Сказание о бийнёгере

В те далекие времена, когда мир был еще молод, Великий Тейри, покачиваясь на облаках, неторопливо курил свою длинную трубку, и наслаждался творением рук своих, ибо мир, созданный им, действительно был прекрасен.
Но хитрый и коварный враг богов и людей жестокий Иблис не дремал. Он ненавидел чудесный, сказочный мир, созданный Тейри.
Белый снег горных ледников слепил его, аромат трав и цветов, растущих на склонах зеленых гор – душил, шум водопадов и горных рек – оглушал, а люди, живущие в этих благословенных местах до всей глубины его черной души были ненавистны.
Долго следил Иблис за Тейри. Спрятался он в грозовом облаке и ждал когда заснет могучий Творец. Когда же это произошло, змеей подкрался к нему, толкнул руку, державшую дымящуюся трубку.
Из трубки вылетел раскаленный уголек и упал прямо на вершину самой высокой горы этих мест – Минги тау.
Задымилась гора. Черный удушливый дым, перемешанный с пеплом повалил из нее, затмив синее небо и выкрасив все облака от Къара тенгиз до Итиль суу в черный цвет.
И радовался коварный Иблис своему злому делу. Тейри же, устав от своих трудов, все спал и спал, не чувствуя ни жара пробудившейся горы, ни удушливого чада, ни гари, не слыша плача и стенаний людей, гибнувших в клубах дыма и лавовых потоках, что реками текли по склонам Великан-горы, сжигая на своем пути все живое, оставляя после себя лишь расплавленные камни, шлак и пепел.
И люди, жившие в этих местах, видя, что их молитвы не достигают ушей Тейри, пришли к своему таубию.
Вышли вперед седобородые старцы аула, и самый древний сказал таубию от имени всех:
- Тейри дал нам этот благословенный край, но край наш сейчас в опасности, а народ близок к уничтожению.
Мощь Минги тау растет с каждым днем, огонь пожирает все живое в ущельях, и вместо прозрачных струй по руслам рек текут тяжелые потоки лавы. От чада и дыма люди много дней уже не видят неба и солнца. Звери и птицы в страхе бегут на север, ища спасения. Скоро на много переходов окрест будет лишь черная пустыня, а наш народ перестанет быть народом, и даже память сотрется о нем.
Уже много дней Тейри не слышит наших молитв, не слышит плача женщин и детей, не видит, как гибнут люди.
От имени народа, я обращаюсь к тебе: спаси нас от страшной беды, спаси наши горы и дай возможность детям увидеть синее небо и яркое солнце.
С каменным лицом слушал старца князь, а когда аксакал закончил свою речь, в душу князя черной тенью закрался такой страх, что сердце его сжалось размером с наперсток.
Ничего не ответил князь старцам, не сказал ни слова своему народу. Повернулся и как трусливая собака убежал,  спрятался в самом темном углу своей огромной башни.
- Аманлыкъ халккън-элин сатхан! (Преступно предавать свой народ и Родину! Бий кёзюме къарама! (Не живи надеждами на князя!) – печально промолвили, расходясь, седые старцы, - Нет нам спасения.
Тем временем по ущелью раздался стук копыт. Из-за поворота на легконогом коне показался всадник. Бурка, когда-то белоснежная, была почти черной от пепла. Лицо всадника было закрыто башлыком, но посадка в седле и уверенный взгляд серо-стальных глаз выдавал в нем твердого человека.
Это был Бийнёгер, друг и советник князя, про которого в народе говорили с восхищением: «Керти ёзден!» (Истинный уздень!), примчавшийся с берегов далекого Танаиса, увидев дым и огонь на вершине великой горы Минги тау.
Едва Бийнёгер вошел в башню, как князь, потеряв остатки своего достоинства, бросился своему узденю в ноги.
- Бийнёгер! О, Бийнёгер! Недаром ведь ты носишь имя – Друг князя! Спаси меня, Бийнёгер, защити меня! Какое же суровое решение вынесло мне Тёре. Что человек может сделать с огненной горой?..
Ничего не сказал Бийнёгер. Поднял князя с колен, посмотрел ему в глаза. В самую душу заглянул, но ничего кроме страха, там не увидел. Облачился он в белоснежную княжескую черкеску с газырями из слоновой кости, повесил на тонкий пояс золотой кинжал.
Легким прыжком вскочил в седло, встряхнул бурку, от пепла, чтобы стала она белой, как и прежде, окутал лицо башлыком, и, как ветер, без страха в сердце, помчался прямиком к рокочущему вулкану.
Князь же, точно мышь в норе, надев серую узденьскую черкеску, наблюдал из окна высокой башни, как отважный горец мчится по объятому дымом и пламенем ущелью навстречу своей гибели.
А народ, видя всадника в белой черкеске, восхвалял мужество своего князя. Почтенные старцы переговаривались друг с другом, удивляясь тому, что в князе проснулось мужество.
Бийнёгер же достиг огненной горы. Повернул голову, в последний раз решив взглянуть на родной аул. Налетевший порыв ветра сорвал с него башлык, открыв мужественное лицо.
- Бийнёгер! – в отчаянии закричала его невеста и со слезами бросилась вслед за ним.
Стиснул зубы храбрый горец. Из последних сил рванулся верный конь к огненной вершине. Грудью упал на нее Бийнёгер и отважным сердцем своим закрыл жерло вулкана.
Потух жестокий Минги тау.
Налетел свежий ветер, развеяв пыль и гарь.
Старики, женщины и дети вновь смогли увидеть синее небо и яркое солнце.
Пошел дождь, остудил от огня и омыл склоны гор. Зазеленели ни них деревья и трава, распустились цветы.
Вновь стали белоснежными пики высоких гор, и ледяные потоки устремились с вершин в ущелья.
Вернулись звери, запели птицы.
Жизнь вернулась в горы!
Идет время. Столетия сменяют столетия, а храбрый Бийнёгер по-прежнему прикрывает своим сердцем жерло вулкана. И две неприступные снежные вершины Минги тау это углы его белой бурки, а черно-бурые оплавленные валуны на склонах горы – останки его сгоревшего вороного коня, перемешанные с кровью.
Неподалеку от Минги тау на горе Терскол струится водопад Девичьи косы. Это – косы невесты Бийнёгера, не побоявшейся броситься за любимым в огненную бездну.
Черные вороны хриплым карканьем оглашают заоблачные выси Минги тау. Вороны – это проклятый народом трусливый князь и обращенный в стаю черных птиц, предвестников невзгод и несчастий. В мертвой тиши парят они над заснеженными склонами, вымаливая у Бийнёгера прощение.
Только не смотрит на них отважный Бийнёгер, а глубоко закутавшись в бурку, сдерживает кипящий в недрах горы огонь.
Наступает лето, тают ледники и текут по склонам Минги тау слезы Бийнёгера. Это слезы радости, ибо видит отважный горец, что жива его Балкария, живы ее люди, светит солнце, а на склонах гор растет трава и цветут цветы.
Но приходит зима и становится суровым Бийнёгер. Свирепые вихри кружатся над горой, седые туманы окутывают ледяного исполина, толщи снега и льда покрывают его крутые склоны.
Так охлаждает Бийнёгер рвущийся наружу огонь неспокойного вулкана.