85-2. Без малого век - продолжение 2

     Особист, с которым ей пришлось иметь дело, взъелся на неё не просто так, конечно, а с чьей-то подачи (доносы тогда были ещё как в ходу – неважно, в Москве или в Сибири).  Неизвестный (это мог быть и кто-то из зэков, а может – из охраны) настучал, что она либеральничает с зэками (словно в насмешку – что пришлось ей раздеть их «бугра-законника» на морозе, об этом не было), а среди них есть и политические – враги народа, никакой пощады! И даже что-то антисоветское приплели, по стандартной схеме (это ей-то, комсомолке-активистке). НКВДэшник, бурят по национальности, недалёкий и упрямый как баран, взял за правило таскать её на допросы по ночам, «кромешником» работал, очевидно, - и там, в глуши, брали пример с отца народов. 

     Вопросы были одни и те же, из ночи в ночь – почему либеральничает с врагами народа, с кем вела антисоветские разговоры, что и от кого слышала и т.п. Как всегда в таких случаях, чего добиваются – измотать и заставить признаться. Держалась. Иначе было и нельзя, растёрли бы в порошок и упекли – благо, Сибирь вот она, далеко везти не надо. Почему и как всё это также резко прекратилось, как и началось, она не знала, но допросы в один прекрасный день (ночь, скорее) закончились. Возможно, кто-то из руководства стройки похлопотал, она была на хорошем счету. Пронесло в этот раз, слава Богу.

     В Москву она вернулась через два года. Сибирь не только профессионально многому научила, но прибавила решительности и жесткости, работа с зэками не прошла даром. Тут её уже поджидал жених (у него было время подумать после защиты и двухлетней разлуки) – мой будущий отец, он-то эти два года кантовался в Москве или поблизости от неё – в изысканиях, на стройках. Расписываться можно было тогда без всякой очереди, приходи и регистрируйся. Что они и сделали, безо всякой помпы и многолюдных застолий. Хотя, конечно, отметили событие с близкими друзьями.

     В сентябре 39-го, после известного секретного пакта о разделе сфер влияния, наши войска, не встречая особого сопротивления, «освободили» западные территории Украины и Белоруссии, дойдя до строго оговоренных с фашистской Германией границ. Незадолго до этого немцы, тоже в соответствии с договорённостью, напали на Польшу. Там сопротивление было, но противопоставить что-то серьёзное мощной немецкой машине поляки, конечно, не могли. Так в сентябре 39-го мы стали граничить с Германией, что в 41-м, в первые месяцы Отечественной, сыграло на руку фашистам, которые сосредоточили фантастический ударный кулак  на границе с нами.

     Говорят, пактом 39-го мы оттянули начало войны. Возможно. Но подпустить Германию непосредственно к нашим границам – это получилось по поговорке «пустить козла в огород». Гитлер, со своей бредовой идеей мирового господства, нуждался в наших ресурсах, и война с этой точки зрения была неизбежна.  Захваченные по договорённости со Сталиным польские территории давали Германии стратегический плацдарм для резкого, сокрушительного броска на наши границы, чем Гитлер и воспользовался в июне 41-го. Чего нам стоили следующие четыре месяца войны, известно.  Инициатива, полученная фашистскими войсками броском с польского плацдарма, «катила» до зимы 41-го. Переломить ситуацию стоило неимоверных трудов. Сыграли свою роль и неготовность немцев к зимней кампании, и оперативная помощь союзников. Но всё это проанализировано историками вдоль и поперёк, повторяться не буду. Вернемся лучше в 39-й.

                (продолжение)


Рецензии