Депрессия

                «Любую депрессию надо
                встречать с улыбкой.
                Депрессия подумает, что вы
                идиот, и сбежит»
                (Роберт де Ниро)


Депрессия не сдавалась. Виталий Олегович Новиков со стоном прикрыл глаза.

— Жуть, что творится в моей жизни! Всё трещит по швам! Валентина не выдержала, похоже, переметнулась к другому, начальник волком смотрит, уволить грозится. Если сдержит своё обещание, что тогда делать? Для мужика работа — это его всё!

Виталий посмотрел на часы. Уже половина седьмого. Полтора часа, как все ушли из офиса по домам. А ему, как, оказалось, идти было некуда. Неожиданно зазвонил телефон, заставив мужчину вздрогнуть. У него защемило сердце.

— Слава богу, Валентина опомнилась. Поняла, что три года коту под хвост не выбросишь.

Глянув на незнакомый номер и услышав в телефоне мужской голос, глухо спросил:

— Не понял, кто это говорит?

— Вы меня не знаете. Я доктор Мартынов. У меня есть к вам разговор, очень серьёзный.

— Зачем я вам понадобился? У меня сейчас не то настроение, чтобы встречаться с незнакомцами.

— У вас уже давно нет никакого настроения. На то она и депрессия, чтобы держать людей за горло. Я не незнакомец. Я доктор. Хирург. Официальное лицо. С нами встречаются в двух случаях: когда надо напиться и ежели предстоит операция. Вы хотите напиться?

— Нет. Я, вообще-то, не пью.

— Там будет видно. Я вас жду в семь вечера в ресторане «Мираж». Поднимитесь на второй этаж, я буду сидеть за столиком у окна.

Виталий надел куртку, взял сумку и вышел на улицу. В лицо полетели редкие снежинки, и у мужчины закружилась голова. Прислонившись к дереву, подумал:

— Надо бы поесть. Хоть через силу. Мужик не должен быть голодным.

В ресторане было малолюдно. Поднявшись на второй этаж, он увидел одиноко сидевшего солидного мужчину у окна. Пожав плечами, подошёл к нему.

— Я вас не знаю. Что вы от меня хотите?

Мужчина протянул холёную руку вперёд и пригласил Виталия сесть.

— Присядьте. То, что я скажу, лучше выслушать сидя. Закройте глаза… Или не закрывайте… Не буду ходить вокруг да около, сразу скажу: у вас рак поджелудочной железы. Вы ведь недавно проходили медкомиссию? Так вот, результаты оказались плачевными.

Мужчина вытащил из кожаного, коричневого портфеля большой, такого же цвета бумажный пакет и протянул его Виталию. Дрожащими руками тот взял его и уронил обратно на стол.

— Это чушь какая-то. Меня ничего не беспокоит. Я не курю, практически не пью, мяса не ем уже лет десять. Откуда этой дряни взяться? Ей в моём организме и зацепиться не за что.

— Знал бы прикуп, жил бы в Сочи. Вы давно смотрели на себя в зеркало? Кожа да кости. Аппетит ведь пропал, не так ли? А это первый признак, один из симптомов болезни. Белки глаз жёлтые тоже сигнал…

Виталий, наконец, раскрыл конверт и стал читать заключение медицинской комиссии:

— «Виталий Александрович Новиков имеет четвёртую, неоперабельную стадию рака поджелудочной железы. Предлагается поддерживающее лечение…».

Далее, шёл огромный список «поддерживающих» медикаментов, похоже, не на одну тысячу рублей.

Страшный листок выпал из рук Виталия. Всё то, что до этого волновало его, в одночасье перестало быть важным. Он посмотрел на собеседника:

— А вы всем обречённым так объявляете об их последних минутах жизни? Так сказать, через ресторан? Как в сказке о Бабе-Яге. Сначала накорми, а потом на лопату и в печь? Кто вас об этом попросил? Не Валентина ли? Решила совершить благородный поступок? Гламурненько, так сказать, сообщить. Вы ей кто, любовник?

— Я ей… брат. Она же говорила, что у неё есть брат?

— За три года впервые об этом слышу.

— И, тем не менее, я перед вами.

Виталий долго тёр виски пальцами.

— Так что тут написано? Сколько мне осталось? Месяц, два?

— Думаю, столько времени у вас нет. Счёт идёт на часы, в лучшем случае дни…

— Что?!

— А вы думаете, почему я здесь? Валентина так рыдала, что я не смог ей отказать. Волю умирающего нельзя игнорировать…

— Умирающего? Это я умирающий?

— Ну не я же…

Кажется, до Виталия Новикова стал доходить смысл написанного. Он умоляюще посмотрел на доктора.

— А где сейчас… Валентина? Она игнорирует мои звонки. Не могли бы вы ей позвонить и позвать сюда? Ведь ещё не поздно. Да и пятница, можно не переживать, что завтра рано вставать. Ближе её, как оказалось, у меня и нет никого. Кто, вообще, меня похоронит?

Виталий покачал головой и приложил ладони к лицу.

— Боже! О ком я говорю! О себе ли я говорю?

Он посмотрел на доктора, который всё время смотрел в окно и, не спрашивая, налив себе водки, залпом выпил. Затем была вторая рюмка, третья… Доктор улыбнулся и пододвинул Виталию тарелку с едой.

— Закусывайте. Вы опьянеете сразу. На голодный желудок, да не закусывая…

Виталий вздохнул и попытался встать. У него это не получилось, и он плюхнулся обратно в кресло. Через несколько минут, положив голову на стол, уснул. Прошло полчаса. В ресторане в самом дальнем углу расположился маленький оркестр, и заиграла музыка. Проснулся Виталий оттого, что кто-то тряс его за плечо. Это была Валентина.

— Почему ты меня бросил, сволочь? Другую себе завёл?

— С ума сошла так меня трясти? Весь сон вытрясла напрочь. Такой хороший сон был, жизненный…

Виталий посмотрел на опустевшее у окна кресло.

— Куда делся этот предвестник смерти? Братишка твой, мать твою…

— Виталик, ты бредишь? Нет у меня никакого брата. Можешь описать его?

— Ну, солидный такой, высокий, холёный мужик. Одним словом, интеллигент, хирург…

Глаза Валентины округлились и стали похожи на две огромные пуговицы.

— Мартынов? И что он тебе сказал?

— Что мне осталось жить в лучшем случае несколько дней.

— А в худшем?

— Пару часов…

Валентина сползла медленно на пол, обхватив колени Виталия.

— Дорогой, всё будет хорошо.

— Ты что, больная? Как может быть что-то хорошо? Уже никогда не будет ни хорошо, ни плохо.

— Нельзя верить незнакомцам. Ты что, не читал Булгакова?

— Верить нельзя людям, а то, что написано пером, не вырубишь топором. Сама почитай, вон конверт лежит. Видишь, какой предусмотрительный хирург. Сам ушёл, а конверт оставил.

Валентина медленно поднялась с колен и села на то место, где ещё недавно сидел незнакомец. Прочитав всё, что там написано, нахмурила брови и посмотрела на Виталия.

— Тут что-то не так. Не так тут что-то. Нутром чувствую, а понять пока не могу. Я знаю Мартынова, но не хирурга, а психотерапевта. Было такое, я обращалась к нему за помощью, ну, насчёт твоей затяжной депрессии, оставила твои все анализы, сообщила, где работаешь, ну и так далее. Потом ты меня прогнал, и я забыла об этом. Боже! А если это всё, правда, что тогда делать?

— Знаешь, Валентина, я только сейчас понял, как я любил тебя. Дурак был, ревновал к каждому столбу, незаслуженно обижал. Помнишь, ты ребёнка хотела, а я рогом упёрся, что, мол, рано. А дети они не выбирают, когда им родиться. Они просто приходят в этот мир для радости и счастья. Было бы у меня время, в загс пошли бы, расписались. Прости меня, Валечка. Ещё хочу успеть у сотрудников попросить прощения. И у начальника тоже. Я его козлом обозвал, а он меня простил. Другой бы по статье уволил. Не случись весь этот ужас, я бы так ничего и не понял...

Виталий часто-часто задышал и опустил голову. Женщина заметила, как по лицу любимого катятся слёзы. Она вздохнула и снова раскрыла конверт. Взгляд её упал на верхнюю строчку.

— Твоё отчество ведь Олегович?

— Да, а что?

— А здесь написано Александрович. И год рождения не совпадает! Да это, вообще, не твои документы! Ты что, слепой? Сам не понял, что этот, с позволения сказать, хирург тебя просто-напросто, надул! Ты понимаешь это, дурья твоя башка!

Виталий схватил конверт.

— Тут ещё какая-то бумажка лежит. Вот, смотри. С подписью и печатью.

Валентина и Виталий достали её и стали читать, как поэму, шевеля губами. Это был счёт от психиатра, доктора Мартынова на сумму аж пятьдесят тысяч рублей. Мужчина и женщина, переглянувшись, стали смеяться во весь голос. Затем их смех перерос в неудержимый хохот. Немногочисленные посетители, не в силах сдержаться, заулыбались в ответ.

Первым опомнился Виталий.

— Валя, я идиот.

— Согласна. Среди идиотов нет тебе равных. Так что, пойдёшь со мной в загс?

— Пойду.

— И ребёнка позволишь родить?

— Чем быстрее, тем лучше. Хорошо бы сразу двоих…

— Флегматик оказался самым быстрым? И когда мы начнём выполнять взятые на себя обязательства?

— А вот сразу и начнём. Депрессия ведь приказала долго жить…


Автор: Надежда Бойер


*На картинке — обращение к депрессии. Ведь это она «заставила» раскошелиться главного героя на кругленькую сумму... Автор всем без исключения желает здоровья!