Агентство бресико 2ч

-Откройте, полиция! Будем ломать дверь!
Раздались шлёпающие шаги босых ног. Дверь открылась, на пороге стояла довольно молодая женщина, с ещё симпатичным, но жутко опухшим лицом и заплывшими глазами. Стриженые рыжие волосы были густы, но неухожены.
-Чё надо? – она теребила край рваной комбинашки, стараясь прикрыть грудь, видимо какая-то стыдливость из прошлой жизни, ещё осталась.
-Где ваш сын?
-Кто?
-Сын ваш, Янис, где?
-А я знаю? Его уж дня три не видно. Наверное с дружками уехал.
-Можно нам войти?
-Идите, смотрите, точно нет. Вон на двери комнаты замок висит. От родной матери, паразит, закрывается. На порог не пускает! Ну и хрен с ним! – она безнадёжно махнула рукой, - Но я тоже хитрая, знаю, где у него ключ лежит. Вы не подумайте, я у него только по сантимчику беру, он и не замечает.
-Вот и хорошо, откройте, мы посмотрим.
Настаивать Юргенс не мог, ордера у него не было.
-А зачем? – Симка задумалась, даже мыслительный процесс включила, но ничего не придумав опять спросила, - А зачем?
-Видите ли, нам пожаловались, что ваш сын плохо живёт, вы за ним не смотрите, он нигде не работает, может у него обуть, одеть, поесть нечего.
-Это как, нечего? – обиделась женщина, - у него всего полно, ещё от отца осталось. И на машине отцовской ездит. Его отец, когда он был ещё маленький, водить научил. Машина старенькая, но отец её всегда в порядке содержал. Янка на ней зарабатывает извозом. Кого отвезти, кого привезти, вот и копейка. Даже квартиру сам оплачивает.
Она сходила в коридор, пошарила там в платяном шкафу и вытащила ключик.
-Вот он, видали!
Она открыла дверь и впустила полицейских в комнату, а сама встала в дверях.
-Ну что? Плохо живёт?
Комната оказалась чистой, с хорошей мебелью, на полу лежал толстый хороший ковёр, в углу на тумбочке цветной телевизор с большим экраном. Рядом стоял видик и стопка кассет, у дивана стояла большая открытая коробка.
-Вы не скажете, что в этой коробке?
-Откуда я знаю, никакой коробки у нас не было.
-Видите, в коробке компьютер? Это вашего сына?
-Не было у него никакого компьютера, может дружки принесли!
-Эгил, срочно за ордером на обыск! А вы, ребята, зовите понятых, будем ждать.
В коробке оказался компьютер, ноутбук, видик и куча кассет в пакете, и все золотые вещи, украденные из квартир. Вот, что и требовалось доказать.
Мать за время обыска совсем протрезвела. Она время от времени хваталась за голову и раскачивалась, словно китайский болванчик.
-Так, где ваш сын? Подумайте! Он не только вор, но ещё и убийца.
-Нет, не мог он! Он хороший мальчик! Это его дружки втянули! Это они его сбили с пути!
-Это твоя пьянка, сбила и тебя и сына с пути, - вступилась соседка понятая.
Симка заплакала. Может впервые до неё дошло, что она сделала со своей жизнью и жизнью единственного сына.
Юргенс снова обратился к Симе, - Прошу вас, подумайте, где может быть ваш сын.
-Наверное у дружков, а если нет, то на хуторе. У нас есть хутор по Калнциемскому шоссе, он от мужниных стариков остался. Но он не жилой, весь развалился, только из-за земли его и держим. Летом там ещё можно переночевать. Если на машине, то это полчаса ходу.
-Хорошо, если его нет у друзей, поедем на хутор.
Семьи четырёх друзей производили гнетущее впечатление. Бедность, неухоженность, грязь, нетрезвые родители, которым плевать на своих отпрысков. И только младший из дружной пятёрки, Юрис 18-ти лет от роду, был дома. Лежал с температурой под сорок, с гнойной ангиной. Выяснилось, что болеет он неделю, друзей не видел и ничего о них не знает. И если их всех нет дома, значит они на хуторе. Они всегда туда ездят за грибами, за ягодами и на рыбалку.
На хутор выехали на двух машинах, но приехали к шапочному  разбору. Хутор сгорел дотла, ещё кое-где плясали огоньки. Недалеко от  хутора стояла старая копейка синего цвета и довольно чистая. С другой стороны хутора был карьер, полный воды, видимо по приезду сюда, ребята вымыли машину. У дома валялись какие-то обгорелые вещи и, среди них, куча обгорелых картин. Вот они, голубушки! Я ж говорил, что это барахло для куражу взяли.
Подошедшие мальчишки, с ближайшего хутора, сказали, что тут сгорели четыре парня, они в Калнциемском морге. Если бы не водилы с трассы, которые заметили пожар и помогли вытащить ребят, они бы превратились в головешки, но всё равно, все уже были мёртвые.
-Они там все были пьяные и обколотые. На хуторе бутылок – целый ящик, жаль что полопались. Шприцы валялись, у одного сохранился какой-то пакетик.
Жаль, конечно ребят. Все сели в машину и поехали в районный отдел, узнать подробности у коллег.
-Чует моё сердце, что мы что-то упустили. Надо сделать обыски у остальных ребят. Хотя думаю, что ничего больше не найдём. Видимо всё по дешёвке продали. Деньги у них были, откуда же у них хватило на водку и наркотики.
В районе обрадовались, что мы забираем у них дело, быстренько всё оформили и сплавили нам. Даже начальник подсуетился и приехал, не смотря на позднее время.
На следующий день Юргенс спросил у майора,
-Дело надо закрывать? Преступники понесли наказание, картины видимо никакого отношения к делу не имели. И я, наконец-то, со спокойной душой иду в отпуск.
На следующий день Юргенс  с женой и дочкой уехал к тестю в Дундегу,  рыбачить на озёрах. Грибки, ягодки, разве сравнить такой отпуск с той же Турцией!
 
                * * *

Я - Вероничка! Мне 32 года и я бизнесвумен! Ну, если честно, «вуменшой» я стала всего два дня назад. А если ещё честнее, то ровно сутки. До этого десять лет я была просто хорошей женой, девять лет - хорошей матерью. Эти характеристики выдали мне мой сын и мой муж.
Итак, десять лет моей жизни, (самые лучшие ) я посвятила мужу и сыну. Мы очень обеспеченная семья. Мой муж, правда не Билл Гейтс, но своё состояние сколотил на электронике, ещё в 1989 году. Долгое время он жил и работал в Москве, но в 1993 году вернулся домой, в Ригу. И продолжил своё дело на родине, не теряя связи с Москвой.
Росли мы с ним в одном доме, на улице Горького (теперь ей вернули старое название и она стала улицей Волдемара). Мой муж, Айвар Круминьш, был на десять лет старше меня, но я в него влюбилась ещё в восьмилетнем возрасте. Мы вместе ходили в одну школу, но когда я её ещё только начала осваивать, он уже заканчивал учёбу, в то время была ещё десятилетка. Айвар всегда меня защищал от плохих мальчишек, а моя мама и мама Айвара были хорошими приятельницами. Обе учительницы, моя преподавала русский язык и литературу, а его мама – латышский язык. Мой папа Алберт Паулс был военным лётчиком, майором, а папа Айвара - полковником милиции. Часто собираясь вместе, родители говорили, глядя на нас: «Вот вырастут наши дети и поженятся». По этому поводу Айвар громко фыркал и что-то ворчал. Я со своей стороны была согласна с родителями и твёрдо верила, что так и будет. После окончания школы Айвар уехал учиться в Москву и приезжал домой редко. Я всегда, на полном серьёзе, спрашивала его,
-Когда мы поженимся?
Он весело смеялся и щелкал меня по носу,
-Вот подрастёшь, мы это дело обдумаем, а сейчас ты ещё маленькая.
Я подрастала и в следующий его приезд задавала всё тот же вопрос,
-Когда мы поженимся?
Он опять смеялся и щёлкал меня по носу,
-Закончишь школу, тогда посмотрим, -и несколько лет мы не встречались.
За тот период, что мы с ним не виделись, у меня погиб папа, мама получила на меня пенсию, очень постарела и из весёлой молодой женщины, превратилась в замкнутого, много работающего человека. Обязанности по дому, приборка, готовка, всё легло на мои детские плечи. Я не гнулась и справлялась. Ещё я занималась игрой на гитаре (настояла именно на этом инструменте), иностранными языками и, разумеется, пением. Играла я очень здорово, иностранными владела прилично, пела плохо, но петь любила. В основном пела свои песни и только для своих. В 18 лет опять спросила Айвара «когда мы поженимся», впервые он не засмеялся и не щёлкнул меня по носу, а посмотрел на меня внимательно и с восхищением «сейчас я очень занят, создаю базу для нашей безбедной совместной жизни, жди и поступай в институт, мне безграмотная жена не нужна, поговорить будет не о чём». Ждать я привыкла и поступила на юридическое отделение университета. С детства зачитывалась детективами и воображала себя то Шерлоком Холмсом, то мисс Марпл, то комиссаром Мегре, то Ниро Вульфом. Но закончив университет и проработав год следователем, поняла, что я не соответствую ни одному из своих кумиров, а так, «ни богу свечка, ни чёрту кочерга». Предложение руки и сердца Айваром, спасло меня от самобичевания.
После свадьбы я быстренько уволилась и засела дома, а через полтора года у нас родился сын Максик. С превеликим удовольствием я занималась воспитанием сына. Никаких нянек, никаких кухарок, я с детства всё умела по хозяйству, готовила с удовольствием и любовью. Все кто отведал хоть раз, очень хвалили. Сыну очень нравились уроки в форме игры и в четыре года он прекрасно читал и писал, пользуясь доской с мелками и кубиками. С изучением иностранных языков у нас тоже были замечательные  успехи. Но вот нашего папу мы видели редко и время проведённое с ним было как подарок. Айвар продумывал свой редкий выходной так, что это доставляло удовольствие и мне и сыну.  И мы ещё долго обсуждали с сыном, наши прекрасно проведённые дни с папой. Летом Айвар возил нас на европейские курорты, оставляя одних там на недельку – другую. Зимой в Швейцарию, с лыжными прогулками и горными домиками. Так что, за десять лет замужества, я не успела привыкнуть, не познала скуки и любовь к мужу крепла с каждым годом. Единственное, что я терпеть не могла, это дурацкие тусовки, с пустой болтовнёй глупых гусынь. Ни по каким фитнес клубам я не таскалась, фигура у меня, и после родов осталась подтянутая и стройная. Мой муж восхищался и хвалить не ленился.
С единственной моей подружкой Иришей мы виделись очень редко. Она жила в Москве, имела двоих сыновей и вкалывала за гроши терапевтом в поликлинике. Её муж работал хирургом в клинике им.Сербского. Мне очень хотелось ей помочь и время от времени я возила ей полные сумки модных шмоток для всей семьи (деньги она ни под каким видом не принимала), вот я и придумала одевать её семью в дни их рождений и больших праздников. За два – три дня наших с ней свиданий мы рассказывали с ней друг другу всё, абсолютно всё, так что были в курсе даже самых малейших проблем в наших жизнях, Нам хватало такого общения и других подруг я не заводила.
В своём доме, единственно против чего я не бастовала, это наличие садовника и приходящей три раза в неделю уборщицы. Благодаря им мой дом утопал в цветах и блистал чистотой.
Мама с нами жить не хотела, жила в нашей старой квартире, работала всё в той же школе и говорила, что ей всего хватает. Мама говорила, что если она уедет, мой папа не сможет приходить к ней, во сне или воспоминаниях. Я её понимаю и не настаиваю.
Вот так и прошли мои десять лет. А теперь мой мир дал трещину. Айвар настоял, что бы Максим ехал в Англию, в закрытую частную школу и рос как мужчина, а не как мамино приложение. Я поплакала, посопротивлялась, даже грозилась «уйти к чёртовой матери», но вы не знаете моего Айвара. Он не спорил, не отвечал грубостью, на мои взвизгивания, логика у него была убийственная, и надо было быть последней идиоткой, что бы его не понять. А так как я не была не только идиоткой, но наоборот, очень умной женщиной, о чём он сам не преминул мне сказать, я сдалась. Буду ездить к сыну часто и настою, что бы каникулы он был дома. На том и поставили точки.
Теперь я одна слоняюсь по дому и, приготовив обед, не знаю куда себя девать. И вот в субботу, в свой редкий свободный день, Айвар предложил мне заняться делом.
-Ты же была отличницей в университете и довольно хорошим следователем, я интересовался, твой бывший начальник тебя хвалил. И очень расстраивался, когда ты уволилась.
-Ну и что мне теперь туда возвращаться? Так у меня гражданства нет, ты же знаешь, мой папа, хоть и латыш, был майором Советской Армии, а мама приехала сюда только в 1971 году. Ходить и что-то  доказывать тупым и злобным чиновникам у меня не было и нет желания.
-Ну и что, латышский ты знаешь в совершенстве, а тысяча долларов у меня найдётся, не переживай, купим мы тебе гражданство. А то без гражданства тебе не дадут открыть агентство, а я уже и офис тебе присмотрел, на улице Я.Купала, совсем центр города.
-Чего, чего?  Какое агентство? Какой офис? Ты что, с полки упал?
-Да ни с каких полок я не падал. Ты откроешь детективное агентство и будешь заниматься любимым делом. Я же знаю, что ты и сейчас запоем  читаешь детективы. Вон как сюжет по косточкам разбираешь, если что-то не по тебе. Тебе сейчас делать нечего, а от безделья человек может свихнуться. Так что, дорогая, обмозгуй и принимай решение. Пару ребят толковых, я тебе подброшу, а пару и сама найдёшь, найдёшь уборщицу. Вот собственно и всё, что тебе надо. В порядке работы посмотришь, что тебе ещё надо. Я тебя финансирую на первые полгодика. А там уж сама учись зарабатывать.
Я внимательно смотрела в его глаза, но никакого подвоха не заметила.  Тут мне в голову пришла шальная мысль. Я стала хохотать, потом икать, потом стала валяться на ковре и дрыгать ногами. Муж решил, что я свихнулась и принёс в стакане воды, намереваясь побрызгать на свою придурошную жёнушку. Ну уж нет, нечего мне макияж портить. Я встала с ковра и вальяжно развалилась в кресле.
-Принимаю твоё предложение. У меня даже название агентства есть. Оно будет называться «БРЕСИКО».
-Это на каком же языке? Непонятно, но вообще то красиво.
-Да какая разница, красиво и непонятно, это и есть интрига.
-Бога ради, называй как хочешь, главное, что ты согласна. Делаем гражданство, приводим помещение в надлежащий вид.
Через три месяца, я с синеньким паспортом, с умно сосредоточенной мордой, в прекрасном брючном костюме, заявилась на работу в СВОЙ офис. Красивая, вечером светящаяся надпись над входом, меня повеселила и даже привела в восторг.
В офисе было три комнаты, две крошечные, а одна большая. С кожаными уютными креслами, диваном и большим письменным столом. На столе стоял компьютер, городской телефон, в углу небольшой сейфик, на котором красовалась роскошная пальмочка.
В моём кабинетике вся стенка была из огромного количества запирающихся ящичков, как в банке. У небольшого столика, с компьютером и телефоном, стоял офисный стул на колёсиках, по другой стенке два, прям таки крохотных креслица и столик. Вторая комнатушка, непонятно, то ли для секретаря или секретарши. В углу стоял небольшой бар с посудой и кофеваркой и длинный стол с двумя компьютерами и двумя стульями.
-Для чего эта комнатушка? – спросила я Айвара.
-Для секретаря и аналитика.
-Ага, значит и аналитик будет! А тут, значит, секретарь кофе будет варить. Значит, все расползутся по комнатам, а кто работать будет? Кто в приёмной народ принимать будет?
-Да ты и будешь! Маленький кабинетик для конфедициальных случаев, там у тебя будет содержаться вся секретная информация. А в часы досуга попьёшь кофе и расслабишься в кресле.
-Надо же! Всё продумал, даже часы досуга. Они, наверное, основными часами и будут. Кто попрётся в какое-то агентство, когда и в полиции-то ничего не делают (вернее делают много, да результатов мало). Знаешь, Айвар, загулявших жён и мужей, заблудившихся кошек и собак, в моём репертуаре не будет.
-Не капризничай, родная, это тоже работа.
-Ну уж нет, работать, так работать. Что полиции будет не по зубам, то мы осилим. Вот такую рекламу нам и организуй.
-Хорошо, мой детектив! Как скажешь! Разбег будет трудный, но почётный. Главное, что бы народ пошёл. Старайтесь, успеха вам!
На следующий день у нас было ознакомление сотрудников друг с другом и с «умным и красивым» руководителем. Уборщицей попросилась работать моя, приходящая ко мне домой, в моём доме она работала всего три раза в неделю и работать в офисе каждый день по два часа вечером, ей было очень удобно. Два моих давних сослуживца, очень хорошие опера, согласились работать у меня, соблазнившись очень нехилой оплатой, и ещё льготами. Айвар прислал, как обещал  двух человек. Один, как выяснилось суперпрограмист, второй аналитик и по совместительству секретарь. Весь штат в сборе. Мы перезнакомились, нашли общий язык, и даже понравились друг другу. После официального знакомства, распили бутылочку шампанского, запили кофейком, заели кондитерскими изделиями, из ближайшего кафе. Недалеко от офиса обнаружили шашлычную, значит голодными не останемся. Бар наш был заполнен бутылками на любой вкус, но вкусы обнаружатся потом, когда освоимся. Сейчас все попили кофе и скромно отказались от дальнейшей выпивки. Отлично! Умеют себя держать.
-Ребята! – обратилась я к сотрудникам, - Бар не будет заперт и после трудового дня каждый может себе позволить, кто что любит.
-А водка где? Тут один суррогат, - заглянул в бар мой бывший сослуживец – опер и подполковник по совместительству Арвид Петров.
-В чём, собственно, дело? Раз надо, значит будет!
-Вот это, я понимаю, начальство!
-Но учти, Арвид, только после работы.
-Что ты, мать, разве ж мы не понимаем, - он подмигнул Володьке Семёнову. Другу оперу и майору. Оба были молоды и симпатичны.
Ян Яныч, представился аналитиком. Мужчина, под пятьдесят лет, невзрачной внешности, с умными глазами и совершенно детской улыбкой. Худенький, похожий на подростка, недоедавшего в детстве, оказался Мишенькой Гринсбергом 25-ти лет от роду и суперпрограмистом. Ну и завершала эту плеяду умников – я, как уже говорила, умная талантливая и красивая (абсолютно тупая в начальной стадии хозяйка) бизнесвуменша Вероника Альбертовна Круминьш. Латыши отчества не признают, хотя как это можно, моего папу не признать, как будто у меня нет ни мамы ни папы и я сама по себе, без роду и племени. Ладно, это лирика и отступление от темы.
Вывеска нашего агентства «БРЕСИКО» засияла огнями. Рекламу дали во все газеты и на телевидение. Приходите! Ждём! Надеемся! Поможем!
Не взирая на рекламу о серьёзности нашего агентства, повалили богатые бездельники: пропала элитная собака, сбежал из дома муж, жена спуталась с подонком, и так далее и тому подобное.
На первых порах приходилось принимать и такие заказы, потому что они хорошо пополняли кассу. Но вот, вроде, настоящее дело.
В пятницу, почти перед концом рабочего дня, пришла молоденькая девушка.
-Я Зина Кольцова, мне 19 лет, я студентка Политеха, - девчушка замолчала.
-И что дальше?
-А вы главная здесь, да?
-Да, я хозяйка агентства. Рассказывай, что тебя сюда привело. Девочка, а ты знаешь, что мы частное агентство, наши услуги платные.
-Да, да! Я всё узнала, у меня есть свои деньги. И папа с мамой дадут ещё, если надо. Вы не думайте, я всё оплачу, только найдите убийцу бабушки.
Рассказ был долгим и эмоциональным.
-Подожди, Зина, я поняла, что вашим делом уже занималась полиция. И они, что, дело закрыли? Украденные вещи вам все вернули, я так поняла?
-Да, но они неправильно… Они подумали, что Янка с друзьями бабулю убил! А это не так! Это совсем не так!          
Девчонка стала плакать.
-Вы тоже не верите! Вы тоже не хотите мне помочь?
-Подожди, Зина, я же тебе не отказываю. Мои сотрудники выяснят в чём там дело и что мы можем сделать. Ты приходи во вторник. Деньги свои возьми. Во вторник, когда будем иметь полную информацию, я тебе твёрдо скажу, будем заниматься твоим делом или нет. Арвид, Володя, вы ещё здесь?
-Как это можно, уйти раньше начальника!
-Ребята, у вас есть знакомые в .. отделении?
-У меня там опер знакомый. Юргенс. Хороший мужик, дельный.
-Ну, вот Арвид, тебе задание.
Я пересказала всё, что узнала от девочки.
-Выясни что там к чему.
-Есть, госпожа хозяйка, в понедельник и займусь.
-Нет, займись-ка лучше  сегодня.
-Ох и тяжела наша жизнь, грешная. Ни сна, ни отдыха, измученной душе! Хоть бы стаканчик преподнесла на дорожку, в нерабочее то время.
-А вы, что, уже весь бар опустошили?
-Обижаешь, хозяйка, мы к нему ещё даже не прикасались!
-А в чём дело? Пошли сами и угостились.
Ребята, подталкивая друг друга ушли заморить алкогольного червячка.
-С почином нас, кажется дело настоящее!
На улице меня уже ждала машина Айвара. Сегодня мой вечер. Муж ведёт меня на концерт.
Выходные дни пролетели, как сон.
Вечером в понедельник, все собранные данные по делу, лежали у меня на столе.
-Арвид, давай своими словами, что узнал.
-В выходные мне пришлось смотаться в Дундегу, там Юргенс с семьёй отдыхает. Говорит, дело закрыто и вроде всё ясно. Ребята, что обокрали квартиры, так напились и обкололись, что сгорели живьём на хуторе. В кармане одного нашли пакет, доз на десять. Сильно обгореть они не успели, всех можно было опознать. Хутор-то рядом с трассой, машин полно. Проезжавшие увидали, как хутор загорелся, несколько машин остановилось. Народ молодой, сильный, сумели ребят из дома вытащить, но к сожалению поздно. Краденые вещи почти все были обнаружены дома у Яниса Берзиня. Мамаша у него пьянь последняя, да и он, видать, такой же, наркоман – отморозок. Кто его ругает, другие говорят, вроде неплохой был. Работал на отцовской тачке и на стройках подрабатывал, но героин, сами знаете, больших бабок стоит. А эксперты сказали, что не были ребята наркоманами. В общем, майор сказал, всё ясно, как белый день. Поэтому дело и закрыто. Не знаю, Вероника, зачем нам в это дело лезть. И зачем у девчонки деньги брать.
-Нет, ребята, ничего для меня не ясно. Что это два мужика с перепугу скончались? Что эти мальчишки такие страшные были? Тут картины всё время какие-то приплетают. Почему они у всех ограбленных оказались? Зачем они ребятам?
-Вероника, картины нашлись. Они все, кроме больших, которые на помойке валялись порезанные, были на хуторе, обгорелые.
-Тут что-то не так. Вот чувствую какую-то тайну.
-Мы что, дело раскрывать будем, или за тайной бегать!
-А у нас что, так уж много дел? Мы так заработались, что нам не интересно!
-Нет, надо рыть носом, будем рыть.
Во вторник, пришедшей Зиночке, Вероника твёрдо сказала «Да».
-Расскажи, почему ты не веришь, что дело завершено и убийцы найдены.
-Понимаете, не мог Янка убить бабушку и другим бы не позволил! Они хулиганы, может мелкие воришка, но не убийцы! Мы с ним в один садик ходили, он был хороший, всегда девочек защищал. Тогда у них была дружная семья, папа его, шофёр дальнобойщик, весь Союз объездил, подарки привозил не только Янке и тёте Симе, но и всей детворе. Он нас на своей фуре катал и Янку очень любил. А в 95-ом поехал в Германию, покупать подержанный «Мерседес», они с другом – напарником ездили, нагрузили его дешёвой бытовой техникой, а в Польше их убили и бросили в придорожной канаве. А машину, так и не нашли. Вот тётя Сима и не вынесла, пить стала, а Янка замкнулся, но не озлобился. Он к нам всегда приходил, бабуля его жалела, всегда вкусненького подкладывала, он её тоже любил, как родную. Не мог он её убить! И ещё, не был он наркоманом, уж я то знаю. Ну выпивал немножко, пиво любил, иногда травкой баловался, но я потребовала, если не бросит, наша дружба кончится. Мой папа хотел его в свою фирму взять, Янка же классный водитель, машину мог разобрать и собрать до последнего винтика. Его с детства отец учил водить и ремонтировать машину. Ребята, его друзья, не такие, чтоб убить. А ещё, зачем они картины забирали? Ведь у всех ограбленных брали какие-то картины. Говорят у нас тоже какие-то картины взяли. Мы не бедные, но картинами мои родители не увлекались. У бабули икона старинная, так ведь её же не взяли! Мне тётя Зелма, дворник, сказала, что какой-то чужой мужик интересовался этими картинами. Очень огорчался, что десять больших картин на помойке мелкотня попортила. Долго их разглядывал, всё сокрушался, что привести в порядок уже не удастся. Он на большой красивой машине был, да и ночью у нашего дома эту машину видели. И мужчина, возле неё вроде тот же был. Почему эти факты никого не заинтересовали? Вы тоже думаете, что всё это ерунда?
-Нет, Зиночка, мне это уже не кажется ерундой. Поэтому я и берусь за это дело. Тебе будем сообщать, как дело продвигается, но не очень то обнадёживайся.
Собрала в кабинете всех своих детективов.
-Ребята, новая информация! Работы будет много, на всех хватит. Арвид, поедешь на сгоревший хутор. Володя поговори с дворницей Зелмой  и с народом. Мишенька, поройся в компе, узнай что-нибудь.
-А что узнать то?
-Что, что! Я сама не знаю,
-Ага, найди то, не знаю что…, иди туда не знаю куда.
-Не ной, Ян Яныч придумает, что искать.
-А я уже придумал! – Ян Яныч хитренько улыбнулся, - И что это никто не заинтересовался, с какой такой балды, куча картин появилась на помойке. Кто-то их рисовал, а кто-то их выбросил. Неужели не интересно! Что это за картины такие, из-за которых такой сыр-бор разгорелся. Вот ты, Вероничка, и узнай, что там за непризнанный гений на помойке.
Через несколько дней набралось много новых данных.
-Рассказывайте по порядку, что у вас. Володя, начинай.
-У меня дела такие: действительно ночью видели большой джип. Чёрный с блестящими наворотами, так обрисовали очевидцы,  из него вышел мужик, лет сорока – сорока пяти, высокий, полноватый, хорошо одет. Хотя на нём были джинсы и рубашка и туфли, вроде, как у всех, да «только не такие», в общем объяснить не могли, но сказали, что вещи классные. Старуха из седьмого корпуса, заснула на балконе, там у неё старенькое кресло стоит, вот в нём она и засыпает. Говорит, что видела и машину и мужчину. Он долго стоял рядом с машиной, курил, а потом мальчишки какие-то доски или фанеру приносили, не очень то она разглядела. Они к нему несколько раз подбегали. Я бабку спросил, может это картины были? Может, бабке сверху видно не было. А один раз он с парнями шёпотом ругался, руками махал, и ушёл куда-то в дом. Ей не очень было видно и совсем не слышно, как мужик ушёл, она тоже спать ушла.
-Арвид, что у тебя?
-У меня тоже кое-что интересное. Трасса действительно живая, машин много. Я походил там, хутор весь выгорел, но картинки, то есть обгоревшие остатки до сих пор валяются. Ко мне подошёл мужчина с сыном, с ближайшего хутора. Пацану лет пятнадцать, он Янку хорошо знал. Тот приезжал на хутор и один и с друзьями, пацан с ними и на рыбалку не раз ходил. Шуму от ребят большого никогда не было. Они выпивали, а он с ними никогда не пил. Уху варили, на старой коптильне рыбу коптили. Рыбы было много, они её, наверное с собой домой увозили. Ничего плохого про них сказать не может. А в ту ночь, когда хутор сгорел, у них собака очень лаяла. Он, что б  родители не ругались, вышел к ней, отнёс каши и увидел, что хутор загорелся. А от него на трассу выехал большой джип, ну, очень большой. Мальчишка родителей поднял и все побежали к Янкиному хутору. Он и горел сначала плохо. А ребята внутри лежали мёртвые. Там целый ящик бутылок водочных стоял. Бутылки полопались, водка вылилась, вот всё и заполыхало. Там внутри трое ребят за столом сидели, а один на кровати с бутылкой, видно сигарету на одеяло уронил. Вот этот больше всех и обгорел. А остальные видно дымом отравились, не обгорели почти. Если б не были такие пьяные, а врач сказал, что они ещё и обколотые были. Если б не это их бы спасли, ведь народу с трассы человек двадцать набежало и их быстро вытащили. Даже Янкина машина осталась не повреждённая. Я съездил в районное отделение, там всё что мальчишка рассказал, подтвердили. Вот только врач внёс диссонанс в эту стройную версию. Ребят у него очень быстро забрали, но он успел сделать кой-какие выводы, сказал, что ребята не были ни алкоголиками, ни наркоманами. Дозы были лошадиными, а вены у ребят были чистые. Похоже, что они его первый раз кололи. Но новички сами себя не колют, и он уверен, что там был кто-то ещё. Вот и мне кажется, что ребят сначала напоили, а потом вкололи наркотики.
Ян Яныч задумчиво потёр лоб,
-Опять джип, вот его то нам и нужно искать. А у тебя, Вероничка что?
-В этом районе жил старик, который обожал малевать картинки. Жена у него умерла, а дочь с внучкой живут в С.Петербурге. Старик, последнее время был совсем одинок. Всю свою жизнь проработал бухгалтером, ни в чём не нуждался, но и лишнего не имел. Тёмных делишек за ним не водилось. Выйдя на пенсию, всё своё свободное время отдавал рисованию, всю жизнь рисовал акварелью, но одну – две картины в год, рисовал маслом. Ни на какие выставки его ни разу не брали. Когда хотел подарить, люди отказывались, говорили, пусть уж у него целая коллекция будет. В общем старик не плохой, но вот с одним заскоком. Месяц назад он скончался от «сердечной недостаточности». Оставил квартиру, мебель, деньги и всю свою коллекцию непризнанных картин внучке. Мебель была старинная, добротная, внучка квартиру и мебель продала, деда похоронила, а картины выбросила на помойку. И уехала к себе домой в С.Петербург. Вот и вся история с картинами. Опять тупик. Придётся съездить  в город Петра. Надо выяснить адрес дочки и внучки. Тут уж Мишенька, тебе придётся постараться.
Вероничка обратилась к Ян Янычу,
-И что ты нам скажешь?
-А то и скажу, что дело тут в картинах. Надо ехать, в Питере разгадка. Но и здесь мы ещё не всё сделали. Я вот что думаю, ведь кто-то навёл ребят на квартиры. Они ж залезли только к тем, кто принёс с помойки картины, других квартир не грабили. Все вещи, что взяли в квартире убитой, в целости и сохранности. Почему ребята не поделили украденное? И почему у других ребят полиция не сделала обыск? Даже если все остальное они успели продать, у них не могло быть столько денег. Ящик хорошей водки и такое количество героина, больших денег стоят. Как ни крути, а был там кто-то пятый. Вот он и есть главный. Давайте, ребята, сходите ещё раз в район, обратитесь к дворнице, мне кажется, что она звено в этой цепочке. Дворники всех людей в своих домах знают. Она же видела, кто с помойки картины забирал. Да и та женщина, Жанна, кажется, помните, соседка сказала, что к ней тоже кто-то залез, но ничего не взяли. Мы же не знаем, хозяйка их спугнула, или они там ничего не нашли. И ещё соседка сказала, что Жанна узнала Янку и его дружка, но те были «пустые», ничего не несли. Для чего-то они в её квартиру лезли!