На поклон ко древлему Iсусу

Ещё за деньги люди держатся,
Как за кресты держались люди
Во времена глухого Керженца,
Но вечно этого не будет
Николай Асеев

Студенты близнецы Петр и Павел Ореховы к курсовой работе по теме церковного раскола искали у меня в бумагах описание старообрядческого богослужения. И тут из Вейделевки позвонила директор тамошнего музея Марина Ушатова, пригласила на интересную встречу. А я к месту вспомнил, что в тамошних краях есть целое раскольничье село – Ровны называется. Недолго собираясь, с братьями- историками, Надеждой Леонидовной Ивановой из Белгородского государственного музея народной культуры и ребятами из литературного клуба «Календарь», бирюченского Дома детского творчества, мы подрядили микроавтобус – и отправились в путешествие к неведомому раскольничьему Iсусу. Так и пишется доныне Божье имя в книгах старого письма.

* * *
… И вот оно – село Ровны! Лежит себе на пологих холмах, от края до края открытое Божьему взору. А Бог тут свой, древлий, византийский. И храм в селе непривычный глазу, будто оставшийся от старинныъх былин. Верьте – стоит побывать и в селе, и у храма. И в самой церкви Покрова, надо постоять под суровым взорами аскетичных святых, написанных так, как писали Асклепий, Парамша и Андрей Рублев еще до времен Нила Сорского и Степана Разина.
Об этом селе с духом византийского двуперстного православия знал из рассказов все той же Марины Михайловны. Она тоже приехала с нами. Мне показалось тогда, что и для самой госпожи директора музея ровненский храм и вся строобрядческая округа – terra incognita. Она, как и мы, пока еще не знала, что храм недавно обворовали и прихожане настороженно относятся теперь ко всякому стороннему человеку.
Встретили нас в местной школе, провели в музей. Сошлись сюда и учителя, и дети, и сельские жители. И пока учительница-экскурсовод рассказывала нам историю села и храма, мы, гости, начали осознавать, что погружаемся в некую неведомую бытийность. Ну, во первых – здесь не просто краеведческий музей – а музей старообрядчества. Осознание того, что находишься среди прямых продолжателей дела протопопа Аввакума придавало нашей встрече налет таинственности, ощущение провала во времени. И говор хозяев , и степенность детей и взрослых, и умиротворенность, разлитая по коридорам школы – все было непривычно, хрупко… И лишь звонок моего мобильника, как злой сигнал другого мира, на миг расколол хрусталь встречи. Но я укоротил аппарат, а хозяева сделали вид, что ничего не слышали.
В храм от школы двинулись пешим порядком. А нам попутно рассказали, что село Ровны возникло ещё в ХУ!! веке как протест приверженцев неистового протопопа на церковный раскол . И тогда же они срубили свой храм по образцу тех, что сияли некогда куполами по все Великой, и Малой, и Белой Руси.
И вот она перед нами – церковь Покрова Пресвятой Богородицы. Даже обшитая недавно грубыми железными полосами, церковь хранит очертания шатрового строения в контурах пирамиды ( такая на всю епархию есть еще только в селе Верхососна – там она сохранилась первозданно). Покровский храм в Ровнах даже внешне выпадает из общей картины известных нам по Белгородчине храмов. А уж изнутри..!
На паперти встретили нас старообрядцы – мужчины и женщины. Не скажу, чтобы костюмами они сильно отличались от крестьян окрестных деревень – но в их обычном одеянии виделась удивительная опрятность. В движениях и речи легко читаемые самодостаточность самоуважение. Объяснить этого не могу – но гостеприимные ровненцы как-то сразу обозначили грань между собою нам – людьми иного мира.
А что мир тут особый – это мы поняли сразу за порогом храма. Если слово боголепие имеет особое содержание, то о тут мы его и увидели. У меня нет таланта Лескова для описания рукотворных ликов, сияющих в церкви (не к месту будь помянуто, я мельком вспомнил о ворах, отсохни м руки). А хранительница церкви, матушка Матрона Ефтихиевна указала взором на темные квадраты от недавних икон среди золотой россыпи образов:«Тут был Иоанн Богослов. С краю – малая иконка Аввакума. Ушли старцы работать в стан разбойников».
Боже мой! Я только что жестокосердно бранил в душе воров – а святая женщина жалеет их, потому что они нуждаются в том, чтобы украденные иконы «работали в их стане»!
Одно православие – а какая разная любовь!
В храме – смиренное молчание. А нарочно под телекамеру ( с благословения матушки допущенную под купол) церковный хор устроил песнопения.
И сколь согласны были звуки мужских и женских голосов – надо было слышать! Но меня просто заворожили и голос, и деяния регентши хора. Женщина пела, ведя пальцем и глазами по странице громадной книги с особой музыкальной записью. Я впервые видел такую нотную грамоту, хотя уже знал о крюковом письме. Над слогами церковнославянских букв стояли большие значки, вроде флажков ( отсюда и название – знаменный распев), и касаясь каждого знака регентша брала свой звук. Под ее управлением рождалась молитва. Да такая, что образное выражение мороза по коже становилось совершенно ощутимым.
…Мои студенты не выключали диктофоны И у этих людей, векам гонимых и властью, и официальной церковью, мы не заметили и тени обиды на наш мир. Они нас простили! За пожарища бесчисленных скитов, за изгнание с Родины. За нынешнюю бытовую скудость их храма, в который богатеи нового времени не вкладывают денег ( отдачи в долларах не будет). И живет храм Покрова в Ровнах лишь на молитвах да малых возможностях самих прихожан. Еще одна матушка – Матрона Ивановна – и тут находит только добрые слова:
-Объявился добрый человек. Я как-то пожалилась новому купцу. Дескать – гниет дерево – да и забыла об этом . А Господь не забыл – через время глядим – едут машины с железом. Храни его Бог, купца. Хоть как-то – залатали мы дыры железными листами. Нету лепоты – да хоть почти не дует.
И главная тревога стариков даже не о храме. Они уходят – носители древлей веры. А молодежь, хлебнув запредельной жизни, часто не возвращается к убеждениям Аввакума. «Уже и наши девки ходят с голым пупками», - сетует приход. А как удержишь островок веры, если даже священник сюда приезжает лишь по большим праздникам?
…Воистину, что имеем – не храним. Мы возвращались с ощущением возвышенности, и пристыженности. Мы ехали из села, где в сердцах хранят любовь вселенскую, бескорыстную Их молитвы – за себя и за нас. В их мире доллар ничего не стоит, а лик Иоанна Богослова тёмной ночью уходит с ворами из храма, чтобы проповедовать заблудшим. Их поп совершает Таинства не за деньги, а в силу самого Таинства, как это делал Iсус Христос. Ведь первая буква в имени Спасителя – это не грамматическое расхождение с официозом, а имя совсем другого Христа – Нищего Человека и Всемогущего Бога.
В руках Iсуса и остается приход Покрова. На Него Единого уповают прихожане. И я сопереживаю им в надежде, что перетерпят они и нынешнее лихо, что с карты Родины не исчезнет золотое пятно ровненского прихода. Без него она, Родина – стан тускнее. «И где чада мои претерпевают, претерплю и аз, грешный». – сказал Аввакум , погребаемый в земляной яме.

* * *
Братья Ореховы написали свои курсовые, но защитить их не получилось. Я прочел преподавательскую резолюцию по углу работы Петра: «Представленный материал не соотвествует богословской трактовке, исследователь игнорировал работу к.и. н.   Е. В. Аникеевой «Отличия в богослужебной практике старообрядческой и современной православной церквей». Подпись: к.и.н. Е.В. Аникеева».
И вот что я подумал. Ровны в целом не отвечают сложившимся представлением о современном селе. Подумать только: около сотни дворов – а дали Родине Героя Советского Союза и двух полных кавалеров Ордена Славы!
Самоё село явно не вписывается в нынешнюю историческую трактовке. И это ему приговор .

...
На снимке. Раскольничий Спас, 17-1 век