2. Как Масик с Кондратием подружились

С утра Лея затеяла уборку. То есть как затеяла? Если честно, то до дела пока не дошло: Стас застал деятельную магичку в тот самый момент, когда она с тоской оглядывала нагромождения бумаг, блокнотов и даже ученических тетрадок на своём столике, а вкупе с ними – залежи ручек, карандашей и прочих канцелярских принадлежностей. Если бы дело шло о чём-нибудь простом, типа пыль протереть, пылесос по квартире покатать, а то и, если сильно лениво, исподтишка и магией воспользоваться (вещи сами по местам разлетятся), проблем бы не было никаких. Но тут речь шла о святом, то есть о творчестве. Муза магичке досталась в хозяйку, нравная, и могла кусануть из-за угла или в самом вроде бы неподходящем месте. Так что Лея таскала с собой всё необходимое для записи внезапно свалившихся на голову результатов творческих порывов и в пир, и в мир, и в добрые люди, и на работу, и по дому. Причём странное дело: если сказки и рассказы она увлечённо печатала прямо на компьютере, то стихи оказались стихией капризной и ложились только на бумагу. Так и множились горы листов и пригорки записных книжек, загромождая все доступные поверхности, поскольку на разобрать всё это наследие у магички не было времени (или силы воли, чтоб себя на это нацелить). А разбирать надо было именно вручную, перебирая каждый листик, исписанный вдоль и поперёк…

- Что, любуешься? – поинтересовался Стас, уже некоторое время наблюдавший за страданиями супруги. Та  тяжко вздохнула, но призналась честно:
- Не… С духом собираюсь. Мне бы вдохновения. Или хотя бы пинка волшебного, - опередила она Стаса, как раз собиравшегося предложить именно этот вариант в качестве дружеской поддержки.
- Эх… Кондратия бы сюда, - пошутил обезоруженный архимаг, - тот бы живо тебя вдохновил!
Лея  улыбнулась, видно, припомнила ворчливого домового.
- Или Масика… В момент бы убрались! – в голосе магички звучали такие тёплые нотки, что и в комнате стало теплее градусов на десять. 
- А лучше обоих сразу! – последнее слово всё же должно было остаться за Стасом. – Один бы команды давал, а второй так бы помог, что потом всем скопом нужное бы отыскивали!

- Слушай… – Лея с надеждой глянула на архимага. – А давай ты мне про них историю расскажешь? Мне так интереснее убираться будет.
- Ага… Значит, в прошлый раз понравилось, скорее в записные рассказчики меня определила, а, лиса? – расхохотался Стас. – Да не слишком из меня краснобай-то… Может, лучше я тебе просто всё это дело в систему привести помогу? – кивнул он на листики.
Лея с сожалением покачала головой:
- Спасибо, но не выйдет… Тут самой нужно… Расскажи, а? – повторила она, просительно заглядывая ему в глаза. Ну, как тут откажешь, когда вот так смотрят?! Да тому самому Коту в сапогах, что из мультика про Шрека, у неё уроки брать впору!
- Ладно… Слушай, - устраиваясь в кресле, начал Стас. – Самое интересное, что поначалу наш суровый домовой наотрез отказался не то что дружить с Масиком, а и в принципе принимать его всерьёз!
- Масика?! Да быть того не может! – ахнула магичка, роняя на пол только что аккуратно собранную в папочку кипу бумаг. Листы устлали пол, естественно, нарушив ведомую ей одной систему. Лея, вздохнув, опустилась на корточки и принялась за работу заново, ворча между делом:
- Вот уж этот Кондратий! Всё из-за тебя, вредного!
- Ну-ну, вали всё на домового, благо не слышит, - «подбодрил» её Стас, припоминая подробности первой встречи шкодного дракончика и вечно радеющего за порядок домовика.

…- Никак, гости пожаловали? – Баба Яга замерла возле печки, прислушиваясь. Теперь и удобно расположившийся на лавке архимаг услышал характерный треск и почихивание паром, красноречиво свидетельствующие о продвижении в направлении избушки на курьих ножках сказочного агрегата на дровяной тяге. – Вот и хорошо, давненько Марфа не заглядывала. Ты пойди, встреть их, а у меня как раз пироги подоспели. Ну, как знала! – похвалила себя Яга, ловко орудуя ухватом.
Стас с некоторым сомнением оглядел и без того заставленный всякими закусками-заедками стол, мол, куда ж ещё-то?! Но спорить с хозяйкой относительно законов местного гостеприимства было бы делом, изначально обречённым на провал, так что он молча отправился встречать гостей: Марфу Тимофеевну и её великовозрастного сынка Емелю, порядочного балбеса, между нами говоря, но в общем и целом – паренька добродушного и незлобивого. Дракончик, с некоторым сомнением оглядев остатки пирога на предмет: влезет ли ещё или самое время крылья размять, – выбрал всё же второе и ринулся вслед за архимагом, удобно устроившись у него на плече.

Печь тем временем уже подъезжала к крыльцу, отсалютовав архимагу клубом дыма из трубы. Емеля, завидев Стаса, разулыбался во всю ширь не знающего забот стоматолога рта и даже несколько раз подпрыгнул на месте от нетерпения. Марфа Тимофеевна, с комфортом устроившаяся рядом с сынком, степенно склонила голову в знак приветствия. Монументальная дама при первом же взгляде вызывала уважение и всей своей статью  утверждала справедливость поговорки про коня и избу. Эта, точно, и остановит, и войдёт. С маленькой такой поправочкой: конь, скорее всего, в ее присутствии сам на шаг перейдёт, а после ликвидации возгорания Марфа Тимофеевна ещё и отыщет виновника пожара – и так наваляет, что при одном взгляде на спички у того нервный тик начинаться будет.
Стас, подойдя к разгорячённому агрегату, протянул было руку, чтобы помочь запечной «капитанше» сойти на землю. Однако его опередили.
Будто мохнатый клубок скатился с печи и застыл на приставной лесенке, потихоньку оттирая в сторону архимага. Росточку домовой невысокого, однако рука у него надёжная, с небольшую лопату. Есть на что опереться!
- Вот! Учись, обалдуй, как с женщинами обходиться должно! – прогудела Марфа Тимофеевна, при поддержке Кондратия величественно спускаясь с печи. Данное замечание, естественно, относилось к Емеле.
 
- Учусь, маманя, учусь! – поспешил заверить её щукин протеже. А попробуй, возрази, – длань у родительницы ой какая тяжёлая, не хуже чем у домового. Тот, кстати, поддерживая позицию Марфы Тимофеевны, сурово зыркнул на Емелю из-под кустистых бровей.
Всю красоту воспитательного момента испортил Масик. Общительный дракончик, ринувшийся было с лёту знакомиться, при виде колоритного домового завис в воздухе, да так и покатился со смеху. И то сказать, квадратненький, насупленный, по уши заросший бородой домовик выглядел достаточно комично. Однако Кондратий, видимо, так не считал, а посему обиделся.
- Эт-то что ещё за несуразица крылатая?! Почто над почтенными людями потешается, а?! Ну-ка, кыш отсюдова! – домовой взмахнул свободной от Марфы Тимофеевны рукой. Движение оказалось резким, и нисходящая в данный момент по ступеням дама от неожиданности не удержала равновесие и всей своей массой обрушилась вниз, прямо на домовика. Произошло это настолько стремительно, что Стас успел только замедлить движение, а не отменить действие, так что низвергнувшаяся лавиной Марфа Тимофеевна всего лишь слегка прижала издавшего непонятный звук домового, а не рухнула на него всей массой.

- - Ой, мамоньки! – только и успел произнести Емеля, впрочем, даже не сделав попытки соскочить с печи, дабы помочь родительнице. Архимаг же, аккуратно ухватив Марфу за крутые бока, моментально привёл её в вертикальное положение. Поправив чуть сбившуюся в процессе косынку, та благосклонно кивнула и неожиданно улыбнулась:
- Ох, и силён ты, парень! А с виду и не скажешь… - при этом она обвела оценивающим взглядом высокую, худощавую фигуру Стаса. Тот подмигнул в ответ, сообразив, что дама вроде как и не обижается. Что, как выяснилось немедленно, вовсе не относилось к другому участнику этого маленького замешательства.
Кондратий поднялся с земли мрачнее тучи. Видимо, домовой посчитал, что уронили не просто его самого, а его незыблемый авторитет, да ещё и на глазах домохозяйки! Спустить такое на тормозах он точно не был готов, а потому решил, что кто-то должен за это ответить. Кто-то мелкий, шкодливый и заливающийся звонким хохотом-щебетом на насиженном плече архимага.
- Ну… ты! – обвиняющий перст указал в сторону мигом притихшего Масика. – Козявка летучая! Через тебя едва женщина не угробилась, а ты тут надсмехаешься! Ни понятия… ни воспитания! – этот укор, похоже, был адресован уже Стасу. Архимаг вздохнул – ну, есть доля правды, только не стоит уж так-то обобщать.
- Ты прости его, Кондратий, - промолвил он примиряющим тоном. – Маленький ведь ещё… Зла точно не хотел, нечаянно вышло. Я с ним поговорю ужо! – пригрозил Стас нахохлившемуся дракончику. Мельком покосившись на него, он понял, что тот искренне не понимает, что, собственно произошло и почему никто не смеётся. Весело же! Куча мала! Эх, взрослые… Скучные вы!
- За нечаянно бьют отчаянно! – не унимался разошедшийся не по-доброму Кондратий. Масик, услышав такую фразу, чирикнул что-то вроде «Детей бить непедагогично!». Архимаг покачал головой, мысленно взывая к домовому: «Ну, чего ты? Ничего непоправимого не произошло же». Марфа Тимофеевна, видя, что дело принимает неправильный оборот, прогудела:
- И правда… Чего ты на малого взъелся? Вон у меня Емеля – здоровенная орясина, а на дню по сто раз опрофанится. Ежели каждый раз лупить – это ж рука отвалится!

Стас уважительно глянул на вышеозначенную длань. Ага, тяжёлая. Словно подтверждая его невысказанные мысли, с печи вздохнул Емеля.
- А ты чего там расселся?! – явно меняя тему, оборотилась к нему всем корпусом Марфа Тимофеевна. – Мало того, что поддержку матери не оказал, так ещё и пыхтит там сидит! Погоди, вот домой воротимся…
Емелю словно смахнуло с печки. Одним прыжком он оказался рядом с матушкой, подставляя ей свёрнутую калачиком руку:
- Да что ж вы так расходились-то, мамонька! Ой, а кто это на крылечке-то?! Не сама ли Бабуля-Ягуля нас встречать вышла? – театральным жестом он указал в сторону избушки. Все дружно глянули в указанном направлении. А ведь и верно. Яга, видимо, удивившись, куда это гости запропали, сама вышла их встречать, успев по данному поводу приодеться в нарядный фартук и расписанный под хохлому платочек.
- Здоровьичка вам, гости дорогие! – по обычаю поклонилась хозяйка. Вроде ничего особого не сказала, а как-то понятно стало, что в её присутствии никаких ссор и распрей быть не может! В такие моменты архимаг особенно хорошо чувствовал, что Яга – не простая ведьма-знахарка, а та самая легендарная Ягда – древняя, могучая, почитаемая славянами наравне со своими богами.
- И тебе здоровья желаем! -  Марфа и Емеля, а за ними и недовольно пыхтящий Кондратий двинулись в направлении избы. Стас с притихшим Масиком направились следом. Дракончик старался казаться как можно меньше и незаметнее и явно чувствовал себя крайне неуютно.

- Что, напросился? – шёпотом укорил Стас. Масик вздохнул покаянно: похоже, до него действительно дошло, каких дел натворил ненароком.
Гости вслед за Ягой пожаловали в избу.
- Откушайте, гости, уж не побрезгуйте! – завела Яга извечную присказку.
- Ох, и мастерица же ты, соседка! – одобрительно заметила Марфа Тимофеевна, втискивая своё дородное тело между лавкой и столом и окидывая орлиным взором щедрое угощение. – Сама кулинарка не из последних, однако признаю, душой не покривлю: твои пирожки попышнее моих будут!
С этими словами Марфа нацелилась на особо румяный, прямо таки самостоятельно просящийся в рот пирожок, с чувством откусила, зажмурилась… и недоумённо вытаращилась на хозяйку избы. Следом за ней и Емеля застыл с пирогом в зубах.
- Слушай, соседушка… - осторожно подбирая слова, начала Марфа Тимофеевна. -  А не сглазил ли тебя кто, часом?

- Меня? – переспросила Яга, вложив в это короткое слово всю немыслимость такого предположения. Архимаг с лёгким удивлением посмотрел на говорившую: сама-то подумай! Это же Яга, кто с ней в ведовстве сравнится?!
Марфа, похоже, подбирала слова. Однако не успела она раскрыть рот, как Емеля, выплюнув в кулак недожёванный пирог, скривился и выпалил:
- Твоя правда, мамонька! Это ж не тесто, а соль сплошная!
Архимаг, не поверив, откусил кусочек. Надо же, так и есть! Но ведь он самолично этими же самыми пирожками угощался, и десяти минут не прошло… Неслучайно всё, ох, неслучайно! Он вопросительно глянул на Ягу, однако та смотрела в другую сторону, а именно - на нахохлившегося Кондратия, угнездившегося в дальнем конце лавки – туча тучей.
- Не по вкусу, стало быть? – вопросила ведунья таким тоном, что все как-то разом примолкли. – Ничего не поделаешь. Хлеб – дело живое, всё чувствует. Видать, насолил кто-то, так что и всем солоно статься может…
 Намёк оказался весьма прозрачным. Масик теснее прижался к Стасу. Кондратий попытался изобразить, что он-де не причём, однако под перекрёстными взорами не выдержал и подал голос:
- Глядят они… Ну, и чего на меня глядеть, не картина, чай!

- Чай не чай, а за дело отвечай! – совершенно в духе архимага изрекла Яга, сдвигая брови и притопнув ногой. – Не бывать такому, чтоб в моей избе да распри учиняли!
Кондратий явно чувствовал себя неуютно: ёрзал по лавке, пыхтел сердито, однако уступать не собирался, демонстрировал характер. Архимагу и смешно было наблюдать за ним, и в то же время понимал, что Яга права, показательную программу устроив. Впрочем, и с Масика он вины не снимал, однако вмешиваться не спешил: ведунья здесь старшая, её право судить да рядить, казнить да миловать. К тому же не первый год знаются-то. Мировая бабка, справедливая!
-  Стало быть, виниться не хотим, - констатировала в этот момент Яга. – Обиду затаил, а, Кондратий?
Домовой, не отвечая, буркнул что-то в бороду.
- На малого дуться – не много чести! – жёстко выговорила Яга и добавила: - На обиженных воду возят, так ведь говорят? Вот и ступай за водой с глаз моих!
Кондратий, всё так же бубня, поплёлся на выход. Стас почувствовал, как дракончик ворохнулся у него на плече… Эге, сообразил, что из-за него каша заварилась, да какая крутая. Ничего, пусть подумает, другой раз неповадно будет.
И в этот самый момент Масик, снявшись с насиженного плеча, стрелой вылетел следом за домовым.
- Куда это он? – удивилась Марфа Тимофеевна.

Яга проводила дракончика загадочным взглядом.
- Видно, совесть на месте усидеть не дала. Ничего-ничего, глядишь, всё и ухлебится ещё… Помяните моё слово, эти двое найдут общий язык!
- А сейчас-то что произошло? – недоумевающе прогудела Марфа. – Как подменили мне домового-то. Ить нарадоваться на него не могла! Хозяйственный, порядок в хате да во дворе навёл – любо-дорого поглядеть! А уважительный какой… Моему бы оболтусу с него пример брать!
Емеля в этом месте потупился и повозил лаптём по полу, с тоской оглядывая пирожки, так и оставшиеся на блюде. Вот ведь – видит око, да зуб неймёт! Солоно, одно слово…

- Ага, пример брать! Сама говоришь, будто подменили! – огрызнулся он, пользуясь тем, что суровая родительница устроилась на другом конце лавки. Да и не будет же при Яге и Стасе затрещины раздавать, поди…
Его расчёт оправдался. Маменька зыркнула на него из-под густых бровей, но тут же вздохнула и вернулась к прежней теме.
- Вот и я в толк не возьму… Может, сглазил кто?
Яга усмехнулась и покачала головой:
- Нешто не догадываешься, отчего он на мелкого взъелся? Женское чутьё ничего не подсказывает?
Марфа задумалась. Но, прежде чем она ахнула, догадавшись, архимаг первым понял, на что намекает старая ведьма. Та, почувствовав его замешательство, обернулась к нему.

- Дошло? Вот тебе и суровый домовик… Видать, сильно он к вам с рыжей привязался. Хоть и другим хозяевам служит верой-правдой, а поди ж ты. Видать, что-то важное он в вашей квартире оставил-то!
- Да чего он оставить мог? У него и было с собой только что лапоть старый да узелок с пожитками! – Емеля был в своём репертуаре. Всем хорош парень, но колья у него на голове в массовом порядке заготавливать можно вполне.
- Да ты что?! – Марфа Тимофеевна даже из-за стола приподнялась, нависла над ним впечатляющим бюстом, как утёс над морской пучиной. – Нешто наш Кондратий да взревновал?!

Яга молча кивнула. И так, выходит, случается. Стас припомнил долгие разговоры с домовым, волшебный клубок, Лее подаренный. Ниточки-то до сих пор не закончились, хоть и обвязала уже и себя, и его…
- Точно! Решил, значит, что его с глаз долой, из сердца вон. А Масика – на его место, и в квартире, и в душе… - глаза суровой крестьянки увлажнились, и она промокнула непрошеную слезу кончиком платка. – И я, выходит, хороша. На доброе слово скупилась, хоть и видела, как он старается и по хозяйству помочь, и сына в строгости держать…

- Да, маманя, характер у тебя… того… - поддакнул Емеля. Зря… Марфа погрозила разговорившемуся сынуле кулаком, намекая, что припомнит, но опосля.
Яга ухмыльнулась, наблюдая за этой жанровой сценкой, и повернулась к Стасу.
- Ну, а ты, архимаг, как рассудишь?
Стас пожал плечами.
- Не моё это – судить. А вот поговорить по душам надобно. Объяснить, что не забыли мы про него, ценим, уважаем.
- Любим… - тихонько поддакнула Марфа. Стас снова кивнул – ну, само собой, просто слово такое, что зря не говорят.
- А Масик – он малой ещё. Ему заботы куда как больше нужно, - продолжал задумчиво Стас. – А мы на работе всё время… Эх, ему бы такого воспитателя, как Кондратий!
От двери послышалось покашливание. Никто и не заметил, как домовой в избу вернулся. Да не один…

- Я... это… воды натаскал, в сенях вёдра-то, - хрипло проговорил домовой, неуклюже поглаживая широченной ладонью устроившегося у него на плече дракончика. Тот охотно подставился под ласку и вроде как заурчал от удовольствия. Можно было не уточнять: слышал всё до последнего словечка! «Вот и ладно», - подумал архимаг, оценив сияющее выражение лица Кондратия.
- Я тут подумал… Вобщем, здесь, в сказке, я за малым пригляжу, - возвращая себе прежнюю суровость, промолвил донельзя довольный домовик. – А там, дома, уж самим придётся!

- Постараемся сладить, - с самым серьёзным видом ответствовал Стас. – Сам понимаешь, он же как ребёнок, поди уследи… Я же как раз просить хотел, чтоб поспособствовал, значит. И Лея тоже поклон передаёт и просьбу в воспитательном деле подсобить…
Масик несколько ошарашено взирал с плеча нового друга на архимага. Весь вид дракончика сейчас без слов говорил: «Это когда ж вы договориться-то успели на мой счёт?!»

- Оно понятно… - пробасил Кондратий. – Сами в делах все, вот и разбаловался… Ничего, это дело мы поправим… Можете не сомневаться!
Масик издал сдавленный писк, в котором явно сквозило возмущение. Однако Стас так на него глянул, что так и неродившийся протест со стороны угнетаемых  воспитанием дракончиков увял на корню. Видимо, Масик сообразил, что особо выступать сейчас не в его интересах. В конце концов, вся каша заварилась именно с него… Так что лучше это дело на тормозах спустить. Авось не завоспитывают, вывернемся как-нибудь!
- Мамань! А пироги-то того! Смачные! – неожиданно вторгся в разговор Емеля. Видимо, не утерпел всё же, соблазнился на очередной пирожок… И не прогадал. Вид у него был самый что ни на есть блаженный, уминал за обе щеки, только что за ушами не похрустывало.

- А ну-ка… - Марфа Тимофеевна с недоверчивым видом  ухватила с блюда особо приглянувшийся пирог и продегустировала, проверяя опытным путём слова сына. Пожевала, кивнула:
- Другое дело! Узнаю руку мастерицы!
Яга тихонько хихикнула, озирая  уплетающих угощение соседей.
- Дело-то не в руке, видать. Да и не в тесте, пожалуй…
Договаривать не стала, мол, сами всё поняли. Да и некогда было расспрашивать: всей гурьбой вернулись за стол, угостились на славу.
- Хорошо сидим! – подал голос неуёмный Емеля. – После такого застолья душа песни запросила… Ты б сыграл, а? – повернулся он к Стасу. И такой добродушно-простоватый вид сейчас был у парня, что Стас не выдержал, усмехнулся:
- Раз душа просит, как не уважить? Только чур, подпевайте!
- Да это мы завсегда! – заверил его Емеля. Марфа Тимофеевна степенно кивнула, мол, а то, поддержим. Яга сняла со стены гусли-самогуды, архимаг привычно погладил струны  чудесного инструмента…

В это время Масик отчего-то завозился, попискивая и стараясь всеми доступными способами привлечь внимание к отчего-то засмущавшемуся Кондратию.
- Да будет тебе… Хорош, говорю, -  попытался он урезонить дракончика. Однако Масик не унимался, подпрыгивая у него на плече и старательно вереща. Первым догадался Стас: уж эти-то двое давно научились понимать друг друга.
- Хорошая штука гусли, - подмигнул он Кондратию, - только если б кто подыграл – и вовсе б красота была бы. А? Что скажешь?
- А я чего? Я ничего… – попытался увернуться домовик, но Масик защебетал так возмущённо, что все расхохотались.
- Он говорит, что ты тоже музыкант не из последних, - объяснил Стас. Домовой окрасом напоминал сейчас варёного рака, однако счёл, что отпираться не к лицу. Пошарив в карманах, извлёк дудочку, простецкую на вид, но сработанную с любовью.
- Кондратий, чего ж ты от нас-то скрывал, что играть умеешь? – ахнула Марфа Тимофеевна.
- К хозяйскому делу это отношения не имеет, пользы от того никакой, - начал было оправдываться Кондратий, но Марфа, не дослушав, махнула на него рукой.
- Как это непользительно?! Ишь, удумал… А для души?! Ты не смотри, что я такая с виду грозная, душа-то у меня нежная…

- Чё, правда, мамань?! – не вовремя подсунулся Емеля, с разинутым ртом взирая на маменьку. Та, несколько противореча собственным словам, натренированной дланью отпустила сынишке подзатыльник, так что только эхо по избе прокатилось. Емеля почесал пострадавшее место, видно, особенно и не прочувствовав материнскую «ласку». А Марфа Тимофеевна, видимо, посчитав родительско-воспитательский долг выполненным и устраиваясь на лавке поудобнее, попросила:
- Подыграй, Кондратьюшка, подыграй, голубь! Уж больно послушать хочется, как вдвоём-то у вас получится!

Домовой дальше модничать не стал, глянул на Стаса. Тот, подумав, заиграл тихонько «Во поле берёзка стояла», правда, в своей аранжировке. Кондратий кивнул и подхватил тему, кружевной вязью вплетая нежную песенку флейты в затейливый, ставший слегка озорным, мотивчик.
Масик, не выдержав, вступил в  эту игру, насвистывая не хуже курского соловья. Яга и Марфа, не сговариваясь, пошли по избе павами, обмахиваясь платочками. Емеля, с гиканьем сорвавшись с места, пустился вприсядку, сам себя подзадоривая:
- Эхма! Хорошо! Эх, весело!
И даже застоявшаяся изба, не выдержав, принялась перебирать куриными ножками, притоптывая в такт! Ладно, хозяйка вовремя опомнилась, а то бы угощенье пришлось с полу собирать, а это уже непорядок.
- Орёл! – вынесла вердикт Марфа, падая на лавку и восхищённо взирая на домового. Тот скромно повозил лаптем и прогудел:
- Да пустяки это. Баловство… - однако дружная компания так накинулась на него с возражениями, что Кондратий предпочёл сдаться. В этот момент Масик, снова забравшись к нему на плечо, потёрся о заросшую бородой щёку, и счастливый домовой только вздохнул, шумно и прочувствованно, погладив дракончика по радужному оперению.

- Годи, малой. Я тебя ещё не такие коленца выводить научу! – выговорил он, и Масик пискнул, соглашаясь…

…- С тех пор Кондратий частенько у Яги гостевал, - закончил рассказ Стас, между делом убедившись, что магичка успела под его повествование разобрать бумажные вороха до состояния вполне приличных стопочек. – Будто чуял: стоит нам с Масиком в Тридевятое царство собраться, а он уже тут как тут. То соли одолжить по-соседски, то так, по делам мимо проезжал…
- Точно ведь! – припомнила Лея. – Так и было… Вот ведь как бывает: с ссоры началось, дружбой закончилось. Только я виноватой себя чувствую, - неожиданно закончила она.
- А вот это точно ни к чему! – Стас погладил её легонько, как Масика. – Вот будем в сказке – и сама ему всё скажешь. Каждому надо слышать такие слова. Только не слишком часто! – предупредил он, поскольку сделавшая собственные выводы Лея уже было открыла рот, готовясь применить данный совет на деле. – Я-то и так знаю, - улыбнулся он.

…Где-то далеко-далеко, в другой вселенной, сейчас улыбался задумчиво и чуть лукаво, видимо, припомнив что-то доброе и весёлое, величественный, мудрый аррказор с голубыми котёночьими глазами.