В строю-8 Горовой. Учения. Иван Чичинов

         Петька заметил, что время медленно идет, когда делать нечего, а стоит чем–то заняться - и побежит оно незаметно, успевай поворачиваться. Прошло два месяца. Оглянулся Петька, а он уже – у комбата вместо писаря, что ли. То одна писанина, то другая, а что скажешь? Не буду делать, что ли? Его тоже можно понять. Замполиту полка нужны оформленные ленинские комнаты, в том числе и батарейная. Что, её самому комбату оформлять? Если не Петька, то кто? Все идут в наряд, на занятия, а он – оформлять ленкомнату под общей темой: «Народ и Армия едины!»
          Дело потихоньку двигалось, но, как говорил замполит:
- Ты, Чинин, рисуешь хорошо, но медленно!

А откуда скорости взяться? Петька честно отвечал:

- Товарищ майор! Я же не учился этому делу… Как могу.

         До обеда по понедельникам комбат должен был написать расписание занятий для батареи на неделю. Однажды он принес в канцелярию большие листы со стандартной разметкой и велел Петьке внимательно изучить содержание старых тем занятий, и написать к обеду новое расписание. «А что писать?» Коростелев почесал лысеющий лоб и заставил Петьку подумать: «Вот вы в школе как составляете? … Правильно, предметы повторяются, но ставят их то первым, то вторым… Но ты понял. А дальше – дело техники. Понятно?» И продолжил: «Не поленись, выпиши основные темы занятий на листок, можешь на ватмане, и дело пойдет! Будешь их по очереди вставлять в расписание. Чему еще больше учить тебя? Да ты сам научишь любого». И заключил: «Не бойся, будет проверка – я отвечаю!»

         Неожиданно у Петьки появился помощник. В батарею прибыли «сторожа». Ребята прослужили положенный срок в караульной роте, где знали только один наряд – караул. Караул – отдых, отдых – караул. Ясно, что охраняли они не склады с тряпьем. Через положенное время, чтоб не свихнулись, их оттуда переводили в более спокойное место службы. Двое из них попали в батарею. Один их них – Катькало Юрий, тоже умел писать шрифтом, неплохо рисовал. Петька многому от него научился при оформлении Ленкомнаты. Юрий иногда составлял и расписания занятий для комбата, замещая Петьку, облегчая ему жизнь. Можно было подольше делать перекуры.

         Приближались учения. Подполковник Горовой приготовил горку топографических карт. Миша Навалихин и Семен Амеличкин пристроились их склеивать, Петька – подписывать жирным шрифтом. Прежде чем что-то сделать, консультировались у Горового.

         На полевые учения собрались по тревоге, чтобы в северной части Белорусских просторов и лесов сразиться с «противником». Петькин полк должен был или победить или проиграть Гродненскому. Оказалось, что не весь личный состав полка должен немедля ринуться в бой и сражаться с противником до последней капли крови. На учения от взвода управления поехали Петька, Семен Амеличкин, сам Горовой и, конечно, его водитель Закария. У Семена была рация, дальномера Петькиного не взяли, наверное, не было в нем нужды. Остаток взвода – два сержанта Михаила и шофер Яршо остались в казарме. Раз артразведке на учениях делать будет нечего, связист есть, тогда зачем взяли его, Петьку? В конце концов он пришел к выводу, что ему отвели роль запасного связиста, на случай, если Семёна «убьют».

         ГАЗик Горового первым начал движение. В начале колонна рванула в северо-восточном направлении, на Гродно. Горовой почти непрерывно шелестел картами, изучая их внимательно, скрупулезно, хотя он и без них прекрасно знал всю местность Белоруссии, особенно – Западной, еще с военных времен. Проехали сначала по автостраде несколько километров, затем начались проселочные дороги. Нащупывая непонятно каким образом направление, шеф управлял Закарией: «Сейчас - налево, проедем метров пятьсот и – направо, потом – снова налево».

         Начало темнеть, подмораживать. Лампочка под капотом, напротив сиденья Горового, давно уже подсвечивала ему карты, периодически щелкал тумблер – выключатель. Подполковник следил не только за дорогой, но и не забывал про подчиненных. Разрешил подкрепиться – распечатать сухой паек, но Петька и Семен отказались. Как так, Закария с Горовым пашут, а им – жрать подавай?
         Темнота окончательно хотела поглотить ГАЗик, но, обернувшись, Петька увидел длинную гирлянду из автомобильных фар, шевелящуюся сзади них. А впереди – ни одной машины, ни одного габаритного красного огонька. Их шеф, боевой, многоопытный подполковник Горовой, вместо командира полка, ведет колонну из тысячи солдат, из сотен машин по грязным, считай, снова по путям – дорогам фронтовым. Нет, все же не зря пошел Петька в Армию. Кто бы и когда на боевом ГАЗике провёз его по дорогам многострадальной Белоруссии, где всего лишь 25 лет назад фашисты уничтожили каждого четвертого её жителя?

         Вдруг фары ГАЗика уперлись в темноту и он забуксовал. Снег исчез, а впереди вместо дороги возник ров – канава. Через нее даже и пешком, пожалуй, не перейти. Шеф щелкнул тумблером, его очки, казалось, прилипли к глазам.

- Да – а… - протянул он. – Ни на какой карте ее нет. Когда они успели?

Он открыл дверцу ГАЗика, взглянул на неподвижные огни фар задних машин, в свете которых возникла широкая, крепкая фигура командира полка. Он тоже сразу понял, в чем дело: «Ну, северяне, наделали вы делов… Путь захотели отрезать…» и сразу принял решение: « Командира танкового батальона – ко мне!» – звучало из ларингофона командира полка. «Амеличкин! – крикнул Горовой, - Соедини с батареей!» «Есть!» Вскоре танковый командир, комбат Коростелев, Горовой и комполка уперлись фонариками в карту. «Вот сюда… потом – сюда… А вот и горка… Надо для пробы пустить один танк. Пусть проутюжит там колею поперек, с северной стороны холма. Танк с командиром батальона рванул на место «утюжки». «Лютик, я ромашка, прием…» «Я Лютик, все готово. Как поняли? Прием…» «Подождите колонну у переправы, подежурьте до конца, прием» «Понял, прием». Танк проутюжил нужное место испорченной дороги и первая хитрость «противника» была преодолена.

         Всю ночь болтался ГАЗик Горового, а вместе с ним и вся колонна полка, казалось, по никому, кроме Горового, неизвестным полям – дорогам. Петька с Семеном невольно стали кемарить сидя, раскачиваясь вместе с ГАЗиком. Просыпаясь, Петька видел одну и ту же картину – качающиеся спины шефа и Закарии. Горовой изредка подавал команды, шофер молча крутил баранку, смутный профиль Семена с наушниками выключенной рации клевал носом Петькино плечо, мотор пел или завывал или рокотал на бездорожье. Вот уже почти рассветало и вскоре все стихло. Колонна остановилась. ГАЗик встал возле какого-то длинного сарая с соломенной крышей. Скорее всего, здесь летом складировали заготовленное сено. Его остатки валялись окрест.

- Разомнитесь, - сказал Горовой и первым начал вылезать из машины.
Оглянулся, проверить, видна ли колонна, покачнулся и… упал набок, на родную белорусскую землю, на клочки сена, припорошенные снегом.
Закария закричал:
- Санинструктора!!!
Семен кинулся к рации:
- Я ромашка! Всем, кто слышит меня! Санинструктора - в голову колонны! Горовому плохо! Немедленно!

Санинструктор прибежал через несколько минут. Горовой уже сидел на земле.

- Земля закачалась… - сокрушался он.
Всем хотелось как-нибудь помочь этому, преданному своему долгу, настоящему офицеру.

- Поспать Вам надо, Николай Николаич, - сказал командир полка и, видя несогласный жест подполковника, добавил: - Это - приказ!

Продолжение: http://www.proza.ru/2015/09/12/1218

*****
Фото из интернета, спасибо автору.