Ностальгия по юности или Здравствуй школа-оконч. 1

    К сожалению, я мало что помню своём начальном периоде образования- всё как то сливается. наверно потому, что был всего один учитель. Но что касается событий, происходящих вне школы, но связанных с ней и с моими школьными приятелями, то 1954-1958 годы- были настолько насыщенными, что я даже теряюсь в воспоминаниях. Ну во-первых, в те годы меня, как и моих товарищей, приняли в пионеры, и не где-нибудь, а в Музее Ленина в Москве. Помню, что нас потом провели в мавзолей, но не помню лежал ли рядом с Лениным сТалин, или его уже не было. По моему, ещё лежал. В эти годы я в первый и в последний раз съездил в пионерлагерь, потому что он оставил у меня нехорошие впечатления, хотя именно тогда я услышал от нашей пионервожатой детективные истории , как потом оказалось, Льва Шейнина и Конан Дойля, которые она нам, выдавая за собственные, рассказывала на ночь, чтобы мы быстрее засыпали. Кроме того, те годы запомнились мне коровами, разгуливающими по нашим улочкам и обильно удобряющими своими лепёшками наши дороги( и это в 10 км от тогдашней Москвы). Вспоминаю я и приезды старьёвщика в большой двор так называемых " военных домов" на Ярославском шоссе, построенных немецкими военнопленными и заселённых преимущественно семьями советских офицеров. Старьёвщик привозил леденцы на палочке, шарики на резинке, свистки и тому подобное, что очень ценилось в нашей детской среде. Ещё помню лето 1957 года- год Всемирного фестиваля молодёжи и студентов в Москве. Помню, потому что тогда более-менее отремонтировали наше Ярославское шоссе, по крайней мере при въезде в Москву, и снесли старые сараи вдоль реки Яузы, портившие весь вид. Помню и потому, что впервые тогда увидел в живую на улицах Москвы негров. А через год некоторые знакомые нашей семье девушки родили темнокожих младенцев. Конечно помню и всё связанное с разоблачением культа личности Сталина. Но об этом я естественно не говорил со своими одноклассниками или товарищами по дворовым играм. Хотя я уже тогда знал, что наш учитель физики Яков Давидович Беркович, перенесший немецкий плен, был несправедливо посажен после освобождения в наш советский концлагерь; что дед и бабка Лидки Князевой были посажены в коллективизацию, что ...впрочем хватит об этом. Жизнь школьная продолжалась и она была прекрасной. При школе существовало подсобное хозяйство -чудесный фруктовый сад и огород, и мы в летние каникулы отрабатывали там свои трудодни. Не могу сказать, что мне очень нравилось ковыряться в земле, но получать потом клубничку или яблоки, вишню или картошку с морковкой было приятно.

     С пятого класса появились новые предметы и учителя, которые и повели нас дорогой знаний. На уроках географии мы слушали своеобразную Евдокию Васильевну  Черёмухину, прививавшую нам любовь к своему предмету иногда несколько странными методами. Она могла заявить неудачно отвечавшему перед доской Шурке Татарникову, что вот сегодня он не выучил урок, завтра вылетит из школы, а послезавтра пойдёт воровать. Уроки физики и математики проходили менее бурно, но уже тогда мы полюбили "Яшку"-Якова Давидовича Берковича, ставшего в будущем нашим наставником и старшим товарищем в походных наших делах.

    Но вообще то, походы наши начались с преподавателя истории и нашего классного руководителя Ленины Михайловны Романовой- маленького роста красивой женщине с яркими тёмными глазами. Мало того, что она прививала нам любовь к истории, как к предмету, на уроках. Она организовывала всевозможные  экскурсии по местам Москвы и Подмосковья. При этом, часто мы сами выступали в роли экскурсоводов. Я помню, как сам проводил экскурсию для своих одноклассников во дворе московского Кремля у Царь-Пушки и Царь-Колокола. А с седьмого класса  мы уже ходили в походы с Романовой, и первым таким походом был поход в Переславль- Залесский. Позднее Ленина, как мы её просто называли, водила нас в походы в 8 и 9-ом классах. Но об этом по позже.

    В эти же годы, мы кроме непосредственно школьного обучения, занимались сбором макулатуры и металлолома, и всё это проходило весело и активно с нашей стороны. А где-то в 1959-1960-ом годах нас бросили на борьбу с непарным шелкопрядом. И почему-то мы его собирали и сжигали на близрасположенном кладбище. Тогда же я поразился количеству лесной земляники на кладбище и тем, что её никто такую крупную не рвёт.

                ( окончание 2 следует)