Превращение истории в строгую науку

             В  статье, опубликованной в журнале "Proceedings of the National Academy of Sciences", Турчин и его коллеги из Великобритании и США  показали, что пространственно-временная динамика формирования крупных государств на территории Старого Света в период с 1500 года до н.э. до 1500 года н.э., как мы ее знаем по историческим источникам, может быть довольно точно вычислена (реконструирована) на основе обычной географической карты и небольшого набора простых допущений о механизмах культурно-социальной эволюции обществ.
            В основе разработанной авторами компьютерной модели лежит идея «многоуровневого культурного отбора». Суть ее в том, что дорогостоящие общественные нормы и институты могут поддерживаться и распространяться благодаря отбору на уровне крупных сообществ (государств) даже в том случае, если на более низких уровнях (например, на уровне отдельных людей или маленьких общин) отбор им не благоприятствует.
           Уникальной особенностью Homo sapiens является способность формировать устойчивые целостные сообщества из миллионов индивидов — такие, например, как Римская империя. Авторы называют эту способность «ультрасоциальностью».
           Стабильность таких огромных коллективов (в отличие от маленьких общин) не может держаться на личных отношениях. Чтобы формирование крупных политических единиц стало возможным, в ходе культурной эволюции должны выработаться и закрепиться особые  моральные нормы  и  общественные институты, которые  призваны  эти моральные  нормы  внедрять  в  умы.      К числу таких  институтов можно отнести - централизованное правительство, общегосударственную образовательную систему, а  к  числу  норм -  идеалы патриотизма и взаимопомощи, распространяющиеся на всех граждан империи, а не только на соседей по деревне.
            К числу институтов, способствующих сплочению больших многонациональных коллективов, созданию  общей  идеологии,  а  на  биологическом  языке  созданию  условий  для  группового  социального  отбора  авторы относят и «объединяющие» религии: конфуцианство в Китае эпохи Хань и буддизм в империи Маурьев.
             Многонациональному государству выгодно, чтобы входящие в него этносы доверяли и помогали друг другу, однако для каждого отдельного человека целесообразность помощи иноплеменникам далеко не так очевидна. То,  что  выгодно  государству,  с  точки  зрения  его  единства(читай,государственным  чиновникам)  не  совпадает  с  локальными  интересами  жителей.
            Государства, в которых эти институты развиты лучше, должны, при прочих равных, быть сильнее в военном отношении.
Но если войны прекращаются или становятся не настолько яростными, чтобы над обществом висела реальная угроза культурной ассимиляции или уничтожения, то дорогостоящие «ультрасоциальные институты», по идее, должны постепенно отмирать. Это, в свою очередь, способствует распаду крупных империй на мелкие политические единицы.  В  те  времена  объединяющая  роль  торговых,  культурных  взаимодействий  не  воспринималась  как  важнейшая.
            Авторы отмечают, что в рассматриваемый период передовые военные технологии, как правило, зарождалась в степной зоне, где обитали воинственные кочевники, приручившие диких лошадей. Оттуда новшества военной науки распространялись на территории оседлых аграрных обществ. Речь идет прежде всего о технологиях, связанных с использованием лошадей: колесницы, конные лучники, стремена, тяжелая кавалерия и т. д.
            Авторы поделили географическую карту Евразии и Африки на квадраты со стороной 100 км. Для каждого квадрата была учтена высота над уровнем моря, наличие или отсутствие земледелия в рассматриваемый период (моделировались события только в «аграрных» квадратах), была ли там степь или пустыня. Для простоты авторы приняли, что в степях земледелия не было, там жили только воинственные кочевники, поэтому события в «степных» квадратах не моделировались. Каждый «аграрный» квадрат изначально (в момент, соответствующий 1500 году до н.э.) был населен самостоятельной земледельческой общиной — независимой политической единицей.
             Население каждого квадрата характеризуется наличием того или иного числа условных «ультрасоциальных институтов» и «военных технологий». Все «военные технологии» изначально помещаются в аграрные квадраты, граничащие со степью (земледельцы получают их от степняков). Оттуда они постепенно распространяются в соседние аграрные квадраты путем диффузии — независимо от завоеваний.
             Что касается «ультрасоциальных институтов», то любой из них может случайно появиться в данном квадрате, а может исчезнуть (потеряться), причем вероятность случайной утраты института намного выше, чем вероятность его случайного появления. Процесс напоминает появление редких мутаций, регулярно отбраковываемых отбором. Так авторы попытались отразить тот факт, что «ультрасоциальные институты» — штука дорогостоящая, и отбор на низких уровнях должен способствовать их исчезновению.

               Еще один  процесс, который происходит в модели, — это самопроизвольный распад империй. В каждый момент времени государство с некоторой вероятностью может распасться на независимые квадраты. Вероятность распада зависит от числа ультрасоциальных институтов: чем их больше, тем стабильнее империя.
               Модель достаточно проста. Может даже показаться, что она настолько грубо упрощает (а порой и искажает) реальность, что от нее не может быть никакого толку. В жизни, разумеется, всё гораздо сложнее!
              На основе имеющихся исторических данных авторы составили для каждого из трех анализируемых тысячелетий карты реального  распределения  империй   и сравнили их с результатами моделирования. Сходство оказалось на удивление большим. Как и в реальности, в модели первые крупные государства зарождаются в Египте, Месопотамии и Северном Китае; затем процесс формирования империй распространяется на Индию, Южный Китай и Средиземноморье, а потом охватывает почти всю Европу, Южную Азию и Северную Африку.
                Многие историки, наверное, будут возмущены той вольностью, с которой авторы обращаются с законами истории, сводя их к небольшому набору простейших (и порой весьма спорных) причинно-следственных связей.
И всё же тот факт, что на основе нескольких простых допущений и обычной географической карты авторам удалось так точно воспроизвести динамику формирования государств на протяжении трех тысячелетий, несомненно, заставляет задуматься.




           То,  что  в  статье  назывется  ультрасоциальными  институтами,  позволяет  формировать  более  однородную  ментальность  в  популяции.  Набор (разнообразие)   МЭМномов  становится  меньше,  что  позволяет  уменьшать  давление  социального  отбора  на низшем (индивидуальном)  уровне  и  строить  некий  единый  социальный  организм.  Это  похоже  на  действие  эффекта  "бутылочного  горлышка"  в популяционной генетике,  способствующее после  снижения  численности последующему  бурному  росту  популяции.

          Уменьшение  социального  отбора  внизу  означает  появление  альтруизма, кооперации  усилий  для  построения  цивилизованного  общества  и  ускорение  прогресса.
Эти  процессы  действовали  как  500  лет  назад, так  они  еще  более  актуальны  сегодня, когда  Homo sapiens   окончательно  превращается  в  человека.  Только  сегодня  наряду  с  военными  технологиями  движущими  центростремительными  силами выступает  культура  в  широком  смысле  слова,  включая  научное  взаимодействие  и  экономика.  Это  изменение  причин(мотиваций)  движения  к  прогрессу  и  указывает,  что  Homo  Sapiens  постепенно  очеловечивается.


Источник: Peter Turchin, Thomas E. Currie, Edward A. L. Turner, and Sergey Gavrilets. War, space, and the evolution of Old World complex societies // PNAS. Published online before print September 23, 2013.