4

Сразу по приходу домой, Тимон начал выразительно потявкивать на свою миску, всем своим видом показывая, что он отчаянно и категорически не согласен с зияющей пустотой внутри неё.

- Боже, малыш, я снова забыла купить тебе в трактире еды! Прости, прости, я сейчас же снова туда сбегаю и принесу тебе всё, что только смогу там найти, хорошо? Погоди немного, мальчик, я быстро.

Привычно вкрутив ещё одну лампочку, вместо прожёванной, одним быстрым движением натянула свой плащ и бегом отправилась в таверну.

Но происходящее там заставило меня задержаться, спрятавшись за дубовую колонну в зале. Среди мирно посапывающих и похрапывающих то тут, то там, посетителей трактира, так и не сумевших выбраться из этого злачного места, чтобы отнести свои бренные тела домой, сидел вчерашний незнакомец с дрессированной бородой и держал остро заточенный карандаш над листом блокнота. Складывалось впечатление, что, он уже приличное время так медитировал.

Тихонько прокравшись вдоль стены, увидела на листе два имени – Парацельсий и Вадимище Всемогущий. И кучу вопросительных и восклицательных знаков. Судя по замусоленному виду листка, выбор, в чём бы он ни заключался, предстоял сложный.

Замерев у стены и усиленно изображая фигурную скульптуру, решила дождаться, пока станет известен результат внутренней борьбы владельца экзотической бороды.

И только в голове постоянно крутились кадры из контрабандного фильма:

Кто он? Имя, сестра, имя…©

Как ни печально, судя по всему, Тимон и сегодня останется без ужина…

***

Я была готова к чему угодно, но не к этому.

Суровый незнакомец и его борода каким-то образом умудрились заметить меня, несмотря на то, что я целых три(!) раза брала уроки актёрского мастерства у одного своего знакомого, который был профессором в каком-то театральном ВУЗе за морем. Ну, во всяком случае, он так говорил. А до тех пор, пока он не смылся, прихватив с собой милые моему сердцу золотые безделушки, доставшиеся мне от прабабушки-графини, (ну, так я, во всяком случае, ему рассказывала), поводов сомневаться в его словах не было.

Ах, какой был профессор…. Завязнув в воспоминаниях, едва не рухнула прямо на бородача, чуть было не развалив полностью свою маскировку.

Между тем, влекомый своей бородой человек, вырвав дрожащей рукой листок из блокнота, оставил сам блокнот раскрытым на столе, и, свернув вырванный листок трубочкой, воткнул его прямо в ухо сладко сопящему бармену. Бармен встрепенулся, почесал зачем-то нос, и снова уснул, так же сладко и безмятежно.

А незнакомец, закинув бороду за спину, стремительно покинул трактир.

Размяв затёкшие от долгого стояния в одной позе конечности, я с трудом добралась до стола, скрипя всеми суставами. Схватив блокнот, прочла единственную фразу, выписанную каллиграфическим почерком: “Если со мной что-то случится, все улики будут направлены шерифу”.

Это что же получается? Он не просто меня заметил, а испугался? Меня? МЕНЯ?!

Весь мой организм, буквально, свело от беззвучного гомерического хохота. Колени подогнулись, уронив меня на пол.

Отсмеявшись, еле отлепилась от пола, прихватила с собой блокнот, как улику, и, пошарив за барной стойкой, напихав в сумку еды для Тимона, отправилась домой. Листок из уха решила не доставать, чтобы не разбудить уставшего бармена, справедливо рассудив, что содержание листка, так или иначе, всё равно, завтра станет известным всему городу, а, значит, и мне.

Всю дорогу до дома улыбка не сходила с моего лица. Прошедший вечер меня не только не разочаровал, а ещё и изрядно позабавил. Давненько я не испытывала такого удовольствия. Сон мой сегодня будет особенно сладким.

-Спокойной ночи, мой любимый город" – прошептала я в темноту, взявшись за ручку своей двери.

Я уверена – если бы Някинск мог говорить, сегодня он обязательно пожелал бы мне доброй ночи в ответ.