Сквозь камни прорастёт трава часть 4

Лайма. Откуда нам знать?
Видуж (Свете). Аты?
Света испуганно прижимает руки к груди, отрицательно качает
головой. Видуж плеткой указывает им подойти к стене. Те повинуются.
Руки! К стене!
Женщины поворачиваются лицом к стене, опираются поднятыми
руками.
(Обращается к сидящим). Кто назначен сегодня к могилам?
Поднимаются Мать и Таня. Видуж жестом указывает стать рядом
с Лаймой и Светой. Проходит вдоль ряда, поигрывая плеткой.
Сейчас придет господин начальник. Вы знаете, он шутить не
любит. Вам придется ответить. Подумайте! (Достает пистолет,
подходит поочередно к каждой узнице. (Свете.) Ты передавала?
Аделя. Нет, господин староста, нет!
Видуж (Лайме). Ты?
Лайма (твердо). Нет!
Видуж (Тане). У кого видела газеты? Ну! (Замахивается. Таня отшатывается.)
Мать. Да что вы? Уж и не помню, когда в руках держали...
Появляется Лютый. Его облик ничем не примечателен, разве что
на руках белые перчатки. Да и повадки военного. Он стоит спиной к
зрителям на фоне косого луча, чуть расставив ноги.
Видуж (приближаясь к нему). Они молчат, господин начальник!
Лютый (делает взмах рукой, отсылая Видужа продолжать допрос.)
У нас есть точные сведения. Но мы хотим проверить вашу
преданность порядку. Речь идет о вашем праве жить. Кто хочет
заслужить это право, должен назвать имя. (Свете.) Имя!
Аделя. Не знаю, господин начальник! (Крестится.)
Взмах перчатки Лютого. Темнота. Звучит выстрел. Когда вспыхивает
луч — Светы нет.
Такая участь ждет каждого, кто вздумает скрывать заговорщиков.
(Лайме.) Имя!
Лайма. Не знаю!
Видуж (неожиданно Тане). Кто?
Таня отшатывается.
Мать. Чего дите пытать...
Видуж (Матери). Сама отвечай! Ну! (Показывает Матери на Лайму.)
Она?
Мать Если б знала - чего не сказать! Только не было у нас газет.
Видуж. Муравьи! Покрывать друг друга! (Матери.) Ты не могла не
видеть! Она? Скажи — и будешь жить!
Мать молчит.
Будешь старостой барака. Получишь паек. Я жду!
Мать. Как на духу говорю: ничего не знаю!
Видуж поворачивается к Лютому. Взмах перчатки. Свет — Лаймы
уже нет.
Видуж. (Показывает на Таню). Прощайся.
Мать вздрогнула, Таня кидается к ней. Свет гаснет, в луче
только лицо Матери.
Мать (горестно.) Знала — это Лайма передает. Ей мастер, чех один,
что машинки правил, приносил. Уж как она умудрялась...
Высвечивается мастерская. Мать прижимает Таню к себе.
Видуж. В последний раз спрашиваю! Ну! (Мать отступает к стене,
прижимая Таню, молчит.) Девчонку — в казарму! К солдатам!
Свет гаснет. В наступившей темноте в единое слились голоса женщин:
«Нет!», «Ма-а-ма!» Голоса переходят в резкий звук, который
постепенно затихает. Высвечивается площадка.
Инара. Как же ее... Она же ребенок совсем!
Ребята, потрясенные рассказом, молчат.
Женщина. Сколько лет прошло, а в ушах так и стоит... Сюда приезжаю,
все спрашиваю у доченьки своей: простила ли ты меня...
или прокляла? Час прокляла, когда мамой меня назвала.
За других муку приняла, кровиночка моя...
Инара. Вы с ней, как с живой.
Женщина. Да разве ж умрет? Для меня?
Надя (потрясенно). Нет, не понимаю. Выходит, вы сами...
Женщина. Каждую ночь... минуту... ответ держу. Умом понимаю —
иначе нельзя было, а сердцем... (Молчаливо, в глухом отчаянии
раскачивается взад-вперед). Я ее жить по чести учила, по совести.
Нельзя иначе.
Надя. Нельзя? Но почему нельзя? Нет! Нет! Я бы головой о стенку,
сама,— только б не ребенка. Честь, совесть... Как о них
можно, когда главное нарушено?.. Нет, я бы не смогла... Что
вы уставились?
Саша. Выходит, предала бы?
Надя. Я? Даты... (Заплакала).
Эльвира (обняв за плечи, гладит Надю по голове). Ну что ты, дурочка?
("Саше.,) Аты головой думай...
Инара. (Саше) Аты смог бы?
Саша. Что?
Инара. Мать. Или меня?
Саша. Я? Если надо...
Инара. Выходит, будь на месте Тани я... Сам бы отправил в казарму?
Саша. Зачем ты так? Не то время!
Ей-богу, не знаю!
Инара. То — не то, ты ответь!
Стас. Он - как Павлик Морозов, за мешок зерна - отца родного
под пулю.
Саша. Выходит, вы отрицаете идею? Тогда во имя чего жить?
Инара. Идея - это абстракция, есть дух человеческий. Его суть.
Сам других обвиняешь. Нет, ты ответь: ты бы смог?
Саша. Сколько цивилизация себя помнит, люди гибли за идею.
Стас. Гуд бай! Прощайте, павлики! Мне эти психозабавы ни к чему!
(Закинув гитару за спину, решительным шагом уходит.)
Эльвира (вслед). Стас! Стас! Слушайте, что вы завелись? (Кивает
на Женщину.) Человека пожалели б!
Все сразу замолчали.