Головы долой! Глава 7

      – Подъем!
      Браун очухался не столько от громкого призыва Оримфаера вернуться в реальный мир, а от мелодии айфона, «заботливо» поднесенного к уху мирно почивавшего Рэдклиффа.
      – Бли-ин! Что ж ты делаешь?.. – простонало нечто пришибленное и разящее перегаром, но зато отдалившееся от сержанта.
      – То самое, – ответил Крис, практически не сомкнувший глаз с момента засыпания Брауна. Поспишь тут, когда тебя прижала внушительная туша, сопевшая как бегемот. Отодвинуться возможности не было – слабую попытку Рэдклифф мгновенно пресек, обвив руку Оримфаера и снова отрубившись.
      Несколько минут банкир-преступник просидел без движения, видимо, приводил мысли в порядок, дезорганизованный накануне.
      – Ты ведь сейчас начнешь кричать, что я гад и так далее? – спросил Браун.
      – Угадал, – сержант повел отлежанным плечом и отметил, что он тоже на пару с Рэдклиффом выглядит потрепанно. А форму неплохо бы вообще кинуть в стирку.
      – Предлагаю компенсацию.
      – Какую? – заинтересовался Оримфаер. Жизнь его научила простому правилу: если что-то обещают за испорченное настроение, не надо особо раздумывать, а хватать. Тем более от такого богатого человека, по стечению обстоятельств еще и криминального начальника Криса.
      – Сам придумай, – Рэдклифф окинул взглядом кабинет, превращенный в бар, однако за валявшейся пивной банкой не потянулся. Нужно похмелиться крепким кофе не потому, что оно оживляет (алкоголь с этой задачей справлялся куда лучше), а из-за легального труда в банке, куда Браун утром ездил на автомобиле традиционно без личного водителя. Вот обратно, домой или в ангар, – другое дело. Вечер на то и существует, чтобы расслабиться.
      – Помыть мой «Форд», а потом отогнать на парковку.
      – А лично тебе?
      – А мне не звонить хотя бы полгода, – отрезал сержант, оставляя на столе ключи от своей машины.
      Рэдклифф ухмыльнулся, широкой улыбкой показывая, что выполнить последнее требование не в его силах.

***


      Предупредив Джонса о том, что Крис прибудет в участок позже, чем гласил рабочий распорядок дня, Оримфаер из ангара поехал к себе. Шеф что-то буркнул, и сержант счел неясный ответ за разрешение опоздать.
      Причина была объективной – являться на место службы в непотребном виде было бы демонстрацией облика: «Как не должен выглядеть американский коп при исполнении». В ванной форма отправилась в контейнер с грязной одеждой, а Крис – под ледяной душ. Вода заставила не только взбодриться, но и порядком замерзнуть, ибо сержант слишком долго простоял под холодными струями, закрыв глаза и почти уснув.
      В родном участке не поощрялся приход на работу не при форме, однако это правило пришлось нарушить. Оримфаер облачился в джинсы, свитер и куртку, распихав по карманам портмоне и документы. Кровати достался тоскливый, достойный Хатико взор – мечта оставалась неосуществимой.

***


      Джонс, облокотившись на кипу папок, караулил Криса около секретарского стола.
      – Где тебя черти носят?! – воскликнул начальник, резво покидая пост навстречу Оримфаеру. Рокси сноровисто обеими руками схватила поехавшую стопку, не дав той рассыпаться на составные части и упасть.
      «Побывал в гостях у пьяного главного рогатого», – подумал сержант и, предупреждая будущий возглас Джонса: «Почему в гражданской одежде, а?!», покаянно произнес:
      – Можете меня оштрафовать за нарушение внешнего вида.
      – Хм…
      Похоже, шеф сразу не заметил неформенный наряд подчиненного, и Крис чуть не изобразил фейспалм в честь себя идиота, напомнившего о наказании.
      – Если не поймаешь Палача, тогда точно словишь штраф, – смилостивился Джонс. – Пойдем-ка побеседуем о результатах экспертизы волоса с колпака. Хоть что-то вразумительное обозначилось.

***


      Специалисты отдела криминалистики и дактилоскопии, изучив под микроскопами и при помощи разных примочек улику с клочка красной ткани, оставленной Головорезом на складе супермаркета, выдали заключение. Волос блондинистого окраса принадлежал человеку («Я же говорил, что не кошке», – ввернул свое раннее убеждение Крис, прервав речь шефа), мужчине, примерно тридцати пяти-сорока лет, не страдавшего заболеваниями, какие бы повлияли на волос – на его ломкость, тусклость и прочие характеристики неважного здоровья.
      – Отпечатков пальцев не обнаружено. Весьма жаль… – вздохнул Джонс.
      – Под описание подходит одна восьмая жителей города, – хмыкнул Оримфаер. – Прикажете их всех арестовать?
      – Это уже твоя задача – искать убийцу.
      – Верно. Теперь наш Палач очень заметен: с заплаткой или швом на колпаке.
      – Как ты можешь хохмить в таком состоянии? Судя по твоему слишком медленному морганию, ты не спишь сутками.
      – Знаете, мистер Джонс, если я замолчу, то усну в любом положении: сидя или даже стоя. Можно мне идти работать?
      Шеф кивнул, отмечая, что ему приятно видеть упорство сержанта в расследовании – другой бы заныл об отдыхе. А Крис, будучи не выспавшимся по какой-то причине, в силу упрямого нрава, не умоляет дать ему выходной – вот молодец!
      Знал бы Джонс, что Оримфаер был на грани того самого нытья.

***


      Стэн по-прежнему находился в больнице, поэтому думать Крису никто не мешал. Вернувшись от шефа, полицейский положил руки на стол, а на них – голову, ожидая или сна или озарения насчет Палача. Если первый пункт обещал вот-вот материализоваться, то второй, скорее всего, так же не поступит.
      – Зачем ему сдались эти мужики? Дювенрайт – истинный святой, Николсон – тоже не злодей. А может, они втихаря от родственников играли в казино? Обобрали Палача, и он решил им отомстить? Или все трое были знакомы с детства. Жертвы издевались над маленьким Головорезом, и он, став взрослым, отплатил радикальным способом? Куча сюжетов для детективных книг, и ничего, тянущего на реальность…
      Вскоре полицейский пренебрег служебным заданием – накатила приятная слабость. Дело Палача уплыло в далекие дали, и его с позиции лидера сместил сон.
      – Мистер Оримфаер!!
      На истошный вопль дежурного, ворвавшегося в кабинет, Крис отреагировал поднятием брови, вовремя сообразив, что нужно сначала открыть глаза.
      – Убийство на химзаводе! – продолжил упражняться в восклицаниях дежурный.
      – Ну и что? – лениво отозвался Оримфаер, жалея, что в коллегу нельзя запустить кружкой. – Свистни другим парням: у меня дел не разгрести экскаватором.
      – Это снова Палач!
      Ультразвук дежурного, возвестившего о новом преступлении Головореза, подействовал на сержанта как обливание кипятком.
      – Твою мать! – подскочил Крис. – Живо адрес завода!

***


      Мигая сине-красными сигнальными сполохами и завывая визгливой сиреной, полицейская машина затормозила у высокого металлического забора, окружавшего предприятие по производству и переработке химических веществ.
      Ворота распахнулись от приветствованного звонка и показанного видеокамере жетона служителя американского правопорядка.
      У входа в здание Оримфаера ждала женщина лет сорока. Очки в старомодной оправе на крючковатом носу, унылый коричневый костюм, прибавлявший возраста, ряд морщин на лбу и цепкий взгляд позволяли считать женщину типичной карьеристкой без намека на заботу о красоте. Если, конечно, таковую можно обнаружить.
      – Что-то вы молоды для сержанта, – с недоверием сказала тетка, изучив удостоверение и лицо Криса, словно сама была следователем.
      В гражданских шмотках Оримфаер выглядел моложе, чем гласила дата рождения в паспорте, и не особо серьезно, если не быть в курсе его должности. Но комплимент от заводской грымзы не вызывал желания ее благодарить.
      – Где найдена жертва? – холодно осведомился Крис, решив не вступать с женщиной в дебаты.
      Тетка, звавшаяся Синтией Фримен, повела сержанта в недра завода, попутно излагая о преступлении сухими фразами, отчего те казались докладом военного из Пентагона – четкое и безэмоциональное изложение фактов без художественных фигур речи.
      В цехе, где происходила варка смешанных химических ингредиентов, раздался дикий ор со стороны огромного котла, где, собственно, вещества и булькали. Люди ломанулись к источнику крика и с ужасом узрели корчившегося на полу человека – их сотоварища по цеху Томаса Элвента. Рядом валялась емкость наподобие глубокой миски, из которой шлейфом тянулась салатовая жидкость. Несчастный Элвент кое-как рассказал, что кто-то облил его со спины содержимым из котла. До этого Томас черпал из него порции для пробы на соответствие нормам. Стоило ему отвернуться, как в его спину что-то врезалось, а затем обожгло. Жжение было настолько сильным, что Элвент рухнул на пол, завопив от ужаснейшей боли.
      Коллеги кинулись вызывать полицию и врачей. Последние прибыли немногим раньше Оримфаера, и в данный момент мимо сержанта и Синтии Фримен протащили носилки с телом, укрытым не стандартной белой простыней, а плотным полотном, похожим на брезент.
      – Чтобы вещества не разъели ткань, – бесстрастно пояснила женщина. А Крису стало жутко: на заводе Палач действовал поистине зверски. Хотя прошлые убийства тоже… Стоп.
      – С чего вы взяли, что к гибели Элвента причастен Головорез? – спросил сержант. – Насколько я понял из вашего рассказа, Томаса не обезглавили.
      – Не держите меня за дуру, сделавшую ложный вызов, – фыркнула Синтия. – Пройдемте в цех, и сами поймете.
      «Я вас ткну носом в улики», – читалось на презрительной физиономии женщины.

***


      Криминалисты рассредоточились по помещению, как муравьи по земле, облитой кленовым сиропом.
      – Вот, – указала Фримен на котел.
      На его серо-стальном боку змеилась надпись «Палач», сделанная черным маркером.
      – Странно, – заметил Крис. – Раньше он не занимался росписью котлов, а оставлял бумажку со своим прозвищем. Да и голова у Элвента наличествует. Складывается впечатление, что здесь похозяйничал другой убийца, позаимствовав кличку.
      – Вы думаете, это я написала? – вскинулась грымза, уперев руки в бока.
      – Нам нужно поговорить наедине. А эксперты скоро разберутся, кто и что тут написал, – ледяной тон Оримфаера присмирил Синтию, порывавшуюся отстаивать мнение о креативности Палача.

***


      В кабинете Фримен под ее возмущенное шипение Крис без спроса взял со стола первую попавшуюся бумагу.
      – Вы подписывали документ?
      – Я. Как вы смеете брать?!..
      – Дрейк, тащи писанину на анализ почерка!
      Один из криминалистов, ожидавший распоряжения сержанта в коридоре, заполучив материал для исследования графологом, унесся быстрее гепарда.
      – Итак, Синтия, жду, что вы еще поведаете о Палаче, – произнес Оримфаер, чувствую нарастающую антипатию к тетке, возмущенной полицейским произволом.
      – Ничего, – отчеканила Фримен, покраснев и надувшись как тропическая жаба.
      – Хорошо. Кто вы по должности на химзаводе?
      – Заместитель руководителя отдела.
      – Того, где произошло преступление?
      – Да.
      – Как зовут вашего руководителя и где он?
      – Харви Риверс. Сказал по телефону, что скоро приедет.
      – Откуда?
      Женщина скривилась, будто ее спросили, каков на ощупь огородный слизень.
      – Из аэропорта. Он был в Далласе на конференции, – с той же брезгливой интонацией ответила Синтия.
      – Вы не ладите с начальником?
      – Средне. Хотя руководитель он неплохой. А как человек…
      – Продолжайте.
      – Риверс ужасен! – выпалила Фримен и обратилась к сержанту с жадностью сплетницы, которую распирали сведения: – Он гей!
      Обалдев от услышанного, Крис испытал те же «слизневые» ощущения.
      – У всех свои вкусы… – пробормотал полицейский. – По ним не стоит судить о человеке…
      Вообще-то Оримфаер был солидарен с Синтией относительно «голубых». Подобные пары вызывали у сержанта приступы отторжения от современного общества – они то ли следствие искажения людской природы, то ли дань моде. Как можно спать с мужчиной, Крис не представлял ни теоретически и уж тем более ни практически. Хотя открыто не пропагандировал против однополых отношений – пусть себе мальчики резвятся. Но в целом, по мнению сержанта, это было противно.
      – Вы, случайно, не из той же категории? – прищурилась грымза.
      – А вы не лесбиянка? – парировал Оримфаер.
      – Что вы несете?! – завизжала Фримен.
      – Это вы порете чушь! Я могу вкатать вам статью за оскорбление полицейского! – сержант чуть не добавил «стерва!»
      – Простите…
      Пристыженная Синтия виновато опустила голову, Криса же передернуло и от вопроса замруководителя и от ее мерзкого характера.
      – Мне кажется, что Риверс виновен в происшествии с Элвентом, – тихо сказала женщина.
      – Вы же сами уверяли, что начальника на заводе нет, – тоже остыл от перепалки Оримфаер, поэтому возразил спокойно.
      – Он мог соврать, что в аэропорту. Возможно, спрятался где-то в цехе. И только Томас оказался к нему спиной, как…
      Дверь в кабинет открылась, и Крис, несколько шокированный столь откровенными обвинениями в адрес руководителя, вопросительно посмотрел на вошедшего.
      – День добрый. Хотя в нем мало хорошего… – произнес мужчина лет тридцати пяти со светлыми волосами в деловом костюме и с сумкой, по очертаниям предназначенной для ноутбука. – Вы из полиции, верно? – Получив кивок Оримфаера, блондин продолжил: – Будем знакомы. Я Харви Риверс. Бедняга Элвент! Что за сволочь с ним так поступила?..
      Кислая Синтия, словно хлебнувшая лимонного сока без сахара, что-то сообщала начальнику, а сержант вспоминал доклад криминалиста насчет волоса с колпака убийцы. Под описание Риверс подходил идеально, да и Фримен неспроста подозревает его в покушении на сотрудника…
      Неужели перед Крисом стоит Палач?!