным взглядом знакомый товар. Я остановился у музыкальной палатки. Приветливая толстушка улыбнулась, и встретила меня законной фразой продавца…
         – Вам новинки, или что-нибудь конкретное?..
         – Первый альбом «Модернов» есть?..  – спросил я из интереса.
         – Сейчас его нет, но я могу показать одного человека, у которого есть все эти записи.
         Толстушка быстренько повела меня в середину торгового ряда, и остановилась у продуктовой палатки…
         –Оля, вот, привела к тебе любителя твоей музыки, ему старые «Модерны» нужны, – протараторила толстушка и убежала на своё место.
         В чёрном платье ниже колен, с расшитой под серебро блесками накидкой, трудилась молоденькая брюнетка, чёрные вьющиеся волосы которой закручивались в крупные кольца и падали ниже плеч. Она перевела свои изумрудные глаза на меня, и они заискрились в обрамлении длинных чётких стрелок… По-моему разумению, в этот момент, где-то поблизости должен был быть художник, увековечащий этот восхитительный образ на дорогом холсте.
         – Что именно нужно? – спросила она тихо, ласково, и вместе с тем сильно, будто знала, как помочь, и хотела этого.
         – «Первый альбом». Сколько он будет стоить?
         – Он не продаётся, это реликвия. Принесите чистую кассету, я перепишу.
        Мне понравилась доброта молоденькой девчонки, она сама, её дружеская тёплая отзывчивость. На следующий день я принёс три кассеты и попросил записать всё что есть из старого. Я посмотрел на девчонку, и подумал: м-да, хорошая девчонка, не каждый день встретишь такую отзывчивость …
        Через два, или три дня я заглянул на рынок и, она сделала что обещала…
          – Это за услугу, – протянул я плитку шоколада.
          – Ну что вы, не надо было… – скромно улыбнулась она.
          – Надо, надо.
           –Спасибо! Я записала все старые альбомы, и кое-что из сольных работ Томаса. Названия песен я тоже записала.
           – Большое спасибо, я принесу тебе брошюру про этих музыкантов, осталось две главы дописать.
           – Да?.. А вы, писатель?.. – заинтересованно улыбнулась брюнетка, не сводя с меня своих горящих бледно зелёных глаз.
           – Я художник, собирающий информацию, пишу очерки из жизни людей. Давай на «ты», – улыбнулся я по-доброму, махнув рукой в признание за своего человека, – Давно «Модернов» слушаешь?
          – Недавно, год с небольшим.
          – Я лет тринадцать… Слушал-слушал их песни, и решил написать о них.
          – О чём писал-то? – расспрашивала меня яркая брюнетка, взвешивая сахарный песок…
          – О том, как в первый раз услышал эту музыку, биографию исполнителей, интервью, описание концерта в Москве. Обычная информационная брошюра с личным мнением. У нас про них, по-моему, никто ещё не писал.
          – Когда будет готова?
          – Скоро.
          – Не забудь принести показать.
          – Само собой!..
         Это был обычный день, конец недели. Таких дней в моей жизни было сотни. Но знакомство с Олей произошло странно и интересно, она отличалась от многих моих знакомых, я вспоминал её лицо: сфокусированный фосфорный взгляд, излучающий необычное, подзадоривающее тепло, чувственный рот, иссиня-чёрные волосы… В ней чувствовалась твёрдость, решительность. За доброй улыбкой скрывалась сильная энергия. Не мог не произвести впечатления её внешний вид: Оля не обнажала своё тело, хотя сквозь тонкое платье и виднелся контур полненьких ног, основные детали скрывались вуалью полупрозрачной накидки и радовали глаз неприметной скромностью. По пути домой я на какое-то время вспомнил свою жену, но после разговора с Олей, моя супруга потихоньку стала отходить на второй план. Несомненно, я любил её, но мы с ней мало подходили для одного целого, разве что, романтическим сексом под винный подогрев. Два года мы пробыли с ней в медовой сказке, а потом её стали интересовать только деньги и развлечения, все остальные вещи заимели серый цвет. Сексуальный голод и нехватка душевного понимания начинали толкать моё безкомплексное существо на поиски чего-то нового, яркого… Жена становится нестерпимо муторной, если забывает свои прямые обязанности и согревает душой, такая жена нуждается в исправлении, или замене. Моя жена не желала меняться, у меня оставался, второй выход… Торговка с рынка показалась в моём понимании иной, чистой девушкой, девушкой-хрустальной вазой. Она не хихикала попусту, сносно разбиралась в литературе, слегка знала английский, об интимных деталях говорила без стеснения, простыми словами. Логике Оля уделяла мало места, больше выражалась чувственностью, эмоциями в скользящих глазах. Вокруг неё в моих мыслях мелькали грязненькие фантазии, но я не хотел их допускать до навязчивости. Голос  Оли, выражение лица и спокойные телодвижения говорили, что с этой девушкой могло бы получиться помимо утоления сексуальной жажды, что-то серьёзное. Где-то вдалеке, в облаках своих надежд на светлое будущее, в груди затевалось нечто светлое с её участием. С каждой минутой девушка с рынка вклинивалась в моё сознание, её мятное дыхание и мягкий тихий голос, не давали мне писать брошюру. Под легендарные песни «Модернов» я переносился в рынок и видел невысокую брюнетку, которая обжигала меня своими пронзительными очами. Они у неё были почти же как у меня, только легче взгляд. Несколько раз я захаживал на рынок как покупатель, мы перекидывались с Олей незначительными словечками… Всё отчётливей она предстояла в моих чувственных и зрительных глазах невинной куколкой. Её тонкий безымянный палец светился свободой от обручального кольца, и внушал мне весомый шанс на лакомое прекрасное время с ней. Изо её рта не выпадал ядовитый мат, с клиентами она была вежливой и весёлой, в разговоре со мной не встречалось корысти и бреда. Я примерял два варианта обхождения с Олей: добиться бурной близости в ближайший вечер, или продолжить платонические отношения склеенные музыкой «Модерн Токинг»... Ох, не лёгок выбор между плотью и разумом… Нет, потопробиваемые наслаждения с гимнастическими позициями, очень плохо сочетались с невысокой доброй девчонкой, мне доставляло огромное удовольствие просто быть с ней рядом, передвигаться взглядами в ритме душевных обменов. Моя жена не спешила обрадовать меня своим окончательным решением о нашем положении, что ж, разлука иногда бывает полезна, но напрягает неопределённость… К выходным я закончил свою брошюру и поспешил на рынок, чтобы увидеть милую Олю. Моя полумесячная тёмная борода и усы прилизанными назад волосами, создали жаркий эффект. Я прошёлся по рынку, и встал у её палатки.
          – Привет, – улыбнулся я, и несколько золотых зубов сверкнули на фоне густой растительности на щеках.
          – О, привет, – оживлённо подняла Оля голову от своей торговой работы, – Как поживаешь, что новенького?
          – Тебя увидел, и хорошо!..
          – Мне тоже приятно тебя видеть, – искренно просияла она в лице.
          – Я закончил брошюру про «Модернов».
          – Да?! Дашь почитать?..
          – Да хоть сегодня, где тебя найти, кроме рынка, не будешь же ты здесь читать?
         Очаровательная брюнетка вынула из тяжёлых стационарных весов листочек бумаги, и набросала ровным почерком свой адрес.
          – Приходи в семь.
         О!.. Мир обрёл для меня невероятно свежее, трепетное, тёплое и заботливое дыхание! Всё вокруг озарилось и обновилось! Воздух наполнился неведомыми сладкими духами, лица людей стали нежней и добрей… Музыка зазвучала в моей груди, и подняла её настолько высоко, что я готов был танцевать и летать, не останавливаясь и не уставая! Впервые за два года рутинной и бесплодной жизни, я всем сердцем благодарил Небо: я люблю тебя, Жизнь! Маленький листок с адресом Оли, стал для меня пропуском в многообещающий вечерний праздник! Фортуна сама плыла мне в руки!
        Что в это время делала моя ещё законная жена?.. Наверное, подмазывалась к очередному чудаку сладострастнику, у неё было чем подмазываться, превосходная перед многими женщинами сочная фигура, включающая в себя пышную попу широкую в бёдрах, полненькие ровные ноги и крупный разрез глаз, – заставляли замирать сердца у всех мужчин. Иногда приходя домой в зимнюю пору, я укладывал своё замёрзшее лицо на её пуховые ягодицы, и быстро согревался, Эти изумительные овалы, пользовались у меня особым спросом отдельно от самой жены…

                Картина вторая
«Я не железная»

        До половины шестого я правил свою рукопись, а потом задремал… Моя маменька разбудила меня без четверти семь!.. Ни о какой солидной одежде не шло и речи, я наспех приложил  волнистые волосы по бокам, и побежал навстречу своей мечте во всём чёрном джинсовом. В темноте улиц со свистом проезжали машины, люди торопились с работы домой, а в моей же душе, сияла радость – меня ждала добрая и отзывчивая «модернистка»! Войдя в подъезд дома и забежав через две ступени на пятый этаж, я улыбнулся, стены лестничной площадки были исцарапаны названиями наших с Олей любимых песен… В левом углу от лестницы, в неглубокой нише, обшитая красным дерматином, иронично смотрела на меня дверь под мистическим номером 13… Не успел я позвонить, как дверь открылась, Оля стояла на пороге, одетая в коричневые узкие джинсы и серую пуховую куртку.
         –Ты опаздываешь, я уже собиралась прогуляться.
          –Извини. Вот, возьми, – протянул я небольшой торт, прихваченный на автобусной остановке, – А это та самая брошюра…
        Оля умилённо оглядела обложку и одобрительно кивнула головой. Вечером её чёрные кольца волос смотрелись сказочней прежнего…
          – Проходи в мою комнату.
         В кухне, на меня посмотрела и кивнула голой, светловолосая женщина средних лет.
          – Мам, я пока дома… – сказала Оля женщине.
         Войдя в её комнату, я обалдел от удивления, стена была оклеена фотографиями Томаса Андерса.
          – Нравится? – спросила она.
          – Да… Где ты такие виды насобирала? Я такие нигде не встречал…
          – Друзья приносили. Садись, сейчас включу тебе те редкие песни, которые ты спрашивал…
          Я с радостью уселся в мягкий диван и положил ногу на ногу, и глотнул янтарное пиво, хорошо мне было. В комнате пахло свежестью, тёплым духом. Оля показывала мне редкие фотографии, кассеты, ничего особенного я не увидел, но удовольствие от того, что она меня развлекает, растеклось в моей душе…
          – Моё любимое пиво… – посмотрела Оля на бутылку в мои руках, – Вот, слушай, тот самый громкий хит Томаса, мне он, кстати, не очень, даже никак…
         Комнату наполнили медленные аккорды, и мягкий глубокий голос Томаса Андерса. «Love of my own» запел он, выражая свои трепетные чувства. Эмоционально я думал так же как он, если бы запел сейчас я, эта каменная комната растаяла бы и растеклась от моего счастья. Мне хотелось подхватить Олю на руки, и вскружить в облаках самых нежных цветов. Ни йоты помысла о том, что там у неё сформировалось в джинсах, только о красивых необычных глазах, пышной причёске, и большем времени пребывания с ней наедине. О, счастье!.. Я в сказочном мире, окружённый теплом и вниманием, ничто не поджимает, не торопит и не противоречит… Сидеть бы так ночь напролёт… В незакрытую дверь вошли две большие кошки, одна прыгнула мне на колени, другая залезла на спинку дивана и прижала серую головку с красным носиком к моей шее.
          – Мама, зачем ты их пустила ко мне?.. – возмутилась Оля, как бы извиняясь передо мной за  дискомфорт.
          – Да ничего страшного, – убедил я её, и погладил кошек по гладкой шёрстке, – Я их обожаю, видишь, как они трутся об меня, чувствуют родственную душу… Кошки самые чистые существа в нашей жизни.
          – Они любят мужиков… – оценивающе прищурилась Оля.
          – Хм, интересно… – закралось в меня подозрение… – И часто у тебя мужики бывают?
          – Забудь. У тебя вообще, какая любимая песня из «Модернов»? – глянула она мне в глаза.
          Ох, эти странные светлые глазки, под чёрными ресничками!.. Ох, это кругленькое улыбчивое личико, мягкий вкрадчивый голосок… Да у меня любимая песня та, которую спела бы ты сама!!! – весело подумал я.
           – «Cheri cheri lady»… мне нравится больше всех песен у них. Оля, а пошли ко мне, я тебе концерт «Модернов» в Москве по видео включу…
           – Неохота…
           – Пивка янтарного куплю, пошли, прогуляемся…
           – Хитренький ты… Ну, уговорил! Пошли.
         Да! Сегодня мне улыбалось счастье всем лицом! Мы быстренько сошли с пятого этажа, и вышли во двор, на улице совсем стемнело.
           – Стены в подъезде, ты так оригинально исписала?
           – Ты про названия песен… Не только я, мои знакомые. Что плохо?
           – Не знаю, я бы чего-нибудь поприкольней написал, люблю яркие необычные вещи…
           – Например?..
           – Я люблю оригинальную одежду, таинственные амулеты, чёрный цвет…
           – Как ты брошюру писал? Как вообще писать начал?
           – О, это началось давно, с увлечения, долго рассказывать. А брошюра под вдохновение попалась.
           – Расскажи!.. Интересно, все-таки писателя вживую вижу…
           –Мне нравилось кино, работал художественным оформителем в кинотеатре, сочинял небольшие статьи к фильмам. Потом одной местной газете понравился мой слог, и мне предложили делать серьёзные материалы. Неблагодарный это труд в России.
           Она взяла меня под локоть, и я тут же переплёл свои пальцы с её пальчиками. Какая нежненькая и тёпленькая, у Оли оказалась ручка!.. Девушка внимательно меня слушала, не перебивая даже на секундочку, такому зачарованному слушателю легко говорить с душой.
           – А почему ты выбрал журналистику? Ты не похож на сплетника…
           – Каждому человеку нравится и хочется выражать свои чувства в каком-нибудь виде: кино, музыка, литература, цветы, украшения… Я люблю излагать буквами, чтобы обо мне сначала узнавали, а потом тепло встречали.
          – Не любят вас журналистов…
           – Не все любят правду читать. А сейчас почти вся пресса заказная, трудно писать о том, что есть прямо.
          – А когда «Модернов» слушать начал?
           –Двоюродная сестра включила мне случайно песенку, на обложке пластинки были изображены два парня, мне тогда лет восемь-девять было. Мне понравился брюнет с длинными волосами, я думал, что он девчонка… И с тех пор их музыка стала подъёмником моего настроения. Мне и тяжёлая музыка нравится, и классика, но disco 80-х, это как сладкие карамельки.
          – Как же ты далёко живёшь… – устало шагая, сказала Оля.
          – Зато я могу подольше быть с тобой, держать твою руку в своей руке. Мы уже пришли, вот мой дом. Прошу… – открыл я дверь своей квартиры.
          – Я представил эту невысокую брюнетку своим родителям, как «свою лучшую и последнюю». Оля понравилась моим родителям, они не возразили ни слова против нашего появления, не смотря на то, что моя мать хорошо ладила с моей официальной женой, и не понимала моих гуляний на стороне. Надо же, я забыл купить обещанное янтарное пиво…
          – Оль, ты не побудешь одна, минут пятнадцать? Я за пивом схожу…
          – Нет, – спокойно, но отрицательно возразила она, не моргая глазами, – Не уходи, будь со мной.
          Я готов был навсегда отказаться от пива, терпеть жажду ради того, чтобы Оленька обаяшка, тихо говорила мне «не уходи» каждые полчаса!.. С великим пылом я прижался к ней, а она, недолго думая, прижала голову к моему плечу, словно была моей девушкой не первый день. От её чёрных густых волос закручивающихся узорами, веяло сладким и нежным лаком… Мой дом наполнился необъяснимой сильной энергией, свет и возбуждение забили фонтаном! Мои утомлённые одиночеством руки обнимали и нежно сжимали её плечи и талию. О, радость моя! Невероятно, что я встретил тебя! Слава жизни! Я воскрес из мёртвой семейной пучины, после четырёхлетней суеты со свое женой! По жизни, своим настроением я напоминал огромное море: в духе спокойствия и любви, прощал всем всё, раздавал сердечные улыбки и ласкал взглядом… Но в случае предательства и хамства, становился буйно разрушительным. Жаль, что прекрасное незаметно и быстро кончается, кончилась наша видеокассета с концертом, Оленька потянувшись и позевнув, попросила проводить её. Она легко делала те вещи, на которые отваживались не многие девушки, даже после бокала вина… Моя маменька советовала надеть мне что-нибудь потеплей, Оленька ласково добавляла.
           – Не замёрзнешь, я тебя согрею.
           – Правда?..
           – Конечно.
          Когда мы вышли на улицу, моя новая неподражаемо раскованная избранница, слегка погрустнела…
           – Что случилось? Что-то не так?.. – мягко спросил я, и взял её за спину.
           – Да нет, всё нормально, просто я такую же кассету смотрела раньше с другим человеком…
           – Всё понятно. Тебя с ним связывает что-то тёплое? Он тебе и сейчас не безразличен?..
           – Нравился, раньше, но это прошло. Ты лучше.
           – Чуть-чуть, или как?
           – Намного.
            – О, ты меня оживила... Значит, моя борода играет не последнюю роль…
           – Да, ты с ней симпатичный, но она тебя старит.
           –Что за мужчина без усов и бороды? Растительность у мужчины, это его гордость! Поцелуй без усов – сосиска без соуса.
         На этом странном, не беспочвенном сравнении, Оленька игриво улыбнулась..
           – Хм, надо попробовать…
          Лёгкий, не вызывающий пошлости поцелуй, обратил осенние сумерки в сказочную ночь, усыпанную разноцветными сверкающими звёздами. Наше дыхание и колебание рук, приближали нас к огню… Мои губы вежливо, но упрямо раздвинули её ротик, и наши языки встретились… Мои тонкие джинсы не дали сохранить интимную этику.
           – Ты такой чувствительный… – горячо выдохнула она…
           – Такая уж ты привлекательная…
           – Ладно, пошли.
          Вспыхнувшее пламя огня удалось унять разговором о наших музыкальных интересах. Мы медленно шагали по самой старинной улице города, когда-то она называлась Покровской, в честь собора покрова божьей матери. Мне не верилось, что я встретил ту, которую искал!..
           – Оля, мне кажется, у нас с тобой общение будет не простое, не такое, как у музыкальной фанатки и меломана. Ты мне нравишься намного больше и сильней, чем человек с одинаковым увлечением.
           – Да, интересно, – нагнула она голову в доброй, едва заметной улыбке…
          Шумел тихий тёплый ветерок, он осторожно срывал сухие золотистые листья, и опускал на волнистую чёлку Оли.
           –Я нашёл в тебе нечто, чего нет в других… Твоя прямота и простота, непостижимо заставляют меня сказать, что я…влюбляюсь в тебя. С каждой секундой, ты становишься для меня драгоценностью… Что ты на это думаешь? – улыбнулся я с большой и трепетной надеждой, прислонившись к ней волосатой щекой.
           –Ты милый, и тоже нравишься мне. Я давно тебя заметила, когда ты ещё с какой-то высокой красивой девушкой приходил на рынок.
         Скорее всего она имела в виду мою статную  жену. Везде, где мы с ней появлялись, все окружающие нас, особенно мужчины, оценивающе говорили: о-о-о, какая красавица, они подходят, друг другу… Мне это сначала нравилось, потом стало раздражать.
           – Это была моя жена.
           – Где она сейчас?
           – Уехала в другой город, нового мужа искать, – анекдотично сказал я, цокая губой.
           – Жалеешь?
           –Нет, уже нет. Я многое понял. Сейчас мне лучше с тобой, ты такая бесподобная, такая открытая и многопонимающая хрустальная ваза... – проговорил я на одном дыхании, и обнял Олю со всеми своими светлейшими энергиями…
           – Ну, расхвалил…
           – Нет, я не расхваливаю, разве что на самую кроху, ты прекрасная девушка. Не поверишь, последние четыре года моей жизни с женой, не дали мне того, что я получаю с тобой за несколько часов! Она конечно красивая, и очень даже сексуальная! Но банальная… А у нас с тобой даже без секса есть самое лучшее, что может быть у людей… Понимание.
           –Ничего случайного не бывает, – ответила Оля с серьёзным лицом на мои чувства.
           –Давай зайдём в ларёк, – вспомнил я об обещанном пиве, когда мы проходили мимо ночного магазинчика, – выберешь, себе пиво.
           – Я ничего не хочу, - скромно повела она головой.
           – Ты же пива хотела…
           – Да ну, пошли…
           – Ну давай купим тебе хоть шоколадку?..
           – Нет, не надо, пошли.
          Ещё одна сенсация! Представить себе не мог!.. В моём общении с женщинами, общении моих знакомых, и знакомые знакомых, девушки гуляли с парнями в ожидании каких-либо подарков, сюрпризов… А моя новая спутница отказывалась даже от пива и шоколадки! Ну, невероятно замечательный человек! Я с утроенной силой возжелал купить ей самую вкусную вкуснятину! Моя душа, моё тело, пылали светом и огнём! У меня не получалось уместить в себя и удержать, безграничную доброту, скромность и порядочность невысокой брюнетки с рынка. В этот момент, даже предполагаемая красота её фигуры выпала из моей горячей натуры. Расцвела, и кружилась невидимая благодать просто к человеку, осеняющая меня с верху до низу…
          – Как хорошо сегодня на улице!.. Тепло, тихо, я так тебе благодарен.
          – За что, я здесь не причём...
          – Ты улучшила погоду и на улице и в моей душе…
          – Мы уже пришли, вон, мой дом, – повела она бровями на пятиэтажку.
          – Что? Мы так быстро пришли?.. Как жаль, и правда твой дом… – выронил я с детским унынием, и поджал губы…
          – Пошли на лавку, посидим немного, – легко дёрнула Оля меня за локоток.
         Счастливый вечер продолжался!!!
          – Оленька, Ольга, Оля, Олечка… Как тебя лучше называть? – вглядывался я в её кругленькое личико сидя напротив…
          – Как тебе нравится?
          – «Оленька» сказочно, а ты уже взрослая. «Олечка» приторно. «Оля» как раз. Что мне делать, чтобы ты подольше не уходила от меня?
          –Расскажи чего-нибудь интересное, чем интересней будет, тем дольше я останусь, – позевнула Оля, подняв светлые глаза на тёмное небо, – Как ты пишешь?
          – Должно что-то задеть, что-то заинтересовать. Нужно представить картину, как будет, потом подумать над сюжетом. Самое главное не переигрывать. Самое противное, это подгонять материал по желанию издателя. Легче полировать текст по настроению читателя, чем ложиться под конкретный запрос. Нормальному журналисту никогда не дадут делать материал так, как он хочет.
          – Неужели, печатный механизм, такая грязная штука?
          – Грязней, чем ты думаешь.
          – Какой кошмар… Из романтики, сделать порно…
           – Вот, такой кошмар вся жизнь творческих людей. И один единственный выход-отдушина: набраться сил и обрести душевный покой с такой хорошенькой девчонкой, как ты, – легко и нежно вывел я.
          – Твоя жена тебе хорошо помогала?
          –Она не помогала мне вообще, потому, что ничего не понимала в моём творчестве.
          – Бедняжка… – вздохнула с сожалением Оля.
          – Кто, жена?
          – Ты!
          – Хорошо, что хоть кто-то понял… – обрадовался я с облегчением, и обнял Олю за талию.
          Аромат её куртки показался мне сладким и упоительным, она повернула лицо ко мне, и едва заметно улыбнулась, блеснув ласковыми глазами…
          – Какая я в твои глазах?
          – Выразительная, приятная, красивая, нежная, – охарактеризовал я все её внутренние и наружные свойства, и мои губы с дрожью волнения прижались к уху плотней, – Твою привлекательность невозможно просто высказать, её нужно чувствовать, целовать…
          – Я не железная… – сказала Оля, медленно прикрывая глаза длинными чёрными ресницами.
         – А я тем более не каменный…
         – Я не железная! –  с надрывом предупредила Оля о своей чувствительности, и дёрнулась.
         – Мне это очень нравится, - ответил я, уже почти не понимая, что делаю…
        Оля повернулась ко мне передом, сердце моё подпрыгнуло от толчка великой радости, я обнял чудесную девушку крепче прежнего, губы слились в поцелуе, теперь ничто не могло нас затормозить!.. В глубоком пылающем порыве, мои ладони подхватили Олю  за узкие бёдра и подняли на себя! Я явно ощутил аромат чужой женщины от последней близости со своей женой. Отлично и странно уловил минуту прозрения, сообщившую колеблющейся душе о страшном происшествии… О сладком грехе, или быть может, о новом, наступающем счастье… «Вот так, моя жена, ты где-то и с кем-то там, а я обнимаю новую спутницу жизни! Мне приятно, с каждым малейшим движением этих горячих губ, ты отдаляешься от меня… Отдаляются наши с тобой сочные поцелуи и прикосновения, они были хорошими, но эти, совершаемые мной сию минуту, более сильные, крепкие, мокрые и нежные. Взмах языка – ты и твои неповторимые бёдра в дальнем тумане, второй взмах – слюна смывает твои глаза и широкую свадебную улыбку, взмах языка о язык – я совсем не вижу тебя».
          – А-а-а… Как здорово… - прошептала она тяжело дыша.
        Я не мог поверить, что обнимаю своими руками эту худенькую девушку и, она отвечает мне взаимностью! Тщательно прижимая ладони к её куртке, я гладил Оленьку, и приговаривал шёпотом
          – Та самая лучшая, какая мне только встречалась до этого времени…
          – Не разговаривай, – закрывала Оленька мой рот своим.
        Мы много раз сталкивались зубами в поцелуях, её нежная шея, уши и горячие губы, не вызывали той эрекции, что просто разрывает плоть и ширинку. Сегодня темноту ночи освещала другая эрекция, сердечная и душевная, кружащаяся вокруг головы и груди, возвышающаяся выше пятиэтажных домов и облаков, оживляющая сердце, входящая жёлтым светом в уставший организм. Ах, как минуты эти сладки, не заменит их ничто, ни чьи приятные улыбки, не сон вино, никто… Оленька целовалась как малышка, с удовольствием и лёгкостью, на её обворожительном личике пребывала чистота и невинность… А в теряющих реальность поцелуях, из неё вырывались громкие стоны, и личико её изменялось в похотливую сучку...
         О, как необъятно чувствами  женское тело, им невозможно насытиться вдоволь! Оленька ни чуть не препятствовала моим рукам, наверное, потому, что я действительно ласкал её, а не щупал. На несколько мгновений моя ладонь опустилась под её джинсы, два пальца дотронулись до копчика, погладили начало мягких и нежных ягодиц и…остановились.
          – О… Ой! – стонала Оля, подёргивая бёдрами, – Мы сейчас только заведём друг друга и всё… Здесь ведь всё равно ничего не сделаешь, – вытянула Оля, и вцепилась в мои плечи тонкими пальцами,  с глубоким вздохом, – Хотя уже завели.
          – А ты боишься всё сделать здесь, любимая моя?
          – Не боюсь, но не хорошо, вдруг кто-нибудь увидит…
          –Да пусть видят, – махнул я рукой, и продолжал с простотой целовать и обнимать Оленьку за спину и талию, мне очень приятно, что эта девчонка моя, что эти сладкие губы принадлежат мне, – Я бы на месте кого-то порадовался бы за нас и поздравил. Хорошо, когда люди целуются!
          – И даже не позавидовал бы?..
          – Нет.
          – А если в кустах какой-нибудь маньяк прячется?
          – Ага, с лопатой…
        Оля захихикала от слова «лопата», и прижалась ко мне в  радости.
          – И что ты будешь делать, если он выскочит из кустов?
          – Буду продолжать целовать тебя. Понимаешь, в моменты появления любовной неги, страх и агрессия пропадают… Воцаряется апатия ко всему суетному, корыстному, по жилам разливается неодолимая жажда нести добро, даже злейшим врагам. Они перенимают эту жажду, и становятся кроткими… Доброй силой можно приручить дикого и опасного зверя.
          – Неужели? – наклонила она голову в бок.
           – Оленька, ты самая сладкая леди, как в песне Дитера Болена! Ты это поймёшь, – сказал я из глубины души, и наши засыхающие губы, снова сомкнулись во влажном облаке благоуханной лилии.
          – А… – вытолкнула она из себя испарину.
        Прохладненький ветерок обдувал наши воспалённые лица, и приносил удивительное спокойствие. Наши прикосновения стали лёгкими и наивными… Я ласково целовал её в губы, щёки, глаза… Ох, эти глаза!!! Обжигающие зелёные струи… Они заливали мой мозг! Оленька глядела довольно, устало, зазывающе и, страшно притягательно… Мне доставляло огромное наслаждение ласкать эту девочку, руки уже не искали у неё интимных мест, они гладили и согревали живот и спинку какой-то отеческой любовью, одаривали нежностью… 
          – Ущипни меня, или укуси куда-нибудь, – просил я, глядя в её колдовские очи…
         – Ты чего, мазохист? – улыбнулась Оля, поглаживая меня по голове.
         – Нет, просто не верю, что ты со мной! Сегодняшний вечер – это радужный сон, в котором я ласкаю девушку, отвечающую мне глубокой взаимностью!
         – Я тебя лучше поцелую покрепче… – шепнула она тихо, но очень уверенно.
        Влажный розовый бантик губ втёрся в мой рот, а язычок изобразил крутой поворот, подтверждающий настоящий вечер.
         –АХ!.. – выдохнул я высоко небо, и обнял Олю за талию, – Оленька, я так счастлив…
         – Наслаждайся… – чмокала она мои губы…
         – Ну, почему в женских джинсах не придумали кнопок сзади? – с унынием спросил я, всё ещё желая проникнуть под её джинсики своей рукой.
         – Не терпится залезть туда? Хочешь пощупать меня?
         – Не пощупать, а поцеловать…
         – М-м-м, ты такой ласковый… – жарко шептала она мне в уши, и обхватывала ногами спину.
         – Единственная, драгоценнейшая моя!!! – взревел я, сжимая её в своих горячих объятиях, и вдыхая аромат лака на пышных чёрных волосах, – Я обожаю тебя…
         – Вот, как?..
         – Вот, так, взяла ты, и понравилась мне, до обожания, и не нужен мне кроме тебя никто… Кстати, о мне ты уже много знаешь, а сама остаёшься загадкой…
         – Ничего особенного у меня нет, почти как у всех. Семейное положение ниже среднего. Мой папа ушёл от нас, когда я была маленькой, отношения с ним не поддерживаем. Я не такая уж замечательная, как ты думаешь. У меня были парни, были отношения…
        Я прикрыл глаза от колкой боли, повернул лицо к ветерку…ох…быть такого не может… Ну, почему такая молодая и уже помеченная грязью?.. А казалась хрустальной вазой…
          – Однажды влюбилась в одного молоденького паренька, вскружил он мне голову, забеременела, а он испугался и бросил меня, пришлось делать аборт. А я его любила.
         – Сколько тебе тогда лет было?
         – Пятнадцать. Я слишком быстро доверяюсь людям.
         – Давно это было?
         – Два с половиной года назад. После аборта я стала намного серьёзней.
        Я тяжело вздохнул: насколько же девушки глупы, они обязательно  вляпаются в какую-нибудь катастрофу, прежде чем поймут  любовь…  Как она ласково смотрит на меня, как облизывает… Никто так меня ещё не облизывал за двадцать два года… Лёгкий выдох с ласками, освободил мою душу от острых подозрений, глупости Оли я списал на ветреную молодость. Моё сердце переварило её ранние ошибки, я вновь крепко обнял девушку, и поцеловал в губы!
         – Ты хорошо целуешься, классно, – хвалила меня Оля, вздрагивая, вскрикивая и облизываясь.
         – Я с большим удовольствием расцелую тебя так всю! – быстро проговорил я, и прижался к её шее, – Хочу мчаться с тобой по широкой трассе, и наслаждаться горячими прикосновениями, шептать слова, от которых ты растаешь и растечешься по мне…
          – Есть одно препятствие: помимо друзей у меня есть один человек, он мне больше чем друг. Любовник.
        Раскалённая словесная клюка, со всего размаха проткнула моё раскрытое сердце! Я отвернул свою голову, и снял руки с талии Оли. Надо было бы уйти, бросить эту скверную девчушку с романтическим личиком и забыть! Но я ужаснулся на самого себя! На своё чувство в груди! Да!.. Моя грудь тянулась к торговке с рынка, вопреки здравому сопротивлению! Девчонка улыбчиво смотрела в моё лицо фосфорными лучами, шептала слова из песни «Модернов»… Она тёрлась чёрной копной ароматных волос об мои щёки и целовала…
         – Оля, я не хочу тебя делить теперь ни с кем… – заявил я из под бровей, чувствуя, как меня уносит в глубокую сладкую пропасть какая-то неведомая сила…
         – Вот, видишь, к чему всё пришло…
         – Я думаю, у нас с тобой что-то большее, чем ласки руками…
         –Да, больше, – сказала она тихо, и нежно обняла меня, прижалась к груди… – Никогда такого не чувствовала, как с тобой.
         – Какого?.. – насторожился я…
         – Необъяснимого, тёплого и светлого…
         – А к своему любовнику что чувствуешь? – продолжал я хмуриться.
         – С ним просто секс, а с тобой что-то высокое… Ты хочешь, чтобы я с ним рассталась?
         – Да.
         –Я с ним должна встретиться в понедельник, он живёт не в этом городе, приезжает сюда из-за меня. Что ж, придётся перенести встречу.
         – Я не хочу, что б ты с ним вообще встречалась.
         – Ну, надо же сообщить, надо лично для этого встретиться.
         – Обещаешь?
         – Обещаю! – жарко шепнула Оленька в мои глаза, и прижавшись ко мне ещё крепче, залечила медленными поцелуями моё пораненное чувство собственичества.
         Не знаю, сколько было времени в сутках, где искали нас наши родители, единственное, что меня волновало – это как можно дольше и крепче обнимать, целовать девушку с рынка… Девушку, слушающую мою любимую музыку.
         – Слушай, а зачем тебе нужна эта работа на рынке? Уходи с него, у меня вполне хватит денег на нас обоих… – стал я проявлять дурацкую опеку.
         – Не могу, я люблю эту работу, этот рынок, продавцов, мы как родные, общаемся и живём одной семьёй.
         –И покупателей так же весело «общипываете»?.. – улыбнулся я, прищуривая глаза.
         –Я никогда даже не пробовала. Это подло и противно. Мои подруги этим занимаются, я не могу.
         –Уси-пуси, какая ты милая и честная… Похожа на золушку. Как бы тебя поласковей назвать…
         – Некоторые зовут меня «Птичка», – улыбнулась Оленька, моргнув глазками с озорным блеском.
         – «Птичка»? – удивился я, нежно потрепав её за щёчки.
         – «Птичка», – подтвердила она, закрыв глазки.
         – Ах ты, синичка моя зеленоглазая…
         – Юр, мне идти пора, завтра на работу рано вставать, точнее уже сегодня.
          – Хочу целовать тебя, целовать, целовать… - игриво промурлыкал я, чмокая Олю в глаза и губы.
         – Завтра встретимся и нацелуемся. Покажешь мне, что умеешь. Кстати, мы завтра снова будет на лавке это делать? Моя мама вряд ли уйдёт из дома на ночь.
         – Зачем на лавке? У меня есть отдельная квартира.
         – Классно!
         –Только есть одна неувязка, мы сейчас с женой собираемся разводиться, вещи пополам делим, постельное бельё жена уже забрала. Окутаться нам нечем…
         – Ерунда, одеяло я своё возьму. Чего ещё нужно?
         – Перестань утруждать свою милую головку, она дорога мне, я всё куплю сам.
         О… Её решение шоком встряхнуло мою угнетённую душу… Оленька готова была принести своё одеяло! Она готова была тащить одеяло из дома! Она хотела бросить своего любовника, из-за меня! А знала меня несколько дней!.. Ну, разве, это не любовь?! Разве, это не чувства?..
         – Оля, скажи мне, как дожить до завтра? Как перенести несколько часов до встречи с тобой?..
         – Слушай «Модернов», и представляй меня. Я тоже буду скучать, и ждать тебя с нетерпением.
         – Я боюсь, что ты мираж, и исчезнешь…
         – Не бойся. Не исчезну. Я здесь, с тобой.
        Мы снова соединились поцелуем, да, это был не мираж, это был настоящий чудесный вечер, девушка близкая моей душе, полюбила меня… Оленька задрожала от моих засосов в шею…
          – Ах… О-о-о… Ты меня сегодня отпустишь? – обхватывала Оля мои губы своими.
         – Я тебя не держу, просто обнимаю и целую твои ушки и шейку…
         – А у меня всё с ушей и начинается…А-а-а… – всхлипывала она и вставала на цыпочки, чтобы влиться в мои губы плотней, – Когда у тебя это было в последний раз? – спрашивала она шёпотом.
         – Недели две назад, когда был с женой в мире.
         – Бедняжка… Мучишься наверное… – погладила Оля меня ладонью по груди.
         – Нет, не бедняжка… Теперь у меня есть ты. Ещё один поцелуй, покрепче, чтобы легче было ждать…
        Губы наши скрепили нас.
         – А у тебя когда это было, птичка моя?
         – Неделю назад, я не могу долго без секса, поэтому сейчас очень чувствительная.
         Я обнял её крепче и начал целовать в засос…
         – М-м-м... …
         – М-м-м… …
         – До скорой встречи! – разорвала она страстные ласки, и чмокнула меня в щёку.
         – До скорой… встречи… – медленно прожал я её мягкую небольшую попу, и стал отходить от её дома, помахивая рукой.
        Оленька обещала устроить встречу завтра, то есть уже сегодня. Эта чудная брюнетка обещала быть только со мной… Я летел домой на крыльях любви, в четыре часа утра, меня не волновало ни чьё мнение, кто нас видел целующимися, а кто нет… Теперь у меня есть она, любовь моя!.. «Я не железная», – звучали её слова в моих ушах… Я светился, радовался! От того, что наконец-то нашлась родственная мне натура! Я готов был лететь по безлюдным улицам, вспоминая её слова: «не бойся, я не исчезну, я здесь, я с тобой». Моё тело не чувствовало усталости и сна, оно пело:

You’re my heart, you’re soul,
I keep it shining everywhere i go…


Картина третья
«Женская логика, или абсурдный облом»

        Я плохо слышал, что мне говорили мои родители по поводу нашего с женой развода, они вроде бы пытались приостановить мои ночные похождения, чтобы я снова соединился с женой. Просьбы отца и маменьки влетали в одно моё ухо, и вылетали в другое. Мои мысли занялись приготовлениями сегодняшними пира!
       – Ну, подумай, Юра, вы любили друг друга, не спешите расходиться, всё в жизни бывает… – умоляла меня маменька.
          – Любили, да разлюбили. Мы ошиблись, когда сошлись. У меня сегодня встреча с другой красавицей, настоящей.
         – Больно быстро гулять начал, может она ещё придёт?..
         – Мне уже без разницы. Не надо было в пьяной компании штаны снимать, у неё не хватило ума даже правильно надеть их перед приходом домой, что б мне показаться. О чём она думала?.. Это было последней каплей. Разговор закончен.
        Осеннее солнышко не слепило, не пекло, а светило равномерно и бережно. Ожидание чего-то необычного, неземного, прекрасного и чуточку вульгарного, согревало мою утомлённую жизнью суть. Мой нервный подъём не давал мне сидеть на одном месте и минуты, к чему бы ни притрагивались мои руки, из них всё валилось. Последним штрихом к встрече последовала покупка вина – узаконенного атрибута свиданий. Вино нужно было не для расслабления, а для вида тонкого вкуса. До половины седьмого вечера я собирал вещи, которые могли бы пригодиться нам с Олей в моей отдельной квартире, там не осталось почти ничего, после конфликта с моей женой, она забрала даже люстру… Набралась большая сумка, будто мы с Олей собрались в долгий поход. Сегодня мне захотелось одеться в чёрное, взору напрашивался плюшевый костюм, сшитый  джинсовым стилем. Расчесав волнистые волосы пышной волной, я с удовольствием и неуёмным желанием ринулся к своей птичке!.. Грудь моя разрывалась от волн кислорода идущих от человека, обещавшего мне сюрприз!!! Подъезд дома был пуст и тих, складывалось впечатление, что в этом доме живут добропорядочные люди. Сегодня я внимательно разглядел нацарапанные надписи на белой половине высоких стен. Названия песен, имена каких-то людей: «Оля сантьяга», «модерн токинг навсегда», «сладкая леди»… Непонятные номера телефонов, адреса. Глуповато выглядело, словно в детском саде. Я улыбнулся, и позвонил в дверь… Мгновением позже, я ошарашился!.. К двери была прикреплена маленькая записка: «Оля, приехал Толик, он будет ждать до семи вечера, сегодня». Меня отшатнуло от двери и бросило в неприятный жар, который позже сменился холодом. Я сел на деревянный ящик и постарался прикинуть плюсы и минусы… Почему, Оля вчера готова была ради меня забыть своих парней и этого любовничка? Сегодня, скорее всего, мне предстоит покушать горькой хрени. Дверь никто не открывал… Присмотревшись к замочной скважине, я увидел чудовищную вещь: ключи, они торчали в замке! Вскочив с ящика, я несколько раз позвонил в квартиру, но в ответ зловещая тишина… Во, сюрприз!.. О, горе мне… Похоже, к ней уже приехал тот самый любовник, наверное они уже встретились, ведь время натикало семь. Мой палец судорожно продавил кнопку звонка, два, три, четыре раза… Дверь никто не открывал… Может быть Оля вышла к соседке?.. Это предположение успокаивало меня. Я ждал. Время заваливало к половине восьмому, мои нервы начинали напрягаться гитарными струнами… «Ну, давай, Оленька, появись откуда-нибудь!», – шептал я, глядя в потолок и лестницу. «Не порти нам вечер». «Ну, где же ты, Оленька»? – спрашивал мой охрипший голос у безмолвных расписанных стен. «Я не верю, что ты такая милая и ласковая, можешь так жестоко обмануть»… «Ох, ну где же ты?» – тоскливо смотрел я на ключи, воткнутые в замочную скважину… Дверь подъезда громко хлопнула в мрачной тишине! Я вздрогнул от радости! Ну, наконец-то! Наверное, это она, скорее всего, она! Ох, уж эти женщины, вечно заставляют волноваться… По лестнице цокали каблуки, да, наверное, это поднималась моя ласковая брюнеточка! Ух, как мне не терпится схватить её и расцеловать!!! Цокот каблуков поднялся до последнего этажа… Вот, беда… По ступенькам поднялась высокая женщина в красном плаще. Это была мама Оли, я её узнал. Женщина обвела меня оценивающим взглядом, и поджала толстые губы в ухмылке полной сарказма, следом за ней осталось невидимое, но весьма ощутимое спиртное облако.
         – А где, Оля? – начал я не громко…
         – В Африке! – рявкнула мама.
        Интересно, что же она там делает? С обезьянами развлекается? На слонах катается? Или на неграх?.. Ох, как я ненавижу, когда меня так нагло и подло пробрасывают!..
         – А это, что такое? – вопросила мама, крутя в руке записку…
          – Записка чья-то, дверь закрыли, а ключи забыли вынуть, очень торопились, куда-то… Не до ключей было…  – пульнул я аналогичным сарказмом. 
         –Б***ь, всегда уйдет, и всё оставит… Нет её, – сказала мама Оли, более дружелюбно, и скрылась в квартире.
        М-да, мощные семейные отношения! Болото, какое-то… Где же эта симпатичненькая Оленька с добрыми и притягательными глазками, и нежным голосочком?.. Ну, не может быть, что б сегодняшний вечер, и обещанная сказочная ночь, не состоялись… Немного погодя, к моему острому изумлению, в квартире Оли загромыхала музыка! Кто-то включил «Модернов»! Да как же это понять?!  Я поднял тёмные брови и тяжело вздохнул, спрыгнул с ящика и забарабанил в дверь кулаком! Никто не открывал… Мои благие романтические намерения, начинали перерастать в злобный теракт. «Ну, Оленька, ну, открой эту рёбаную дверь, она разделяет нас и мешает нашим чувствам! Я так ждал тебя, негодная девчонка…». Прислонившись к красной дерматиновой двери, я размышлял, зачем она делает такое свинство?.. Где может быть «птичка»? Невозможно забыть ключи в замке с трезвой головой, её что-то одурманило, где она? С кем?.. В её комнате гремят песни «Модернов», значит, она дома… Что за идиотство твориться?.. «Есть ли в этой квартире, здоровые люди?» – выплёвывал я негодования. Музыка продолжала звучать, моя душа истерзывалась вместе с припевами звучащих песен. Пронеслись несколько песен, я раздосадовано взглянул на закрытую дверь: Оленька, Оленька, мы могли бы эти песни слушать вдвоём… Я устал бить кулаком в дверь, задолбался ждать кажущееся счастье, поразился самому себе! Поразился тому, как с моей гордостью и самолюбием, я стучусь в закрытую дверь, и унижаюсь перед женщиной?? Рву сердце, из-за какой-то базарной торговки?.. Где моё былое достоинство, раньше оно не позволяло ни одной сучке повышать на себя голос! Как такое могло случиться? Откуда образовался нелепый контраст?.. Странно… Вчера, милая завораживающая романтика, сегодня подлейший облом. Проникновенные и всеисцеляющие поцелуи, и гадкая жёсткая измена!.. Моя голова пошла кругом от исписанных стен и тусклой лампы… Кто может дать ответ на происходящее? Что поможет?.. Наверное, только грязеотталкивающие сапоги по пояс, и обманонепроницаемый скафандр. Я медленно покидал нечестную квартиру не войдя в неё, с каждым шагом, ступенькой, надеясь встретить Оленьку, за углом, спешащую мне на встречу и набрасывающую с поцелуями… Или выбегающую из квартиры, догоняющую меня… Нет, Оля не спешила, и не догоняла меня. Ладно, хватит драть напрасно нервы, завтра наступит новый день, Оля сама ответит на все вопросы… Ах, какая гадость получилась!.. А мог бы получиться приятный вечер. Ну, Оленька, ну ты и дрянная девчушка. Тьфу! Я толкнул ладонью дверь подъезда, еле сдержавшись, что б ни разнести её в щепки. Завтра настанет новый день, он будет лучше сегодняшнего.

***   ***   ***

         Она стояла в своей рабочей палатке, как всегда в лице держалось спокойствие и чуть заметная улыбка. Я подошёл к ней так же, как в первый раз, медленно и тихо, только сегодня с угрожающей улыбкой и импульсивным блеском в глазах.
          – Здравствуйте, милая девушка. Как там, в Африке? – тонко уколол я.
         Оленька виновато вздохнула и нагнула голову, пряча стыд в органах зрения.
          – Нормально, – преспокойно улыбнулась она.
          – Ты там с обезьянками общалась, или Толиком? – перешёл я на более колючий тон.
          – Ты чё, записку читал? – вспыхнули её фосфорные очи.
          – Её невозможно было не прочитать. Значит, Толику больше вчера повезло?
          – Я не с ним вчера была.
         Холодный и незнакомый тон Ольги в сегодняшним общении, застудил меня с головы до ног.
          – Ты ничего не хочешь? Извиниться, например?..
          – А ты чё, обиделся? – мерзко улыбнулась Оля…
          – Вообще-то да… Нет, ты не представляешь мою обиду, я можно сказать взбешён, я ждал этого вечера целый день, поверил тебе… Видел тебя, думал о тебе, как о принцессе, а ты просто взяла и всё сломала…
           – Ну, возьми да выпори меня, если я так тебя обидела, – выплюнула она слова, и отвернулась.
          Вот это резонанс… Чисто женская логика.
          – Выпороть, прямо здесь, на этих маленьких столиках? – усмехнулся я идиотизму Оли.
          – Да, неси ремень
         Вот глупая девчонка, она не понимает, чего говорит, выпороть, в палатке у мешков с сахаром, ремнём по голой попе? Это было бы красиво… Она вдвойне глупая! Не видит моего ремня с серебристой бляшкой, мелькающей из не застёгнутого пиджака.
         – Выпороть говоришь, а может вые…  – кашлянул я на последнем слове.
         – Если тебе не слабо, можешь и вые…ть – тихо, но смело и сочно выразилась девушка…
         – Ты думаешь, на этом прилавке, будет хорошо?
         – Ага…
         – И в какой позе, ты хочешь?.. – разжигал я потную тему.
         – В самой развратной! – строила она губы бантиком, – «Раком».
          Что я слышу, от скромной хрупкой девочки???
         – Оля, я тебя не узнаю…
         – Ты меня, правда, хотел видеть вчера? – убрала она наглый оскал.
         – И видеть, и обнимать, и целовать… – выдохнул я из груди.
        Оля тяжело вздохнула, и помрачнела. Создалась напряжённая пауза.
         – Зачем тебе это? – поглядела девушка предельно серьёзно.
         – Ты мне нравишься… – выпалил я.
         – Ты мне тоже, – посерьёзнело её лицо больше прежнего…
         – Так в чём дело?!
         – Во мне.
         Я нахмурил брови в диком недоумении,  и топнул каблуком замшевых туфель.
          – Оленька. Я тебя не понимаю, ты не заболела? Может на солнышке перегрелась? – шутил я, глядя на ослепительные золотистые лучи, падающие на её чёрные кругляшки волос, – Какая муха тебя укусила?
         – Большая.
         – Такая большая, что стало очень больно, и сказать не можешь?..
         – Юр, этот разговор ни к чему не приведёт. Тебе, любовь нужна?
         – Да, она и тебе нужна, она каждому нужна…
         – Вряд ли ты её получишь со мной.
         – Я не доезжаю, что случилось? Почему ты дверь вчера не открыла? Где ты была?
          – Может дома, может спала… А может не дома. Давай остановимся на том, что у нас было с самого начала.
         – Оля, и ты просишь это, после тех поцелуев, что у нас были?..
         – Обычные поцелуи…
         – Для тебя, поцелуи взасос в губы и шею,  это игра?
         – Да. Есть игры серьёзные, есть так себе. Зависит от того, с кем играешь.
        О, эти идиотические женские недомолвки! От них тяжелеют руки, подгибаются ноги, и закатываются под образа глаза!
         – Оленька!
         – Чего? – повела она голову, и округлила салатные глаза.
         –Меня достаёт твоя неадекватность. Может, ты прольёшь свет на темноту? Сделаешь сегодняшний вечер праздником для нас обоих?
         – А если нет?..
         –Тогда будешь первой виновницей разрыва моего сердца, и отправки его в реанимацию… – снова пошутил я, – Оля, «Don’t  take away my heart», – нежно произнёс я в самых тёплых чувствах, названием песни «Модернов», и приложил ладонь к груди.
         –Пошли, поговорим, мне нужно воды заодно набрать, – оттаяла Оля, взяла пустую пластиковую бутыль и попросила соседку присмотреть за её товаром.
         Ох, наконец-то, дело сдвинулось с неизвестной точки, Оленька пришла в себя, на лице появился румянец… Мне захотелось схватить её в свои объятья, и никому не отдавать! Она развернула меня, показала свои странные нежные чувства, которых я раньше не видел, она растворила мою дерзкую гордость своей оригинальностью…
          – Оленька, а поцелуй?
          – За мной наблюдают, – уклонила она от меня напудренное душистое личико.
          – Кто?..
           – Люди Толика. Они всегда смотрят на тех, с кем я общаюсь. Он очень ревнивый.
          – Интересно, какой же из себя этот ревнивец? Страшненький что ли?
          – Нет, повыше тебя, брюнет с чёрными глазами, такой же как ты, импульсивный.
          – Достаёшь ты меня своим Толиком…
         Мы вытолкнулись из рыночной суеты, и прогулочным шагом свернули на тихий тротуар. Оля смотрела куда-то в сторону, жёлтые листья падали на её плечи и спускались на землю. Лето уходило, но в этом было что-то загадочное, лирическое, душу распаляющее. Моя девушка грустила и напоминала опадающие листочки, что ей не нравилось?.. Что её беспокоило…
         – Зачем ты пришёл сегодня?
         –Тебя увидеть, выяснить, что произошло? Я очень не люблю, когда меня обманывают, особенно люди, которым я верю, и отношусь с любовью!
          – О-о-о, – оценивающе покачала она головой, – Ты серьёзно хочешь знать, почему я вчера не открыла?..
         – Да уж, уваж, несправедливо обманутого влюблённого, будь так добра…
         – Я «обожглась на воде», и не хочу теперь «сгореть на молоке».
        Я был и рад и огорчён… Она назвала меня «молоком», я ей понравился по-настоящему, мёд этих слов растёкся в моей пылкой груди… Но Оля не собиралась броситься мне на шею…
         – Оленька, ты не сгоришь, ты согреешься и никогда не почувствуешь боли.
         –Юра, говорю серьёзно, – остановилась она, и посмотрела в меня ясными изумрудами в упор, – Я чувствую, что начинаю влюбляться в тебя. Ты меня затягиваешь, я постоянно думаю о тебе.
         – И что, в этом плохого? У нас взаимное чувство!
         – Я не хочу, и не могу влюбляться!
         – Почему?! – с комом в горле выспрашивал я.
         – Для меня любовь, это каторга, один раз я уже испытала любовь, больше не хочу.
          – По-моему, ты не любовь испытала. Оля, я не хочу настаивать, просто поверь, ты одна из немногих тронула меня не телом, а душой. Не спеши, подумай внимательней, спроси своё сердце… Дай нам обоим провести сегодняшний вечер вместе, и поймёшь, что во мне нет обжигающего огня, во мне только тепло. Прекратить отношения можно в любой момент, много ума не надо, это легко сделать, а вот сохранить их трудней. Ты думаешь, я хочу повалить тебя, засунуть свой член, и на этом всего хорошего?..
          – А разве, это плохо? – прикусила Оля нижнюю губу в манящей улыбке, и поставила ногу за ногу…
           – Нет, классно, но мне больше нужна духовная с тобой связь… Смотреть на тебя, говорить, держать за руку, – ответил я с аналогичной позой и мимикой.
          – У тебя кстати, глаза соблазнительные, – прищурилась она… – Нет, своей духовностью ты меня с ума сведёшь, я уже думаю о тебе постоянно… Я привыкла к дружеским отношениям, самое большое к коротким встречам. Твоё предложение выше моих сил. Давай расстанемся прямо сейчас?..
          – Оля, что ты такое несёшь? Ты понимаешь, от чего ты отказываешься?
        Девушка с рынка тяжко вздохнула, взглянула в небо, сложила губки в бантик, посмотрела в мои глаза…
          – Чего ты хочешь?
          – Давай сегодняшний вечер проведём вместе? – наклонил я голову в бок, будто наложил масло на раненое место.
          – И чем будем заниматься?
          Нотки радостной мелодии запрыгали в моей душе…
          – А чем хочешь! В ресторан пойдём, по городу погуляем, ко мне пойдём, мы же хотели…
          – Не хочу никаких ресторанов и кафе, лучше к тебе.
          – Постараюсь осчастливить тебя! А обратно понесу на руках, к самой квартире!
          – Хм… И не устанешь?.. – сверкнули её очи  искрами шампанского.
          – Никогда!..
        Оля смотрела в сторону, её губы тихо шевелились в раздумье, ровные брови хмурились… Неожиданно брови дёрнулись, глаза освежились летней утренней росой…
          –Хорошо, давай встретимся. Но если мне сегодня не понравится, встречаться вообще никогда не будем, даже разговаривать. Согласен?
          –Вполне, – просиял я телом и душой, и прижался к Оле плечом, – Маленькая просьба: надень какую-нибудь юбку…
          – Я не ношу юбки, у меня фигура не пропорциональная.
          – Да ну, перестань, фигура у тебя в порядке.
          – Ага, особенно ноги, и руки, первые не ровные, вторые длинные.
          – Да нормальная ты! Ну, одень хоть платье…
          – Нет, сейчас уже холодно. Я буду в джинсах.
          – Оленька, улыбнись, ты такая красивая…
          – Нет во мне ничего красивого.
          – Как ты ошибаешься… – очертил я глазами  Олю…
          – Ладно, на тебе улыбку. До вечера.
          – А поцелуй? Ты мне его подаришь?..
        Я был доволен, как Оленька подошла ко мне, легко обняла за плечи и подняла подбородок… Мои дрожащие руки взяли её талию, притянули к себе и плотно прижали… О!.. Снова эти влажненькие губки, они остались такими же, как день назад… Оля приоткрыла рот, наши языки тихо столкнулись…
          – До вечера, – отстранилась «птичка», – Мне надо идти
          – Я люблю этот рынок, люблю из-за тебя. До вечера…
         Я медленно возвращался домой, притаптывал листья на тротуаре и думал, какой сюрприз преподнесет Оля сегодня… Настроение моё, конечно поднялось, мы договорились, мы встретимся, но сильных надежд на грандиозный фейерверк не возлагалось. Если случиться так же, как вчера, в  запасе у меня оставалось несколько вариантов приятного время провождения, меня могли принять в ночном клубе, в кафе, моя старая подруга открыла бы мне свои двери. Много чего можно придумать, когда в кармане несколько купюр солидного номинала…

Картина четвёртая
«Растревоженная лилия»

         Быстро и легко, но в тоже время меланхолично, вбежав на пятый этаж в белых брюках и чёрном свободном свитере, я подошёл к любимой тринадцатой квартире, и сказал сам себе:  «будь что будет…» Позвонил и напряжённо выдохнул. Послышались шаги… Открыла мама Оли, она презрительно оглядела меня, и со словами «нету её» закрыла дверь. Ну, что ж, я этого ожидал… Я наклонил в тоске голову, и развернулся к лестнице…
         – Мама! Это ко мне… – прощебетал голосок «птички» за дверью.
        Моё сердце дёрнулось, я радостно вздохнул и вернулся.
         – Проходи, – мотнула головой Оля.
         –Здравствуйте… – оценивающе посмотрел я на маму, сидящую с какой-то пожилой женщиной в кухне…
        В этот момент мне не нравилась её мама, и мои игривые глаза выражали холодный блеск, они светились любовью, и ультиматумом, моя улыбка была воинственной.
         – Оля, а парень-то у тебя красивый какой, с таким и погулять не стыдно, да и не только погулять! – прикрикнула пожилая женщина высокого тонуса.
         – Как вы внимательны и любезны… – поклонился с критикой я головой.
         – А я для своей Ольгуши, плохого не посоветую. В тебе есть изюм!
         – Пошли, «изюм», – тронула меня Оля за руку.
         – Оля! Приходи до ночи! – крикнула мама.
         – Постараюсь! – бросила дочь, спускаясь со мной по лестнице.
        О, да! Я с ней, она возле меня, её чёрные длинные вьющиеся волосы обволакивают мою душу и вводят в приятный трепет… И пусть они искусственно закручены, главное, их жгучая чернота, выделяющая лицо – всё это чудо со мной… Я мало понимал блондинок, безразлично относился к рыжим, а мулатки возмущали моё дыхание и превращали жизнь в танец!
        – Ну, чё хорошего скажешь? – повернулась Оля в мою сторону с вежливостью и нетерпением.
        – Да не очень много… Меня навестила жена, мы разводимся, назначила на послезавтра встречу в Загсе. Я не против, она мне уже не интересна, меня влечёт к романтике, а она вытворяет охренительные хамства.
        – Намекни-ка…
         – Пустая она человечина, любит только роскошь и развлечения. Две недели назад вернулась с работы вдрызг пьяная, в перевёрнутых наизнанку сырых штанишках… Объяснила свой феноменальный поступочек тем, что надела их неправильно в туалете. А зачем снимала, не сказала. Смех.
        – Класс… – подняла брови Оля, – Она у тебя чё-то с чем-то… Решил разводиться?
        – Конечно.
        – Правильно. Я бы на месте мужика за такое дело морду расквасила бы.
        –Соскучился я по чистому Небу, Свежему Воздуху, Тёплым преданным отношениям и ласковому мягкому голосу. Один смрад кругом. Сейчас иду с тобой, и вроде бы кажется, что тепло рядом, но оно может прекратиться, исчезнуть. Я увидел в тебе тот самый Свежий Воздух, но Оля, я не терплю измен…
         – Почему я тебе понравилась?
         – Твоя безкомплексность, прямолинейность, раскованность и разум, то что мне нужно. С таким человеком легко и просто. А выразительные черты лица и цвет твоих волшебных волос захватывают дух…
         – А ещё нам обоим нравится чёрный цвет, мы оба нежные, любим одну и ту же музыку, у нас общая тема. Клёво, – подытожила Оля, и взяла меня под руку на какое-то время, – Тебя природа тоже не обидела, но ты меня мало знаешь.
        – Оленька, мы не случайно встретились, сама подумай: общие интересы, вкусы, энергичность. И ты не хочешь замедлить время? Это ведь здорово, Оля!..
        – Я же с тобой…
       А представь, так каждый день…
       –Тебе нужна другая, не я, посерьёзней, у тебя лицо умное, дипломатичное, чистое…
       Её жёсткие слова ограждали меня железно-бетонным барьером, я не мог к ней прикоснуться… Оля шла с боку, улыбалась, ласкала меня признаниями, но зелёный лёд её глаз и монотонный голос, отдаляли меня, откидывали моё огромное чувство, как пушинку на метры от своего сердца. Я тяжело дышал и думал, где найти «кувалду», чтобы несколькими молниеносными ударами, в минуту разгромить её неприступность в порошок…
       – Ты считаешь себя не серьёзной?
       –Иногда, я бываю полной пустышкой. Ты сильно любишь, опаляешь… Мой знакомый в другом переходит границы, меры не знает, но с ним легче, а ты за душу берёшь…
       – В любви должна быть мера?..
       – Не знаю.
       –Никогда не нужно думать долго, и самое главное бояться. Чувствуешь, что любишь, зачем отходить?.. Зачем насиловать себя? Полюбила – скажи об этом, и всё сложиться отлично! У вас, у женщин есть скверная черта, вы любите нелюбящих вас, обожаете плюющих на вас, введетесь на хитрые комплименты. И даже когда хотите по-настоящему разделить с человеком свою жизнь, не признаётесь в желаниях, боитесь стать зависимыми. Мне понравилось в тебе яркая откровенность, расположенность… Напрасно ты пытаешься сломать нашу связь…
        –Я пока ничего не ломаю. Видишь, отказалась от встречи с ним, иду с тобой. Теперь всё зависит только от тебя.
       Вот, оно, моё счастливое время! Грандиозный момент, когда я могу окружить приятным вниманием неопределённую девушку! Речь идёт не о сексуальном коловороте, нет, о гораздо высшем, ощущении, небесном, исходящем из верхней части тела! Оленька даёт мне все права на моё усмотрение, она не сопротивляется, идёт спокойно, и ждёт того, что я предложу! Я благодарен Судьбе за наступающий вечер, за то, что он состоялся!.. И за то, что пошёл лёгкий дождь… Мне невольно вспомнилась песня Дитера Болена:

Я чувствую мелодию твоего сердца,
Я чувствую, как двигается звук,
 И снова и снова без конца…
Я чувствую цветы,
Я чувствую ливни,
I’ll be you lucky guy

        – Нам ещё далеко?
        – Нет, минут пять, мы идём к романтическому месту, моя отдельная квартира в доме на берегу древнего и красивого озера …
        – Прямо экзотика…
        –Вот, смотри, – показал я виднеющийся двухэтажный деревянный дом, дореволюционной постройки… – великолепная старина.
         Её высокие каблуки с эхом процокали по каменным крутым ступенькам, Оленька устало вздохнула и прикрыла поблёкшие очи.
        – Прошу… – открыл я двери своей обители.
        – Наконец-то. Ты здесь со своей женой жил?
        – Да. Я люблю бывать тут один, хорошо с мыслями собираться, маленькие комнаты обволакивают уютом.
        – «Модерны» есть?
        – Конечно, сейчас включу.
       Оленька присела на разобранную софу, огляделась, почитала что-то из моих книг и села свободней, вытянув ножки…
        –Оленька, мы одни, в этом доме живёт всего две семьи, единственная связь с миром приёмник в магнитофоне. Тебе не страшно?
        – Нет, я знаю, куда иду. Включи звук громче.
        – Хочешь почитать рассказы в жанре Hard sex?
        – Нет, я предпочитаю это делать, а не читать, – определённо жестко ответила Оля.
       О, да, признаться, такого я не ожидал… Она ввергала меня в шок своей контрастной манерой. Палец нажал на клавишу магнитофона, зазвучала ритмичная музыка: «о, я не могу объяснить, каждый раз это по-разному…» Припев этой песни возвращал меня к жизни в поганых настроениях: «Чери, Чери леди…» Глубокий бархатный голос солиста и мягкие ударники со звонкими проигрышами посекундно взбадривали мой тонус.  Достав из стола обручальное кольцо бывшей жены,  я молча надел его на пальчик Оли…
        – Это же обручальное… – растерялась она…
        – Да, оно было свадебным три года назад.
        – Ты же меня совсем не знаешь… – протянула Оля мягким голоском.
        – Меня не интересует твоё прошлое, важно, что в настоящем.
       Оля внимательно посмотрела на свою руку с кольцом и на меня, еле заметно улыбнулась. Она сидела вытянув ноги одна на другую, потом повернулась на бок… Не скрою, я жаждал приблизиться и прикоснуться к ней, но рассчитывал на отношения с высокой ноты. Эта девчонка светилась в моём мире нежной обворожительной куколкой, её нужно было приглаживать, обнимать, прижимать, чмокать в щёчки и убаюкивать… Лицо!.. В алом полумраке ночного светильника, принцесса с рынка с накрашенными коричневыми губами, и обильно напудренной кожей, звала на всепоглощающий танец… «Cheri cheri lady»… Я присел рядом и взглянул на жгучую брюнетку магнетизмом любви.
         – Тебе никогда не хотелось переделать клипы «Модернов»? – интересовался я её романтизмом…
         – Да! – оживилась она весело, –  Много чего у них не сходиться…
         – Мне кажется, и сами тексты не мешало бы чуточку изменить. Слишком много огня, страсти и разбитого сердца. Ритм сильный, но всё как в сказке.
         – Так ведь у них песня, она и есть сказка…
         –Спели бы про любовь настоящую, про ту, что спряталась за деньги, за банальный секс, рвачку за власть…
         – И чтобы получились за песни?
         – Серьёзные, умные песни.
         – А где будет романтика? Кто её споёт?
          – Такие девушки как ты… – ответил я с улыбкой и надеждой в завтрашний день.
        Оля приняла мой комплимент с краской на щеках.
         – Голова болит от бесконечной страсти и наглости.
        Оля погладила ладонью мой затылок, я обнял её за плечи и мы потянулись навстречу, как родные… Мы поняли друг друга без слов. Губы сомкнулись как в первый вечер, а тела плотно прижались под припев повторяющейся обработке песни  Cheri, cheri lady… Я записал этот ностальгический хит своего детства несколько раз. Сладкий плотный запах духов с кофты Оли проник в мой мозг, запах разбавился запахом тела, мои руки обняли её мягкую талию… Неизвестно откуда, вылезла разница между новой узкой попой этой девчонки, и пышным задом бывшей жены в моей памяти… Мгновенные поцелуи в шею и уши прекратили воспоминания.
         –Что будем делать? – сосредоточенно осветила она моё лицо искристыми очами.
         –То, что нам обоим очень нравится, от чего мы улетим от всех бед и волнительных неприятностей под нашу любимую музыку…
        Оля продолжила поцелуй. Мои ладони и пальцы обрели свободу к её телу, обалденную возможность наслаждать трепетную «птичку» жаром нежного вихря. О! Моя сладенькая леди!.. Я счастлив с головы до ног, что целую её! Моих поцелуев не хватит, чтобы осчастливить её… Мне хочется облизать каждый её волосок, поцеловать её глаза, облизать щёки, уши. Пульсация желаний, великая жажда ласкать, утопить эту малышку в бескрайнем блаженстве, смела в сторону пошлые сомнения и подозрения… Окутавшие поцелуи нагрели наши тела до испарения, её серая кофта и коричневые джинсы полетели на пол вместе с моей одеждой, теперь лишь одна музыка накрывала нас, и распаляла наши чувства. Оля лежала передо мной в белых узких трусиках, и лифчике… Ей не терпелось принять меня, моя же неуклюжесть с лифтом расстроила пыл…
         –Что вы так долго возитесь с ними?! – прекратила Оля поцелуи, и фыркнула, когда заело застёжку лифчика.
         Ей повезло с моим чувством юмора, и гигантским порывом  огненных чувств к ней, я не взбунтовался и не зарычал на неё, из-за претензий с заморочкой. Бывшая жена, к примеру, никогда не надевала эти волокитные титечники. Мне удалось блестяще смягчить положение…
         – Сейчас сниму, как Джеймс Бонд.
         – А… Коды подбираешь… – улыбнулась «птичка», – Ну, давай, молодец…
        Её спелые твёрдые груши третьего размера, поразили меня необыкновенной формой, плотностью и сочностью! В тот же миг я положил Оленьку на лопатки и засыпал её сокровищные шары шквальными поцелуями.
        – Не прими мои слова за дешёвый комплимент, но у тебя необыкновенной красоты грудь! – сказал я о произведении чудо природы.
        Грубого пожирания тела, подобного в порнофильмах, я не хотел, ибо мгновенное овладение воспринялось бы издевательством над изящным телом. Оля заслуживала долгого, внимательного и обильного веселья! Моя безкомплексность и отсутствие брезгливости к любимому созданию, нагнули моё лицо вниз, к раскрывающейся лилии… Нет более благодатного удовольствия, чем держать свой рот и нос между открытых голых ног своей любимой девушки, поворачивать и гладить языком тонкие мягкие лепесточки, посылая им щедрые целования. Оленька радовала меня ответной влагой. Все мои мысли и силы изобретательности сконцентрировались на ней…
         –А!!! – исказилась Оленька в приятных судорогах, и подняла плоский живот вверх, – Иди сюда, – попросила она плачущим голосом, разводя ноги шире.
        Мы держали руки друг друга в замочном сплетении… При встрече, слова «иди сюда» не означали бы ничего примечательного, но сейчас, когда они со счастливым треском вылетели изо рта изнемогающей девушки – они повелительно  подняли канатами моё достоинство, и поволокли к вершинам наслаждений! К большому недоумению и негодованию, моя огромная сила желания неожиданно пропала… Из-за переизбытка возбуждения у меня произошла осечка…
        – Что случилось? – возмутилась Оля, как недовольный жилец квартиры от необъявленно отключенного отопления.
       – Ты думаешь, я знаю?..
       – У тебя так часто бывает?
       – Давно не было, наверное от передержки…
       – Чего делать?
       – Ты у меня спрашиваешь?.. У него своя голова на плечах, – отшутился я.
       – Не смешно, – озабоченно посмотрела она вниз…
       – Знаю, что не смешно, что тебе сделать?..
       – Возьми меня.
       – Хочешь, буду пока целовать твою щелку?.. Я могу делать это очень классно и долго…
       – Нет, я хочу его.
       – Ой, Оленька, милая моя девочка, я ему не хозяин, он живёт своей жизнью, просыпается и засыпает, когда хочет… – пошутил я совсем издевательски.
        – Я хочу его.
        – Я тоже хочу тебя…
        – Мне это начинает надоедать… – повернулась Оля на бок, и прислонилась носом к моему плечу.
        –Мне тоже, – Оля, ты даже не представляешь, как я хочу тебя… Позавчера на лавке, я думал, моя ширинка на куски порвётся…
        Я погладил её по налаченным кудрям, напудренному лицу, мягкой талии, спустил руку по животу, пальцы коснулись мокрого растревоженного теста …
         – Какая ты сочная… Так классно течёшь…
         – Потому что хочу… Я чё, зря пришла?
         – Нет, не зря, видишь, мы обнимаемся, – смеялся я.
        Оленька вздохнула и села на меня как на коня…
         – Зачем ты меня позвал?.. – допрашивала меня она как начальник пьяного подчинённого.
         – Затем, что ты мне нравишься, – сказал я серьёзней…
         – Незаметно.
        Как плохо, как тошнотно и мерзко, когда девушка видит любовь в одном стоячем члене…
       Птичка привстала и сползла лицом на мои бёдра, она накрыла своим горячим ртом мой символ мужественности и о… Мотор мой  завёлся!
        – И как он тебе? – интересовался я её мнением о своём достоянии…
        – Хороший, славный он… – сказала Оленька довольным тоном…
        – А ты боялась… – улыбнулся я с выпирающей из паха гордостью, накрывая лицо Оли смачными поцелуями.
        – Давай, только не набрасывайся на меня, – просила Оленька…
       – Не волнуйся, всё будет отлично, – улыбался я уверенно, прекрасно зная свои возможности.
       В крепком таинственном слиянии, Оля стала моей!.. Она изменилась до неузнаваемости… Миленькое личико ощетинилось звериным обликом, ногти вонзились в мою спину и пропахали несколько борозд. Девчонка забилась в бешенстве, визг её, перекрыл музыку. «Какая-то она ненормальная» – мелькнуло у меня мысль в начале нашего успеха…
        – Давай грубей, – в полусне говорила она, отрицая лирический ритм…
       Оленька выгибалась как змея, я входил в её узенькую щель и был в замешательстве, откуда такой ураганный темперамент в такой хрупкой девчонке?..
        – Ещё грубей!.. – требовала она, вонзая в меня ногти и царапая всю спину…
       Мои ласковые движения перешли в нападающие удары, бросающие «птичку» из стороны в сторону!..
       – Так, хорошо? Птичка моя миленькая? – узнавал я её ощущения, сдувая капли пота с лица…
       – Да! Выключай свет и не останавливайся…
       – Любишь без света?..
       – Лучше да, только не останавливайся… А!.. А-а-а… – вопила Оля, искривляя красивый ротик, прикусывая губы…
       За две недели полного одиночества, мои способности не ухудшились, наоборот, обострились! Я был в отличной форме. Моя опытная практика помогла мне выполнять мужскую миссию на совесть, в полный объём женского аппетита. Вообще-то, я хотел не миссии, а любви… Иногда я боялся, что причиняю ей сильную боль, но Оля не подтверждала моих опасения и бой продолжался!.. Птичка с рынка оставляла на моей сырой спине большие шрамы… Её визг, то стихал, то резко нарастал, она билась в конвульсиях и расслаблялась, потом вдруг судороги снова пронзали её душистое влажное тело. «Это самая яркая девчонка в моей жизни, никогда не встречал раньше ничего подобного» – оглядывал я её блестящую грудь от моего пота. Её фосфорные скользящие глаза стали мутными, косметика перемазала лицо и шею от моих поцелуев, но я всё равно не переставал целовать мою птичку.  Мы глотали в поцелуях слюну друг друга и радовались, тяжело дыша, пока Оля не перестала меня царапать…
        – Тебе хорошо, ты кончила? – глядел я на неё, как на растрепанную кошку после баньки.
        – Да, раз пять… – качала она подбородком в усталости и вертелась в разные стороны.
        – Ещё хочешь? – обтирал я свой сырой лоб о подушку.
        – Хочешь меня до смерти затрахать? Сам чего не кончаешь?
        – Тебя жду…
        Ну и девушка… Какой контраст романтики и огня… Мои венистые руки обняли её за бархатную спину, приподняли бёдра и я въехал в сырое ущелье на поражение!.. Я врезался в чувственную матку и полил её своим удобрением. Оля ласково прижала меня к себе, и довершила мощный огонь спокойным поцелуем измусоленных губ в мои губы.
        – Тебе понравилось? – смотрел я на птичку, вытирая себя и её полотенцем.
        – Это слабо сказано, – округлила Оля мутные глаза и взялась за живот.
       Ура! Моя «птичка» довольна, она в восторге!..
        –Ты как мой любовник, даже лучше, ты оправдал мои надежды с плюсом… – с дрожью в голосе и ногах выговорила Оля.
       Моя девчоночка повернулась ко мне спиной и подогнула ноги, её бёдра потрясывались, я обнял сырую птичку за плечи и поцеловал в шею… От неё исходил бесподобный аромат! До сегодняшней ночи, я не знал, что бывает запах, способный возвращать человека из пропасти к жизни… Переспелая груша с не выдохшейся косметикой и соленоватым соком, наполнили мою грудь невообразимым блаженством…
        – Хочешь, полижу?..
        – Подожди, дай отдышаться…
        – Ты так красива!.. Так хорошо течёшь, – целовал я её липкую спину и входил пальцами в мокрое горячее лоно.
        – Ага, как утка…
         – Это классно… Так и должно быть, – ласково гладил я её сырую лилию, – Она у тебя узенькая, сколько у тебя было парней?..
        – Четырнадцать, ты пятнадцатый, пока лучший…
       Нет, я не удивился и не впал в ревностную истерику от четырнадцати предыдущих до меня парней, меня другое удивило, как после стольких мужиков, у неё осталась такая узкая и тугая дырочка?
       Сегодня я у неё был лучший. Мог ли я сказать, что она у меня была лучшей?.. Она была самой яркой. 
        –У тебя было четырнадцать парней, а она у тебя такая узенькая, – поразительно... – отдал я Оле ещё один комплимент её сохранившейся плоти.
       – Мой третий любовник думал, что я девственница.
       – Сколько тебе нужно подарить такого удовольствия до полного кайфа?
       – Пять раз за ночь, стабильно, – жёстко заявила она…
       – Ну и ну…
       Оленька казалась безобидным младенцем, то, что случилось с ней двадцать минут назад, было как будто не с ней!.. Она шевелила сейчас губёнками, подкладывала ручонки под головку и сворачивалась в комочик… И тут же требовала пять раз жёсткой долбёшки за ночь! О, жизнь… Где в ней логика?..
       – Твой любовничек, дарит тебе столько? Чем он отличается от других?
       – Не всегда, но дарит. Он смуглый, черноволосый, чёрноглазый. Трахает так же как ты, но ты сегодня его перегнал. У тебя специальная техника?.. Долго держишься.
       – Да, мой секрет. Специально для тебя делал.
       – Классно… – поздравительно благодарила птичка.
       – У тебя всё сводится к сексу? Разве он главный в жизни и любви?
       – Для меня да, – серьёзно призналась Оля. 
      Её хвалёный любовничек не выходил из моих голов, не из основной, не из половой, я решил докопаться до него, даже при полной гордости высшей над ним силы.
       – Слушай, а твой Толик, он русский?
       – Нет, азербайджанин. 
      Мягкий и спокойный ответ, обрушился на мою душу и волосатую грудь пудовым прессом… Дикая разрывающая боль охватила моё достоинство!!! Мой темперамент вскипел, но далеко не в интимное русло… Моя натура запылала к птичке лютой ненавистью! Руки резко убрались с дивной текущей щели, она стал мне ядовитым кактусом!
       – Ты что, совсем дура что ли?! – возмутился я, привстав на локте.
       – Сейчас разругаемся, – спокойно предупредила Оля, – Давай, я ещё хочу, давай  входи «сзади», прямо так, как я лежу.
       – Как ты можешь пачкать себя с этими… – очутился я в замешательстве, и не знал подходящего слова для чужеземцев, – Спроси у любого нормального человека на своём рынке, кто такие эти люди!.. Они тебе плюнут в твоё глупое лицо за то что ты с ними спишь!
       – Так, я хочу… Давай… – требовала птичка, – не обращая внимания на мою злость…
      Наглый ледяной взор её противные очей, на секунды выбил из меня силы. Мне стало так противно, что появилось отвращение к её красоте.
       – Да иди ты!.. С тобой не говорить, а убить тебя, надо, б***ь.
      Я резко сдёрнул с себя одеяло, и прыжком встал с дивана.
       –Вот, вляпался! – ругал я сам себя, надевая брюки, с омерзением косясь на Олю, на эту девчушку с рынка… – Убил бы как паршивую псину! – выразил я крепче и швырнул ей одежду…
       – Возьми да убей, – спокойна ответила она, ни грамма не признав свою грязь…
       –Живи уж, у тебя пять минут, мою рукопись вернёшь завтра, я таким как ты не дарю подарки, – отрезал я разговор строгим ножом.
       Я ходил по комнате передёргиваемый брезгливой колкостью: я вошёл в девушку, валяющуюся с дерьмом… Я полюбил подстилку для хрени… С этого момента я не проронил ни слова, Оля быстро нацепила лифчик с трусами, джинсы с кофтой и мы покинули мою квартиру. Дождь  лил сильней, чем вечером, я шлёпал по лужам вправо, птичка влево, она хотела ещё секса, мне противно было об этом даже думать… Обещание моё, нести её на руках до квартиры, не выполнилось. Дождь обливал моё рассерженное лицо, холодные капли висели на усах и бороде. Зачем, зачем она связалась с чужеземцами?! Вот, дура!.. Какие же глупые русские бабы… «Ничего не понимают, никакой святости, никакого национального материнского патриотизма…» – выстукивал я каждым шагом замшевых туфель логичные обвинения.
Встретились, влюбились, и вдребезги разбились…

***   ***   ***

       Заглядывая в прошлое, мне становится смешно и грустно… Ой, горячий я был!.. Рубил не разбираясь! Сначала делал, а потом думал… Так многие и делают, ломают свои отношения, свою любовь, а потом пытаются что-то вылечить, склеить, словно вазу… Ой, эмоции, ой, темпераменты наши злые… Нервов много, ума в обрез.
Я всё правильное конечно сделал, что накричал на эту девчушку, но я не учёл одного – любовь настолько жуткая вещь, что не разбирается ни в каких законах и моралях. Она сносит на своём пути все нужные принципы, и разрывает понятия и здравости.



Картина пятая
«Крик нежности»

       Муки любовного осознания о вчерашней ночи, начались у меня утром следующего дня.  «Оленька, всё равно я тебя люблю, моя любовь сильней твоей привязанности к Толику и моей ненависти ко всей этой нечисти. Сильней твоего ураганного секса» – думал я про себя…  Моя натура не входила в число ударяющихся в беспробудное пьянство из-за разлада с любимыми, мне легче становилось от нахождения взаимопонимания. Я снова ринулся на рынок. Моя любимая дождливая погода умиротворяла моё настроение и располагала к примирению, зато отпугивала покупателей, народу у палаток было мало.
       Оля читала газету, принцесса рынка сидела на раскладном стульчике посреди мешков с сахарным песком и продуктами. Хотел бы я быть этим стулом, что б Оля сидела на мне, согревала своим теплом… Она встретила меня вялым взглядом…
        – Оль… – тихо прижался я к палатке плечом…
        – Ну, чего?
        – Как ты? Обижаешься на меня?
       Оля молча вздохнула, и продолжила читать газету.
        –Оль, давай встретимся сегодня ещё раз, давай поговорим по серьёзному…
        –Ты вчера всё сказал, – отрубила красавица топором мясника,  попытку кота, воскресить сказку жизни.
        –Такая красивая, и такая злая… Что с тобой сегодня, Оля?
        – Я такая со всеми, кто мне не нравится.
        – Я ведь тебе понравился, ты в меня влюблялась…
        – Понравился и разонравился. Держи свою рукопись,  – протянула она мне брошюру.
        – Не ври, по глазам вижу твою теплоту.
        – Я буду стараться тебя забыть.
        – Оля, ну что ты злишься, ну, накричал вчера, но не со зла же, с заботой о тебе… Что ты как ненормальная?.. Зачем губить свои чувства?
        – Я не обязана ничего тебе объяснять. Чего хочу, то и делаю.
        – Ох-ох-ох, – покачал я критически головой, – Птичка, которая гуляет сама по себе…
        – Которая гуляет где хочет, и с кем хочет.
        – Оль, неужели всё у нас так плохо? – на полном серьёзе остановил я взгляд на её глазах…
        – У тебя, не у нас. У меня нет времени с тобой разговаривать, – хладнокровно отвернулась от меня птичка.
        – Ну что ж, всего доброго тебе…
       Оля оказалась серьёзней, чем я думал, и взгляд её страшней видимого. Я плюнул на капризную малолетку, и решил пойти в кафе, которое было при рынке, чтобы покумекать над происшедшим в последние дни. Пасмурный день продолжался в догадках, что это за девушка? Какая странная сила кроется в стройной натуре?.. Какое интересное сочетание несочетающихся направлений: нежная лёгкость, и вульгарная жёсткость… Боль моя аккумулировалась вокруг кавказцев, они все как один стали мне противней противного.  Они виноваты в том, что лезут не в свой «огород». Я пил виноградный сок, и долго наблюдал за рыночными посетителями, в том числе и за не русскими… Неприятные пузатые южане подкатывали на иномарках и в наглую «снимали» очаровательных продавщиц…  Юные очаровательные девочки  с превеликим удовольствием хватали южных кавалеров за руки, и уходили с ними. Ох-ох-ох, что ж это за девочки… Теперь глупо обвинять, и назначать смертную казнь, одним только кавказцам, надо бы и девочек русских хорошенько кнутом постегать… Да, жители гор, другой породы, их природа хищная по сути, но они не смогли бы хозяйничать русскими, если б они им не дали узды. Русские женщины теряют свой национальный облик, продаются за гроши ради комплиментов, одежды и необычных жёстких ощущений бешеной плоти. У наших красавиц напрочь забывается ответственность за сохранность и крепость родной крови. Безумные шлюшки смешивают её, загаживают, перерождают… Студентки в разноцветных колготках с накрашенными рожами, делают всё возможное, чтобы к ним тянулись самцы к обнажённым порочным телам. Девочкам кажется, что чужеземцы обладают бурным темпераментом, кипящей силой, и могут довести даже холодную женщину до потолка блаженства… И самое бедственное то, что такое убеждение прочно закрепилось у родных мужчин. Ну, не дурь ли?.. У меня сегодня портиться настроение, я сижу в летнем кафе, и отхлёбываю фруктовый сок, мимо проходят симпатичные девочки, но симпатичность их меня уже не радует, а бросает в тоску… Гляжу я на их несмышлёные мордочки, и думаю: чего ж вам не хватает, девочки? Почему ваши миленькие головёнки, забиты ерундой? Риском?.. Лёгкими деньгами?..  Гнусным наслаждением?.. Вы ловитесь на коварные крючки, думаете, что жизнь проста. Не видите вы своё настоящее счастье, не замечаете рук помощи. Смеётесь, а после плакать начинаете. Надоели вы уже все мне, тошнит от вашего неприкаянного вида и прокуренного баса. Современная музыка с рынка больно колет мою голову, сегодня я, пожалуй, отправлюсь к озеру, отдохну в целительном свойстве природы, и соглашусь с Серёгой Есениным:
Так чего ж мне её ревновать,
Так чего ж мне болеть такому,
Наша жизнь простыня и кровать,
Наша жизнь поцелуй и в омут,
Я не знал, что любовь зараза,
Я не знал, что любовь беда
Подошла и прищуренным глазом,
хулигана с ума свела
***   ***   ***

…я  ненавижу с той же силой, что люблю…

      В оставшееся время до полуночи я побаловался пивом и заснул. Утром меня разбудил разговор в кухне, слышался знакомый голос. Я вышел по своему обыкновению в трусах, и увидел сидевшую за столом жену. Надо же, и зачем же припёрлась моя жёнушка?..
       – Уси-пуси, какие люди, одни сплошные клоуны… – улыбнулся я иронично.
       – Юра, ты как всегда в своём безкомплексном виде. Одеться не мог? – выкатила крупные глаза моя жена.
       – А зачем?.. Перед тобой я могу только раздеваться… Неужели тебя во мне что-то смущать стало? –  издевательски гладил я, некогда любимую жену.
       – Видишь, как он тебя любит? – вступила в разговор моя маменька, – Напрасно вы, конечно, зря собрались разводиться. Я бы на вашем месте, не спешила.
       – Мне уже без разницы, но по-моему, мы ошиблись, когда поженились.               
       Падал первый снег, моё настроение равнялось нолю. Не потому что разводился, а потому, что не мог вспомнить ни одного человека в этом рёбаном городке, кто бы меня не предал. Я всем помогал, никому не отказывая, а меня забывали и кидали только в путь… Наверное правильно говорят, не делай добра. Красивым и добрым людям вообще трудно живётся. Меня дьявольски выводило из себя, когда не слушали моих советов, ибо в конечном результате, выходило, по-моему. Что толку, что шли мы сейчас с моей глупой женой в загс? Разойдётся она со мной, выйдет за другого, а счастья у неё не будет… Не будет, пока она не изменится. Смех, да и только.
       – Юлька, а ласкается-то он как тебя, муж твой будущий? Так же, как я? – посмеивался я озорным юмором.
       – Да ну тебя, дурь какую-то говоришь, – отмахнулась она, улыбаясь, ибо знала мой талант… – Так как ты ласкаешь, никто не может, – стеснялась она отворачиваясь…
      – Нет, это не дурь, это мои ласки неповторимые!.. – смеялся я над своей женой-любительницей развлечений.
      – И какой же девушке сейчас повезло?
      – Да очередной глупышке… Но она от любви убегает.
      Жена думала,  моя любовь – это мой большой член, она не видела искренние чувства… А я пытался выразить романтическую идиллию.
      –Юра, ты красивый, и в душу западаешь, но ты не хочешь работать, обеспечивать меня… – с сожалением подняла жена чёрные брови дугой.
      –Нет, не «не хочу», а «не буду» работать. Не буду пахать на баб, которым всегда мало денег. Пусть на вас бараны и кони пашут, а я человеком родился, мне хватает того, что у меня есть. Даже твоя прекрасная задница, подобной которой нет в этом городе, не заставит меня жилы рвать и на колени вставать.
      Мы зашли в ЗАГС и нарисовали культурные улыбки.
       –Какая причина расторжения вашего брака? – в форменном порядке уточнила регистратор.
      – Разные характеры у нас… – невнятно промычала Юлька.
      – Ага, скажи ещё, гороскопы не совпадают… – уколол я жену в недостаточности фантазии, и правдивости…
      – А вы, что скажите? – перевела взгляд регистратор на меня.
      Я поднял голову к потолку, поправил волнистые волосы и сказал, как было…
       –Разочарование в виду несовпадения натур и  игнорирование женой интересов мужа, а так же её предательство в интимной сфере. В результате этого, чаша мужского терпения переполнилась и уничтожила семейный очаг огнём гнева. А ещё моя жена чрезмерно  употребляет алкогольными  напитками в моё отсутствие. И так, упираясь на эти веские и громкие факты, имею право заявить о непримиримом желании расторжении брака. Моя супруга солидарна в этом. Ваша пресловутая графа в форменном листке, вместит моё основание? – закончил я быстро, юморно и официальной дикцией… 
       Юлька хладнокровно расписалась в журнале и  свидетельстве. В её лице уже не показалось того солнечного настроения, сиявшего в минуты сочетания… Я небрежно поставил половину своей фамилии, и регистратор захлопнула журнал и погасила свет.
       –Ты довольна? – глянул я на широкобедренную задницу уже бывшей жены в последний раз…
       – Юра, это должно было случиться, мы разные люди, тебе нужна умная, простая девушка, без запросов. Пойдём в кафе, посидим?
       Мы отметили свой скромный развод несколькими бутылочками пива, и пожелали друг другу счастья по силе.
       – А где ты познакомился со своей новой дамой? – обернулась Юлька, уходя из кафе.
       – На рынке, на рынке… Ты её знаешь, знойная брюнетка продающая продукты…
       – Хорошенькая…
       – Плохих не держим.
       – Удачи вам! Тебе бы помоложе девушку надо…
       – Моложе только в детском саде. Ладненько, бывай с миром, береги себя, меньше давай по пьяной голове,  – помахал я ей рукой…
      Я стал свободен! Моя жизнь стала только моей, я мог идти куда хотел, и когда хотел… Покупать что хотел. Делать что считал нужным, и мне не нужно было объяснять жене, почему я ничего не делаю, или делаю то, что она не понимает. Почему я пришёл, сегодня позже обычного, или пришёл раньше обычного… Моя душа немного скучала, не хватало человека рядом. Привычка кувыркаться с Юлькой в постели кусала память, но впереди намечались лучшие планы, рынок, он давал мне надежду! Оля поддерживала огонь в моей жизни! Допив своё пиво, присмотревшись к своему отражению в зеркальных окнах кафе, я улыбнулся: такое лицо, в одиночестве никогда не останется! «You can’t win, if you want» – пели «Модерны», и толкали меня на победу! На ум пришла идея сменить кое-что в своём внешнем виде. Мою высокую волнистую чёлку и густую тёмную бороду, заменили короткий стильный ёжик и тонкая бородка… Чёрный цвет одежды потеснили ярко голубые джинсы с авангардными кожаными заплатами по бокам на коленях. Вместо аккуратных замшевых туфель, ноги увенчали остроносые казаки шоколадного цвета.  Я шёл навстречу ноябрьскому ветру, в меня падали комья сырого снега, но я не обращал внимания на холодное сопротивление, я надеялся, на свою любовь…  Мне помогала природная ювелирная обаятельность, многие, почему-то видели её под манерностью и пижонством. Те, кто видели её так, ни капли не понимали романтизм в целом. Мне всегда нравилось всё красивое…
Оленька… Чери, Чери леди… Никогда и подумать не мог, что меня – человека неплохо знающего женщин и их место в мужской иерархии, человека с пылким темпераментом, может захлестнуть дерзкая малолетка, и поставить в зависимость! Влюбить и охватить лавиной страсти! Ни одна женщина меня не притягивала так, как эта птичка с рынка. Вопреки своей мужской гордости, словно на стальных канатах, моё пламенное существо тащила к себе худощавая  бестия со змеиными глазами, у которой бёдра были как сухая щепка…
       Она стояла как обычно, у своей палатки…
        – Привет! – сказал я ласковым голосом, с намерением подарить ей тепло.
        – Привет, – последовал безразличный ответ.
        – Может, хватит дуться?
        – Я не дуюсь, я со всеми такая, кто мне не нравится.
        – Помниться ты говорила совсем другое…
        – Теперь говорю, по-другому.
        – А есть способ вернуть прошлую мысль? – тёрся я виском о край палатки…
        – Не знаю…
         – Давай съездим на концерт? «Модерны» будут выступать в Москве через неделю, ты ведь мечтала увидеть их вживую, – нажал я на самую чувствительную точку в её организме.
       Оля не смогла скрыть своей слабости под моим шикарным предложением и моим взглядом в упор… Она улыбнулась, и слегка подогнула колени от неожиданного заманчивого подарка. Отказаться было очень трудно, она балдела от Томаса Андерса…
        – Не-е, не поеду, – с большим трудом высказала птичка.
        – Оленька, ты не хочешь увидеть Томаса???
        – Я не хочу никуда ехать с теми, кто оскорбляет моих друзей.
        – Твой друг, азербайджанин? 
        – Ага, – гордо подняла она нос…
       Снова моя кровь закипела!.. Я чуть не разнёс её клеёнчатую палатку!
        – Да какой он тебе друг?! Он враг твой… Не может тебе быть другом «хачик»…
        –Так всё! Мы уже всё решили, – отрезала Оля мою вторую попытку вернуть идиллию, своими глазами скальпелями.
        – И хрен с тобой, чувырла, бля!... – плюнул я на её палатку, и важной походкой покинул гнилую территорию.
       «До чего мы дожили, русские люди?» – набрал я в свою грудь прохладного воздуха, чтобы разбавить горечь. «Русские бабы окончательно с катушек слетели, совсем от рук отбились! Своих мужиков на вонючих дятлов меняют!» – выдохнул я смрад пойманный на рынке.
        Что твориться с русскими девушками?.. Что твориться с русскими парнями?.. С этой изначально чистой, грамотной и правильной расой? Мне не хватает слов, чувств, чтобы выразить крик недовольства и ужаса!.. Мы же себя оскверняем. Сами. И нет закона у русских, размазать крашеные женские рожи о стену, за их грязные преступления с иностранцами… Мои мысли не грубые и не жестокие, я мыслю справедливо. Я ненавижу с той силой, что люблю. В какой стране есть жёны, способные принять мужика с чужой земли?.. Никакая нормальная кавказка, еврейка и эфиопка не изменит с иноплеменником. Они строго соблюдают свою культуру, берегут свою кровь, они знают, что за измену их проклянут… У нас же, лояльных и простодушных русских – пожалуйста! Дружба народов, переходящая в извращение, обезображивающая себя и окружающих.
       Псина, а не птичка, встретилась на моём пути.  «Оля, Оля, чернокрылая ты бестия, как ты понять не можешь, что ничего друг твой, кроме болезни, дать тебе не сможет…» – отсылал я любящие предупреждения по ветру, удаляясь всё дальше от рынка… «Только испохабит тебя во все природные отверстия, и кинет, как собачью шкурку…».
        А по сути, милые девчоночки, – они даже не представляют себе, что их ждёт… Они называют свои рискованные связи и браки с кавказцами любовью, а обратную сторону этой любви не знают… Улыбки и комплименты чужаков, – это наглые и жестокие обольщения. Их щедрость никогда не компенсирует и части унижений, которые будут наноситься в послесвадебное время. Не смогут они любить и уважать русских баб, как родные люди…  Польются из баб потом, слёзы и проклятья.
        Ох, милые девочки, бить вас некому, и мне вас жалко. Добрый я слишком, мне говорят «отстань», а я стремлюсь из грязи вынимать, мыть, чистить, вытирать, облизывать.
        Временами злость на Олю проходила, я изучал её, спрашивал себя, почему она такая жёсткая, глупая?.. Появлялось неудержимое желание видеть её вновь, со всеми плюсами и минусами, смотреть и посылать добрые импульсы. Часто я приходил в кафе на рынке, занимал боковой столик с лицевой стороны, клал ноги на соседний стул  и наслаждался свежим пивом. К «птичке» подлетали чёрные орлы, так себе солидные, и не очень, в основном лет сорока… Они галдели как вороньё, их каркающий акцент противно царапал мне грудь. Я с брезгливостью морщил нос, глотал холодное пиво и хмурил брови в неприязни… Глаза мои закрывались, их резало и кололо жуткое обстоятельство вокруг красивой шалавы. Приятели мои удивлялись моему терпению, советовали мне плюнуть на эту шлюшку, настучать по морде её Толику и успокоиться… Нет, это было бы унизительно…      
        Во мне кипел компот из добрых и злых фруктов, нежность и обида размешивала парящее варево. Моё лицо до боли натирала серая завеса, погружающая рынок в незримый хаос. Мои лёгкие, мои мозги ясно чувствовали этот хаос, идущий из продавцов и товара. От несвежих окороков, рыбы, помидор и дешёвой косметики для проституток. Рынок принял образ чудовища, дышащего гнилым предательством. Мои силы иссякали, я вызывал такси, и оно отвозило меня домой. В машине я всю дорогу закрывал покрасневшие от боли глаза, чтобы не видеть дерьмо.
       О, девочки, как же вы меня все измотали, некуда скрыть от ваших интимных  лазеек свою бурную голову и головку… Я мотаюсь во все стороны, я люблю вас и не выдерживаю вашего строптивого гонора. Мой мир идёт кругом, пыль нечестия мешает дышать…
You’re my heart, you’re soul,
Yeah, a feeling that our love will grow…

       Вместе с испепеляющим расстройством, мне продолжала, нравится птичка, а иногда я вспоминал прекрасную задницу бывшей жены.  С наступающей злостью, на Олю появлялась, любовь к ней … Мой измученный взор услаждали другие девчушки, и продлевали покачнувшуюся жизнь. Иногда находили минуты особого благодатного настроения, в них я обнимал новых девчонок, покупал им пиво и одаривал поцелуями. Свободно рассказывал забавные истории и давал серьёзные советы. Семнадцатилетние тинэйджерки высоко ценили мою дружбу и благодарили ласками. Я говорил им абсолютную свою истину: 
        –Девчонки, милые мои, такое тепло должно быть между всеми людьми, взаимный положительный обмен энергиями – обязательное дело в мире!
       Тут же в памяти всплывал первый день знакомства с Олей… С едкой мокротой в своих  глазах, неопределённого, но выражающего симпатию цвета, я смотрел в тёмное небо и шептал:
        – Оля, если бы ты забыла своих друзей, порвала паразитскую связь с Толиком, я бы простил тебе всё. Ты узнала бы ни с чем несравнимый праздник, ты увидела бы настоящую любовь, русскую.

***   ***   ***

       Время от времени ко мне в гости захаживала ещё одна девица, миниатюрного склада фигуры, я называл её «пупсик», у нас с ней пульсировали тёплые, дружеские отношения, иногда сексуальные. По полчаса мы общались с ней по телефону, прощались поцелуями, озвучивая их «чмок-чмок»… Заманчивая, смазливенькая, она была на пять лет младше меня, она обожала встречаться со мной, ей нравился мой страстный секс. В ней меня удерживало её умение выслушать, не перебивая, она восхищалась моим интеллектуальным потенциалом. Все, кто видел нас вместе, утверждали: Юра, вот, эта девушка, подходит тебе лучше, чем твоя бывшая жена! Да, наверное мы смотрелись прекрасной парой, но, мне была нужна Оля…  Пупсик часто приходила ко мне, мы протягивали к друг другу руки, и обнимались. Она любила со мной советоваться, и с радостью ребёнка восклицала:
        – Юра, с тобой так здорово! Ты бесподобный человек!
       – Ну, что ты… Я просто говорю, что чувствую, понимаешь? Что чувствую… Всё должно быть просто, не надо ничего усложнять. Хочешь – делай, устала – отдыхай. Никаких проблем, – убаюкивал я смазливенькую подруженьку, и прижимал к груди.
       – Юра, ты такой прелестный!
       О, сколько пыла появлялось в её сердце в таких моментах!.. Но у меня был пыл к ней, только в штанах.
       Я видел во всех своих женщинах Олю, или хотел видеть… Многие мной удовлетворялись, многими удовлетворялся я, но это был просто секс.  Мне нравилось гулять по ночным улицам, сидеть в автобусных остановках в незнакомых женских компаниях, посасывать фруктовые напитки и облизывать губки привлекательным особям. Много пронеслось разговоров  о любви, о той субстанции, о которой люди ничего не знают… И о сексе, в котором извратили себя до неузнаваемости и патологии. Девчонки с пирсингом в носу поддерживающее поднимали вверх большой палец и благодарили меня. В моей квартире побывали разные девочки, если б они оставляли свои автографы на простыне моего дивана, она была бы вся исписана памятными благодарствиями. Но каждый раз в пикантных мгновениях, в моих развратных глазах маячила Оля… Моё обильное семя, разбрасывалось на первых встречных приятных женщин. Заросший густой тёмной щетиной на щеках, и исцелованный, в белой шёлковой рубашке и белых брюках, я возвращался с гулянья, смотрел в зеркало и в такт музыки «Модернов» погружался в воспоминания… «Оленька, необыкновенная, драгоценная моя, я так люблю тебя… Ты не понимаешь, что происходит, не знаешь, от чего отказываешься… Смени свой жёсткий ураган на тёплый ветерок. В тебе всё прекрасно, только выкинь грубость, дай мне сказать, объяснить тебе суть нашего с тобой бытия. Куда ты гонишься, остановись, выслушай меня, тебе это нужно…». Я подходил к окну комнаты, в которой горели наши чувства, смотрел вдаль, как будто видел её дом, свет в окнах, и  сползал по стене…
Ты упаковала свои вещи в саквояж,
Ушла и ни разу не оглянулась назад,
Кольца на твоих пальцах, лак на ногтях,
Музыка звучит, куда бы ты ни пошла

***   ***   ***
       Выпал снег, он припорошил улицы и дома, и все мои больные раны, прикрыл острые мысли. Белый свежий, прохладный и просторный покров, разрешил мне прогуливаться по городу свободно, без ностальгии наступать на знакомые душевные пейзажи. Три картины прокручивались в моей мысленной матрице: «изумрудные глаза», «я не железная», «растревоженная лилия». Они потускнели, отдалились, но не совсем освободили мне руки и ноги, а самое главное, грудь… Я работал врачом, принимал людей в клинике, работа немного помогала мне всё забыть. На рынке бывал  раз месяц, или даже реже, он стал для меня другим, тихим, холодным, спящим… Меня уже не тянуло к Оле. Что была она, что не было её – никакой разницы, только глубокое недоумение: почему она отказалась от любви?.. Как можно себя целиком, втюривать в секс?..  Как можно молодой девушке, давать растерзывать себя инопородным зверям? Никогда, наверное, не смогу без передёргивания плечами думать об этом, и понять, почему Оля променяла оригинал на фальшь … Она не хочет не видеть, не слышать меня. Проходя возле её дома, во мне, конечно, вспыхивают эмоции, они похожи на слабые искры в пустой зажигалке, они появляются от горящего света в окнах комнаты Оли, но зимний холод подавляет мою любовную страсть. Её фосфорические очи из чёрных густо накрашенных ресниц, меньше щиплют моё сердце, но ещё содрогают его… Странно, что Оленька вообще внедрилась в моё сознание… Фигура девушки не моего вкуса, заставила меня трепетать! Какое странное наваждение… Теперь всё кончилось, никакого сексуального желания, никаких скандалов, лишь одно единственное человеческое желание – повидаться с ней. Глянуть с добром в лицо, убедится, что у неё всё в порядке. Да, не надо поцелуев, не надо крепких объятий с выделяющимся соком… Просто кротко улыбнуться, и пожелать счастья, пожелать душой, а не словами. Мои тёплые порывы тянули меня к ней, однажды я не выдержал, раз забежал к ней домой, звонил в дверь, ждал с замиранием сердца… Никто не выходил. Я воткнул в дверной проём открытку с надписью: «я буду любить тебя вечно». Любовью, конечно уже не мужской, а просто человеческой. Стены подъезда исцарапанные названиями песен, держали запах Оли, тяжело было от них уйти. Ну, не получилось, значит не получилось, значит не должно было получиться… Пусть, останется тёплая дружба...
       Солнечным морозным днём, я проходил рынком, без всякого умысла, прошёлся по ряду, где стояла палатка Оли… Всё было не так, как раньше… Жизнь переменила краски. Перед выходом я замедлил шаг у музыкальной палатки, от нечего делать осмотрел новинки.
       – Чё не здороваешься? – прозвенел приятный тихий женский голос…
       Ох... Оленька. Да, это она. В зелёной пуховой куртке, в зелёной ангорской шапке с козырьком, за прилавком стояла Оля… Она улыбнулась и повторила:
       – Чё, зазнался?
       Вот, это да… Мой случай, мой день! Неужели, когда-то бывшая моя «птичка», вновь обращается ко мне с любовью?.. Я не стал открывать своё настроение, опустил банальное «здрасте», а сразу перешёл к важнейшему из важнейших…
       – Как ты жива-здорова?
      В моих словах воплотился огромный смысл, он окропился нежным и мягким тембром голоса. В слова вошли приятные моменты, которые я пережил с этой девушкой, и самое искреннее желание дать чистейшую и сильнейшую ласку, не смотря на многие изменения, омытые временем и чужими людьми.
       – Всё в порядке, – серьёзно и спокойно сказала Оля, – А у тебя как?
      Радостный ком перехватил моё дыхание и сдавил горло… Я не ожидал столь доброго расположения духа… О, как бы задержать сей миг?! Оленька гладила меня своими зелёненькими глазками так же легко, как в ту ночь, освещая изумрудными огнями моё сердце…
        – Тебя увидел, и стало лучше. Оля, мне нужно тебе вот что сказать… Я хочу, чтобы у тебя было всё хорошо, чтобы ты была счастлива…
       – Спасибо, взаимно. Ты сейчас с кем?
       – С тобой.
       Не понимаю, почему я так сказал, наверное, мне на секундочку показалось, что Оля не против снова быть со мной… Её личико выглядело зовущим…
       – Со мной у тебя ничего не получиться. Ты приятный и красивый парень, многое умеешь, а я… Я не твоя.
       – Я хочу быть с тобой с любой…
       – Это не реально. Я же тебе сказала, никаких больше отношений.
      Её добрую улыбку резко сменила серая злая маска. Оля переключилась на свою соседку по палатке.  Сквозь бурю эмоций и чувств, сжав зубы, я поднял тёмные брови и помахал ей рукой…
       – Бывай, всего доброго…
       Ну, не дружат бабы с головами, они настолько слепы, что топчут своё естественное счастье, и действуют на струны души другим людям. Ну, когда, во сколько, прекратиться эта тормозящая женская мешанина?.. Сколько потребуется матерных слов, терпения и сил надежды, чтобы дождаться поворота девичьего мышления в благоуханную сторону? Долго ли мужикам ходить, упираясь на трость от недуга пробитой любви? Есть ли шанс исцеления, возможность получить длинные крепкие ноги? Я со всей силой топчу хрустящий снег, и исхожу беленой бессилия… Похоже, какое-то время спустя, я нашёл, открыл этот шанс: нужно сделать простую вещь – закрыть глаза на женщин. После этого, они откроют на нас свои. 

Картина седьмая
«Чужая Оля»

       Я не видел её долго, месяца четыре, может полгода, не видел никого, не потому что сдерживал своё чуткое внимание, нет, просто не хотел видеть. Какая-то апатия возникла во мне к женскому существу. А Оля исчезла, пропала из города. Они все мне омерзели, при виде какой-нибудь красотки, особенно смуглой брюнетки, максимум, что я делал, это стрелял своими глазками исключительно по её телу, для меня думать о плотском совокуплении стало лучше, чем совокупляться и придаваться лирике. Мне неважно стало лицо, интересы и душевные качества… Моя огрубевшая натура посылала их, куда не ходят корабли, и не ездят поезда. Я купался и захлёбывался в женских задницах, они не наносили вреда. По мне балдели зрелые женщины, они обращались ко мне на «вы» и влюблялись, а потом плакали, понимая, что я для них молод, и что я кот… Меня сначала завлекало внимание дам в годах, а потом надоедало… Хотелось что-то нового, свежего, чистого, тёплого…
      Прогуливаясь летним вечерком по центральной аллее, моим безразличным глазам вдалеке попалась молодая пара, по приближении, мне показалось в ней что-то знакомое… Страх  от чего-то ненавистного, обуял мои внутренности… Неприятная речь мужчины воткнулась мне в уши. Навстречу шла контрастная пара: высокий толстый мужчина южной внешности и, невысокая шатенка. Его неприятный громкий акцент душил меня, а её яркий зеленовато-серебристый цвет глаз, усиливал и учащал моё дыхание. Что?.. Не может быть… Это же, это же Оля! Полгода спустя!.. О, агония прокатилась по мне с головы до ног. Я с болью зажмурил веки, глубоко вдохнул… Горькая густая волна покачнула мой жизненный корабль, ноги потеряли крепость. Я увидел то, что состарило меня на несколько лет: Оля ждала ребёнка. Всё. Она мама, она больше не птичка, она – семейный человек. Оля выкрасила волосы в яркую медь, округлилась в лице, ехидно улыбалась и с трудом виляла потерявшими форму бёдрами.
        Эх, что толку от летнего солнца, от зелёных деревьев, от голубого неба? Ничего не приносит тепла. Воздух не держит моё хилое тело, он кружит меня как растоптанный грязный листок. Не помня себя, я пришёл к озеру, – моему утешителю. Обрушил свои растресканые кости на берег, и долго лежал тяжело дыша… Почему мы с ней встретились? Зачем зацепили друг друга?.. Предположим, Оле по вкусу симпатичные парни, и я подошёл под их категорию, но что же случилось? За что она так сильно рассердилась? Ведь она нормальная девчонка, милая… С чего крутой поворот? Кто она? С виду скромненькая и романтичная куколка?.. Внутри которой брызжет жестокий и хладнокровный зверь… Акселератка? Нимфетка? Ведьма… Явно, что-то гадкое живёт в ней … Что она хочет в этой жизни? Грубого спаривания по пять раз за ночь стабильно? Черноты? Бешеных плясок? Её не устраивают ласковые взгляды и нежные прикосновения? Ей нужны звериные оскалы и наглые лапанья? Недоумеваю… Где место, открывающее её загадочное нутро. Почему, ну почему, моя голова должна раскалываться всякий раз, когда даёшь любовь, а получаешь ненависть? Счастье всегда длиться так не долго!.. Стоит посмотреть на него, заметить, как оно тут же растворяется в воздухе… Я не знал в своей жизни таких жестоких женщин, как эту… Тихий голос и спокойный взгляд которых, выдирал почву из под ног. И всё-таки, Оля не безразлична мне… Регулярно птичка с рынка обдаёт мою душу горячим ветерком таинственного желания. Я был пятнадцатым в её приключенской жизни, а любил, словно первый. Как она печалит, бередит моё нутро... За это я готов убить её. Размазать мутные зелёные очи об стену.

Картина последняя
«Последний диалог»

       Да шут с ними, с этими чужеземцами, с этими постельными нервотрёпками, с дорогими шмотками, машинами и деликатесами! Разве эти суетные нюансы, могут встать наравне с человеческой душой? Разве будут они главней её? Можно ли обвинять человека в его заблуждении? Нет, конечно! Простить его нужно! Человек один, он сугубо индивидуален, в нём есть неповторимые качества, ради которых обязательно нужно открывать своё сердце и прощать, а обиды выбрасывать на помойку! Точно так, как бог открывает нам своё небо, и посылает благодать через людей, встречающихся нам, они его дар!
        Годы прошедшие со времени встречи с Олей, дали мне прочувствовать, как пахнет и влияет любовь на живое существо, как воняет и смердит предательство, и что такое капелька добра, которая  может расставить всё на свои места… Даже, если она смешана с похотью. Я стал смотреть на Олю глазами и чувствами любящего брата, спокойно, снисходительно и заботливо. Когда я вспоминал её, играла музыка Модерн Токинг, но уже совсем по-иному. Моё чувствительное сердце не вздрагивало от постельных воспоминаний. Больше я не предложу ей секс, ушло напряжённое состояние бурных встреч. Они недостойны, как повод к разногласиям. Не проходило месяца, недели, дня и часа, в которых я не ждал встретить её, в самом непредсказуемом месте, в любую погоду, дождливым пасмурным утром или солнцем. И тихим голосом, на всю вселенную благодарить за прошлое, удивляться настоящему. Гулять ночью по безлюдным улицам, смотреть на цветные фонарики.
       В последнее время в мире творится бардак, люди теряют стыд, оглушающие визги, облака сигаретного дыма, использованные презервативы и прокладки, грязные трусы. Что такое, групповой секс? Да ведь эта грязная и мерзкая тоска, после оной поразительно дряхлеет тело. Лучше всего, созерцать любимого человека, и принадлежать ему одному…
       Снегопады, дожди, и ветра сняли моё острое влечение, укрепили управление разума над прыткой плотью. Пять раз сменила осень лето, менялись люди, улицы, привычки, рынок стал совсем другим, но не изменились мои взгляды, я ждал её в любом репертуаре. Для чего была дана мне эта «птичка»? Для какого укрепления послал её господь? Я не мог понять, но она не шуточно вмешалась в мою жизнь.
       Когда чего-то сильно хочешь – получаешь. Я ни минуты не терял желания увидеть Ольгу, обнять, и по-настоящему поблагодарить.
       В обычный будний предновогодний день, я бродил по большому универмагу, построенному на месте рынка, как не странно, в декабре морозы спали, на улице было тепло, по инерции обглядывал продуктовые помещения, повернув голову на миг к выходу, я остолбенел от сладкого жара… У дверей стояла Она… Ольга с кем-то болтала, её волосы поменяли причёску, от длинных извилистых прядей не осталось и следа, голову обрамляла аккуратная шапочка, типа карэ. Глаза, о, глаза… Ёлочные гирлянды, освещающие волокитный туман торговой праздничной суматохи. Я махнул ей рукой… Она ответила лёгкой и доброй улыбкой... Было бы немеренно глупо не подойти к ней. Протискиваясь через хронические русские очереди, я плавно летящим шагом настиг птичку на пороге универмага.
         – Оля.. – ласково и негромко окликнул я уходящую женщину с ребёнком, – Привет…
         – Привет.
         Наши улыбки подрумянили лица, увеселили их…
         – Давно тебя не было видно, как ты?
         – Нормально, как видишь, – кивнула она на маленького мальчишку в красном комбинезоне, – Стой, не вертись! – одёрнула она его, – А ты как?
         – Жить буду. Рад тебя видеть, – признался я с чувством.
         Тёплый ветер новогодней погоды взлохматил наши волосы, как в далёкий осенний вечер… Хотелось яркого праздника.
         – Я часто думал о тебе, ты по-прежнему сердишься?
         – Нет, всё нормально, – спокойно посмотрела она в моё лицо, – Мы оба тогда ненормальные были.
         – «Модернов» ещё слушаешь?
         – Слушаю. Пошли, по дороге поговорим, надо кормить его, – показала она на ребёнка…
        Я не о чём уже не хотел говорить, просто посмотреть на неё, подержать руку в руке… Укутанная в чёрную замшевую куртку с капюшоном с белой отделкой, Ольга слегка пополнела, стала серьёзней, мягче, а глаза продолжали освящать путь зелёным светом, ярким, мистическим и оживляющим…
        – Чем занимаешься сейчас? – интересовалась она по-дружески.
        – Лечу и консультирую. А ты так же в торговле?
        – Так, иногда, муж не разрешает работать.
        Мальчишка выглядел вполне здоровым ребёнком, черноволосым, черноглазым… Я брезгливо поджал губы в очевидном понимании, от каких корней тянуться внешние признаки.
        – Оль, вопрос «как дела» до ужаса идиотский, спрошу по-другому: ты счастлива? Чтобы ты хотела для себя?
       – Всё хорошо. Чтобы понимание в семье было.
       – Разумно, я знал, что ты девушка с мозгами… Мне было с тобой очень хорошо…
       – Мне тоже. А ты что хочешь для полного счастья?
       – Сесть в машину на заднее сиденье, попросить шофёра включить музыку «на всю», и мчаться со скоростью сто пятьдесят, ночью, по широкой ровной дороге, и что б по обеим сторонам дороги горели фонари всех цветов радуги.
       – Классно, здорово…
       – Где тебя можно увидеть кроме дома?
       – На улице, – ответила разумно Оля.
       – Так мы друзья?
       – Да, конечно, – сказала она как всегда кратко, тихо, и пошагала с ребёнком в свой подъезд.
      Она была права. Хорошо, что не пригласила к себе, общение на улице лучше домашнего, переступив же порог её комнаты, давно ушедшие чувства, вновь могли вернуться нам обоим во вред.
      Я довольствовался тем, что получил примирение.
       – С наступающим новым годом, – поздравил я птичку, глядя в пятый этаж её окон…
 You’re my heart, you’re soul,
Yeah, a feeling that our love will grow…


Мысли автора после написания истории
«Глоток горькой радости»

        «Легко можно влюбится без памяти в очаровательную куколку, под маской которой, печать распутства.  Любовь – это самая таинственная, самая великая и самая жуткая вещь в мире»
Юрий Скуратов.

        Глаза – это зеркало души, будь то человек, или животное. Это не просто два шарика позволяющие видеть мир. Глаза действительно отражают душевные свойства, энергию и характер человека. По ним можно увидеть, кто рядом с тобой, что в нём… Есть обычные глаза, данные человеку, чтобы смотреть и видеть, а есть выразительные, притягательные, чарующие, страстные! Не важно, какого цвета глаза, важно, что они излучают. Те свойства, что я перечислил, как раз и были у девушки из моей истории. Я много думал, какими синонимами описать её необычные очи?.. Больше они напоминали изумруд. Не яркий, не ослепительный, а мягкий, но испепеляющий, приковывающий красивыми, но острыми щупальцами… В моих глазах есть страсть и симпатия, в её глазах – сильное притяжение, и одновременно с этим отторжение.
         Любому человеку всегда хочется теплой и светлой поддержки, и говоря о высшем чувстве, нельзя не сказать о том, какое непосредственно важное место в жизни мужчин, занимают женщины. Они виновницы многих событий печали и радости, они предмет спора и утешения. Мужчина – глава семьи, но на эту главу  сыплются мыслимые и не мыслимые шишки и колючки. Из-за этих шишек главенствующая половина человечества превратилась в нервных и немощных рогоносцев. Любовь угасает, умаляется, её почти не осталось… Вот, первая причина, давшая мне повод написать  недоумение в форме этой романтическо-драматической истории. «Как нет?» – удивятся многие романтики с розовым менталитетом… «Поглядите-ка, сколько свадеб, сколько дорогих кортежей с белыми лимузинами!». А что толку от этих напыщенных свадеб и машин?..  – спрошу я у вас… А сколько разводов? Измен? Абортов? Думаете, много счастья в этих комфортных привилегированных собраниях? Ошибаетесь. Спряталось счастье, ушло, как солнце за горизонт, вместо него мир накрыла громадная туча корысти и похоти, которая омрачает разум и пожирает тело. Я не обижен на весь мир, просто вижу правду. Когда с кем-то знакомишься, встречаешься, кажется, всё чисто и вроде бы романтично, отношения навсегда! Но, увы, часто сквозь дорогую одежду и бриллиантовые кольца дышит лицемерие… Думаете, я плохо отношусь к женщинам? Да нет же, я их люблю, обожаю! Это вторая причина появления моей истории «Глоток горькой радости». Женщины противны мне с религиозной стороны понимания. Не могу я своим творческим и пытливым умом усвоить, почему наши неповторимо красивые и, некогда целомудренные женщины, стали пошлыми и нелепыми?.. Переварил давно, а усвоить не могу. Никак не вяжется уже типичная агрессивная манерность девушки, с её хрупким телом и елейным голосом. Наших прекрасных дам трудно понять, то им нужна любовь, то мощная страсть, то закрывай её от малейшего ветерка и пыль сдувай, то ураганный вихрь подавай. Они представляют собой неисследованные колбы, наполненные горькой радостью…  Любовь и страсть… Между ними пролегает очень тонкая грань, между душевными светлыми чувствами, и телесными тёмными. Многие мужи и жёны, поэты и режиссёры путают эти два совершенно разных свойства. Здесь дело нравственности, когда намерения светлые – обнимающиеся наливаются благодатью, отдаляются от вожделенного места между ног, подходят к душе. А желание страстное – устремляет руки в промежность. Любовные отношения несут покой и теплоту, секс же бессмысленный разжигает и деформирует нервы. Невидимую грань трудно увидеть физически. В моей истории есть свет, и его не мало, но тьма ставит на нём кляксы, пачкает его, портит. Вначале главная героиня Оля, отказывается даже от шоколадки, а затем в выразительных глазах девушки пробуждается сексуальный вампир с остервенелым аппетитом, она требует: «я хочу… давай грубей, ещё грубей»! Сильный контраст душевности и телесности. От такой реакции начинается боль, страдания и горечь… Хочется радости, но в красивых глазах, холод и пронзающий страх…
       Историю «Глоток горькой радости»  трудно объяснить вкратце, сложно оценить  несколькими словами эмоциональный накал прослеживающийся ни одним месяцем и годом… Чтобы написать её, мне нужно было гулять по тем местам, где мы с Олей были вместе, чувствовать наши порывы, повороты и настроение встречи… Понимание этой драмы приходит по мере медленного прочтения. Одно вырисовывается сразу: женщина – это огромная сила. От неё зависит существование любви. Она может быть и врачом и палачом. Палачом она является исходя из попытки встать выше мужчины, главней его, ценней. Это невозможно, потому что женщина сотворена природой как помощница мужа, а не руководительница. Поэтому, своей диктаторской волей, женщина убивает и своё счастье, и семейное. Редко жена бывает врачом, лишь в моменты просветления, когда понимает своё предназначение, когда не ругается, не курит и не пьёт, когда снимает брюки и надевает юбку. Основная беда появления горести в глотках радости в том, что женщины берут на себя не женские обязанности. Они всё равно не сделают то, что сделает мужчина.
        Но как бы ни было трудно, хочется приблизиться к светлому чувству, не смотря на ущербность положения между мужьями и жёнами, любовь всё-таки просвечивается. И может быть слабенькие лучики, когда-нибудь разбавят горечь, и вытеснят её… Хочется надеяться, что этот роман послужит кому-то уроком, что красавицы с выразительными глазками и вьющимися волосами, направят свою безкомплексность на милость. Сбросят жёсткий пыл, и обретут тихое спокойное свойство. Это третья причина написания мною истории. Мужчинам необходимо понять, что нельзя любить одни глаза и мокрую щель у женщины. А женщинам надо любить тех, кто любит, а не тех, кто усыпает роскошью.
       Я специально отказался от идеи вырезать интимные сцены и диалоги, с тем намерением, чтобы разбить стереотип, притёршийся в мыльных сериалах. Женщины не настолько нежны и малотребовательны, какими их показывают часто в кино. Одновременно с этим, я уничтожаю сложившийся миф о непревзойдённой пылкости и сексуальной силе кавказских мужчин перед русскими. Так же счёл обязательным долгом, разъяснить глубину заблуждения русских женщин, по мнению сладости жизни с представителями иных наций. Перед читателем не бульварная дешёвая порнушка, а реалии нашего времени, бросающие славянский народ в уничтожение. Разница между национальностями в духовном свойстве, которое формирует жизненный критерий.
       Как было бы здорово, если б женщины скинули свою хмурую вуаль, стали нежней, добрей. Ночами и днями излучали бы ласку, они ведь для этого и созданы… Тогда мир покрыло бы розовое облако, которое растворило бы все недоумения.
       Девушки, женщины! Почувствуйте себя самими собой… Хватит жить в мужской шкуре… Давайте дарить друг другу сладкую радость, тепло, уют и благоухание! Давайте общаться весёлым и нежным тоном.
.