Наши люди - самые смекалистые в мире!

  Продолжу тему войны, оккупации. Недавно мой папа, которому на начало войны было около 5 лет, вспоминал о своём отце (пропавшем без вести). Дедушку до сих пор ищем. Он был народным учителем, беспартийным, остался на оккупированной территории, чтобы организовывать работу подполья. Но меня поразило другое: как много он делал, чтобы прокормить своих четверых детей. Три года оккупации, немцы забирали последнее. И я горжусь дедом, который был очень практичным, неунывающим и смелым человеком.

А дальше идёт рассказ моего папы:

"Мы жили между Орлом и Болховом (35 км. от Орла, 25 км - от Болхова). Отец (мой дед) Серафим Павлович крутился, ходил на рынок в Болхов). Тогда кое-что можно было купить на рынке.Он там менял, покупал, что-то продавал, однажды с гордостью принёс чугунную сковороду с ручкой. Отличная сковорода, обошлась ему за то количество зерна, которое вошло в сковороду без горки. Утром он уходил в Болхов, во второй половине дня возвращался. Это 50 км. Я не встречал в жизни человека, который без устали так легко и быстро ходил. Мужики поражались и говорили: "Ну ты и ходок, Серафим!" Он был заведующим школы, учителем русского и литературы. У него был классический почерк. Ни у кого такого больше не видел!Отец был цельный человек, слова не расходились с делами. Учил, что курить нельзя. Всё лето ходил босиком, земля обжигала, ногам было очень тяжело. В разговоре был логичный, коммуникабельный, обстоятельный. Мог решить любой вопрос. Не помню, чтоб он когда-нибудь кому-нибудь нагрубил. О спиртном. Чётко соблюдал норму. Тогда не было стаканов по 250 гр., они появились при Маленкове. И пили раньше не так: четвертинку (250 гр.) брали НА ДВОИХ! И стаканы были 100 гр. Отец (дед), выпив 1 стакан, говорил: "норма", всё! И сколько б его больше не уговаривали, он не пил.

  В доме пекли отличный хлеб в русской печке. Когда отец пропал без вести, мама (моя бабушка) продолжала печь хлеб, который был чудом. Никто не мог во всей деревне печь такой хлеб, хотя в войну в него добавляли картофельные очистки. Их сушили, толкли, сеяли, отсев - снова толкли. Ступка была из артиллерийского снаряда. Пестик - тяжёлый стальной стержень. Самое главное - хорошо вымесить хлеб в "деже" (такая деревянная бочка). Эту тяжёлую работу всегда делал отец (мой дед).

Отец был очень деятельным, предприимчивым человеком. Я думаю, сейчас бы он не пропал. Семья большая (4 ребёнка).Он во время войны подрабатывал разными путями :

Осваивал разные профессии, находил, приобретал необходимый инструмент.

Подшивал валенки: задники и подошвы. Появились слова в семье : "вар", "дратва", "шило", "длинная игла" (скрученная из, сложенной вдвое, стальной проволоки).
  Все шли к отцу. Кстати, о валенках. Немцы останавливали человека в добротных валенках прямо на улице и стаскивали их с него. Проходя по домам, естественно, забирали хорошие валенки. Носили их сами и подарки в Германию отсылали. Отец нашил на хорошие валенки ложные заплаты из кожи, которые их не портили, но делали их неприглядными, создавали впечатление, что это изношенные валенки. Идея с "состариванием" валенков пришлась по вкусу многим. Такие валенки немцам не нравились! "Вскоре, вся деревня ходила в состаренных валенках." Папа рассказывает дальше : Сейчас вспомнил, что надо мной потешались - кричали : "Немцы идут!" Я хватал свои драгоценные валенки и мигом прятался на печке. Все смеялись.

  Отец (мой дед) ремонтировал бочки для засолки огурцов и капусты. Появились слова : "лотки", "днище", "бондарная трава" (для уплотнения щелей между лотками). Появился инструмент для подрезки паза под днище, рубанок для подгонки, инструмент, облегчающий замену днища.

  Ремонтировал отец и часы. Как правило, ходики с гирей. Ремонтировал замки навесные с изготовлением ключей, утерянных и сломанных. Спиливал заклёпки на замке, полностью разбирал и по механизму делал ключи. Точил пилы, делал ручки для топоров.

  Чтобы немцев к нам не поставили на постой, нагородил в доме дощатых перегородок (временных), оклеил их неприглядными газетами, наделал топчанов-лежанок, как в ж/д вагонах. Немцам клетушки не нравились)))).

Когда наши наступали, отец, боясь бомбёжек и угона в Германию, вырыл в огороде землянку вровень с землёй, сделал настил, прикрытый землёй, дёрном, а из дома - был лаз. Но это не спасло, в эвакуацию из домов выгоняли народ полицаи, а они всех домочадцев знали в лицо. Всей семьёй, вместе с другими жителями деревни, отходя, немцы погнали нас к железной дороге. Только чудом не оказались в Германии.

  Мужики привязали колёса у телег верёвками. Из-за сена, свисающих тряпок, немцы этого не видели. Как немцы ни тянули лошадей, как ни хлестали, телеги двигаться нормально не могли. А хитрые мужики твердят : "Кони, пан, устали, не идут!" Это затормозило в пути.

Можно много рассказывать... Шальной снаряд, убивший лошадь в нескольких метрах от нас. Всю ночь - осветительные ракеты. Снаряды, со свистом над головой.

При начавшемся обстреле (наши наступали), все кинулись с дороги в сторону. Утром был послан немец на велосипеде, чтоб искать нас. Ему всем селом собрали немецких марок и он "НЕ НАШЁЛ", прятались в лесу, а вернулись после того, как из кустов вышел партизан (нас догнали почти до Смоленска) и сказал: "Свободны, идите домой!"

Дедушка попросился в действующую и пропал без вести."

 Ещё из воспоминаний папы : "Отец был дальновидным человеком, говорил маме (учительнице русского и литературы): "Не бросай учительскую работу!"

Мама стала зав.школой по возвращении в село, вместо, не вернувшегося, отца. Когда она получила извещение "пропал без вести", парализовало её правую половину тела. Но она продолжала преподавать. Научилась писать левой рукой.

  В войну отец (мой дед) добыл книгу о выращивании овощей, ведении огорода. Они с мамой серьёзно занимались огородом. Нас ведь было шестеро."

  Это позволило вырастить детей, спастись от голода. Но с войны дед не вернулся. Ранее, я рассказывала, как он был схвачен при облаве гестапо, как моя 12-летняя тётя Александра, (старшая дочь моего деда), была связной. Ей тоже приходилось совершать дальние переходы в Орёл, где был центр подполья. Дед чудом вырвался из комендатуры, где его держали, его спасла бабушка, добившаяся приёма у коменданта Орла. Тогда хватали всех без разбору. На свободе осталась группа, предупреждённая моей тётей. И она продолжала совершать диверсии, немцы решили, что взяли не тех. Деревенский беспартийный учитель с нерусской фамилией им не показался опасным и его отпустили.

В этом рассказе моего папы меня удивила смекалка и находчивость мужчин, которая помогала выживать в труднейших условиях, трудолюбие, преданность семье. Сейчас это - редкость.


На фото - мой дед (на демонстрации трудящихся), Серафим Павлович, 1908 г.р., призванный в 1943 от брянского военкомата и пропавший без вести.