Призрачный полёт

 Призрачный полёт
Рассказ о жизни, любви и смерти
Писателя Михаила Афанасьевича Булгакова               

Ночь. Темнота. Космос. Бесконечность. Появляются галактики, туманности, звёзды, светила. Звучит музыка, сопровождающая рождение мира.
Титры.
Точно в центре большая звезда. Она всё увеличивается. Это уже светлый квадрат. Далее увеличиваясь, квадрат  превращается в куб. Боковые плоскости распахиваются навстречу зрителю. На задней стенке куба появляются человеческие фигуры, предметы. Пока они ещё нечётки, размыты, но они движутся; слышатся глухие голоса и тихая мелодия. Мелодия космоса стихает. Предметы и фигуры заполняют весь куб. Боковые грани доходят до краёв экрана.  Всё отчётливее видны фигуры и вещи. Это комната. В ней двое – один весь белый, белая рубашка, белые руки и лицо. Лицо суровое осунувшееся. Другой, вернее другая, в тёмно-синем домашнем платье медленно передвигается по пространству выполняя нехитрые домашние дела. Он лежит на кровати, вытянувшись под белой простынёй. Она присаживается на стул, пред кроватью.
                Название «Призрачный полёт».
Крупно –  лицо лежащего на кровати. Это известный  драматург Михаил Булгаков. Он закрывает глаза и забывается, тяжёлый сон накрывает его. Она – его жена Елена Сергеевна медленно встаёт и  начинает прибираться на столе. Перекладывает  рукописи, собирает карандаши, ручки, замечает, что мало чернил и собирается добавить, но слышит слабый голос мужа и поворачивается. Он спит. Во сне очень тихо говорит, почти шепчет:
– Тася, прости меня… Прости… Я виноват… Тася…
          Елена Сергеевна сжимает ладони.
          Через несколько минут Булгаков просыпается. Глаза усталые, тяжёлые. Это скорее не сон, а обморок. Постепенно он приходит в себя.
          – Лёля, подойди, пожалуйста. Лёля пригласи Тасю. Это нужно…
          – Но Мака, она далеко, у себя там на юге. Это далеко. Она далеко…

          Татьяна Николаевна, Тася – первая жена Михаила Афанасьевича была в это время в Москве. Она гуляла по узким улочкам столицы, кутаясь в своё тоненькое пальто. А ей вспоминался жаркий Киев – улицы и бульвары, и их прогулки с Михаилом, объятия, поцелуи.
         
           За месяц до знакомства с Тасей студент Киевского университета, медицинского факультета Михаил Булгаков уже второй раз шёл на свидание с красивой женщиной с чёрными волосами и слегка косящими глазами,  в красивом слегка фривольном платье  с красной оборкой по низу юбки. Свидание предполагалось в кафе на Крещатике. Нетерпеливый Михаил пришёл первым и ждал за столиком у окна. Она пришла, вся летящая с распущенными волосами и свободном платье. Отметил Михаил и красную оборку, она была таким вызовом окружающим. Женщине было лет тридцать, и она явно хотела вести Михаила по жизненным дорогам. Он жадно смотрел на неё. Попросила заказать чёрный кофе, когда принесли, сделал глоток и, помолчав вдруг сказала:
            – Михаил, а пойдёмте ко мне!
           Она резко встала. Он в мгновение оказался позади неё и придержал стул. Сознание будущего врача спутывалось в предвкушении любви с опытной зрелой женщиной.
            Какого же было его разочарование, когда они пришли в большую квартиру дамы. Жилище женщины было заполнено книгами, чучелами животных; было полутёмно и как-то загадочно. Комната, в которую новая знакомая привела гостя, была заставлена шкафами с книгами, в центре был круглый стол, на нём красовался большой круглый шар и рядом человеческий череп. Занавески плотно закрывали окна. Михаил понял, что любви не будет, но будет нечто необычное, волнующее и загадочное.
            Будущий лекарь в течение десяти дней  ходил в эту странную квартирку. Дама рассказывала ему загадочные истории, давала читать старинные книги, посвящала в магические ритуалы.
           – Но почему я? – спросил Михаил женщину при последней встрече.
           – Тебе будет нужно! – коротко ответила дама.
           После небольшого молчания с улыбкой сказала юноше:
           – Ты хотел от меня любви, а я дала тебе знания. Женщин и любви у тебя будет много, а этого знания тебе взять будет негде.
            Больше эту женщину в реальной жизни Михаил не встречал. Она растворилась в метели революций и войн, стремительном вихре его переменчивой жизни, его призрачном полёте из юности в вечность.
           Потом была любовь – первая, большая, юношеская, главная. Любовь  пришла к нему внезапно, «…выскочила, как из-под земли выскакивает убийца в переулке… так поражает молния, так поражает финский нож!» Любовь поражает мгновенно и навсегда.  Человек умирает и рождается вновь – другим. Бульвары, улицы, цветущие каштаны. Кафе, поездки на такси, когда денег не было уже совсем, в урочище на высоком берегу Днепра. Поцелуи, объятия. Полное безумие!  Начиналось всё красиво и романтично. Юношеская любовь, красивые чистые отношения, полное доверие и, наконец, полная близость. Возможный ребёнок… Но он так и не родился!..
            Свадьба на четвёртом курсе. Деньги куда-то все исчезли. Даже не смогли купить Тасе фату и платье. Мать Татьяны, приехавшая на свадьбу, ужаснулась и переодела дочь в более подходящую для венчания одежду. Венчал друг семьи Булгаковых О. Александр из храма Николы Доброго. Во время службы уже под венцами  Михаил и Тася много смеялись. Непередаваемая радость любви охватывала их.
           После свадьбы Михаил ревностно взялся за учёбу в университете. Очень любил заниматься в новой библиотеке в конце Крещатика, у Купеческого сада. Ходили обязательно вместе, молодой студент занимался, а Тася читала какую-нибудь книжку.
           Родители помогали Татьяне, Михаил давал уроки, но денег всё равно катастрофически не хватало. Они их не жалели и не берегли. Главное – жить, жить. Быть вместе. Тася пыталась учиться на Высших женских курсах, на историко-филологическом отделении, но платить деньги за учёбы не могла и бросила после первого курса.
           Ещё на третьем курсе, когда гостили в Саратове у родителей Татьяны, началась Первая Мировая война, и Михаил пошёл работать в госпиталь медбратом. Принимал раненых, перевязывал, делал процедуры, назначенные врачами.
           Осенью вернулись в Киев, и Тася стала работать в госпитале. Она подавала обед раненым, носила два тяжеленых ведра с первого на пятый этаж.  Было очень тяжело, болела спина, живот, руки, но она носила и носила вёдра, помогая страдающим людям. Татьяна нравилась больным приветливостью и заботливостью, все уважительно относились к ней, хвалили.
       
          Наконец, университет закончен.  Диплом лекаря с отличием со всеми правами и привилегиями. Но какие привилегии в это смутное время. Едут в далёкое село Никольское Смоленской губернии.
          Тяжёлые сложные операции: тиф у ребёнка, девушка, попавшая в льномялку; роды, которые доктор Булгаков никогда не принимал. Тася помогает ему на операциях. Эти сложные роды принимают вместе. Татьяна читает учебник; Михаил, страшась и переживая, делает необходимые манипуляции. Всё проходит успешно, ребёнок жив. Михаил, а, затем, и Тася держат в руках спасённого ребёнка. 
          Там Михаил заболевает тифом. Татьяна была рядом – любила, лечила, спасала и терпела.  По настоянию самого Булгакова делает ему укол морфия, чтобы снять невероятные боли. Потом ещё…
          В одну из ночей в горячечном сне Михаил увидел женщину в тёмном платье с красной оборкой по низу юбки. Она, улыбаясь, подошла к его кровати села  подле, долго и неотрывно смотрела на него, поправила распущенные чёрные волосы и спросила:
          – Что умираешь, Михаил?
          – Нет, я не могу умереть!
          – Можешь!.. И даже очень просто.
          – Тогда помоги!
          – Как я могу?! – усмехнулась она. – Я же не доктор!
          Именно после этой ночи он потребовал сделать морфий. На следующую ночь она пришла вновь:
           –  Молодец! Ты уже лечишь себя как доктор. Помнишь, что я тебе рассказывала. Попроси его и всё будет.
          – Не могу. Руки не двигаются. А ты попроси за меня.
          – Хорошо. Я попрошу. А ты напишешь о нём!
          – А что мне остаётся?!
          – Просто – умереть…
          – Нет. Я хочу жить!
          И пришло спасение.
          Татьяна выводила выздоравливающего Михаила на воздух.
           Глядя, прищурившись на весеннее солнце,  молодой врач, опираясь на плечо жены вдруг произнёс:
            – Я напишу. Я обязательно напишу о Нём…

            Позже Михаил переехал в Вязьму. Устроился и вызвал Тасю к себе. Встретил на вокзале и повёз в маленький домик, где он снял большую светлую комнату. Этот домик окружал сад. Он был весь в цвету – вишни, яблони распустились и заливали мир своим удивительным ароматом. В саду было много чудесных роз… 
            В госпиталь, где работал Михаил и, конечно, помогала Татьяна, приехал Его Величество Император Николай II. Он  долго обходил палаты, вручал боевые награды, наиболее отличившимся, беседовал с больными, особенно поддерживал тяжело раненых. Внимательно слушал просьбы солдат и офицеров, отдавал указания свите их исполнить. Не торопился уйти из госпиталя, поблагодарил за службу врачей и сестёр милосердия. 
            Но потом Татьяне запретили работать в госпитале. Михаил уходил на работу, часто на целые сутки, а она оставалась дома. Тасе было страшно, тяжело, одиноко. Она часто плакала… Татьяна привыкла быть рядом с любимым, исполнять любую работу. Они вместе ампутировали ноги больным и раненым. Тася держала ногу, Михаил резал. Было тяжело, страшно, противно, но она понюхает нашатырного спирта, чтобы не упасть в обморок, и продолжает. Только бы быть вместе.   

          Когда наступил 1918 от Рождества Христова год, от начала  революций второй, Михаил вернулся в родной Киев и стал практиковать как врач – венеролог. Было много снега, и дома покрылись высокими сугробами, похожими на шапки белогвардейских генералов. На дверях дома в середине Андреевского спуска появилась бронзовая табличка и большая клиентура. Давно замечено, как смута, так появляются странные болезни, происходящие от грешной любви.
           Для оборудования кабинета продали столовое серебро, целый ящик, подарок отца Таси. А зачем оно, тяжело таскать. Зато кабинет получился отменный. Купили специальные стулья,  столы и, конечно, инструменты, много инструментов, лекарства. Татьяна помогала мужу с лекарствами, составляла график приёма приходящих на лечение и графики приёма лекарств пациентами, держала руки больных «постыдными» болезнями, когда Михаил делал специальный укол.
           Среди первых пациентов появился странный мужчина одетый как щеголь, но наряд его был стар и потрёпан, на носу помещалось пенсне, одно стёклышко треснуло. Это элегантный в прошлом мужчина жаловался на типичные для странной болезни симптомы и признаки, и после осмотра оставил не только деньги, но визитную карточку, на удивление очень новую и с золотым тиснением. На ней красовалось странная фамилия посетителя «Фегот» и девиз у верхнего обреза «Помни о Главном».
            После этого посетителя Михаил странным образом расстроился, но Тая уговорила не думать о будущем, сейчас то всё хорошо, спокойно, есть деньги и мир в Городе.  Вся большая дружная семья собралась в тепле и уюте под одной крышей, у стола с самоваром. Не было только мамы – светлой королевы. Но была Тася – светлый лучик семьи, её обожали братья, любили сёстры.  Странным образом пропало у Михаила и пристрастие к морфию. Но недолгим был этот мир за кремовыми шторами и при свете лампы с зелёным абажуром,  смута пришла и в их мирный,  дружный дом. Дом разрушился!

             А дальше Михаила и Тасю закружило лихолетье страшной Гражданской войны, когда пошёл сын на отца, брат на брата. Михаил был мобилизован в армию Украинской народной республики, потом служил в Белой армии Юга России. Оказался на Кавказе и там во время переезда в поезде при свете свечечки написал первый рассказ и отнёс его в редакцию.

          На самом юге России Михаила свалил тиф, а он спешил уехать от этого страшного чёрного вихря в светлые и благодатные края – заграницу. Лежал он в палатке в бреду и появился странный какой-то огромный чёрный кот или человек, трудно больному разглядеть. Кот вальяжно ходил туда-сюда на задних лапах или толстенький кругленький человечек прогуливался эдаким фертом и говорил:
             – Никуда ты не поедешь. Нечего тебе и делать там, а вот поезжай-ка ты в Москву да пиши.  Помнишь, что обещал. 
             Поднялся молодой врач от болезни, но в Москву не поехал, а поехал во Владикавказ и поступил на службу в отдел литературы и искусства. Писал пьесы – развивал литературу народа, а главное с голодухи.  Пьесы ставили, деньги платили, и постановки имели успех. Хотя сам Булгаков относился к ним скептически, было стыдно – за авторство. Пьесы эти были чрезвычайно плохи.
             Проводил диспуты-суды над поэтами прошлого. Судили – Пушкина, Лермонтова, но Булгаков выступал всегда в качестве защитника. Странный был, критиковать надо, свергать с корабля современности, а он – защитник.    
          
           Наконец, Москва – столица городов и земель русских. Михаил летает в своё скромненьком, но элегантном пальтеце по редакциям, как многие и многие литераторы того времени. «Гудок», «Помгол», «Безбожник» и многие, многие. В «Массолит», или какое другое литературное объединение его не принимают и он вынужден зарабатывать на жизнь статьями и фельетонами. Печатается первая часть романа «Белая гвардия». Романа о выстраданном самим автором и страной его.  А жизнь бурлит, к нему приезжает Тася и снова своими руками согревает его от холода жизни, аккуратно штопает пальто и костюм. Живут в маленькой комнатке на Садовой.
            Михаил выполнял и ответственные задания редакции. Однажды послали его, познакомится с новым рестораном «На крыше». Ресторан располагался на плоской крыше высотного 9-этажного дома Нирнзее на Тверской.  В ресторан пошли с Тасей. Каких трудов ей стоило подобрать и отремонтировать платье, не было у неё ничего приличного. Веселились как в юности.
             Очерк получился хороший – о Москве с птичьего полёта, о прекрасной кухне ресторана. Когда журналист Булгаков пришёл за компенсацией расходов,  главный редактор, похвалив за очерк, просмотрел отчёт о расходах и удивлённо произнёс:
           – А почему за двоих?
           – А я в ресторан один без дамы не хожу! – уверенно произнёс Михаил.
           Редактор оплатил расходы.

           Михаил знакомится и с известными писателями. Так без приглашения пришёл он к Викентию Викентьевичу Вересаеву.  Начинающий писатель видел Вересаева и раньше на диспуте о русской литературе. Викентий Викентьевич на этом собрании был спокоен и уверен в своём опыте и знаниях. Он остужал горячие головы молодёжи своими  точными замечаниями. Михаил думал о нём:
           «Молодец старик, умен и чертовски осторожен, похож на приятного пожилого еврея. Так бы и поцеловал его в этот  умный нос».   
           Булгаков пришёл к Вересаеву поздним утром, робко позвонил. Дверь открыл сам классик. Михаил поздоровался, вошёл, у входа снял калоши.
           – Извините, что я к вам без приглашения… Я цикл рассказов написал «Записки юного врача», как у Вас.
           – Но, чтобы написать такое произведение надо быть, по крайней мере, врачом.
           – Я врач со стажем! – уверенно, твёрдо и слегка нервно произнёс Булгаков и снова надел калоши.
           – Что же вы голубчик нервничаете? Проходите, пожалуйста. Давайте поговорим.
          Михаил снова снял калоши и прошёл вслед за Вересаевым в комнату. 

           Там на Садовой в маленькой комнатке  тёмными ночами является Михаилу «коробочка».  На столе вдруг появляется   светлый квадрат. Далее увеличиваясь, квадрат  превращается в куб. Боковые плоскости распахиваются навстречу своему единственному зрителю. Внутри куба появляются человеческие фигуры, предметы. Пока они ещё нечётки, размыты, но они движутся; слышатся глухие голоса и тихая мелодия, играет гитара.  Михаил записывает, что появляется перед ним. Там и люди, они что-то говорят – прислушайся и пиши, вот тебе и пьеса.
           Самый главный и любимый театр страны МХАТ пригласил автором. Ставится будет пьеса «Дни Турбиных» по роману «Белая гвардия». Название романа, конечно, не подходит, но находится новое не менее звучащее название.

          Приходит известность, а с ней  гонорары и новые женщины. Тонкая от голода и болезней Тася, усталость и тяжёлая жизнь отразились на её лице,  Татьяна Николаевна уже менее интересна Михаилу. А тут видная во всех отношения женщина с призывным именем – Любовь. Встречаются по делу на Патриарших прудах. Михаил Афанасьевич пишет новую пьесу «Бег», а она только оттуда, куда Булгакова не пустила болезнь. Быт и нравы знает превосходно. 
           Примерно в это время в пьесе появляется Люська – «походная жена генерала Чарноты». Походная женщина: «…в косынке сестры милосердия, в кожаной куртке и в высоких сапогах со шпорами…»,  коньяк пьёт вместе с генералом, уверена в себе, считает, что всё знает, она же живёт с полковым начальством и вместе с ним решает все походные дела…
            В эмиграции в Константинополе она прекрасно устраивается по хозяйству и даже успешно зарабатывает деньги – своим телом. Люська и здесь уверена в себе – «Я, не евши сидеть не буду, у меня принципов нету!»
          В Париже она успешно прибивается к богатею Корзухину под именем мадемуазель Фрежоль. Наверное, по легенде самой Люськи, она – благородная девушка из какой-то французской  культурной, но обедневшей семьи.
           Как это случилось, но Михаил Афанасьевич уже в  объятиях новой любви, Любови Евгеньевны, и снимают они новую квартиру. Выходят в свет. Наблюдая за ней,  Булгаков размышляет:
            «Я обратил внимание, когда она ходит, она покачивается. Это  ужасно глупо  при моих замыслах, но, кажется, я в  нее  влюблен. Одна мысль  интересует меня.  При  всяком ли она приспособилась бы так же уютно, или это избирательно, для меня?» Конечно, сможет ли образ тоненькой Таси устоять в сознании начинающего драматурга перед красивой, дородной Любовью. Искушение охватывает Михаила. Обиженная Татьяна уезжает лечиться на юг в Крым.
             Собираются на очередной бал. Михаил сидит в кресле и пылает страстью «…подавляет меня чувственно  моя жена.  Это и хорошо, и  отчаянно, и сладко,  и,  в то же  время,  безнадежно сложно: я  как раз  сейчас  хворый, а  она  для меня... Вот она переодевалась перед нашим уходом к Никитиной, жадно смотрю».
             Смотрит жадно и жадно любуется,  ему не хватает воздуха, вот она обещанная в Киеве, той черноволосой колдуньей  – женщина. Думает:
             «Ужасное состояние: все больше влюбляюсь в свою жену. Так обидно – 10 лет открещивался от своего... Бабы,  как бабы. А теперь унижаюсь даже до  легкой ревности. Чем-то мила и сладка. И толстая».
            
             Появляется в пьесе и другой  загадочный персонаж – Серафима. Это верная жена своего мужа. Он её бросил, а она не верит и упорно следует за ним, стойко перенося все тяготы и лишения  военной жизни. Все её оберегают. Спасают. Голубков бросает всё и бежит вместе с ней. Люська, которая заботиться только о себе и своём благополучии, странным образом оберегает и спасает Серафиму. Требует забрать её из монастыря перед набегом красных в России, не даёт ей стать проституткой в Константинополе и даже в Париже, став на мгновение из мадемуазель Фрежоль  Люськой, «(…тихонько кричит.) «Голубков берегите Серафиму!»
             Остановимся на значении имени героини. В творении Дионисия Арепагита о небесной иерархии говорится, о Серафимах – хранителях небесной любви и верности.  Предположим, что основой образа, основой всей жизни героини для  Булгакова было именно это толкование имени.  Её имя стоит первым в списке действующих лиц, одно из первоначальных названий пьесы – «Рыцари Серафимы». Это хрупкое тонкое существо в постаревших от времени одеждах (булгаковская метафора из пьесы «Бег» «полинявшие крылья серафимов»)  весь облик Серафимы, подчеркивает это; стремящееся найти близкого ей человека, несмотря ни на что быть рядом с ним. Она бесстрашна, хотя все считают, что причиной тому болезнь, тиф. Но и в Константинополе уже без тифа она бесстрашна и горда, решается на последний поступок ради  тех, с кем вместе живет. Она говорит:
            – И сидеть, не евши, я не буду, и на чужой счёт питаться не буду. А знать, что ты ходишь, зарабатываешь, и сидеть здесь – это уже такая подлость, такая подлость! Надо было мне всё сказать! Попали вместе в яму – вместе и действовать будем!
            Представляешь эту хрупкую, тоненькую женщину-девушку, сочетающую в себе необычайную внутреннюю свободу, бесстрашие и твердость и видишь Татьяну Николаевну Лаппу.
             
             Пьеса «Дни Турбиных» с грандиозным успехом идёт в Художественном театре. Зал полон. Люди с восторгом аплодируют. Театральное за кулисье в волнении:
            – Сталин! Снова едет Сталин!
            Правительственная ложа. Быстрые капельдинеры метут и прибирают  небольшое и чистое помещение. Ставятся фрукты.
            Медленно приоткрываются тяжёлые портьеры у дверей в ложу, входит вождь народов и садится в кресло в самой середине пространства у столика.  Двери и портьеры плотно закрываются. Со Сталиным вместе маленький кругленький человечек в пенсне. Гость и друг с Юга. Садится рядом, отщипывает виноградинку.
               – Коба! И тебе нравятся эти белогвардейские шалости. Надо их запретить.
           – Сиди и не мельтеши! Смотри!..
           На сцене юнкера в шинелях. На шинелях блестят погоны. Лестница на её вершине офицер, он что-то говорит, потом срывает кисею с огромного портрета Государя императора. На сцене восторг. Вверх летят фуражки. Погоны блестят в сторону зала.
           – Ну, вот, Коба, что я говорил?!. Белогвардейская сволочь!..
           Не слушая его, будущий Генералиссимус  Сталин медленно и весомо говорит:
            – Вот это единение, вот это любовь к вождю! Верные они, хоть и враги. А наши, чуть что сбегут…
   
         
 
           Булгаков с женой Любовью Евгеньевной на отдыхе. Юг. Зелень, фрукты, люди, встречи. В Батуме Михаил Афанасьевич приболел. День лежал в гостинице. Ночью во сне к нему пришла темноволосая женщина в длинном тёмно-синем платье с красной каймою по низу юбки. Прошла мимо него к окну, вернулась и, наклонившись к голове прошептала:
           – Как здоровье, писатель?..
           – Я драматург…
           – Вот именно драматург! Всё пьески пишешь! Скоро уже их ставить не будут! Ты что должен делать? Ты помнишь?
           – Помню!
           – Да, и женщина тебе нужна другая. Эта тебя отвлекает. Вот так! Ты помнишь – пиши!

             В Москве – замысел нового романа. Романа о тёмном незнакомце и белобрысом поэте, о москвичах, испорченным квартирным вопросом, и древних  иудеях и римлянах в далёкой земле.  Писался роман трудно. Часто переписывался. Но неизменным оставался тёмный незнакомец, который позже получает имя – Воланд. Тёмный незнакомец называет себя иностранцем. Он и есть иностранец для той страны, в которую прибыл. Воланд – удивительный бог древних скандинавов бог - кузнец, а как кузнец он является Творцом. Он – ремесленник и художник одновременно. Он понимает и чувствует красоту вещей.
           Воланд властитель альвов, женатый на «лебединой деве» — валькирии. Он хром, так как  по совету жены короля Нидуда,  Воланду подрезают жилы на ногах, чтобы он не смог нормально ходить. Тогда, когда его или его близких обижают, унижают, он очень жесток. Воланд, захваченный во сне в плен королём ньяров Нидудом, который заставляет Воланда только для него изготовлять искусные изделия, освобождается из плена, улетев чудесным образом по воздуху, предварительно убив сыновей Нидуда и изнасиловав его дочь.
             Воланд ещё и властитель подземного огня, а так же мститель, который очистительным подземным огнём мстит за обиды. Наверное, поэтому в романе и гибнет в очистительном огне грешная Москва.
             
             А тем временем Булгакова действительно перестали печатать,  пьесы его не ставили в театре. Забвение…
            
           Кабинет Сталина в Кремле. Он говорит, обращаясь к секретарю:
            – Что-то давно не ставили Турбиных?.. Вы передайте Станиславскому, хочу на следующей неделе посмотреть! Если, конечно, это им не трудно сделать.

           Михаил Афанасьевич встретил в большой квартире друзей на Патриарших прудах новую женщину Елену Сергеевну Шиловскую. Её зелёные глаза и тёмные волосы околдовали маститого драматурга. Стали тайно встречаться.
            У неё был муж известный генерал и талантливый военный учёный – честный, мужественный, решительный и мудрый человек. Был у неё и сын. Продолжались тайные свидания долго. Уже написано большое в несколько десятков страниц письмо-роман любимой женщине под названием «Тайному другу». Но как не скрывай, всё стало известно и Любови Евгеньевне, и Шиловскому.
            Парк. Пруд. Разговор обманутого мужа и храброго писателя. Револьвер явно читался во внутреннем кармане генеральского кителя. Говорили долго и напряжённо. Мудрый муж отпустил свою любимую Елену, убедившись, что Михаил Афанасьевич любит её, не боится смерти и готов защищать свою женщину даже в борьбе с ним.
           Любовь Евгеньевна ушла от Булгакова, но сохранила хорошие добрые отношения и с ним, и с Еленой Сергеевной.
           Новая женщина, новая семья, новая квартира возле пряничных башен Новодевичьего монастыря. Шумный дом много гостей, но они постепенно исчезают, опасно встречаться с драматургом Булгаковым. Отчаяние охватывает Михаила Афанасьевича. Как жить, когда совсем нет денег, а есть семья и ребёнок, сын Елены Сергеевны. Уже не светлая юность, когда на последние деньги можно было заказать такси и поехать кататься. Не было рядом Таси, тоненького ангела хранителя, которая поймёт, простит и будет искать выход!   
             Как жить, если нет возможности говорить со своим читателем и зрителем. Он пишет письмо правительству и через сестру жены, знакомую его по театру Ольгу Сергеевну Бокшанскую передаёт письмо в Кремль.
            
            Вторая половина дня, когда все серьёзные люди после обеда предаются великому богу Морфею, в квартире Булгаковых раздался звонок.
           – Это Сталин говорит! Здравствуйте, Михаил Афанасьевич. Очень мы вам надоели? Может вас за границу отпустить?!
           – Здравствуйте, товарищ Сталин. Я много думал над этим! Писатель не может жить без родины!
            – Вы же драматург? Ну, хорошо. Вы правы. Я тоже так думаю. Вы где хотите работать? В Художественном театре?
            – Да, я хотел бы. Но, я говорил об этом, и мне отказали.
            – А, Вы подайте заявление туда. Мне кажется, что они согласятся. Нам бы нужно встретиться, поговорить с Вами!
              – Да, да! Иосиф Виссарионович, мне очень нужно с Вами поговорить.
              – Да, нужно найти время и встретиться, обязательно.

            Булгаков пошёл на следующий день в театр и его взяли на работу, любезно предложив и хорошую зарплату, и интересную работу.
           Развиваются отношения Михаила Афанасьевича с миром. Его хотят печатать, снимать фильмы по его роману и пьесам.
            Его братья уехали с белой армией. Старший брат, очень хороший врач, умер за границей от одиночества. Младший брат живет, где-то в Париже.
           Увидеть Париж! Пройтись по Елисейским полям, посидеть в кафе у Эйфелевой башни, в маленьких книжных магазинах купить множество книг, о которых знал, но никогда не видел.  Но на его просьбы о выезде ему дважды отказывают. Зато Булгакова принимают в Союз советских писателей.
 
           Михаил Афанасьевич работает режиссёром-ассистентом в Московском художественном академическом театре. Ставят «Записки Пиквикского клуба» Диккенса, и наш драматург решается стать актёром. Гримируется судьёй. Играет он великолепно, даже заглянувший на репетицию Станиславский восхищён. Спросил у ассистента:
           – Очень хорош судья. Просто замечательно. А кто это?
           – Да, это наш  Булгаков!
           – Какой Булгаков?! У нас нет такого актёра!
           – Наш Булгаков. Режиссёр.
           – Михаил Афанасьевич? Просто замечательно… 

          Начинается работа над пьесой «Батум». Пьеса о Сталине. Не об отце народов, как было принято тогда, а о юноше Джугашвили – молодом, горячем и порывистом. В пьесе интересный сюжет – о побеге Сталина из иркутской ссылки и подъём народных волнений в Батуми, блестящие образы. Её сразу же берут в работу в МХАТе. Готовится постановка. Для изучения материала большая бригада театра едет в Батуми и Тбилиси. В этой бригаде и Булгаков с Еленой Сергеевной, но Сталин решил, что нет необходимости выводить на сцену молодого Джугашвили. Он очень хорошо отзывается о пьесе, но постановку её считает нецелесообразной. Бригаду телеграммой возвращают в Москву. 
           Михаил Афанасьевич возвращается домой больной, его наследственная болезнь почек возвратилась.
            Постепенно силы уходят, он всё чаще лежит. Зрение покидает его. Но творческое сознание  начинает активно работать. Булгаков хочет закончить роман, который не писался совсем. Он встал на черном незнакомце и Понтии Пилате. Михаил Афанасьевич диктует Елене Сергеевне новую редакцию. Главными героями становятся неизвестный безымянный писатель – мастер и его подруга Маргарита. Во внутреннем романе главным становится Понтий Пилат и тема ответственности за содеянное. «Худшее из зол это трусость».
           Молодой русоволосый очень талантливый, но бесконечно невежественный поэт Иванушка становится наследником мастера. Он перестаёт писать стихи, так как не о чем писать, и, изучив историю и философию, пытается сохранить накопленные человечеством знания. А также память о том событии, которое поразило его воображение.
           Удивительным образом из последнего полёта исчезает самая услужливая прислуга Гелла из свиты Воланда – красавица ведьма с тёмными волосами и слегка косящими глазами.   
           Появляется в романе и Он – невидимый, не говорящий, но которому
служат все. Даже Воланд, считающий себя всемогущим, подчиняется его воле.         
 
             Когда, ещё не была поставлена последняя точка в закатном романе, его автор Михаил Афанасьевич Булгаков, измученный ужасными болями, слепотой  и самое главное страшной невозможностью покаяться перед ней, свой Серафимой, в последний раз закрыл свои утомлённые невидящие глаза, за окном шёл ливень и ураганный ветер наклонял редкие кусты. Уходящий из этого мира Михаил чудесным образом оказался за стенами своей квартиры. Белые кони тяжело били копытами размокшую землю. На крупе второго коня сидела молодая женщина в плаще и свет, идущий от неё, пронизывал темноту ночи. 
            – Кто ты, моя спутница? – спросил Михаил женщину.
            Она повернулась к говорившему и… О, боги, боги мои… Это была его Тася.
            – Тася, любимая моя, единственная моя Тася. Ты пришла проводить.
             Он опустился на колени. Дождь заливал его лицо, и ветер склонял  слабое тело на землю.
              – Ты прости меня! Прости. Сколько я тебе зла и боли причинил, но только ты была в моём сердце… только ты…
             
               Могила Писателя М.А. Булгакова на Новодевичьем кладбище. Рядом с ней на лавочке с большим букетом в руках, сидит тоненькая женщина средних лет – Татьяна Кисельгоф. Она слышит голос Михаила и отвечает ему:
              – Я давно простила тебя. Нельзя жить с темнотой в сердце.
             
              Чёрная ночь и белые кони.
               – Я знал… Я знал… Ты расскажи о нас людям.
               – Да, ты всё рассказал сам.  Серафима и Голубков, мастер и Маргарита. Это мы. Да, и кто лучше тебя расскажет!
               – Куда я теперь? В ад?..
               – В покой, конечно, в покой. Ты в своей борьбе со злом сделал всё, что мог… Ты устал. Ты будешь отдыхать в нашем маленьком домике. Ты будешь ждать меня в белой свободной рубашке и с гусиным пером в руках, в своём цветущем саду, где обязательно будут розы… Когда-нибудь я вернусь к тебе!  И ты успокоишься… 
            – Да… да… А ты всё-таки расскажи, расскажи – чтобы помнили… чтобы помнили…
            Михаил вскочил на коня, и они понеслись вверх в темноту космоса навстречу струям дождя. Михаил оглянулся:
             «Боги, боги мои! Как грустна вечерняя земля! Как таинственны туманы над болотами. Кто блуждал в этих туманах, кто много страдал перед смертью, кто летел над этой землёй, неся на себе непосильный груз, тот знает. Это знает уставший».      
            Белые кони продолжают свой призрачный полёт. Появляются галактики, туманности, звёзды, светила.  Космос. Темнота. Бесконечность.
           На титрах звучит тихая музыка, сопровождающая рождение нового мира. На белом квадратике в центре темноты – белом квадратике киноэкрана появляются маленький домик,  сад,  розы и слышится голос Анны Ахматовой  «Памяти М.А. Булгакова»:
 
Вот это я тебе, взамен могильных роз,
Взамен кадильного куренья;
Ты так сурово жил и до конца донес
Великолепное презренье.

Ты пил вино - ты как никто шутил
И в душных стенах задыхался,
И гостью страшную ты сам к себе впустил
И с ней наедине остался.

И нет тебя, и все вокруг молчит
О скорбной и высокой жизни,
Лишь голос мой, как флейта, прозвучит
И на твоей безмолвной тризне.

И кто подумать смел, что полоумной мне,
Мне, плакальщице дней погибших,
Мне, тлеющей на медленном огне,
Всех потерявшей, все забывшей,

Придется вспоминать того, кто, полный сил,
И светлых замыслов, и воли,
Все кажется, вчера со мною говорил,
Скрывая дрожь предсмертной боли.

КОНЕЦ