Паранойя

   Веселый щебет спутницы по ночному городу сопровождал нас в дороге. Она несла какую-то чепуху. Еще немного и  мы придем к её дому, расстанемся и я дойду к своему дому. Завтра на работу, надо лечь пораньше. Визит наш совместный по ее инициативе удался. В смысле, состоялся. Результат покажется через пару-тройку дней. Все, на сегодня все. Осталось…
   А что это за машина? Что за номера? Почему тут? Еще не холодок по спине, но что-то напрягает. Москвич 2141 белого цвета второй раз обгоняет, останавливается, пропускает вперед, затем снова обгоняет.
   Автоматика сработала.  00-86. Второй раз. Белый автомобиль в темном городе. При закрытых магазинах. При редких прохожих.
   А, теперь и правда, не до шуток. Третий раз – это уже слишком. За мной? Почему так явно? Криминал? Или тупой опер? Или целенаправленный нажим? Кто?
   Нет никаких сомнений в том, что машина идет за мной. Ну, или за спутницей, что вряд ли. Я установил её и зная   прошлую жизнь, прозрачную как стакан, убеждал себя, что точно не за ней, не за что.
   Четвертый раз все повторилось. На что эти ребята надеются? Их танцы слишком явны, чтобы кто-либо  мог поверить в случайность. Почти так, моя спутница ведь ничего не видит, не замечает. Что предпринять? Днем разумно было бы ничего не замечать. Просто идти своим курсом и некоторые делишки отложить на потом. А теперь, ночью, при неясных обстоятельствах лучше всего  оторваться. Вот, после этого перекрестка я распрощаюсь и сверну влево. Там темный школьный двор, а за ним пустой сквер по которому  машины не катаются, только пешеходы. Там я и оторвусь.
   Они ошиблись и прошмыгнули вперед до перекрестка. Теперь пока они увидят, что я свернул, пока развернутся и проверят где я, пока обогнут квартал пятиэтажных домов,  я буду уже в темноте сквера. Темнота – друг молодежи. И  некоторых парней, вроде меня. Я наскоро попрощался и скрылся в спасительной темноте. Удивленный взгляд на прощанье, как же так? Спутнице ничего не будет, ведь они идут за мной.
  На половине пути через сквер я услышал в ночной тишине рев мотора Москвича и внутренне улыбнулся. Потеряли. Если они местные, то знают мой адрес и будут перехватывать на подходе. А если их не будет у дома, значит  они от «соседей». Законных приемников умершей империи, комитет   по охране государственных тайн. Или  криминал. Но Саня сидит, Юрец сел еще раньше. Хотя мог быть и подставой от оперов. Обо мне если и знает что-нибудь, то только со слов Санька. Совместных дел у нас не было. Развел я его однажды на бабки, сказали с Сашком, что мусора вот-вот отдавят ему пятки и есть возможность отмазать за небольшую сумму. Он поверил, денег дал, которые мы  потом поделили, ну,   так это не повод, чтобы через столько лет сводить счеты. Кто да кто? Потом узнаем.
   Переходя в следующий квартал я увидел фары авто справа, как и должно быть, они объезжали сквер по кругу, поняли, наконец, где я, но поздновато.
   У дома было пусто.
   На утро меня захлестнула рутинная работа и эта история ушла в прошлое.
   Я давно держался подальше от прошлого. Как бы интересно прошлое ни выглядело. Я жил по новым нормам и правилам. Жил совсем не плохо. Но, иногда прошлое дышало в затылок, покушаясь на всё хорошее,  что меня теперь окружало.
   Моя нынешняя официальная работа позволяла больше времени уделять личным делам. Меня устраивала ситуация, когда  уходя, тебя не интересует, застанешь ли ты утром свою контору на месте. Ушел и - гори она синим пламенем. Основное было за стенами работы. Да и раньше…
  Работа работой, а после работы, поспав часок-другой, я выходил незаметно для соседей и шел на  выполнение  другой работы, на свой страх и риск, без поддержки коллег, ресурсов организации. Сам. Давно стало правилом – хочешь сделать хорошо, сделай сам.  И, каждый раз, в течение почти года, находились какие-то препятствия.
   Однажды,  посреди пустого двора в полночь обнаружился Зил - самосвал. С чего бы? Но, еще не найдя ответа на поставленный вопрос, мне пришлось переключаться на другой.  Зил включил дальний свет, полюбовался моей фигурой и этим легким движением руки вернул меня в еще теплую постель. Интересно, кто это выдумал, но все равно кто, талантливо нарушил мои планы на сегодняшнюю ночь и после поздней прогулки вокруг квартала, вернул меня в приятный сон.
  В другой раз я уже подходил к объекту, оставалось каких-то тридцать метров, и мне навстречу вывалилась пьяная компания. Шумная и веселая группа людей  не обращала на меня внимания. Но, я не мог их не заметить. И они меня. Цель путешествия отодвинулась еще на время.
   Затем была метель. Крупный  снег быстро покрыл улицы, налип на деревья, запорошил прохожих. Отличная погода для наших делишек. Но, что это? Спиной я чувствую  опасность. Часто поворачивая из стороны в сторону, будто укрываясь от гонимого ветром снега, я мельком заметил его. Знакомый силуэт. И  ошибку. Как будто он нажал на тормоз. Едва уловимое движение спиной назад. Сейчас проверим.  Я делаю крюк. Благо, пешеходы  не любят ходить  по дорогам. Они находят свой собственный путь короче. От этого  по снегу проложены тропинки во всех направлениях. Щирокие для большинства, узкие для некоторых. Выбираю ответвление к подъезду. Уже не сомневаюсь в том, что  он идет за мной. Сейчас, в подъезде, мы встретимся. Пойдет за мной выше? Или будет ждать  внизу? А, может, бей первым, Фреди? Внезапно, он не заметил, что я в курсе. Подготовиться не успеет. Его цель не ясна, если простое любопытство…
   Какое любопытство? За мной идет убийца. Опутанный связями со многими  тайными организациями. Может, это они его послали? Нет, лучше оторвусь по-тихому. И домой. Дела не будет. Придется отложить.
   На следующий день, как ни в чем не бывало, спрашиваю его:
-А, что ты делал вчера вечером на Белинского?
-Гулял. Увидел тебя и пошел, думал посмотреть к какой бабе пойдешь.
   Он невозмутим. Циничная улыбочка и холодные глаза. Змеиные глаза. Этот не скажет, кто послал. Если скажет, никогда не проверишь, сказал ли правду. На официальной работе он мой шофер. За ним трупы, разные преступления против человечества, связи с сильными мира сего.  Однажды, у него было 100 000 рублей. И это в СССР. Современные кладоискатели будут искренне удивлены хабарком, найденым в его тайниках, долго споря о том, кто же их закопал. Мой водитель меняет машины чаще, чем перчатки. Как правило, машины потасканные, побиты молью, несмотря на ежегодный капремонт. Иногда я приятно удивлен велюровым салоном, импортным магнитофоном. Но, это бывало не часто. Это он сплел нас с КГБ. Второй раз поход в романтику был удачнее. Первый раз был  просто звонок на работу:
- Такой-то?
-Слушаю!
-Это вас беспокоят из…
   Мне назначили встречу. Волнуясь, я проехал несколько лишних остановок. Небольшой домик на тихой улице.
-Вы к кому?
-Мне звонили…
-Ожидайте.
   Пауза делалась скорее специально. А, как я поведу себя, ожидая. Хотя, теперь я бы вел от самой проходной, составляя психологический портрет. Кому-то это было крайне любопытно.  Затем молодой человек в костюме пригласил в кабинет. Довольно скромная обстановка. Кабинет был ничей. Специально для связей с общественностью. От того пустой стол и два стула. Все остальные предметы были не из этого кина. Они были случайны. Просто другого места им не нашлось, вот и поставили, не на улицу же, в самом деле.
   Разговор ни о чем. Как да что. Где родился, учился, женился, работаю? Какое отношение к органам? Некоторые считают контрразведку чем-то ужасным…
   Интересно, как бы я сегодня отвечал на эти вопросы. Как бы поведал о своих похождениях, чем бы удивил вопрошающего? Припомнить пару-тройку эпизодов, когда работал против них? А помните в таком-то году? А знаете, кто? А разобрались, зачем? А поняли, что это было? А как сделал? А позже? А где брали? Кто доставал? За кем шли? А этот, с лошадиным рылом, что ж так грубо-то?  А, вот я работаю против других, а вы не видите. А это против наружки. А это против этих, а это против тех. Занятный мог быть разговор. Но, тогда наивный  молодой специалист хлопал глазками и всем своим видом выражал здоровый патриотизм и  умиление работой вооруженного авангарда коммунистической партии. Кадровая политика, будь она не ладна. Этот парень просто сидел на специалистах, шерстил их, готовя резерв пламенным борцам. Практически всем предлагалась служба в органах, почти все проходили медкомиссию, почти всех браковали. Здоровье как у космонавта, вот что ищут в людях. А после такого знакомства, как не сотрудничать с несостоявшимися коллегами? Вот и палка срублена! Шпионов ищут другие контрразведчики, далеко отсюда. Шпионы летают первым классом и не сядут за один стол ни с одним  высокопоставленным чиновником из нашего города. Им это просто не нужно. Все тайны уже известны.
   Второй поход  в органы был более прозаичен и результативен. За стаканом водки начальника отдела кадров просто спросили:
-А есть место для хорошего парня, который сидит с нами сейчас в теплой компании?
-Поищем варианты, такому хорошему, если надо…
-Надо поискать! Наливай!
   Водитель, как-то незаметно, сделал нас друзьями с попойками, загулами, рабочими моментами. Потом были другие фирмы, с названиями и без. Другие обстоятельства, другие страны. Но, всегда был водитель. Даже, когда его не было рядом. Даже, когда его продырявили из АК. Даже, после похорон. Даже спустя столько лет. Вдруг, да и увидишь его фигурку в толпе и холодок побежит тонкой струйкой по позвоночнику.
  Не от того ли вся эта романтика конспирации, тайны, немыслимые связи стали так ненавистны мне? Потому, что она нет-нет, да и напомнит о себе знакомым лицом в толпе, номером автомашины, увиденным дважды, случайно оброненным словом. От некоторых фамилий в новостях  некий механизм внутри становится на боевой взвод. Пружина готова сорваться, но я держу ее из последних сил.
  Я штудирую учебник по судебной психиатрии. Раньше это было нужно по работе, как дверь в потаенное место. Шишки, шишки, мы на передышке. В закрытом медучреждении. На всякий случай. Место всегда вакантно. Решетки на окнах создают иллюзию защищенности. Внимательный персонал. Кормежка по расписанию. Понятно, если захотят, это внимание  окажут настолько, насколько необходимо, чтобы ты превратился в овощ. Но есть надежда, что сочтут достаточным простое пребывание здесь, под неусыпным оком. За закрытыми дверями. Но теперь я листаю диагнозы психов потому, что хочу удостовериться, что я не псих. Нет, конечно, псих. Еще какой. Но интерес в том, не стала ли  привычка видеть спиной  маниакально-депрессивным синдромом. Не пора ли  подлечиться? Я уже принял столько стимуляторов и депрессантов, что еще чуток не помешает. 
  Мне легко испортить настроение. Однажды испортили целый отпуск. На пляже через каждые пять минут крутили новую песню Би-2 «Большие города». Ну, да, полковнику никто не пишет. Просто адреса не знают. А, узнали бы? Конечно, свинье не до поросят, когда ее смолят, но все же. Бедный полковник. Может утонуть невзначай, с горы сорваться. И воспоминание из прошлого снова отравляют  все вокруг.
   Я снова иду на адрес. Я уже выучил обстановку, когда кто ложится и встает, кто часто вызывает врача ночью на дом. В этом подъезде стоит стул. Днем на нем сидит  старая бабка. Наверное, не догадывается, кто сидит на нем по ночам. Стул в глубине подъезда, в тени. Очень удобно  наблюдать за клиентом сидя. Не стоять же ночью «как три тополя на Плющихе». Но, в назначенное время клиент не вышел. И спустя контрольное время тоже. Пришлось опять ни с чем идти домой. 
   Наверное, кто-то умный придумал встречи с ветеранами производства, героями пятилеток, всякие ордена и медали. Всё это явная шелуха, но помогает сглотнуть слезу, расправить плечи, когда  преследуют видения прошлого. А с кем встречусь я?   Какие медали надену, за что? За удачную ревизию бухгалтерии с фальшивыми квитанциями, изготовленными всем отделом за ночь.   Орден за сверхбыструю перепись книги с грифом «Совершенно секретно», которую засветили, и  нужно было завтра предъявить проверяющему, который знал, что и где смотреть, что бы отправить кого на зону, кого в народное хозяйство. И  тоже всего за ночь. Почетное звание за расправу с конкурентами, решившими поверить в наши писаные уставы? А, еще неписаные уставы есть,  по ним, за вынос сора из избы,  полагается вышка.
   Ну, а ветераны…
   Предыдущий начальник отдела ходит в обносках, рассказывая всем, что у него горе, умерла жена, он одинокий производственник на пенсии. Какое горе, какой производственник, какая жена? Какого производства ветеран? Профзаболевание – алкоголизм! А тот, что был до него уже на кладбище, спился. Его зам по борьбе с личным составом, подполковник, похож на бомжа. Подходить близко противно. Запах. Это по одной линии. По другой фирме все более-менее пристойно. Они были более открыты и с развалом империи ушли в свободный полет. Кто отсидел, кто залег на дно, кого свалило космическое здоровье.
  Или придти к контрагенту и похлопав по плечу спросить:
-Привет! Как дела? Повспоминаем?
Вот смеху будет! Да, вот вам и ветераны. Вот и прошлые коллеги.
   Не пишут полковнику, так это же замечательно. Еще лучше, что полковник не пишет, вот бы вы повеселились!
 Юмора у нас всегда было много. Помню, пересекаю в горячей точке блокпосты, и, решив блеснуть знанием языка, спросил, мол, открыть багажник? Сказал впопыхах на языке врагов, до которых всего триста метров.  Хорошо, тихо сказал, да спохватился сразу, потом на нужном языке громко:
-Багажник смотреть будете?
  Не понятно, как он объяснил себе услышанную первую фразу, наверное, запарился совсем, жарища. Мотнул головой:
-Проезжайте.
    А легко можно было угодить в подвальчик с одним матрасом на всех, интересной работой по переноске мешков с песком из угла в угол, вкусными блюдами из цвелых сухарей и интереснейшими беседами по ночам о принадлежности к шпионажу.
   У меня диабет, прединсульт и набор всяких смертельных болячек. Космическое здоровье, будь оно не ладно. Я наслаждаюсь безработицей в городе, где меня никто не знает. Куратор внезапно позвонит, раз в две пятилетки, но я знаю, это по старости он уже не видит кнопки и путает с соседом по списку вызовов. Наши фамилии начинаются одинаково. Спохватившись, говорит, мол, видишь, ты еще в обойме. Нет, ребята, полковнику никто не пишет! И не звонит! И он никому! Успокойтесь.
-Доктор, в левом боку болит.
-До еды, после еды? Когда начинается?
-После волнений.
-Посмотрим. Так болит?
-Нет.
-А так?
-Тоже нет.
-Давно началось?
-Как в семье беспорядки начались.
-Ну, все понятно, зайдите в третий кабинет.
   В третьем сидит психиатр. Практически ни о чем не спрашивая, взглянув коротко, говорит:
-Придется полежать, дней десять, витамины проколем.
   Витамины так витамины. Но в палате я смотрю на многократно закрашенные окна и понимаю, что из неё не убежать. Можно из туалета, через крышу гаража. И, успокоившись, иду на процедуры.
   Я лезу, как-то, на пятый этаж. На третьем и четвертом еще не спят, но ждать больше некогда. Спиной упираюсь в трубу дымохода и подтягиваюсь, хватаясь за стыки. В окне свет, я вижу людей, весело о чем-то говорят. Эй, вы меня не видите? Я напрягаюсь из последних сил, но растяжки не хватает, и я топчу подоконник, оцинковка гремит, а за окном спокойствие. Никакого внимания, даже обидно.
-Ну как, на работу или еще полежите?
-Доктор, а может у меня паранойя?
-Рано вам еще, идите на службу.
-Но симптомы похожи…
-Самолечением не надо заниматься.
-Так я к вам за помощью пришел, такое мерещится, просто бред. 
-Вы спите мало, организм устал, вот и до галлюцинаций не долго.
-Так это только кажется?
-Ну, да. Витамины прокололи, больше держать не могу, пора на службу. И не думайте ни о чем. Работа есть работа и ничего более. Не сможете совсем, пройдем курс гипноза, но это на крайний случай. Комиссовать могут, оно вам надо?

   Спустя много лет Москвич 2141 оказался утром недалеко от нашего нового офиса. Номер 00-86. Цвет белый. Через три дня кто-то разбил фары. Потом, через день, ветровое стекло. Через неделю машину забрал эвакуатор ГАИ. Плевать, это только кажется.
   А еще спустя полтора десятка лет, придя домой, я вспоминаю, что трижды видел одну и ту же машину в течении дня, но понял это только дома, спустя час с небольшим. Старею. Плевать.
 И холодок по спине вместе со стуком в висках и беспокойными ночами ушел куда-то в прошлое…