Васька 15. Стрелка

15. "Васька".  "Стрелка" 

"Леший" с Сашей вышли на крыльцо. "Леший" закурил. Погода начала портится. Подул ветерок, предвестник дождя.
- Как там "Белый"?
- Ты все знаешь?
- Знаю.
- Просто "Тунгус" просил никому не говорить, вот я и молчал.
- Просто в следующий раз говори. Я должен быть в курсе всех дел. Понял?
- Понял,- Саша виновато опустил глаза.- Как думаешь? Это не провокация "Мамоновских" корешей, ну, то, что сегодня произошло?
- Я думаю, что нет. Так подставляться. Зачем? Да и к тому же завтра "стрелка", кто "Мамону" позволит косячить.- "Леший" выбросил окурок.- Никто.
Саша присел на крыльцо.
- Ты сегодня, где ночуешь? "Дома"?
- Да.
- Тогда смотри. Завтра с утра, пока Семен не сменился, зайди к нему. Узнай, как дела у этих козлов. Отпускают их или нет. Сейчас в ментовке начальства нет. Некому ими заниматься. Утром появиться. Если направят в КПЗ то одно дело, если на волю другое. Может он от мента, которого ударил, откупиться? Может. А от нас не откупиться. Проучить надо козлов.
- "Леший", так я своих пацанов всех "Белому" отдал? Некому им харю бить.
- Не ссы, утром разберемся.  Ты, как только узнаешь про них, приходи в кафе. Вот еще что, посмотри завтра, как самочуха у паренька. Может действительно стоит к "лепиле" обратиться. Да, узнай у Семена, последнее время не снимали с поезда бродяг малолетних. Может быть, его друзья найдутся. А я с утра к "Тунгусу" за новостями.
- Хорошо. Я все сделаю.
"Леший" ушел. Настроение было паршивое. Тетя Маша еще тут? Где она живет "Леший" не знал, а то бы зашел. Ксюха знает. Завтра зайдет. Хорошо, что с "Белым" все нормально. Ну и денек сегодня выдался. Погода, как назло, испортилась. Дождь будет, наверное.
Он подошел к Васькиной квартире и, поскольку ключи он передал Ксюхе, пришлось стучать. Он постучал только им с Ксюхой знакомым кодом. Прислушался. В квартире было тихо. Постучал еще раз. Наконец, дверь открылась и на пороге стояла Ксюха.
- Ты стучал, я думала, что мне показалось. Привет.
- Привет. На сумку. Тут продукты. Как Вы тут?- они прошли на кухню.
- Нормально. Только боязно. Я же не знала, сколько тут условностей. И инспекторы и участковый. Проверки разные. Ты же ничего не говорил, не объяснил.
- Не мог. Сегодня утром я еще сам не знал. Васька надоумил. Он книгу обещал "Елке". Вот я и подумал, чего Вам в саду торчать. Васька непротив. Поговорил с соседом. Тот поддакнет, если что. Послал "Цыпу" за Вами. С соседом-то познакомились?
- Да уж, с соседом-то мы познакомились,- смеясь, рассказывала Ксюша.- Он к нам пьяненький пришел. Сначала застенчивый такой был. Все извинялся. А потом новую версию нашего с "Елкой" пребывания тут изложил. Мол, у нас в квартире ремонт и его двоюродная сестра, наша мать,  упросила его, нас временно приютить.
Ксюха рассмеялась вполголоса, чтобы не разбудить детей. "Леший" курил и слушал, не выдавая никаких эмоций, внимательно. Знал, что чуть-чего выкручиваться ему.
- Это он в квартире у Васьки был такой скромный. А когда дядя Миша пригласил нас к себе знакомиться с обстановкой, то скромность его тут же прошла.
Ксюха, пока рассказывала, попутно вынимала продукты из сумки.
- Разговорчивый такой оказался, веселый. У него была недопитая бутылка водки. Все нас "Дочки" называл. Потешный такой. Мне предложил выпить. Я не стала отказываться. Рюмку выпила. А потом на гармошке стал играть. Он любую песню может на слух подобрать. Даже современную. Здорово, вот слух. Ну, вообщем знакомство с дядей Мишей состоялось.
- Васька с "Елкой" спят?
- Спят. Без "задних ног". Набегались. А ты, что такой смурной?
- Да так. День тяжелый. Налей чаю, а я пойду, умоюсь. 
Пока пили чай, Ксюха рассказывала ему о событиях вчерашнего вечера и сегодняшнего дня. "Я уже и не помню, когда я так купалась, наверное, в детстве. Дома".- С грустью сказала она.
- Тетю Машу избили,- сказал он вдруг.- Может быть сотрясение мозга.
- Как избили? За, что?- Ксюха от неожиданной новости вздрогнула и даже расплескала чай из чашки.- Подожди, подожди. Кто-то из покупателей? Торгаши не могли такое сделать. Боже мой!- Ксюха по-стариковски прикрыла рот рукой и закачала головой.
"Леший" рассказал ей, как было дело.
- Ну, да. Она такая.- Выслушав рассказ "Лешего", тихо промолвила она.
- Завтра надо будет сходить к ней.- Ксюша только молча, кивнула.

***

"Белый" проснулся не от холода. Сквозь сон он услышал голос, напоминавший голос переводчика из дублированных американских фильмов про ниндзя. Откуда тут ниндзя и вспомнил про снайперов. Сна, как не бывало. Говорили обе рации. Ото сна, еще ничего не понимая, какую взять в первую очередь, он все-таки сообразил взять ту, которая держит связь с пацанами. Может у них там, в низу шевеления, какие-нибудь. Он нажал тангенту.
- Але, "Белый" слушает.
- Але, але! Где тебя носит? - "Цыпа" блеял замерзшим голосом.- "Белый" у тебя хлеб остался? А то свой мы весь съели.
- "Цыпа", чтоб тебя!- разъярился "Белый", но секунду подумав, спросил,- у Вас все нормально?
- Нормально, нормально. Только жрать хочется.
- Остался, приходи.
Из радиостанции, которая стояла в кабинете "Тунгуса", слышался незнакомый баритон. Не Виталика. Голос Виталика он сейчас узнал бы из тысячи. Но делать нечего, отвечать надо. К тому же эта рация, когда хотела, тогда и выходила на связь, а он эту связь проспал.   
- Але! На связи.- Охрипшим от волнения голосом, ответил "Белый", прикидывая, как правдоподобней соврать,- "Орел" на связи.
- "Орел", мать твою, где шляешься? Это Валера. Вообщем по нашей информации "гости" у Вас будут часов в одиннадцать- двенадцать. Готовьтесь. Спите там вполглаза, вполуха. Что за черти появятся, я не знаю. Замерзли, поди, там?
- Нет, все хорошо.
- Ну, ладно. Отбой.
- А сколько сейчас...,- "Белый" не успел узнать у Валеры время, а нажимать тангенту для этого побоялся. Спасибо, что не отматерил. Заботливый, однако. Черт, сколько же сейчас времени. Паскудство какое-то, ни черта не поймешь, то ли ночь, то ли утро.         
Где-то внизу скрипнула дверь и в коридоре по металлической лесенке, ведущей на крышу, стали слышен топот. Топот был слышен, наверное, за версту по округе. Вверх по лестнице на площадку поднимался "Цыпа".
- Ты, чо так топаешь? Всех снайперов разбудишь на нашу голову.
- Не, не разбужу. Снайперы тоже люди. Небось, спят себе в мягких кроватках, какую-нибудь биксу по жопе гладят или за титьку держатся. Сил набираются. Чтобы с нами воевать. Тьфу,- "Цыпа" с расстройства сплюнул.
- "Цыпа", а ты не озабоченный?
- Озаботишься тут. Холодно, да еще жрать охота. Я, почему топаю? Потому, что обувь на два размера больше, чтобы носки шерстяные надеть. Это мне "Юзик" подогнал: "На, говорит, чтоб в засаде не мерзнуть". А, че толку? Все равно холодно.
"Цыпа" был маленького роста, не поймешь, какого возраста. На вид ему было лет десять, а по рассуждениям взрослый мужик. Да, к тому же еще за "словом в карман не лезет". У него на все готов ответ, а вопросов он не задавал. Те вопросы, которые ему задавала жизнь, он решал с суровой мужицкой хваткой. Он никогда не ныл, но и не улыбался.
"Цыпа" был карманник. Форточник. Воришка всех мастей. Только не попрошайкой. Не гнушался банальным воровством. Вообщем брал все, что не приколочено. Иной раз и приколоченное тоже брал. Воровал так, между прочим. На жизнь ему хватало, даже в общак он отдавал лишнее, что у него было. Многого ему было не надо. Обходился малым. "В нашей жизни имущество вещь не удобная. Надо будет делать ноги, а куда имущество?"- так рассуждал "Цыпа". Поэтому в "Доме" у него была только кровать с постелью. Ничего лишнего.    
С самого рождения "Цыпа" был беспризорник. Сколько он себя помнил, ничего кроме теплотрасс и подвалов не вспоминалось. Беспризорник со стажем. Мать свою он толком не знал. Как рассказывали люди, она его родила в цыганском таборе. Цыганки ходили по улицам и подобрали беременную женщину. На вопрос: " Где твой дом?" она отвечала: "Не знаю". Почти год она жила в таборе. А однажды по весне, поблагодарив табор за приют, ушла. Вольному воля.
Потом крохотный сверток с малышом оказался на крыльце одного частного дома. В свертке была записка: "Простите, люди добрые. Малыша зовут Женя. Бог Вам воздаст за доброту". Ребенок был ослаблен до такой степени, что хозяева не решились его приютить. Отнесли в детдом. В детском доме его выходили, но у мальчика обнаружились отставания в физическом развитии. Голова и речь были нормальными, а физическое развитие отставало. Он всегда казался маленьким.
- Ну, чо, "Белый", давай хлеб, раз обещал. Чо, я к тебе зря полз?
"Белый" достал из пакета хлеб, разделил его пополам. Порывшись в пакете, достал еще одну банку рыбной консервы. Остаток колбасы приберег для себя.
- Нате Вам,- "Цыпа" спрятал хлеб за пазуху, а консервы положил в карман.
- Благодарствую.
- "Цыпа", а что Вы там внизу делаете? Чем занимаетесь?
- Ну, чем? Базарим. Спим по очереди. В гости ходим друг к другу,- предчувствуя негодования "Белого", сказал.- А, чо? Все равно никого нет. Я на месте снайпера пришел бы сегодня, под утро. Осмотреться. "Лежку" приготовить. И стал бы ждать.
- Кстати, сейчас по рации передали, что "гости" ожидаются часов в одиннадцать. Перед самой "стрелкой".
- Ну, вот. Я же говорил. А мы тут две ночи задницы морозим.
- Сколько скажут, столько и будете ждать.
- А я, чо? Я ни, чо. Сколько Саша скажет, столько и будем лежать. Лишь бы пожрать не забывали давать,- "Цыпа" присел рядом с "Белым".- Да куревом обеспечили. А там хоть всю жизнь лежи, карауль снайперов.
- Похолодало. Ладно, хоть дождя нет,- "Белый" поежился.- А, ты что думаешь, Саша засаду придумал?
"Цыпа" посмотрел на "Белого", как на полоумного.
- "Белый", ты чо за дурака меня держишь?
- Я так, спросил только.
- Во-первых, то, что ты ничего не объяснил, когда нас расставлял по точкам, ничего не меняет. Во-вторых, откуда жратвы столько и рации? А, в-третьих, что за снайперы, откуда им взяться? Что за секретность? Вывод напрашивается сам по себе - на этом самом месте будет делюга, а точнее встреча. И встречаться тут будут не рядовые граждане. Вот так вот. И пацаны въехали сразу. А ты скрывал.
- Нельзя было говорить, я и не говорил.- Оправдался "Белый".
- Ладно, проехали. Пойду я, там "Диня" ждет.
После ухода "Цыпы" "Белый" решил подняться с корточек, на которых провел все это время. Когда он попытался подняться, одна нога подкосилась за другую. По мышцам побежали мурашки. Он с воем схватился за поручни лестницы. От боли корчил рожи, пока боль не прошла. Подвигав ногами и ступней, решил, что все в порядке. Хотя мурашки не стали меньше. Еле-еле доковыляв до выхода, он вышел на крышу. 
 
***

"Леший" спал на диване с Васькой. Набегавшись за день, Васька спал крепко. Он даже не почувствовал, что рядом с ним кто-то спит. "Леший" проснулся рано. Надо было идти к "Тунгусу" узнать, как дела у "Белого". Может быть новости, какие-нибудь, есть. Он оделся, пошел в ванную умыться. Открылась дверь и из маленькой комнаты вышла Ксюша. Алексей даже опешил от неожиданности.
- Ты чего не спишь? Рано еще.
- Привет, братик. Я всю ночь не спала. На новом месте, да и тревожно мне.
- Что так?
- Не знаю? Дурные мысли всякие. Что-то тревожно мне.
Он обнял сестру за плечи. Погладил по голове.
- Ничего, хуже бывало. Вытерпим. Мы же вместе. Да?- Ксюша в ответ утвердительно качнула головой и улыбнулась. 
"Леший" пил чай молча. Она не нарушала молчания. Ксюша не стала, сказала, что позже с детьми попьет. Она сидела и смотрела, как он пьет чай. Какая-то его внутренняя уверенность, присущая ему, передавалась теперь и ей. Хотя Ксюша всегда была уверена в брате, но теперь, когда на него свалились такие проблемы, особенно.
- Спасибо за чай.- "Леший" закурил.
- Сейчас дети проснутся, я их накормлю и к тете Маше схожу. Как считаешь, можно их во двор погулять отпустить?
- А, чего нельзя? Я считаю, что можно. Пусть на виду будут. Дядя Миша присмотрит, если потребуется.
- Точно. Про дядю Мишу я не подумала.
"Леший" вышел на улицу. За ночь ветер немного утих. Накануне прошел мелкий дождик. Асфальт был мокрый. Небо было затянуто тучами, сквозь которые иногда проглядывала луна. По улице немногие пешеходы шли по своим делам. По их лицам было понятно, что это рабочие, которые идут на смену в выходной день потому, что график работы такой. Ничего не поделаешь.
Он перешел на другую сторону улицы, здесь была остановка трамвая. Ждать пришлось не долго. Сев в трамвай, он осмотрелся. Пассажиров было мало, кондуктора и того не было.
Подходя к кафе, "Леший" обратил внимание на то, что в  кафе царил полумрак, работало одно дежурное освещение. "Странно, и все шторы наглухо задернуты",- отметил он про себя.
Только он собрался взойти на крыльцо, как из черной "Бэхи", стоявшей за углом, выскочили два парня, одетые в спортивные костюмы. Краем глаза "Леший" заметил, что из машины вышли еще двое. Те остались возле машин, видимо, на всякий случай. Парни направились к нему.
- Куда так спешим, молодой человек? К кому?- Нагловато, спросил один из подошедших. Второй встал у "Лешего" за спиной. Алексей этих парней не знал. Видел впервые. Раньше такого не было.
- Ошмонай его,- сказал первый.- Так, обычная процедура.
"Леший" поднял руки для шмона: "Я к Николай Палычу".
- А он вызывал тебя?
- Нет. Я сам,- Ничего не объясняя, сказал "Леший".
- Ну, сам так сам. Пойдем, отойдем к машине, чтобы людей не смущать.
- Ну,  пойдем. Отойдем.
- Кто это?- спросил один из парней, ожидавших возле машины.
- Не знаю. Вот сейчас он нам и расскажет, зачем ему к Николай Палычу. Расскажешь?- "Леший" промолчал.
- Давай запросим по рации и делов-то. Может фраер действительно по делу пришел. Кто ты  такой, назовись?
- Скажите "Леший".
Тот, что был у машины, залез в нее и достал рацию. Окна в машине были закрыты, поэтому Алексей не слышал, о чем тот переговаривался. Сквозь окно он видел, как парень, немого поговорив, опустил рацию на колени. Видимо ждал ответа. Вот он встрепенулся, что ответил и вылез из машины.
- Все нишьтяк. Это свой. Кажется "Леший"?- Переспросил парень.
- Да, "Леший".
- "Бригадир" у босяков. Беспризорников. Извини, братан, так получилось.
- Да все путем. Без обид.
- Но Николай Палыча нет.
- Нет, да? А из "центровых" кто-нибудь есть?
- Есть, Валера "Казахстанский".
- Ну, пусть будет он.
Отойдя от машины "Леший" решил закурить. От неожиданности произошедшего у него дрожали руки.
- "Леший", ты заходишь?- Открыв входные ставни дверей, на крыльцо неожиданно выглянул охранник. Его Алексей знал.
- Да, сейчас,- выкинув окурок, взбежал на крыльцо. - Привет!
- Привет, привет.  А я уже подумал, что эти фраера так тебя напугали, что ты передумал идти,- он закрыл дверь на ключ.- Это они о тебе запрашивали. Тут такой кипишь начался, просто "Аут". Виталик тебя не знает, братва не знает. Кто такой? Ладно, меня спросили. Я сказал,- парень явно хотел показать свою значимость. Он даже положил руку на кобуру с пистолетом, которая висела у него под мышкой.- "Леший"- это "король бродяг и попрошаек".
- Спасибо, выручил.
Только сейчас, оглядевшись в полумраке, он увидел сидящих за столами людей. Их было человек семь-восемь. Трое из них сидели за одним столом в центре зала, другие по одному в разных углах. Двое за столом беседовали в полголоса, один из них спал, положив руки на стол и уронив на них  голову. Остальные кто спал, а кто бодрствовал. Охранник уловил взгляд "Лешего".
- Меры предосторожности. Сейчас братва стекается вся сюда. Вокруг кафе машины стоят, в них тоже братва.
- Понятно. А где Валера?
- Он спит. Когда о тебе выясняли, не стали его будить. Поэтому такая заминка и вышла. А он-то бы сразу сказал. Там только Виталик.
- Ну, так я пройду?
- Иди.
- Да, тут Саша "Маленький" должен прийти, если я его не увижу, будь другом, заступись за него.
- Ладно, заступлюсь,- охранник скрестил руки на богатырской груди и добродушно улыбнулся. "Леший" тоже улыбнулся.
Он прошел по знакомому коридору до "кабинета". Коридор, хотя и был узкий, однако, в нем смог уместиться диван и оставалось еще около метра для прохода. На диване сидели двое парней, одного из них Алексей знал. Чтобы убить время они играли в "Дурака". Он поздоровался с обоими.
- В какой комнате Виталий?- спросил он. Парень охранник указал головой на соседнюю комнату.
Проходя мимо "кабинета", "Леший" услышал голоса, один из них, явно, принадлежал Валере. Алексей решил заглянуть. В "кабинете" кроме Валеры было еще три человека. Валера сидел на диване. Было видно, он только что проснулся и не отошел еще ото сна. Валера, увидев "Лешего" в дверном проеме, замахал ему рукой.
- Давай, давай. Заходи,- "Леший" прошел, поздоровался. - Знакомьтесь, братва, "Леший". "Бригадир" у босяков. "Митяй", а не в падлу братве чифирьку сварганить? А то я видишь.- Валера показал на босые ноги.
"Леший" присел у бильярда. Пока "Митяй" готовил чифирь, Валера решил умыться. Вернулся Валера быстро. Он был по пояс раздет, мокрое тело блестело от воды. Белая рубашка была в руках. Пока Валера утирался, "Леший" рассматривал наколки на его крепком теле. Наколок было не много, но все красивые, качественно исполненные.
- Ночь не спал,- сказал Валера.- Мы с Палычем под утро расстались. Кофе уже не вставляет. Кроме чифиря ничего так не бодрит.
"Митяй" поставил на стол две алюминиевые кружки. Братва подсела рядом. Валера первым взял кружку. Отпил маленьким глотками.
- Благодарствую, "Митяй". Уважил. Мне сегодня бодрость духа, ой как нужна. Я говорю, кофе не вставляет. Мы с Палычем его за ночь не один литр выпили. "Леший", чо сидишь? Пришел, давай к столу. Чифирнуть не желаешь? Нет. Ну, тогда просто чай, кофе. Сушки. Давай,- Валера отпил еще и передал кружку "Митяю".
"Леший" встал, приготовил себе кофе. С Валерой он не был близко знаком, тот появился возле "Тунгуса" около полугода назад. Но, когда Николай Палыч их знакомил, то по его тону можно было понять, что Валера "Казахстанский" в уголовных кругах человек уважаемый и не простой.
Воспользовавшись минутной паузой "Леший" спросил: "Что слышно от пацанов на заводе?"
- От пацанов твоих пока ничего не слышно. По нашим данным "гости" к ним могут нагрянуть часов в одиннадцать. Но я нагрянул бы туда раньше. Нагрянул бы и затих там. У Белугина начальник охраны, бывший военный. Говорят Афган и Чечню прошел. И там, и тут разведкой командовал. Боевой опыт имеет, базара нет. Но мы с Виталиком решили так, что он просчитает возможные подходы "гостей". Выберет "лежки" для твоих пацанов так, чтобы им все видеть, но их не было видно. Виталий даже на заводе побывал. Твой "Белый" получил качественные инструкции. Так, что, я думаю, все будет "зер гуд".
В "кабинет" вошел молодой человек, по всей видимости, это и был Виталик.
-Валера, там охрана прихватила еще одного посетителя. Назвался Сашей "Маленьким". Пропустить?
- Скажи, пусть пропустят,- Виталик ушел.- А ты "Леший" зашел не только про пацанов узнать. "Малыш" тебе какую-то информацию несет. Угадал?
- Угадал.- "Леший" был поражен интуицией Валеры. Сейчас Саша придет, дальше видно будет.
Из коридора кто-то приоткрыл дверь.  Дверь распахнулась, и вошел Саша. Он был не частый гость в "кабинете", поэтому стушевался, когда воровские авторитеты, присутствующие тут, посмотрели в его сторону.
- Здрасьте.
- И тебе не хворать. Что телепаешься, как осиновый лист? Небось, когда один против шоблы "чурок" бился, не телепался?- Шутливым тоном спросил Валера.
- Проходи, садись. Рассказывай, что привело тебя к нам в такую рань?
"Леший", видя, что Саша не сможет связать двух слов тогда, когда на него смотрят несколько пар глаз, предложил: "Можно мы с Сашей пошепчемся?"
- Ну, шепчитесь.
Саша наклонился к уху Алексея. Пары фраз, сказанных им, было достаточно.
- Вообщем, делюга такая. Вчера вечером двое "наци" избили нашего попрошайку. Избили так, что ему за ночь стало хуже. Его сегодня покажут "лепиле". Может, обойдется. Пацану девять лет всего. Но самое главное они избили тетю Машу. Которой моя Ксюха торговать помогает.
- Постой, постой!- Перебил его рассказ Валера.- Это не та Маша, с которой у "Тунгуса"...- Валера не окончил фразу. Выражение его лица из шутливого стало напряженным.
- Да. Та самая.
- Продолжай.
- Так вот. Она вчера проходила мимо и заступилась за пацана. Ну и попала под раздачу. Он ей так звезданул, что она даже упала. Пацаны, конечно, сцепились с ними. Но они "качки", сам понимаешь. Подъехал наряд на "бобике". Вообщем, всех менты повязали. В участок отвезли. Да, когда менты вязали,  тот, который шустрый, ударил "летеху". Когда привезли в участок, тетя Маша от заявления отказалась. Но "летеха" "заяву" накатал. А сегодня, с утра, знакомый мент нашептал Саше, что ночью фраер, который "летеху" ударил, договорился с ним на бабло. Второго фраера ночью свозили к нему домой, он забашлял менту. Мент "заяву" забрал. И их сегодня утром отпускают. Разобраться бы надо. Нельзя их так отпускать. По беспределу малых, да баб без мазы нахлобучивать. Я бы сам, но у меня все бойцы в засаде сидят.
-Не надо. "Бекас"!- Крикнул кому-то Валера. На пороге "кабинета" появился один из парней охраны в коридоре.- Покличь-ка ко мне "Сяву", дело к нему есть.
Валера,  молча, закурил. Молчали и все присутствующие. Раз в разговоре прозвучало погоняло "Тунгус", раз Валера принял какое-то решение то, что говорить? И так все ясно. Тем более что отношение и "Тунгуса", и Валеры к "наци", которые зашевелились благодаря господину Баркашову, было, мягко говоря, не доброжелательным. Эта "бритоголовая гидра" уже захлестнула всю страну. Устанавливают "новый порядок". Порядок, который уже пытались установить не однократно. Ни "Тунгусу", ни Валере, ни большинству людей в стране такой порядок был не нужен.
В "кабинет" вошел молодой человек. Среднего роста, крепкого телосложения. Нос у него был перебитый, явно боксерский.
- Звал?
- Проходи, Сява. Сесть не предлагаю потому, что дело спешное. Надо двух фраеров "окучить", которые вчера по беспределу накосячили.
- Надо - "окучим". Чурки?
- Да нет, не чурки. "Наци".
- Тем более "окучим".
- Надо поторопиться. Они сейчас в "обезьяннике" у ментов чалятся, но скоро их выпустят. Поторопись. Вот эти пацаны по дороге тебе все объяснят. Да смотри, не переусердствуй.
- Может к нам отвезти?
- Не надо. Не тот случай. Сейчас еще темно. Прохожих нет. На улице,         по-тихому. Только не переусердствуй, а то я тебя знаю. "Леший", потом приходи, расскажешь, как все прошло.
 
***

Рассвет наступить не торопился. По- прежнему поддувал свежий ветерок. После дождя было зябко и не уютно. Возле отделения милиции, что обслуживало рынок и прилегающую к нему территорию, никого не было. Только дежурный милиционер вышел на крыльцо подышать воздухом. Он пару раз глубоко наполнил свои легкие свежим утренним воздухом. После духоты в помещении отделения, от глотка свежего воздуха, у него немного закружило голову. Он решил для себя, что хватит экспериментов над собой, достал пачку сигарет и закурил. На улице было прохладно, поэтому он, немного ежился. Милиционер был в звании капитана. То, что он дежурный по отделению выдавала повязка на рукаве. Капитан курил, не торопясь. Спешить пока ему было не куда. Но мысленно он уже был дома. Скоро придет смена, он сдаст дежурство, переоденется и по пути домой зайдет к Магомету. У него всегда свежее пиво с креветками. Ну и сто пятьдесят с устатку. После дежурства сам Бог велел.
 Ночь дежурства выдалась довольно спокойная. За все дежурство одна драка в переходе, "бытовуха", да подобрали пару пьяных мужиков. Мужиков для рапорта хватит. А с дракой все улажено. От потерпевшей бабы заявления нет. Углан - беспризорник, кто с ним будет разбираться, заявление брать. А то, что этот парень, который в ухо "летехе" заехал, так он забашлял. Правда "летеха" сначала кобенился, не хотел миром решить проблему. Офицерская честь, видите ли, не позволяет. Когда ему сказали, чтобы он "засунул честь эту в одно место", хотел "дубинатором" дело решить. А потом понял, что деньги то лучше и согласился. Поломаться захотелось. Придурок. Ладно, хоть догадался поделиться. Отстегнуть "долю малую". А то зря, что ли они со старшиной старались. Капитан выбросил окурок. Поежившись от холода, он зашел в помещение.
- Капитан, когда нас выпустят? Мы, вроде бы в расчете,- из клетки "обезьянника" возмущался тот, который во время драки в переходе успокаивал своего, не на шутку ретивого, товарища.
- Торопишься куда-то? Вон смотри, алкаши ни куда не торопятся. Спят себе мирно. Посапывают в ноздри. Куда торопиться?
- Да у меня жена беременная, я же говорил. Волнуется она. А ей волноваться нельзя. Ну, будь человеком, выпускай.
- "От убеждения, до принуждения". В школе разве Вас, соколики, не убеждали, что бить детей, женщин и лейтенантов милиции нельзя? Вот. Убеждали. Вы нарушили закон? Нарушили. Вступает в силу принуждение. А какое принуждение без наказания? Никакого. Вот Вы ночь просидели в клетке - это и есть наказание. Чтобы в следующий раз не попадались.
- Слышь, капитан, хватит уже.
- Сидите пока.
- Сколько сидеть-то? Ночь тут сидим.
- Транспорт все равно только-только ходить начал. Пешком пойдете?
- Да, хоть пешком. Лишь бы поскорей отсюда.
- Сейчас старшина с горшка придет, выдаст Вам имущество, и гуляйте к своим женам. А вот он и идет. Васильич, выдай им имущество. Пусть проваливают.
- Сейчас выдам.
Васильич, человек плотной комплекции, с животиком, сначала открыл сейф, в котором лежали вещи задержанных, потом выпустил из клетки самих задержанных. Если первый из парней очень спешил домой, то второй, виновник драки, не торопясь, поднялся с лавки. Ему было о чем подумать. Он сегодня должен был бы уехать в КПЗ. Ладно, что так все обошлось. Всю эту ночь он провел в беспокойстве. Сначала была эйфория от драки. Потом, когда очутился в клетке, эйфория стала уступать место здравому смыслу. Он начал осознавать, до него дошло, что он совершил преступление. Он не раскаивался, он только осознал. И черт его дернул наорать на пацана. Да еще и ударить его. Попрошайка подошел лишь мелочь попросить. Вот урод, малолетний. Что его так взбесило, он сам до сих пор не понял. Тетка эта еще тут. Она откуда взялась? Под руку попалась. Ладно, что заявление писать не стала. И лейтенант "до кучи". Мент позорный. Столько "бабла" стряс. Запросил кругленькую сумму. Но лучше в долги влезть, чем на нарах париться. Вот наворотил делов-то. Ладно, что все уладилось. Как тут не поверишь в Бога? Есть Бог, однозначно есть.
- Подходи по одному. Твои вещи?- Старшина высыпал на стол содержимое бумажного кулечка.
- Нет не мои. Это его,- парень указал в сторону товарища, стоявшего в стороне и затравленно смотревшего в одну точку.
Старшина выложил содержимое другого пакета.
- Во! Это мое,- обрадовался парень.
- Распишись. Следующий. Распишись в получении.
Пока парни вставляли на место ремни и шнурки, распихивали по карманам личные вещи, старшина, молча из-под очков, смотрел на них, думая о чем-то своем. Капитан в это время заполнял журналы по смене и писал рапорт. Писал о двух алкашах, как о лицах, "доставленных в отделение, находящихся в состоянии алкогольного опьянения". Рация беспрерывно трещала об очередной "бытовухе". Алкаши мирно спали в клетке.
- Ну, собрались? Тогда ступайте,- на прощание сказал старшина.
- Свобода!- Воскликнул парень. Второй вышел на улицу, молча.
Когда парни вышли, старшина посмотрел на часы, висевшие на стене. Начало восьмого. Скоро смена.
- Семен, я в раздевалке. Смена начнет подходить, свистнешь.
- Угу,- промычал в ответ Семен Данилович, не отрываясь от написания рапорта.- Ванина разбуди, хватит спать.
Старшина, молча, кивнул и пошел в раздевалку будить Ванина. Ванин, оказывается, не спал. Он по телевизору смотрел новости и пил кофе.
- Семен сказал тебя разбудить, а ты, оказывается, и не спишь.
- Не, я давно не сплю. Кино смотрел. Так, ничего боевичок. Жаль, что не сначала смотреть начал.
- Про что?
- Про американскую мафию.
- Нашел, про что смотреть. Про мафию. Да у них там, в Америке, мафия, что у нас детский сад. Вот про нашу мафию я люблю смотреть. А у них, что за мафия? Пародия одна.
Так они спокойно и болтали, если бы не поднявшийся "кипишь" в "дежурке". 
- Чо там? Пойди, послужи хоть раз за ночь, хватит в телевизор пялиться.
Ванин нехотя встал с кресла, поправил форму и вышел в коридор. Через какое-то время он влетел в раздевалку, с перекошенным лицом и круглыми глазами. Почему-то шепотом он произнес: "У нас убийство". И выскочил обратно. Васильич бросил сумку, которую начал собирать и поспешил в "дежурку".
В "дежурке" стоял "Мустафа", что-то торопливо говорил и показывал в сторону двери. Мустафин всегда первым приезжал на службу. Он держал руль велосипеда, на котором ездил на работу. "Мустафа" был из тех татар, которые за всю жизнь, прожитую среди русских, так и не научились говорить без акцента.
- Здесь, рядом. Возле забора,- указывал он на дверь.
- Дьявол, этого только не хватало. Васильич, сходите с Ваниным посмотрите, что там? Скорей давайте. Это ж надо, на территории отделения, при смене с дежурства. Ну, надо же?- Сокрушался Семен Данилович.
Прошло минут десять ожидания, в течение которых капитану пришлось понервничать, прежде чем в помещение буквально ввалились Ванин и "Мустафа". На плечах у них безжизненно повисло мужское тело. Голова непроизвольно болталась, ноги волочились по полу. Все лицо было в крови, с губ стекала кровавая слюна. Одежда мужчины была в грязи. По одежде капитан узнал одного из тех парней, которых сегодня отпустил.
- Чего смотришь? Скорую вызывай. Две. Там второй,- прокричал с порога Ванин.- Давай его в камеру на лавку.- Скомандовал он "Мустафе".
Капитан кинулся набирать номер скорой помощи. Ванин с "Мустафой" протащили пострадавшего в камеру и уложили его на лавку. Когда укладывали, парень вскрикнул от боли и промычал что-то непонятное. Затем затих.
- Он там живой?- Спросил Семен, когда вызвал "скорую".
- Да, кажись живой. А второй не знаю. Кажись труп. Там Васильич остался. Я пошел к нему. "Мустафа", оставайся тут. Вдруг помощь потребуется. Данилыч, скорую вызвал?
- Да вызвал, вызвал.
От такого переполоха проснулся один алкаш. Проснулся, огляделся, ничего не понял и лег обратно на лавку. Второй продолжал спать.
Скорая приехала быстро. В отделение сначала вошли доктора, спросили: "Где?", а следом за ними Коля, начальник вновь заступающей смены.
- Привет. Кто их так?- Спросил Коля.
- А я знаю? Здорово.
-Там вторая скорая приехала,- в помещение ворвался Ванин.- Говорят, что жить будет, но сотрясение, наверно, есть. У него вся "репа" разбита, еще больше, чем у этого. Как-будто кувалдой били.
- Свидетели есть?
- Да какие, к черту, свидетели. Ночь, выходной день. Рынок еще не открылся. Какие свидетели? Вот очухаются, может что-то и вспомнят.
Доктор с медсестрой, что-то колдовали над пострадавшим. В помещение отделения стала прибывать новая смена. Все что-то говорили, но капитан ничего не слышал. Рация вызывала какого-то "Тюльпана". Алкаши мирно спали. Капитан попросил Колю посидеть на телефонах, а сам вышел на крыльцо покурить.    
      
***

Когда "Леший" ушел, Ксюша больше спать не ложилась. Дети спали по разным комнатам, поэтому жизненное пространство для нее ограничивалось кухней и ванной. Ксюша порылась в кухонных ящиках. Отыскала гречневую крупу. "Какой дефицит,- подумала она.- Только бы вот масло найти".
 В холодильнике наудачу нашелся маргарин. Маргарин был распечатан, кто-то его ковырял. Васька, видимо, подумал, что это масло. Но. Это оказался маргарин. Вот теперь и пригодился. Ксюша наполнила кастрюлю водой, поставила на газ.
Первым проснулся Васька. Он услышал стук кастрюли и прибежал на кухню. Увидев Ксюшу, он обхватил ее за талию и уткнулся лицом в живот.
- Вася проснулся. Доброе утро. Как спалось?- Ксюша присела на корточки.
- Хорошо,- еще не проснувшись, ответил Васька.- А Вы с "Елкой" не уйдете сегодня? Я не хочу, чтобы Вы уходили.
Ксюша рассмеялась: "Не уйдем. На кого мы тебя оставим?" Васька обхватил ее за шею.
- Иди, умывайся, одевайся. Сейчас "Елка" проснется, будем кушать. Иди.- Она ласково подтолкнула его.
"Елка" не заставила себя долго ждать. Тоже проснулась рано. Села на кровати, спросонья осмотрелась. Встряхнула головой, отгоняя последний сон. В квартире стояла тишина. "У нас в "Доме" с утра уже крики начинаются. Девочки громко разговаривать начинают. Пока Ленка "Рыжая" на них крикнет",- подумала "Елка". Потом увидела коробку с игрушками, слезла с кровати, села возле коробки и начала заново изучать содержимое.
В комнату заглянула Ксюша.
-Ты уже проснулась, давно?
- Не. Недавно. А Вася уже проснулся?
- Он уже даже умылся и оделся. Давай умывайся, а я сделаю тебе волосы. Негоже перед Васей ходить растрепой.
- Ладно. Пойду, умоюсь.- Согласилась она.
Когда все были готовы, сели пить чай. Ксюша вынула из одеяла кастрюлю с кашей, в которое ее завернула, чтобы каша не остыла. Сверху на каше лежали кружочки вареной колбасы.
- О! Каша, а где ты ее взяла? Да еще с колбасой.- Удивился Васька.
- Сварила,- Ксюша расхохоталась над удивленным  лицом Васьки.- Ешь, давай. Если надо добавки, то скажи.
- А колбаса откуда? Вчера не было колбасы,- не унимался Васька.
- "Леший" принес.
- Какой "Леший"?- Насторожился Васька, даже есть перестал.
- Ну, Леша. "Леший", ты, что забыл?- На полном серьезе напомнила "Елка".
- А!
- Он приходил вчера ночью. Даже спал с тобой рядом.
- Ну, вот,- Васька надул щеки.- И даже не разбудил. А когда он еще придет?
- Не знаю.
- А если ночью опять придет, ты меня разбудишь?
- Обязательно. Давайте ешьте и ступайте играть. Только, ребята, у меня просьба.
- Какая?- Встрепенулся Васька, готовый выполнить любую Ксюшину просьбу.
- Мне надо сходить к тете Маше.
- На рынок?- Спросила "Елка".- Я с тобой.
- И я,- подхватил Васька.
- Нет, ни на рынок. Домой. К тете Маше домой. Она что-то приболела.
- А, что с ней?- спросила "Елка".
- Ангина. Погода вон, какая стоит. Сырая. Вот она и простыла,- соврала Ксюха.
- Ну, тогда иди,- разрешил Васька.
- Ну, тогда пойду,- в тон ему рассмеялась Ксюша.

***

Дорогу к дому тети Маши Ксюха знала не плохо. Не раз бывала тут. Иной раз приходилось помогать таскать сумки на рынок. Но дальше входной двери в подъезд, а тем более в квартире, не была, ни разу. Не то, чтобы тетя Маша ее ни разу не приглашала. Нет. Приглашала. Даже чайку попить приглашала. Просто Ксюша сама не хотела. Как могла, всегда отказывалась. Она сама себе говорила так: "Не надо рассупониваться, чтобы не привыкать к человеческой жизни". Поэтому и не ходила. В квартиру не поднималась.
Ксюша знала про тетю Машу все, ну или почти все. Знала, она живет одна. Раньше она жила с мамой, но мама умерла два года назад. Ксюша знала про тетю Машу много того, чего не знали окружающие их торгаши на рынке. За все - то время, что Ксюша работала у тети Маши, они сумели найти общий язык и даже стать подругами, доверяющими друг другу свои секреты.
У тети Маши раньше был муж и сын. Она долго не могла забеременеть и тут такое счастье. Маша понесла. Но сынишка умер почти в годовалом возрасте. Маша очень убивалась. Она не спала ночей, выхаживала его. Лежала с ним в больнице. Но, видимо, так угодно судьбе. Муж после смерти сына ходил с почерневшим лицом. Начал пить. Заливать свое горе. Потом, как-то раз, будучи в очередной раз пьяным, его прорвало. Он выговорил ей все, что у него накипело на душе. И самое обидное. Он обвинил ее в том, что она не уберегла сына. А на следующий день собрался и ушел. Тетя Маша пыталась искать его, но бесполезно. Он куда-то уехал. Даже друзья не знали куда. Маша рехнулась бы от горя. Но помогла мама. Маша, оставшись одна, решила перевезти мать к себе. Мама была старенькой, за ней нужен был уход. А для ухода нужны деньги. Школу, где Маша работала учителем математики, со временем пришлось оставить. На зарплату учительницы, да на пенсию не прожить. И так получилось, что она оказалась на рынке. Чем она только поначалу не торговала, но остановилась на белье. И  дело пошло. Тетя Маша начала работать в прибыль.
Ксюша подошла к знакомому дому "Сталинской постройки". Кое-где на стенах еще сохранились фрагменты лепнины. Во дворе было тихо. Только тополя с шорохом осыпали листву. Она и не обратила внимания, как из джипа, стоявшего во дворе, вышел мужчина. Мужчина зашел вместе с ней в подъезд. У двери лифта они остановились.
- Здравствуйте,- поздоровался он.- Вы на какой этаж?
- На четвертый.
- Вот, как славно, я тоже на четвертый.
Подошел лифт. Мужчина пропустил Ксюшу вперед и отвернулся к дверям. На стене лифта было установлено зеркало и Ксюха, пользуясь тем, что попутчик стоит к ней спиной, смогла оценить свой внешний вид. Поправить волосы.
На четвертом этаже двери лифта раскрылись. Мужчина, выйдя из лифта, немного замешкался на площадке, пропуская Ксюшу вперед. Когда она направилась к квартире, в которой жила тетя Маша, мужчина неожиданно встал у нее за спиной.
- Вы тоже сюда?- Спросила она, удивленно глядя на незнакомца.
- Сюда, сюда,- мужчина позвонил в дверь. За дверью раздалось тихий шорох шагов, затем дверь открылась.
Ксюшиному удивлению не было конца, когда дверь открыла не тетя Маша, а молодой мужчина средних лет. Ксюша, ничего не понимая, встала на пороге, готовая ко всяким неожиданностям. Тут на Ксюхино счастье в коридор выскочила сама Маша.
- Это ко мне. Не беспокойтесь, Ксюша проходи.- Сказала она. Тот, что поднимался с Ксюхой в лифте, ни слова не говоря, пошел обратно в лифт. Мужчина, открывший дверь, посторонился, пропуская Ксюшу в квартиру.
- Проходи.
Ксюша, все еще ничего не понимая, прошла в комнату. Она только сейчас обратила внимание, что Маша не отпускает от лица руку с мокрой тряпкой.
- Проходи, знакомьтесь. Это, Николай Павлович. А это Ксюша, моя помощница. 
Николай Павлович при входе Ксюши поднялся со стула. Он внимательно смотрел в ее глаза, Ксюха даже отвела их в сторону. Она не выдержала его взгляда.
- Ну, что мы стоим. Присаживайтесь. Давайте пить чай.- Пыталась ослабить напряженность обстановки, предложила тетя Маша.
- Нет, спасибо. Я пойду. Как-нибудь в другой раз,- сказал гость.
- А может лучше мне уйти, а то я как-то не во время?- Засмущалась Ксюха.
- Нет, нет. Оставайтесь. Вы ведь пришли проведать больную, вот и оставайтесь, а мы пойдем. Пошли, Олег,- сказал Николай Палыч.- Всего хорошего. Поправляйтесь. Провожать не надо.
Николай Павлович взял со спинки стула пальто и вышел в коридор. Через мгновение захлопнулась входная дверь, и было слышно, как заработал лифт. То, с какой свободой гость держался в квартире Маши, Ксюша сделала вывод, что он был здесь не в первый раз. Тетя Маша прошла на кухню, окно которой выходило во двор. Ксюша тоже подошла к окну. Через какое-то время во двор вышли Николай Павлович и Олег. Оба сели в черную "Тойоту", которая, в паре с джипом, поджидала их у подъезда. И, на которую Ксюха, когда шла, не обратила внимания. Обе машины тронулись с места и уехали.   
Ксюша внимательно посмотрела на профиль тети Маши. Поскольку глаз был закрыт платком, тетя Маша не могла видеть того, что Ксюха на нее смотрит. Смотрит изумленными глазами и ждет пояснений увиденному. Маша еще минуту стояла, глядя в окно, потом опомнилась. Увидела растерянное Ксюхино лицо и грустно улыбнулась одним глазом.
- Да, вот так вот. Такова жизнь.
- Так, пойдем в комнату. Все расскажешь,- скомандовала Ксюха.
- Пойдем,- послушно ответила Маша.
Пришли в комнату, сели на стулья вокруг большого круглого стола, который стоял посередине комнаты.
- Ну, во-первых, как самочувствие?
Маша отняла платок от лица. На лице была припухлость, и всю эту красоту украшал сине-красный кровоподтек.
- Это уже ничего. Вчера то хуже было. Я на него лед прикладываю. Нужно "Бодягу", да в аптеке кроме "зеленки" нет ничего. Обещал достать.
- Голова не кружиться, не болит?
- Нет. Но вчера после удара у меня звезды из глаз так и посыпались. Голова немного поболела вчера, я таблетку выпила, прошло.
- Может в больницу обратиться, вдруг сотрясение?
- Да, не надо. Голова уже прошла. Тошноты и рвоты нет. Все нормально.
- Ну, смотри. Тебе видней.
- Давай чаю попьем. А то ведь ты у меня первый раз, а я тебе даже чаю не предложила. У меня вафли с пряниками есть.
- Ну, давай.
- Я сейчас.- Маша вышла на кухню, оставив Ксюшу осматривать комнату.
Комната была большая. Потолки высокие. За всю свою жизнь Ксюша не бывала в таких хоромах. Они с родителями жили в трех комнатной квартире простого панельного дома. А тут! Бордюры по краю потолка. Вокруг люстры лепнина. Три окна, закругленные к верху. Так и пахло стариной. В комнате, помимо стола, стояли еще большой книжный шкаф, сервант и пианино. Мама Ксюшу в детстве водила в музыкальную школу. Ксюше захотелось сыграть, что-нибудь. Играть она немного могла, руки не забыли. Она встала с дивана, подошла к инструменту. Открыла крышку, попробовала сыграть гамму. Руки действительно еще помнили. В комнату с подносом вошла Маша.
- Не забыла еще?
- Нет. Такое не забудешь. Как сейчас вижу, мама меня заставляет играть. Я упираюсь, капризничаю, но играю. Раньше у меня неплохо получалось. Мне педагог даже большое будущее в музыке пророчил. А где оно это будущее?- Со вздохом произнесла Ксюша.
- Пути Господние неисповедимы. Встретишь нормального парня, выйдешь замуж. И все у тебя буде в порядке. Ты девушка симпатичная, не глупая...- тетя Маша не смогла закончить свой монолог, Ксюха перебила ее.
- Ну, да симпатичная, не глупая. А другим, что делать? Как быть? Которые не симпатичные. У которых нет такого брата, как у меня. Которым каждый кушать хочется. Дальше опускаться? Нас не замечают. Нас просто не хотят замечать. Кто мы такие? Мы отбросы общества. Мусор.- Ксюша говорила спокойно, без надрыва. Но твердо, не оставляя собеседнику шансов оспаривать ее правоту. Эту черту характера у них с братом с детства прививал отец.- Вон пацану, которому вчера морду набили, нет еще девяти лет. А как жить Ленке "Рыжей"? Воровать? В проститутки идти? Ей пятнадцать лет, она закончила шесть классов математической школы. Умница девка. А другим? Нет у них шансов на будущее. Нет.- Глаза ее блестели. Она усилием воли сдерживалась, чтобы не зареветь. Это было не в ее характере реветь, но сейчас возле близкого человека, она могла себе это позволить.
- Ну, Ксюша, успокойся,- Маша обняла ее за плечи.- Давай пить чай.
Ксюха по немногу начала успокаиваться. Она села на стул. Но по опущенной вниз голове, было видно, что она выговорилась. То, что наболело на душе, излилось из нее. Она передернула плечами, как будто стряхнула с себя, напавшее вдруг, малодушие.
- Извини.
- Это ничего. Это значит, что ты живая и у тебя есть сердце.
- Да? А я вдруг подумала, что это душевная слабость.
Помолчали, думая каждый о своем. Тетя Маша принялась разливать чай. Ксюха полностью отошла от выплеснутой наружу эмоциональной вспышки, и теперь ее подрывало узнать, кто этот мужчина, которого они только что проводили. Но из уважения к хозяйке, чья тайна вдруг случайно перестала быть тайной, она не решилась спросить. Захочет. Расскажет.
- А, что не спросишь, кто это был?- сама задала вопрос Маша.
- Да, как-то неудобно. Вы это знакомство скрываете. Ну, значит не всем положено знать,- ответила Ксюха.
- А так хочется,- Ксюха хитро улыбнулась и прищурила глаза.- Это тот, про которого я думаю? Не обозналась? Я его близко не видела ни разу. Мне его "Леший" показывал издали. Но я его не запомнила. А тут ничего. Скромный.    И вежливый.
Тетя Маша, наклонив голову, молча, теребила сырой платок, которым только что прикрывала подбитый глаз. Она глубоко вздохнула.
- Да, ты знаешь? Как-то так все не ожиданно для меня получилось. Зимой еще. Подходит мужчина к палатке и смотрит на меня. А я что то делала, отвлеклась не на долго. Краем глаза вижу, что кто-то стоит, ну думаю, покупатель. Я спросила, могу я чем - то помочь. А он говорит: "Я на Вас смотрю". Я говорю, что за просмотр денег не беру. Потом он так спокойно говорит: "Меня зовут Николай". Не знаю, что со мной произошло в тот момент, но я ответила, "Маша". И он ушел. После этого меня, как будто обухом по голове, как вчера в переходе,- обе рассмеялись.- А вечером он ждал меня у подъезда с цветами. Он пригласил меня в ресторан. Я не в силах была отказать. Он смотрел на меня, как удав на кролика. Мы прекрасно провели вечер. Так он стал за мной ухаживать. Пока он не признался, кто он такой. Я испугалась. Я- то думала бизнесмен какой-нибудь. Машина, охрана. Одевается вроде скромно. Ведет себя не нагло. В койку не напрашивается. Каждый раз цветы. Умеет поддержать разговор. Начитанный. Ну, Ксюха. Ну, хороший он.- Маша неожиданно вскрикнула и приложила платок к лицу. Закачала головой из сторону в сторону. Теперь пришла очередь Ксюши успокаивать подругу.- Но ведь он бандит.

***

"Белый" спать больше не рискнул. Походив по крыше, чтобы прогнать сон, он окончательно замерз. Забрался снова на лестницу, закрыл дверь. Тут хоть не так дует. Он снова сел на пол. Иголки в ногах прошли. Скрестив руки на груди, упрятал ладони глубоко под мышки, подобрал ноги под себя и стал думать. Думал он обо всем и ни о чем. О погоде только старался не думать. Холодно о ней думать. Как-то сама по себе возникла мысль о Ксюхе. "Белый" никогда не был романтиком, но последнее время такие романтические  мысли посещали его. Саня гнал их от себя, но они лезли в голову снова и снова. "Провались",- ругнул он сам себя.
Он, было, уставился в окно, но задирать голову было не очень удобно. Тем более что за окном было одно и то же. Низкие темные облака плыли по небу. Ни одной звездочки на небосклоне не было. Но, как он обратил внимание, небо посерело. Значит светает. Саня пытался думать о чем то приятном, но от холода о приятном тоже не думалось. У него стал зуб на зуб не попадать. Мелкая дрожь охватила все тело. Он матерился, но от этого теплее не становилось. "Скорее бы уже снайперы в гости пришли, может веселее станет",- думал он, кутаясь в одежду.
Так сидел он несколько минут. Потом ему стало скучно, и он решил вызвать по рации пацанов, узнать, как у них дела. С первого поста ответили сразу, что все в порядке и сразу же отбились. "Спят, наверное. Вполглаза. Это хорошо". Со второго поста ответил "Диня". Кореш "Цыпы". Как ни странно, но они полностью дополняли друг друга. Не разговорчивый "Цыпа" и, вечно болтающий ни о чем, "Диня". Со дня своего знакомства они вместе. Они даже "работали" в паре. Разговорчивый "Диня" отвлекал лоха, а "Цыпа" в это время "щипал" карман.
- "Диня", как у Вас там?
- Все хорошо, "бригадир".
- Не спите?
-Нет. Мы костер развели и в карты играем,- в рации послышался возмущенный голос "Цыпы" и рация отключилась. "Какой еще костер?"- не понял "Белый".
- "Диня", какой на хрен костер? Вы там, что офанарели вовсе?- Завозмущялся "Белый". С другого поста по рации свои комментарии вставил "Муха": "Они там не "офанарели", а "охренели",- и заржал в рацию. Рация сразу же отключилась. "Белый" от возмущения даже вскочил на ноги.
- "Диня", "Цыпа" Вы, что там творите? Немедленно погасите. По дыму Вас сразу же вычислят.
- Да, дым выветрится скоро,- Взял рацию "Цыпа". - Ну, ладно, потушим. Холодно тут. Цех большой, сквозняки кругом.
Снова в рации возник голос "Мухи": "А мы тут чифирем греемся. Заходите на огонек". Теперь уже "Белому" было самое время "офанареть" от такого безобразия, творившегося в его воинстве.
- Как чифирь? Откуда? Что за огонек? Вы там тоже костер развели?- "Белый" был в шоке от происходящего, даже выскочил на крышу, посмотреть, где еще горит огонь. Но огня нигде не было видно.
- Да, "Белый", ты не ссы. Все нормалек. Просто у нас рабочая столовая под боком нашлась. Пожрать, правда, нету. Но кружку и заварку мы нашли. Приходите по одному. Погреетесь.
- А "огонек"- это костер, что ли?- Начиная нервничать, спросил "Белый".
- Это старый воровской приемчик. Трут называется,- пояснил "Муха".- Ну, ладно, приходите, если нужда прижмет. Отбой связи.
Саня хотел было предупредить "Цыпу", чтобы не смели ходить, оставлять пост, но одумался. Все равно пойдут. По тихому, по одному сходят. И тут же пожалел сам себя. Он- то не сможет сходить. Он даже загрустил от безнадеги согреться горячим чаем. Так посидел несколько минут неподвижно, кутаясь в куртку, которая уже давно перестала греть. "Белый" по своей натуре был рисковым авантюристом. Вот и на этот раз он начал обдумывать план похода к "Мухе". Засада оставалась засадой, никто ее не отменял, но согреться очень хотелось. Хлебнуть бодрящего чифиря ему сейчас, как никогда, было бы кстати. "Белый" даже почувствовал во рту его горьковатый вкус.
В то время, когда Саня уже пил виртуальный чифирь, заработала рация.
- "Орел", "Орел". Ответьте "Чайке",- это уже был голос Виталика. "Белый", до сих пор никак не привыкший к этой балалайке, ответил: "Орел" на проводе".
- Как дела, "Орел"?
- Да ничего. Дела ничего, все хорошо.
- Держитесь там.
- Держимся. Виталик, вот, черт побери, "Орел", а сколько сейчас времени? А то без часов все.
- Десятый час. Двадцать минут.
- Благодарю.
- Отбой.
На улице заметно посветлело. Яснее стали видны контуры лестничных площадок, убегающих в низ. Ночью они казались просто черной дырой. И как только "Цыпа" поднимался к нему в своих башмаках. Очень жрать, видимо, хотел, вот и поднялся. "Белый" взял в руки рацию.
- Внимание всем. "Муха", "Цыпа", отзовитесь.- Первым отозвался "Цыпа".- "Муха", хорош чифирь бухать. Отзовись.- Услышав: "Муха",- он успокоился.
- Сейчас десятый час. Быть всем на чеку. Ни куда не бегать. "Цыпа", "Диня" это Вас касается. Смотреть в оба. Не дай Бог, пропустите что-нибудь интересное.
- Да мы никуда и не пошли. Понимаем. Уже светает.- Отозвался "Цыпа".
- Вот так вот,- для пущей важности добавил "Белый".- Чуть что, сразу сообщайте мне. Отбой.
Шуршание в рациях прекратилось. Ждать осталось, по всей видимости, не долго. А там придут "гости" или нет, видно будет.

***

Сколько прошло времени в ожидании, "Белый" не знал. Но небо уже полностью оправилось от признаков минувшей ночи. Утро было в разгаре.
 За сутки, проведенные на крыше, он изучил все расположение завода.  Когда было темно, он выходил на кровлю, не боясь быть замеченным. В полный рост. Смотрел свысока на все, происходящее в низу. Но в низу ничего не происходило, была только темень и тишина. Да вырисовывались контуры цехов. Промышленный пейзаж за эти сутки не изменился.
Но с наступлением сегодняшнего утра он невольно стал осторожничать. К краю крыши он стал подползать. С начала на четвереньках, а потом и вовсе по пластунски. После разговора с Валерой для него игра "в засаду" закончилась. Все стало приобретать реальные оттенки. И чем ближе стрелки часов были ко времени "стрелки", тем отчетливее стучало в мозгу. Чем  все это закончится, никто не знает. Жаль, что пацаны относятся к этому так беспечно. А может он это только сам себе накручивает. Может, лежат тихонько, как мыши. Насторожились. Должны же понимать всю серьезность момента. "Белый" не стал зря по рации беспокоить пацанов, пытаясь, лишний раз настроить их на серьезное отношение к происходящему. Прежде всего потому, что они могут подумать: "Сам боится". 
  Постройка перехода из одного цеха в другой, на крыше которой затаился Саня, была, примерно, с трех этажный дом. С крыши был виден весь двор завода. Корпуса, пристройки, окна и входные двери. Выше этого сооружения не было ничего. "Белый" не знал, какой цех, как называется, точнее, назывался и для чего был предназначен. Да ему это и не надо было знать. Он не раз рассматривал эту, безликую картину, в бинокль.
С тыльной стороны постройки был бетонный забор и густой высокий кустарник, который тянулся на всем протяжении забора. Забор почти вплотную примыкал к территории завода, и там ничего интересного не было. Даже если "гости" и подошли бы с этой стороны, то он все равно их не смог бы увидеть. Заросли были плотными.
Утром ветер стих и немного потеплело. "Белый" пощупал рубероид, которым была покрыта крыша. Он за ночь еще не успел полностью остыть. Хранил остатки дневного тепла. Саня решил лечь на него. Присмотрев место, более или менее свободное от птичьего помета, он ботинком отмел его остатки и лег. Поставив возле себя рации, он закурил. Сквозь одежду постепенно стало проникать тепло. Лежать на плоской крыше было намного лучше, чем сидеть на корточках в углу. Он курил и смотрел в небо, на облака. Смотреть в утренние облака оказалось интересно. Они то и дело меняли свою форму. То становились похожими на зверей, а то принимали разные причудливые формы. Но долго смотреть в одну точку он не смог. Глаза начали слезиться и сами собой закрываться. Тогда он перевернулся на живот. Рации по- прежнему молчали.
Ему показалось, что внизу кто-то идет. Кто-то запнулся за мусор, который вдоволь валялся внутри перехода. "Белый" настороженно подполз к краю крыши и прислушался. Он даже попытался заглянуть внутрь перехода, но у него ничего из этого не вышло. Не давал козырек, выступающий над переходом по всей длине кровли. Как ни прислушивался, как ни старался, он ничего не услышал. Видимо, померещилось. Стук его сердца, кажется, стал слышен "за версту", отчетливее, чем какие-то шаги. Перевернувшись на спину, "Белый" закурил. Руки его тряслись теперь явно не от холода. Он хотел успокоиться. Гнал от себя беспокойные мысли.
Саня закурил вторую сигарету подряд. Он курил в кулак. Даже принялся рассеивать ладонью дым. Во рту стало нестерпимо горько. Сразу захотелось пить, он вспомнил, что бутылку с водой оставил на лестнице, в пакете с "хавчиком". "Белый" решил терпеть, чтобы не выдать себя перебежками и не ползать на пузе по птичьему помету.
Саня, как ни сдерживался, ему не терпелось узнать, как обстановка на других "лежках". Все-таки померещилось ему или нет. Он вызвал первую "лежку", с которой велось наблюдение за дорогой. Ему ответили, что все в порядке. Никого нет. На второй рация оказалась вообще выключенной. "Что они там творят. Почему выключили рацию".- Закипишил "Белый".
- Алло! "Муха", отзовись. Прием.
И тут, не много погодя, раздался истошный крик. "А-А-А!" Кричали что-то еще, но Саня не мог разобрать, что. Кричал явно подросток. Кричал дико. Кричали со стороны, которую пасли "Цыпа" и "Диня".
- Черт возьми, что там происходит?- "Белый" вскочил на колени. Забыв про бинокль, он стал всматриваться в сторону, откуда раздавался крик.
Цеховой корпус был кирпичной постройки с окнами во всю стену. Окна со временем почернели и, что-либо разглядеть сквозь них, не представлялось возможным. Стекол в окнах почти не было, только в верхнем ряду.
Вот через такое окно, ломая кусты, растущие под ним, наружу выскочил "Диня". Он продрался сквозь кусты. Выскочил. Запнулся. Упал. Вскочил на ноги, побежал. И при этом истерично кричал.
- А-А-А!!! "Цыпу" убили! Убили!!! "Цыпу" убили! Атас!- Он кинулся к кустам, растущим по эту сторону забора. "Диня" скрылся в кустах. Больше "Белый" его не видел.
Саня видел, как из дверей цеха выскочили двое здоровых парней. Первый парень притормозил в дверях, второй налетел на него.  Они, явно, гнались за "Диней". Но, видимо, решили не преследовать его. Бросив друг другу пару слов, они вернулись в цех.
Тут заговорила рация с "лежки" от дороги. Пацаны спрашивали, что за крик. Они были еще не в курсе. "Белый", оцепеневший от всего увиденного, пришел в себя от минутного ступора. Быстро лег на пузо, пытаясь вжаться в крышу, как можно глубже. И, как будто гнались  за ним, а не за "Диней", тяжело дыша, ответил. Дыхание у него перехватывало, поэтому ответ получился полушепотом.
- Атас, пацаны! "Цыпу" порешили. "Диня" сбежал. Уходите пока не поздно. "Гости" пришли. Все. Отбой.
Сердце у Сани лихорадочно колотилось. Он на секунду растерялся, не зная, что предпринять. Но тут сама собой налетела мысль. Он вспомнил, зачем он здесь вообще находится.
- Виталик! "Чайка!" Они пришли. Они тут. Они "Цыпу" замочили.- Шепотом прокричал в эфир "Белый".
- Замочили, когда?- ответил Виталик.
- Да, только что. Вторая рация тоже молчит. Я не знаю, что с пацанами. Может им тоже кирдык?! Остальным я сказал, чтобы делали ноги.- На одном дыхании выпалил "Белый".
- Успокойся. Пацанам, если с ними что-то случилось, уже не поможешь. Как у тебя, спокойно сейчас?- Виталик говорил ровным голосом.- Заройся у себя на крыше. Приготовь на всякий случай дубину. У них сейчас труп, они постараются от него избавиться. Засветились они. Им не до тебя сейчас. Уходи, как только сможешь. Рацию выключай, чтоб не выдала. Все. Отбой.
В эфире наступила полная тишина. "Белый" выключил рацию. Он снова подполз к краю кровли и посмотрел вниз. Видимо мужикам стало точно не до маскировки. Трое из них стояли и курили перед дверью в цех, где только что убили пацана. Тут из дверей цеха напротив вышли еще четверо. "Мухи" и второго пацана, который был с ним, среди "гостей" не было. "Значит, пацаны успели сквозануть".- Подумал "Белый". Но тут каверзная мысль посетила его. "Сквозанули-то, сквозанули, молодцы, что успели. Но они же никого не предупредили. Может "Цыпа" сейчас был бы жив?"
Мужики сбились в кучку. Что-то обсуждали. Один из них, явно, оправдывался. Он беспомощно, разводил руками и что-то объяснял, видимо, "старшему". Старший махнул на него рукой. Отошел от мужиков и что-то сказал по рации. Минут через пять к ним подъехал джип, потом второй. Водитель вышел из машины, открыл заднюю дверь. Было видно, что он возмущается, но соглашается. Двое мужиков зашли обратно в цех. Еще минут через пять они вынесли из цеха небольшое тело, завернутое в мешок, и положили его в багажник джипа. "Старший", что-то сказал всем, они сели по машинам и уехали.
"Белого" колотило не на шутку. Нервная дрожь била его всего. Он лег на бок, свернулся "калачиком", поджав голову как можно ближе к коленям. У Сани была такая особенность защиты, когда на душе плохо и не видно выхода из ситуации, он не произвольно принимал такую позу. Самозащищался от внешнего мира.
Пролежав так какое-то время, "Белый" немного отошел, успокоился. Он снова подполз к краю крыши. Осмотрев всю территорию и ничего подозрительного не увидев, Саня, уже не скрываясь, сел. Нервный озноб стих, но руки иногда подергивались. Он закурил.
Он попытался проанализировать ситуацию. Но мысли путались. Он все еще не мог осознать, что "Цыпа" погиб. Как такое могло произойти? "Белый" все мог себе представить, что мужики могли избить пацанов, даже искалечить. Но, чтобы убивать? Зачем?  Он этого не понимал.
Саня еще раз посмотрел вниз. Там было тихо. Никаких движений. Он решил спускаться. На крыше теперь оставаться не было никакого смысла. Собрав рации и кулек с "хавчиком", он стал спускаться по лестнице. На пути ему попался обрезок трубы, по размеру как раз пригодный, чтобы отмахнуться, если что.
Пробирался он осторожно, стараясь не задеть мусор под ногами. Все время прислушивался. Все было тихо. "Стрелку" скорее всего, отменят", - думал он. "А мужики уехали. Что им тут делать?" Саня для себя решил посмотреть место гибели "Цыпы".
Осторожно, стараясь все-таки быть не замеченным, он пересек площадь и благополучно вошел в цех. Цех, по оценке "Белого", был большой. Как не замеченными могли подойти мужики, так и пацаны спокойно могли бы тут укрыться. Закоулков хватало. Три огромные печи стояли в ряд. Пацаны бы укрылись, они не лохи, чтобы попадаться в лапы. Значит мужики смогли подойти не замеченными. "Что тут произошло? Как могло такое произойти?"- "Белый" терялся в догадках.
По территории цеха идти было не безопасно. Кучи битого кирпича, поддоны с кирпичом, доски с гвоздями и много прочего хлама, затрудняли движение. Вместо того чтобы смотреть по сторонам, "Белому" приходилось смотреть под ноги, чтобы не сломать их или не проколоть. Было такое ощущение, что люди бежали отсюда, побросав все. В панике.
Саня решил забраться на смотровую площадку, тянувшуюся вдоль всего цеха. Стараясь не наступить на гвоздь или иную железяку, он между поддонов пробрался к железной лестнице, ведущей на площадку. Поднялся на площадку. Перила ограждения и сам настил площадки были изгажены вездесущими голубями. Но, все-таки, это не доски с гвоздями.
Воздух был наполнен запахом пыли. Заброшенности. Но, однако, "Белый" сумел уловить в воздухе запах костра. Продвигаясь по площадке, он на крыше средней печи увидел угли от костра. "Белый" поспешил туда. К каждой печи вниз вела короткая лестница, заканчивающаяся площадкой вдоль печи. "Видимо для осмотра крыши печи",- догадался он. Он поспешил на место, где были угли.
Спустившись к месту, где еще недавно грелись "Цыпа" и "Диня", Саня осмотрел место. Тут была их "лежка". Бумажные мешки и рабочая фуфайка, уложенные стопкой, приспособленные для сна. Сам костер был обложен кирпичом. Он решил обойти печь и посмотреть сверху вниз.
Перила ограждения в одном месте отсутствовали. Как раз над топкой. Подойдя по ближе к краю, "Белый" заглянул вниз. То, что сразу бросилось ему в глаза - это, на фоне красного битого кирпича, ярко-красное кровавое пятно.
Саня невольно присел. Потом, забыв про отрезок трубы, машинально подобрав кулек с рациями и "хавчиком", побежал вниз. Стоя почти у жерла печи, он посмотрел наверх. До края метра четыре. "Или "Цыпу" скинули или он сам сорвался. Одно из двух",- констатировал для себя "Белый.- "Сам он спрыгнуть не мог". Кровавое пятно, которое так отчетливо было видно сверху, снизу он кое-как нашел.
Кровь уже начала запекаться. Пятно на кирпичах стало темным. "Белый", сам того не замечая, механически перекрестился. "Вот какую смерть принял Женька "Цыпа". Саня осмотрелся вокруг. Ничего не нашел. Вдруг его взгляд остановился на маленьком черном предмете прямоугольной формы. Предмет лежал, втоптанный в кирпичную пыль. "Женькин пейджер",- вспомнил "Белый". Он нагнулся и подобрал его. Пейджер молчал. Он был без батареек.