Настины рассветы

    Когда начинали давить приступы тоски, особенно частые в последнее время, Настя, Анастасия Павловна, открывала сарайку и окружённая козами уходила за деревню.
    Здесь, на взгорке, среди чудом сохранившихся берёзок, было её излюбленное место отдыха. Она любила эти утренние часы. Любила смотреть, как с восходом солнца туман в долу рассеивается и постепенно проявляется то, что ей мило с детских лет: серые крыши домов, колодезные журавли, речка, даже не речка, ручей с запрудой, в которой всё лето барахталась деревенская детвора. Женщина обхватила руками плечи и задрожала, словно от охватившего её в одно мгновение озноба. Несколько минут сидела неподвижно, слушая только ей одной доступные звуки.
    Со стороны деревни, скрытой утренним туманом, послышался звонкий перестук молотка. В тумане звук разносится далеко, и в тот же миг её лицо порозовело. Женщина поправила выбившуюся из под платка прядь волос, и, улыбка тронула поблекшие губы…
    Где они, мальчишки и девчонки. Где стадо, медленно бредущее по деревне, щёлка-нье бича?!
    … Мальчишки, сбрасывая на ходу одежду, бегут к запруде. За ними с криком: - Меня подождите! Загорелая до черноты девчонка. Сбросила платье и бултыхнулась в воду. Вынырнула, обхватила руками плечи, вмиг покрывшиеся гусиной кожей. С середины пруда кричат, машут руками мальчишки: - Настюха! Айда к нам. Здесь вода тёплая!
    Мальчишки валялись на траве, когда она выбралась на берег. Щекочет трава, холодит испачканные в глине бока. Вертится Настя с бока на бок, подкатилась  к обрыву и, бултых, в воду. Мальчишки за ней. Визг, брызги на всю округу.
Русоголовый крепыш хлопнул Настю по спине:
    - Догоняй!
    - Как же?! Буду догонять.  Добралась до берега, подхватила платьишко и побежала домой.
    - Ай, опять эти коровы…
    -Настёна, ты что это нагишом по деревне бегаешь? Смотри, цыгане украдут.
Остановилась, накинула платье и шмыгнула в калитку.
    - Ванька, Манька, - разносится по деревне. – Айда обедать!
    Сопровождаемые заливистым лаем, мелькают по улице чёрные пятки.
    Время обеда. Затихла деревня. Изредка взбрехнёт с просонья собака, да петух заполошно шарахнется через плетень завидев в небе ястреба.
Настя вбежала в дом, разгорячённая бегом, прижалась к отцу, улыбнулась братьям, ждущим обеда.
    - Садись за стол, попрыгунья: – сказал отец и провёл рукой по голове дочери.
От голбца, послышался голос матери: - Балуешь ты её отец, ох как балуешь. Ты смотри, чё делает. По деревне голышом бегает. Ужо крапивой нажгу. Поставила посреди стола чугунок с картошкой. - Сейчас простокваши принесу. Ешьте поспорей. Сено поди уж пересохло.
    - Ладно, мать, строжничать-то. Успеет ещё хватить лиха.
Не поняла Настя, о каком таком лихе говорил отец, да и не до того было. Братья споро таскали из чугунка картошку…
    Женщина встряхнула головой, словно прогоняя наваждение, посмотрела вниз, где когда-то текла речка. Последние комочки тумана неохотно покидали кусты.
Вновь зазвенел умолкший было молоточек, толи отбивающий косу, толи исполняющий реквием по ушедшему времени.