Слепота часть2 Мешки

 Смеёмся мы с тётей Тосей, остановиться не можем. Ей восемьдесят три года, мне шестьдесят три. Всего-то двадцать лет разницы. Моя рука вспотела и я её осторожно вынула из ладоней старушки.

   Она сразу же перестала смеяться, сжалась, напряглась.
- Где я? Где я? - быстро-быстро заговорила слепая.
   Обеими руками она начала плыть по воздуху, спасаясь от своей беспомощности, коснулась моих колен, провела по юбке, успокоилась, перевела дыхание.
- Ты меня не пугай. Я боюсь, что меня увезут и оставят одну в траве пастись. Я пропаду одна.
- Я здесь. Никто вас не увезёт. Вы в своей квартире, на своём диване.
- А ты кто?
- Я Лидия, одноклассница вашей дочери.
- Я тебя знаю.
- Вы мне про Куцего только что рассказывали.
- Куцый прохвост. Это наша собака. Юбка у тебя тонкая,  марлевая - начала вдруг она, не поворачивая головы.
- Да, лето жаркое. Вот и купила на рынке самую тонкую.
- А мы мешки на рынке покупали - начала она свои воспоминания.

   И я поймала себя на мысли, что мне нравится слушать её воспоминания, что я ждала этого уже пятнадцать минут. Она не помнит, что с ней произошло минуту назад, зато с большой точностью помнит всю свою жизнь до мелочей.  Как и моя мама, но своих матерей мы не слушаем, а мать подруги принимаем за хорошего собеседника.
                Мешки
              второй рассказ тёти Тоси

- Лучшей тканью для нас были мешки, обычные дерюжные мешки. На толчке мы их покупали, выбирали потоньше на юбки, на платье. Травные жёсткие не брали.  Шили всё сами: рубашки, юбки, трусы. Женщины в деревне трусов не знали, а девушки носили.

- И нижнее бельё из мешковины шили? -  удивилась я.
- А из чего же? В деревне бедно жили. Налоги душили всех.

    Слепая склонила голову. Её сгорбленная спина и склонённая голова образовали круг. Чувствую эта тема её совсем расстроит и решила перевести разговор назад к мешкам.
- На машинках шили или руками?
  Сухощавая, сморщенная старая женщина лукаво повернула голову в мою сторону, будто хотела меня увидеть. На её слепом лице проявилось удивление.
- Конечно, руками. Машинок никаких мы не знали. Это ж, всё равно что "Мерседес" сейчас купи. Есть у тебя "Мерседес"?
- Нет. "Жигули" есть - подхватила я шутливое настроение старушки.
- Вот и мы своими жигулями и шили. На рынке же покупали чёрную краску. Сначала покрасим мешки, а потом шьём. Хорошие юбки получались. Штанишки шили, панталоны по-вашему. Чулок не было. Зимой, бывало, стоишь с мальчишками и ногами перебираешь вприсядку, чтобы ляжки не зябли. Домой придёшь, ляжки красные. Вот правильно сейчас молодые и старые брюки носят. Нас за мужские штаны мать выпорола бы. А ведь как тепло в штанах-то. Простывали ведь девушки, помирали много.

      Она вздохнула и ещё раз провела левой рукой по моей тонкой, почти воздушной юбке. Её правая рука лежит в моей руке.
   Неразрывная связь времён.

- Юбка у каждой была одна, - почти шёпотом, будто раскрывает страшную тайну, продолжает рассказ тётя Тося - а рубашек по две и трусов двое на смену. С субботы до субботы в одних ходили, от бани до бани. И вроде ничем не пахло от нас!
      Тут моя собеседница рассмеялась.

   Смеялась она по-детски мило. Сморщится, склонится, хватаясь за живот.
- А сейчас - сквозь смех продолжает она - на другой день снимают. Внучка говорит трусы недельками зовут. На понедельник, стало быть, на вторник и так далее. По выходным с кружавчиками.
- Почему с кружавчиками? В наборе все плавки одинаковые - поправила я.
- Не порядок - улыбнулась рассказчица - по воскресеньям надо с кружавчиками.
- И правда, лучше с кружавчиками! - согласилась я и тоже засмеялась.
- Ой, не могу! - хватается за живот баба Тося.
- Ой, не могу! - повторяю я.