История одного офиса. Часть III Глава 4

Меня все-таки припахали участвовать в конкурсе в качестве обслуживающего персонала. Лаврентьева прямо намекнула мне, что от этого будет зависеть размер моей предновогодней премии. Серёгу тоже заставило начальство. Расскажу кратко о том, что нам пришлось делать. Во-первых, нам выдали идиотские тельняшки и береты с красными помпонами; во-вторых, во время выступления наших коллег по фирме, нам надо было поднимать парус, который развивался за спинами танцовщиц. Это была наша визитная карточка на выступлении.
- Какого, мы должны этой херней страдать? – возмущение Серёги можно было понять, вдобавок , шел обед, а из-за этой новости, у Серёги пропал аппетит к лангману.
- Если бы не премия, я бы и не подписался, - сказал я.
Премия нужна была позарез. Отец ушел на больничный, подхватив где-то грипп, которым болело уже полгорода; матери тоже приходилось туго, она боялась попасть под сокращение.
Через два дня нам предстояло ехать со всеми на репетицию, что меня никак не радовало, несмотря на то, что, из-за наших творческих устремлений, нас освобождали от работы на время репетиции.
Заветный день настал, и мы с Серёгой едем в автобусе с нашими, весьма весёлыми, коллегами. Рядом с нами сидел начальник безопасности, уже одетый в тельняшку: его челюсть постоянно двигалась в такт движению автобуса, а он то и дело менял старую жевательную резинку на новую, откладывая предыдущею в пустой пакетик из под сухариков. Заправляли всем весельем, как обычно, Борков и Маленков. Последний уже вовсю зазвездился и иногда обращался с претензиями  к танцевальной группе, что на прошлой репетиции они плохо выступили:
- Тебе, Анжела, надо больше шевелиться, и сама понимаешь каким местом, - в юморе зам.начальнику отдела контроля не было равных.
- Я, Юрий Алексеевич, все правильно делаю. А вот Вам не помешало бы больше эмоций показывать на сцене.
- Так ты больше двигайся, у меня больше эмоций и будет.
- Не сомневаюсь, - встрял я.
Маленков повернулся в мою сторону. Он ожидал, что эта была шутка, но увидев мое серьезное лицо, понял, что юмором тут и не пахнет.
- В чем-то сомневаешься? – спросил Маленков.
- В том, что ваши эмоции, только под воздействиям внешних женских факторов работать начинают.
В салоне автобуса повисло молчание: даже безопасник перестал жевать жвачку.
- Это ты мне сейчас нагрубил что ли? – Маленков напрягся.
- Нет. Только подчеркнул вашу эмоциональность.
- Слушай, - Маленков краснел на глазах, - Я тебя сейчас трогал?
- Успокойся, Юра, - вступил в разговор безопасник.
- Да, подожди, - оборвал его Маленков, - Я тебя трогал?
Он смотрел прямо на меня. Серёга, который в начале конфликта сидел повернувшись к окну, теперь то и дело попеременно глядел то меня, то на своего начальника.
- Я тебя трогал? – на тон выше повторил Маленков.
- Я же говорил – внешние факторы, - саркастично заметил я.
Маленков вскочил с кресла, но его тут же перехватил безопасник:
- Юра! Сядь! Успокойся, не стоит, - повторял он, стоя в проходе, отделяя Маленкова от меня.
- Урод, - сказал Серёгин начальник, садясь обратно.
Мы молча доехали до театра. Настроение у всех явно не было танцевальным и конкурсным. Маленков самым первым вышел из автобуса, не пропустив даже женщин, и вошел в фойе театра. Следом последовала женская половина населения, потом Борков, который на протяжении всего конфликта хранил молчание и следом мы втроем – я, безопасник и Серёга. Безопасник подошел ко мне.
- Тебе не следовало так себя вести, - начал он, напирая на меня, - Еще раз такое повториться, на служебное расследование нарвешься.
- Понял, шеф, - я не потерял бодрого расположения духа.
Про служебные расследования, я, конечно же, слышал. Как рассказывала Марина, ее закадычная подруга Люда Абрамова один раз нарвалась на служебку, послав кого-то из начальства юридического отдела, и чуть не вылетела из фирмы. Говорят, за нее ходатайствовала сама Лаврентьева, у которой Абрамова, неизвестно за какие заслуги, ходила в любимчиках.
В фойе нас встретила Наталья Ивановна – та самая, зам.директора нашей фирмы.
- Так, уже все готово, бегом в гримерку, - быстрым, распорядительным тоном, скомандовала она.
То, что называлось гримеркой, больше напоминало какой-то склад магазина стройматериалов: в углу гнездились несколько панелей ДСП; по периметру всего зала (а может и комнаты) висели большие зеркала, наподобие тех, что стоят в танцевальных школах, а посередине стояли дешевые пластмассовые синие  столы, за которыми обедали наши коллеги, приехавшие до нас на другом автобусе. Среди них были Саня (тот самый начальник отдела по связям с общественностью), Алёна, сидевшая в углу с телефоном, и не обратившая на нас никакого внимания, а также практически весь информационный отдел. Борков подошел к своим. Они несколько минут коротко поговорили, и, судя по настороженным взглядам подчиненных Боркова в мою сторону, их начальник рассказывал про случай в автобусе. После разговора с женщинами, Алёна тоже уставилась на меня прямым, не мигающим взглядом и оставила в стороне телефон. В гримерке также сидела и Настя с отдела, которая весело меня приветствовала.
Серёга отозвал меня в сторону.
- Ты теперь местной знаменитостью будешь, - обратился он ко мне, - Долго будут тебе кости перемывать.
- Тут главная знаменитость Маленков, судя по словам о его таланте.
- Ну, у тебя его побольше, - Серёга улыбнулся.
Настроение было отличное, даже у Серёги оно поднялось. Мы вернулись ко всем и принялись беседовать с Саней. Он, судя по хитрой улыбке, все уже успел узнать, и было видно, что мои действия ему понравились. Мы весело разговаривали, надели тельняшки и береты (не забыв при этом посмеяться над ними) и стали готовиться к выходу.  Женщины тем временем переоделись в соседней комнате. В гримерку зашел хореограф, и они вместе пошли на сцену.
 Подмостки театра были старыми, давно не ремонтируемыми, просто убитыми. В переднем ряду зала сидел хореограф и Наталья Ивановна, которым предстояло следить за правильностью наших выступлений. Ладно, хореограф, но каким боком к творческому процессу относилась зам.директора было непонятно.
Сюрпризы начались с самого начала. Как оказалось, солирующим артистом в женском танце должна была быть Алина, недовольное лицо которой, я наблюдал в автобусе во время поездки на спартакиаду. Она должна была открывать рот под фонограмму одного жуткого попсового хита, но с переделанным текстом, в котором рассказывалось о том, как хорошо работать в канцелярской фирме, где под боком есть то ручка, то карандаш, то папка. Бред. Во время этого кошмара, женщины должны были танцевать, а мы (безопасник, я, Серега, Саня и информационнщики) должны были отпускать канаты и поднимать паруса. И вот, с десяток танцующих женщин, посередине эта Алина, а на заднем фоне мы, опускаем паруса. Потом должен выйти безопасник, в тельняшке и бескозырке, и, обратившись к солистке, должен сказать: «команда фирмы N к построению готова!» и, подняв на руки, унести. Но все изначально пошло не так. Женщины танцевали чисто механически, а хореограф, вскочив с кресла в первом ряду, махал руками и ругался на них. Еще больше поражала Наталья Ивановна:
- Девочки, больше секса, больше секса! – она тоже кричала и размахивала руками.
На заднем плане мы покатывались со смеху.
- Ну что вы, как коровы? Больше эмоций, покажите ваши таланты! – зам.директора не умолкала.
Хореограф уже не ругался. Он махнул рукой на всё, только и ходил взад-вперед, бубня себе под нос – «так не пойдет, так не пойдет». Репетиция визитки закончилась.
Дальше началась основная часть. При приглушенном свете выходил Маленков в костюме Винни-Пуха. Мы с Серегой уже умирали за сценой, наблюдая за этим. Потом, выходила одна женщина с юридического отдела, одетая Пяточком, а наш дорогой Винни её спрашивал – «это неправильные канцелярщики, они делают неправильную канцелярию. Пятачок, давай откроем свою фирму?». У нас с Серёгой уже начался коматоз, когда в следующей сцене, Винни, Пятачок, ослик Иа (которого играл безопасник!) и кролик (Андрей с информационного) создают фирму. Ослик просит, чтобы ему помогли сделать хвост, кролик предлагает сделать табличку «Посторонним В». В конце концов, фирма открыта и вся наша лесная команда поет песню о том, что они снабдят канцелярией весь лес.
После окончания репетиции, мы с Серёгой, еще долго не выходили ко всем, чтобы послушать мнение. Мы откровенно хохотали над идиотизмом всего происходящего и считали, что премии у нас в кармане.
Всех участников конкурса после репетиции ждала Наталья Ивановна.
- Так, девочки. Я вами очень недовольно, как и Михаил Сергеевич, - стоящий рядом хореограф молчал, скрестя руки на груди, - Вы же женщины, вы должны больше, больше женственности показывать, легкой доли эротизма даже. Зато я хотела бы похвалить наших мужчин, особенно Юрия Алексеевича, нашего Винни-Пуха.
Маленков не скрывал своего тщеславного лица. Канцелярия и лес – вот что непобедимо!
- Следующая репетиция завтра, в это же время, - инструктировала Наталья Ивановна,  -  Ещё женщины остаются, чтобы с Михаилом Сергеевичем отработать танцевальные номера.
- Завтра остаемся? – спросила Анжела.
- Да. На сегодня все свободны.
Мы ушли переодеваться в гримерку и собираться в автобус. Нам еще предстояло отработать оставшееся время.
Обратная дорога шла спокойно, без эксцессов. Маленков не отпускал шуток, просто молчал и изредка переговаривался с безопасником (которого теперь я называл Иа) и Борковым, отвечавшим на репетиции за свет и техническое оснащение. Безопасник не сидел рядом с нами, его место занял Саня, который тоже смеялся от происходящего на сцене:
- Хоть посмеялись, - сказал он, улыбаясь.
- Это точно, брат, - Серёга поддержал начальника отдела по работе с общественностью.
- Завтра, наверное, еще веселее будет, - внёс я свою лепту.
Остальная часть коллектива нас явно не поддерживала. Маленков (да и остальные) недовольно поглядывал в нашу сторону, как, впрочем, и Алёна. Ей наше поведение казалось неслыханной наглостью: Да, как мы смели смеяться над такими вещами, как конкурс «Менеджер года»?! Смеяться над начальником отдела безопасности, одетого ослом из сказки и над зам.начальника отдела контроля, одетого Винни-Пухом?! Для всей остальной части фирмы это было серьезное мероприятие, направленное на повышение престижа фирмы, а для нас троих – это был просто полный бред, которым занимались взрослые, состоявшиеся люди.



***
Работы в офисе ждало немного. Побыв на репетиции практически всё утро и день, мы вернулись в фирму к четырем часам дня. Настя бурно делилась эмоциями с коллегами по кабинету:
- Мы очень хорошо танцевали! Все девчонки были потрясны, но Наталье Ивановне и хореографу ничего не нравилось. Наталья Ивановна требовала больше сексуальности показывать, а хореограф говорил, что мы его время в пустую тратим.
Все слушали её молча. Лариса Александровна пила чай; Нина Ивановна, надев нагрудничник уплетала какие-то бутерброды, принесенные с собой из дома, а Надя, как обычно, перебирала бумаги на столе. Никто из них не разделял оптимизм Насти и её жизнерадостность.
Когда я вошел в кабинет, Марина даже не взглянула. Молча, не отрываясь от очередного письма, она спросила:
- Что так долго? Как репетиция?
- Да, хрень полная, - я снял пуховик и повесил его в шкаф, - Ничего особенного.
Я промолчал про склоку с Маленковым – Марина всё равно узнает, а рассказывать об этом я не хотел, да и не видел никакого смысла.
Вечером, я успел отправить практически все письма, пока в кабинет не вошла Алёна. У нее был очередной контроль.
- Лёша, у меня контроль, но он на подписи у начальства. Подожди немного, и я тебе его принесу.
До конца рабочего дня оставался где-то час. Предупреждать о контроле заранее было обычной практикой, особенно это касалось конца рабочего дня, когда наше высокое начальство принималось подписывать кучу документов.
- Хорошо, я подожду.
- Зря ты так с Юрой. Он нормальный мужик, душа компании, веселый, - неожиданно произнесла Алёна.
Я слегка оторопел, но не показал виду. Марины не было в кабинете – она свалила курить с Абрамовой.
- А с каких пор он для тебя Юра? – поинтересовался я
- Его все знакомые и друзья так называют.
- А ты ему друг или знакомая?
- Лёша, - в голосе Алёны появились грозные нотки, - Он тебе ничего плохого не сделал. Он хороший человек, с ним надо дружить.
Какие знакомые слова про дружбу.
- Я с ним в детский садик не ходил, чтобы дружить, - сухо отозвался я.
- А ты только с теми дружишь, с кем ты в детский сад ходил? – это, по всей видимости, был сарказм.
- Знаешь, а это самый лучший способ подружиться – сидеть на одном горшке, - настала моя очередь отпускать сарказмы, - Были бы тогда айпфоны, я бы сделал селфи, а потом бы тебе показал.
- Сволочь ты.
- Только эта сволочь тебе контроли отправляет.
Алёна вышла, хлопнув дверью. Я развалился в кресле и ждал, когда она вернется со своим контролем. Она пришла через минут пятнадцать, молча положила письмо на стол, а я, даже не проверяя его по регламету, отправил адресату на электронную почту. Получив заветный штамп, Алёна молча ушла.
Марина уже была в кабинете к тому времени.
- Слушай, а ты что, серьезно с Маленковым зацепился? – спросила она.
В ее глазах, впервые появился интерес к происходящему в фирме.
- Да, так. Ничего особенного.
- Но, но. Вся контора только об этом и говорит. А еще говорит, что ты никого не уважаешь, и лучше тебя уволить.
- Просто, вокруг меня никто не крутится, чтобы вызывать у меня положительные эмоции и талант.
- Что? – у Марины стало лицо студента первого курса, которому на зачете задали вопрос по программе третьего.
- Да, нет, ничего.
Рабочий день закончился. Я оделся, попрощался с Мариной и пошел к Серёге, с которым мы договорились встретиться после конца работы, чтобы он меня подбросил до дому.
Я застал моего друга в мрачном расположении духа. Он сидел один, без Ольги Леонидовны, за небольшой стопкой бумаг, где были написаны разные ГОСТы на продукцию и явно ждал меня.
- Слушай, брат, - начал он необычно вкрадчивым для себя голосом, - Маленков - козел злопамятный, он тебя «выдавливать» из фирмы будет, и меня заодно, как друга твоего.
- Да, плевать. Попонтит немного и успокоится.
- Начальница наша из отпуска вышла. Спрашивала меня, что произошло, собралась докладную на имя директора фирмы писать.
- Пускай пишет, - я еще не растерял бодрого расположения духа.
- Просто, брат, ты местной политики вообще не понимаешь. Наезды будут дикие, выживут они тебя.
- Посмотрим. Ты едешь?
- Поехали.
Серёга собрался, и мы вместе вышли на стоянку.