Паутина времени 2 Отражение маятника. Глава 1

Глава Первая. Сладостное проклятие



Первой вещью, которую сделал Алексей по возвращении в Санкт-Петербург, был визит к Агате, к дочери его общего с Денисом друга Виталия Северского — увы, погибшего несколько месяцев назад в автокатастрофе вместе с женой Натальей. В свои 20 лет Агата успешно исцеляет любые раны и владеет магией так называемого "небесного огня". Голубой огонь из её рук и холодит, и греет, и вводит в оцепенение в прямом смысле слова. Эта магия перешла ей в наследство от бабушки по линии отца. В детстве её бабушка, добрая и справедливая, всегда была примером для Агаты. Потому после её ухода, когда подросшая ведьмочка ощутила в себе полноту особенной энергии, она поставила себе цель помогать всем, кому только сможет.

Агате всегда трудно описать, насколько прочна её связь с Алексеем. Она знакома как с ним, так и с Денисом, с раннего детства. Они оба учились в одном университете вместе с отцом Агаты, и все трое, как говорится, были "не такие, как все". Телепат, мегамозг идей и носитель скрытой в крови магии стали друзьями на всю жизнь.

Прошло время: знакомство с будущей женой, свадьба, а затем рождение Агаты, в которой и проявилась та скрытая магия. Но у отца так и не появилось больше так называемых "друзей", кроме Дениса и Алексея, а потому они были частыми гостями в доме Северских.

Но больше всего Агата была близка с Алексеем. Он чаще обращал на неё внимание, чаще играл с ней в детстве, когда Денис в основном приходил к отцу по рабочим делам. Они оба сильно привязались друг к другу, и Агата сначала считала Алексея просто дядей, но потом — лучшим другом. Кроме этого, оранжеволосая девочка со сверхспособностями была для Алексея как объект для наблюдений — Агата всегда знала это, но его врождённое очарование делало своё.

Агата говорила, не тая, что она счастлива, и что жизнь ей в радость... пока не произошла роковая авария, отнявшая у неё родителей и спокойствие. Алексей и Денис теперь единственные люди, которые могли облегчить её боль. Они — единственные, кто у неё остался. Она была на грани отчаяния, за которым могло произойти новое непоправимое действие, если бы Алексей при содействии Дениса не предложил ей на лето переселиться в уединённый в акватории Кронштадта форт, условно названный Полюсом. Точнее, Алексей давно рассказывал Агате, что устраивает там "слёт магов" с тех пор, как стал его владельцем. Настало время Агаты явиться туда...

Время? Почему именно это время?!

Как раз тогда, когда в Полюсе жила она, и появился по воле Судьбы неизвестный молодой человек из прошлого, жаждущий искупления и покоя. Такого же покоя, спокойствия души, какого искала она. И так они встретились, в одном месте, в одно время.

Два человека, которые никогда не должны были встретиться. Два человека, которые никогда не должны были узнать друг друга.

Сирил, этот странный и страшный в прошлом человек, кардинально изменил её сознание. Она и сама удивлялась тому, насколько добра к этому падшему грешнику. Однако что-то сокровенное внутри Агаты тянулось к нему. Она и презирала, и жалела его. То необычное чувство, проскользнувшее между ними, похоже на любовь Красавицы и Чудовища, и — о, нет! — ни в коей мере она не могла сказать, что по-настоящему любила его!

Самой себе она дала обет помогать любому, кому сможет. Раз у неё есть редчайший дар, значит, он ниспослан не впустую, считала Агата. И, когда в форте появился Сирил, она решила: он ищет спасение, тогда пусть он найдёт его! А Агата поможет ему в этом, насколько безнадёжен он ни был бы.

Корыстно? Тщеславно? Изначально так и казалось. Если бы только Агата не привязалась неожиданно к Сирилу. Она хотела спасти его душу не просто исходя из своей гордыни и удовлетворения совести. Она *хотела* спасти его!

И вот теперь, когда в одиночестве она, наигрывая грустную мелодию на пианино, глядит на пышную розу в вазе, мистическим образом возникшую в её квартире и не обронившую ни лепестка за месяц, она грызёт себя изнутри. Ноты при каждой болезненной мысли начинают снижаться, и девушка в пламенном экстазе бьёт по клавишам, пытаясь избавиться от воспоминаний, пережитых с юношей из 19 века.

Она не спасла его. Ей так думалось. Израненный, он остался умирать под руинами замка Адлернест. А ведь они с Алексеем могли забрать его обратно в Полюс и вылечить! Или же уловить момент и на месте оказать помощь.

Сирил сам отказался. Он пожертвовал собой ради них. "Моё место здесь", — так он сказал. И это было *его* время.

Как он смотрел на неё тогда... Глубокие зелёные глаза, в которых тонули её собственные. Печальные, но блестящие от невысказанной благодарности.

Неужели всё напрасно?



Поток мыслей прервался звонком в дверь. Агата вынула пальцы из клавишных впадин и вышла проверить, кто же этот гость. Это Алексей. Какая радость! На её кухонном столе как раз приготовлен чайник со свежим чаем.

Да, так и есть: Агату по-прежнему интересует участь Сирила. За чашкой чая Алексей поведал девушке о происшествии в Адлернесте и добавил, что с ногой у Дениса всё в порядке. Затем настала очередь дневника. Агата тоже не понимала, имеет ли запись на последних листах точный или обобщающий смысл. "Ну, если что, — сказал ей Алексей, — я держу тебя в курсе дел".


"Таинственное вымирание семьи Ашеров вызвало резонанс у мистиков того времени, — писали в случайно найденной статье на одном сайте мистических историй, которая, к слову, была написана Денисом Сафоновым для повышения интереса к делу. — С тех пор остались записи о том, что все стали непонятным образом гибнуть после того, как в Лондон вернулся Сирил Ашер, младший в роду, с древним шаром неизвестного назначения, который по описанию очевидцев мерцал небесно-синими переливами. Когда сам Сирил в итоге остался единственным живым Ашером, он неожиданным образом "исчез". Исчез! Кто-то слышал от него, что тот собирается покинуть Англию по срочным делам, но не сказал, по каким. Однако он настолько незаметно уехал из Лондона и настолько оторвался от внешнего мира, что его немногочисленные знакомые не сразу осознали, что больше они его не встретят. Никаких писем он не присылал кому-либо, и никто его не видел. Ашер просто выбыл из течения времени. Как в воду канул. Тем не менее, позднее из разных точек на материке приходили слухи, что видели человека, похожего внешне на пропавшего без вести. И такие слухи ходили по материку в течение аж 20 лет. Разумеется, это ничего не дало в поисках Сирила. Он так и числится официально "пропавшим без вести".


Пропавший без вести... Или, может, просто "пропавший"? Затерянный во времени?

Поговорив с Агатой на прочие темы, не связанные с Адлернестом, Алексей решил перед уходом показать ей кое-что ещё. Он вручил ей копию единственной фотографии Сирила, оригинал которой чудом достал Денис. Агата осторожно забрала её из рук друга. Тёмные волосы до плеч, заострённый длинный нос, угловатый, но чем-то изящный подбородок, большие проницательные глаза — это Сирил Ашер. Фотография в углу датировалась 1880 годом. С тех пор он мало изменился. Однако, какое "мало". Каким бледным и измотанным выглядел Сирил, когда Агата впервые увидела его. А этот глубокий шрам через левую щеку... Жестокость и уныние налагают отпечаток на внешность.

Все до единого события оставляют след. Плавные черты лица Алексея также ожесточились от пережитого: овальная форма подбородка огрубела, морщины на лбу и меж бровей стали приметнее, скулы – глубже.

— А ты как-то изменилась, — подумать только, и Алексей приметил это в ней.

Разумеется, она тоже изменилась. Весь мир изменился и продолжает меняться ежесекундно, но мало кто хочет замечать!

— Мне кажется, моя магия ослабла, — сказала Агата.

— То есть?

— После Адлернеста мне плохо даются книжные заклинания. Например, помнишь, я не с первого раза уменьшила пианино, чтобы перевести его обратно сюда?

— Ты просто перенервничала, — успокоил её Алексей. — Не принимай его утрату близко к сердцу. В любом случае, сегодня он мёртв.

— "В любом случае"... — повторила Агата, отвернув взгляд. — Мне постоянно мерещится, что он рядом. Просто шагая по улицам, дворам или коридорам университета, мне иногда чудится, что я вижу его призрак...

А в неразбираемом шуме города слышится его голос. Его мурлыкающий баритон, зовущий её по имени. Куда он зовёт её? И зачем? Всё-таки это ненормально, что, зная человека всего неделю, он настолько глубоко и болезненно проник в её память и душу.

Нужно отпустить его. Иначе его образ не покинет её никогда.

Поэтому, когда она проводила Алексея и попросила прощения за "забивание головы фигнёй", в своей комнате она засунула фотографию Сирила в первую попавшуюся под руки книгу с полки, сборник рассказов Эдгара По. И прежде, чем захлопнуть книгу и поставить обратно на специальную полку самых перечитываемых, Агата прочла случайные строки:

"Рано или поздно придёт час, когда я разом лишусь и рассудка, и жизни в схватке с этим мрачным призраком — страхом".

Как удивительно похоже на Сирила, подумала девушка.

Что это? Заиграло пианино? Агата обернулась. Клавиши зажимались сами собой, извлекая из звуков мелодию последней песни, которую играла Агата до звонка Алексея. "Прощено" Within Temptation. Пианино не прекращало игры и тогда, когда Агата подошла чуть ближе и нажала на самую слёзную клавишу.

И Агата решила взглянуть на овальное зеркало, что висело напротив.

Зеркало дало ей ответ. В отражении бледно очерчивался призрак молодого человека, который опечаленной душой играл для живой девушки.

Агата молча стояла и любовалась призраком. Невероятно, он на самом деле здесь! Здесь, рядом с ней — но мёртвый. Почему она не медиум? Обычными глазами он незрим. Но он здесь, наслаждается клавишной музыкой. Старые воспоминания нахлынули на девушку с новой силой, подступив комком к горлу.

— Why did you leave me in silence? — спросила Агата в тон песни.

Клавиши замолчали. Призрак поднял голову. Сквозь зеркало он посмотрел на Агату, и та неловко отпрянула, прикрыв рот ладонью. Эти бесцветные глаза с серыми зрачками... Боже, весь его вид до боли печален, словно он на века забытая в чулане марионетка. Но замеченный призрак улыбнулся и просветлел. Агата не смогла не улыбнуться в ответ.

Призрак выпрямился и указал ей на диван, где она обычно спит. Агата в смущении зажестикулировала, не понимая его просьбы. Призрак, положив руку на сердце, беззвучно зашевелил губами и приложил два пальца второй руки к левому оку. Его глаза стали то закрываться, то открываться.

— То есть, мне сесть — и закрыть глаза?

Призрак закивал головой и показал на себя. Он хочет откровенно поговорить с ней. И, чтобы он во всей чёткости явился к ней, чтобы ничто им не мешало, ей нужно было закрыть глаза. Чтобы увидеть невидимое, нужно ослепнуть – как иронично.

Агата послушно опустилась на диван. На мгновение стул перед пианино шевельнулся и сдвинулся влево. Агата опустила веки... и подняла их снова.

Её комната исчезла. Пространство вокруг Агаты превратилось в бескрайний серый туман с голубыми переливами. Поднявшись, Агата побоялась и шагу ступить куда-либо, опасаясь провалиться сквозь призрачную дымку. Её разум, наполнившийся недоумением, ждал недолго разъяснений. Лёгкий ветерок обдул лицо Агаты, и ей навстречу из тумана вышел *он*.

— Здравствуй, Агата, — сказал Сирил Ашер.

Агата инстинктивно потянула руку к молодому человеку, но вместо того, чтобы коснуться его плеча, рука прошла насквозь.

— Что поделать, — спокойно сказал Сирил, — приходится чем-то жертвовать. Если бы ты знала, насколько я счастлив видеть тебя вновь! — Сирил протянул пальцы к пышным волосам девушки, которые вмиг растворились в спутанных завитках.

— Я тоже рада тебя видеть, — дрожа голосом, ответила Агата.

Это сумасшествие, думала она. Молодой человек с тёмно-рыжими локонами, спускающимися ниже плеч, в расстёгнутой на две пуговицы белой рубашке, обнажающей шею и верхнюю часть груди, с тем самым шрамом на щеке — он как живой разговаривал с ней. Только тусклые глаза и мертвенно-бледная кожа выдавали в нём отсутствие жизни.

— Сирил, я прошу у тебя прощения...

— За что, Агата? — Сирил положил руку на сердце. — Ты спасла мою душу.

— Но я, я... Эх, я не знаю, стоит ли мне тебя спрашивать, но... Расскажи о своей смерти. Дай мне узнать, как ты прожил после нас. Чтобы я убедилась, что помогла тебе.

Молодой человек резко отвернул от неё голову. Агата пожалела, что задала этот вопрос. Она в курсе, что умершие не любят говорить о смерти; но она серьёзно полагала, что Сирил расскажет ей. Но Сирил бесчувственно уставился в дымку и не собирался отвечать.

— Сирил?

Призрак ласково улыбнулся.

— Тебя интересует не совсем моя смерть, а то, умер ли я *тогда*. Не так ли?

Он угадал. Скорее, это её больше всего и беспокоило. Она подтвердила.

— Напрасно печалишься. Ты глубоко ошибаешься, считая, что бросила меня на верную погибель. Я не умер в тот момент, когда вы покинули моё время...



Непроглядный мрак. Сплошная тишина. Тишина и спокойствие. Он сделал всё, что было в его силах. Он сделал всё... Теперь пришло время встретить смерть.

Но где она? Пришла ли она уже? Почему он не в состоянии понять, умер ли он или ещё живой?

Его веки сжались, едва пропустив струйку света. Им так не хотелось раскрываться, боясь, что их ослепит карающий белый луч. А между тем ушам удалось уловить странное завывание и слабый звон вдалеке. Звуки возвращались, сознание просветлялось. Сирил, наконец, осмелился придти в себя. Он по-прежнему лежал на полу обречённого замка, к которому нагрянула расплата за грехи хозяина. Окровавленные пальцы Сирила сдавливали воздух, а ноги были сжаты в коленях.

Колени... Его колено было раздроблено упавшим элементом потолка. Поэтому Сирил был вынужден остаться умирать мучительной смертью, лёжа под обломками. Однако адская боль в колене невиданным образом улетучилась. Сирил смутился и медленно приподнялся. Огромный кусок потолка, прижимавший ногу, пропал. Сирил пошевелил ранее травмированной ногой и убедился, что она здорова. А после он понял, что целиком и полностью чувствует себя здоровым. Как такое возможно?

Молодой человек осторожно встал на ноги. Он ощущал внутри неестественную лёгкость, навеивающую сомнения относительно того, жив он или мёртв. Только теперь его, вглядывающегося в удивительный поток падающего из отверстий потолка света, это совершенно перестало волновать. Он осмотрел пустую разрушенную залу и залился истерическим смехом. Вот он, достойный финал!

Он отпустил их двоих в будущее. Он выяснил всё, что желал. Он убил злейшего врага и предателя, и "Сердце Адлернеста" разбито вдребезги. На сей раз его память ничего не забудет. И, тем более, она никогда не забудет Её. А что теперь?

Всё кончено. Сирил упал на колени и зарыдал. Смешивая слёзы с кровью и пылью на лице, он который раз подумал о смерти. Впрочем, что ждёт его после? А если он и так мёртв для всего мира, то имеет ли смысл умирать наяву, если за смертью и после вечности его ничто лучшее не ждёт? И уж конечно он не встретит вновь Её...

Сирил опустил руки. Неожиданно его правую кисть обволок красно-серый пар, который испарялся от смеси грязи, спрятавшейся в линиях ладони. Этот пар опустился на землю и змейкой пополз к упавшей колонне впереди Сирила. Юноша поднял голову наверх.

Перед ним стоял тёмный человеческий силуэт в капюшоне, от которого ещё больше исходило не то пара, не то дыма без гари.

— Ба, даже не смей убиваться! — заговорило существо, называемое Проклятием, в выделениях которого засиял драгоценный ярко-голубой шар. — О, нет, дорогой друг, Фортум более тебе не принадлежит. Ты стремился уничтожить его, за что и получил заслуженное наказание.

— Наказание? — возразил Сирил, нервно улыбаясь. — Скорее, шанс на искупление моих грехов, совершённых по твоей вине. О, ты и твой Фортум погубили меня навсегда, но ты же подарил мне новую жизнь. Я вынужден сказать, что я признателен тебе и той судьбе, что ты построил для меня.

Проклятие, казалось, озадачилось мнением подопытного человечка, которого оно однажды выбрало для любимой смертоносной игры.

— Ты самый странный человек из всех встреченных мною. Со времени нашего, эхм, знакомства ты заметно изменился. Я не желаю больше приносить тебе зла, но готов сопутствовать там, где моё содействие будет максимально ценно.

— Это очередная игра?

— О нет! Я или мой брат давно бы забрали тебя в преисподнею. Но я желаю наблюдать за тобой в том свете, в каком ты сейчас. Ты стал мне очень любопытен, уж очень не хотелось бы оставлять тебя наедине со смертью.

Сирил задумался. Трудно поверить, что этот дух, сотворённый Адом, передумал совершать зло.

— Прежде всего, мы — наблюдатели. Только мы не просто наблюдаем. Подвергая человека испытаниям и искушениям, мы изучаем его природу. Забавы ради мы убивали, заставляли владельцев Фортумов убивать под натиском неизбежности, упивались их страхам и умопомешательством. Мой брат не скучал, я же искал того, кто покажет мне весь спектр ощущений и чувств. Кто не будет, завладев моей сферой, вести себя как жалкие трусы, столкнувшиеся с необъяснимым! Тот, кто, завладевши полностью сверхъестественный силой, не возомнит себя Богом, для кого нет равных, да ещё с услужливым "ангелочком" — то есть, со мной. Я и обидеться могу, тут и Фортум не спасёт, ибо Фортум — мой, и только мой! Ты — весомое исключение из моих правил, Сирил Ашер. Ты мне откровенно нравишься. Я не отдам тебя никому в вечности, даже Смерти! Если существуют падшие ангелы, почему же не быть демонам, взбунтовавшимся против Дьявола? Потому и Фортум я больше никому другому не отдам, будь покоен... Уже скучаешь по ней?

Сирил обидчиво отвернулся.

— Понимаю. Может, вы никогда не встретитесь, но обязательно живи во имя её доброты. Не смей и думать о погибели, иначе я разочаруюсь в тебе. Э-э, нет, и Фортума не жди. Я не перенесу тебя заново в будущее. Полёты во времени плачевно сказываются на мозге. На моей памяти был один "попаданец" — надумал поглядеть на Египет правления Рамзеса II. Большое временное расстояние пролетел. Многовато для новичка. Лишился не только памяти, но и черепа, хех. Ладно, я ранил тебя... Чего ты хочешь? Я сам сделаю.

— Позволь мне попросить у тебя такое одолжение, — сказал молодой человек, искося взглянув на демоническое существо. — После моей смерти, когда настанет время Агаты, сделай всевозможное, чтобы она была в безопасности.

— Ясно. А что будешь делать ты?

Сирил смело приблизился к Проклятию и ответил:

— Я выполню обещание, данное Агате. Я попытаюсь спасти столько чужих жизней, сколько я отнял, будучи в больном рассудке. Даже в смерти. А ты поможешь мне в этом, если захочешь. И больше никому и никогда не приноси вреда.

— По рукам, — загудел Страж Фортума и полупрозрачным щупальцем вместо кисти руки обвернул ладонь Сирила.

С другого крыла Адлернеста заревело второе Проклятие, круша всё, что попадается на пути.

— Уходим, — сказал просветлевший Страж, закрыв пеленой обретённого заново подопечного, — мой брат будет недоволен, если узнает, что я не умертвил тебя.

Так под градом осыпающегося замка, Сирил под покровительством личного Проклятия выбрался наружу.



— После тебя и Адлернеста я жил последним вздохом, — повествовал Сирил. — Я просто существовал. Я не вспомню, когда меня настигла фактическая смерть, по сути, я уже был неживой. Я насильно привязал себя к миру живых, я принял на себя новое проклятие лишь для того... чтобы вновь встретить тебя. Будь это моя гордыня, тщеславие или ненависть к самому себе, но я оказался не в состоянии покинуть этот мир. Призрачный мир, однако, тяготил меня и по сей день предпринимает попытку одурманить меня. Последние годы я то забывал, кто я и зачем цепляюсь за ложную жизнь, то вновь вспоминал. Грань, на которой я балансирую, стирала мою память. В который раз. В такие моменты, забывая собственное имя и не осознавая, куда идти, я словно умирал и перерождался, по неизвестной причине вспоминая истинную цель моего бесконечного путешествия... Я искал тебя. Я хотел воссоединиться с тобой, я... люблю тебя, и я хотел увидеть тебя — красивую, светлую, счастливую. И в один момент, когда я лунатиком в состоянии сна бродил по земле, без надежды и памяти, я будто потерял сознание и проснулся спустя долгое время... Это было 18 августа 2013 года, день, когда я исчез из вашего будущего. Меня как привидения будто бы не существовало, пока другой, живой я находился в пределах форта Полюс. Я растаял в небытии, а затем возвратился. И я знал, куда идти. Я нашёл твой дом, и однажды вечером я положил розу на пианино в знак моего присутствия. Магия Фортума уберегла её от увядания, моя благодарность Стражу... Мне всегда нравилось, как ты играешь. Мне непривычна ваша современная музыка, но то, как ты по-своему переигрываешь её на пианино, воистину божественно. Я наблюдал за тобой, боясь нарушить молчание, и находился поодаль от тебя. Ты не переставала грустить, и я с горечью понял, что я являюсь причиной грусти. Поэтому, когда Алексей рассказал о поездке в Адлернест и привёз тебе мою фотографию, я решился.

В порыве эмоций Сирил обнял ту, повторное свидание с которой ждал больше века, пусть и не чувствуя этого объятия.

— Я скучал по тебе, Агата. Прости, что память обо мне причиняет тебе боль.

И Агата открыла глаза. Она сидела на диване в уютной комнате с пианино. За окном смеркалось. Призрак исчез.